ТУРЦИЯ ГОТОВИТСЯ К ЗАХВАТУ ЭНЕРГОРЕСУРСОВ ВОСТОЧНОГО СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Андрей АРЕШЕВ | 08.06.2020 | 22:18
Поставки российского газа по «Турецкому потоку» сокращаются
4 июня в Анкаре в очередной раз побывал глава базирующегося в Триполи, столице номинально единой Ливии, Правительства национального согласия (ПНС) Фаез Саррадж. По итогам переговоров с президентом Турции Режепом Эрдоганом было заявлено о продолжении взаимовыгодного сотрудничества в Восточном Средиземноморье, включая поисковые и буровые работы. «Турция будет поддерживать правительство Ф. Сарраджа и продолжит борьбу на всех международных площадках за справедливое и законное решение», – заметил турецкий лидер, в ответ на что гость с берегов Триполитании пожелал видеть на контролируемой его правительством территории турецкие компании, которые будут помогать «восстанавливать страну».
Встреча Сарраджа и Эрдогана в Белом дворце турецкого президента
Этот обмен любезностями произошёл на фоне успехов вооружённых формирований ПНС, противостоящих поддерживаемой рядом арабских стран Ливийской национальной армии Халифы Хафтара. Штурм портового городка Сирт, по-видимому, пока провалился, и боевые действия будут продолжены. Предложенные Каиром и поддержанные Хафтаром прекращение огня (с 8 июня) и вывод из Ливии всех иностранных наёмников зависли в воздухе – скорее всего, турецкий лидер уже чувствует себя в Ливии победителем и будет пытаться диктовать условия. Накануне появилась информация и переброске к ливийской границе подразделений египетской армии с тяжёлой бронетехникой.
Успехи ПНС, достигнутые благодаря прямой военной помощи со стороны Турции (союзный ей Катар предположительно решает финансовые вопросы), активизируют в ближайшие месяцы геолого-разведывательные работы на спорных участках средиземноморского шельфа. Целенаправленно, не избегая применения вооружённой силы, Анкара продвигает соглашения, подписанные Эрдоганом и Сарраджем в ноябре 2019 года. Напомним, помимо военной конвенции, открывшей дорогу широкой поддержке ПНС оружием и живой силой, позволившей ему отбросить формирования ЛНА от Триполи и сформировать зону сплошного контроля от столицы до границы с Тунисом, в Анкаре был подписан так называемый Меморандум о взаимопонимании по демаркации морских зон в Восточном Средиземноморье.
Разграничение морских пространств согласно турецко-триполитанской сделке. Инфографика: cnnturk.com
Руководствуясь этим документом, Турция может начать разведку здесь нефти в течение трех-четырёх месяцев, заявил в конце мая министр энергетики Фатих Донмез. Прорабатываются планы создания исключительной экономической зоны Турции от южного побережья до северо-восточного побережья Ливии. Для её освоения строятся специализированные суда (построенный в 2012 году в Южной Корее буровой корабль Kanuni отправится в Средиземное море в конце сего года), в то время как защищать «самопровозглашённое» национальное морское пространство призван развивающийся военно-морской флот, учения которого отличаются большим размахом, охватывая акватории Средиземного, Эгейского и Чёрного морей.
Идеологическим обоснованием ресурсной экспансии служит доктрина Mavi Vatan («Голубая Родина»), один из авторов которой, отправленный недавно в отставку начальник штаба турецкого флота Джихат Яйджи, обращает внимание на ключевое значение Восточного Средиземноморья. Через него «обеспечивается доступ и контролируются пути доставки энергоносителей Ближнего Востока, Кавказа и Центральной Азии в Европу. Это очень важный регион морской транспортировки и перекресток, который в составе всего Средиземноморья охватывает приблизительно одну треть (всей) мировой торговли». Не считая колоссальных запасов чёрного золота в той же Ливии, общий объём энергоносителей «бассейна Леванта» может составлять несколько триллионов кубометров природного газа и более полутора миллиардов баррелей нефти.
Обложка одной из книг Джихата Яйджи, посвященных турецкой геополитике в Восточном Средиземноморье
Морской меморандум, согласованный Анкарой и Триполи, напрямую соединяющий «турецкую» зону с «ливийской», спровоцировал негативную реакцию со стороны государств, оспаривающих ряд участков шельфа и не теряющих надежд на альтернативные подводные трубопроводы, такие как EastMed. 11 мая главы внешнеполитических ведомств Греции, Египта, Кипра, Франции и ОАЭ «…осудили совершаемые Турцией действия в исключительной экономической зоне Кипра и ее территориальных водах, что является явным нарушением норм международного права и Конвенции ООН по морскому праву. Это уже шестая попытка Турции менее чем за год провести незаконную геологоразведку в морских районах Кипра», отмечается в заявлении министров, потребовавших от Анкары «уважать суверенитет других государств и их суверенные права в своих морских районах в восточной части Средиземного моря». Решительно осудив военную интервенцию Турцию в Ливии, они вновь указали на юридическую ничтожность документов, подписываемых Турцией с правительством Сарраджа и их противоречие нормам международного права. Ответ на заставил себя долго ждать – в свойственном им экспансивном стиле турки не только обвиняют своих оппонентов в стремлении создать «альянс зла», но и ведут лоббистскую деятельность, в результате которой европейские транснациональные компании уже отказались от работы на некоторых спорных участках.
Карта МИД Турции с обозначением спорных районов разведки углеводородов
В первых числах июня «в связи с провокационным и незаконным поведением Турции в Восточном Средиземноморье, кульминацией которого стала публикация в правительственной газете Турции заявок государственной турецкой нефтяной компании [Turkish Petroleum] на получение лицензии на поиски и добычу углеводородов» возмущённое послание в Брюссель направил премьер-министр Греции Кириакос Мицотакис. По сообщениям местных СМИ, речь идёт об участке морского шельфа в районе между островами Кастелоризо, Родос и Крит в 6 морских милях от побережья этих греческих островов.
Министр энергетики Турции Ф. Донмез. Фото nordicmonitor.com
И хотя чиновники Евросоюза выступают против односторонних действий Анкары в Восточном Средиземноморье, не волне понятно, что они могут им реально противопоставить, помимо вялой угрозы «санкций» (об этом ниже). Стоит заметить, что заявление Ф. Донмеза последовало буквально через день после выступления в Совете Безопасности ООН Верховного представителя Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности, вице-президента Еврокомиссии Жозепа Боррелля. Рассказывая о роли ЕС в поддержании международного мира и безопасности, он упомянул об операции «Ирини» по предотвращению контрабанды ливийской нефти судами в Средиземном море во исполнение резолюции ООН 2011 года.
Однако ни заявления дипломатов, ни единичные случаи перехвата танкеров с ливийской нефтяной контрабандой (выгоду от которой извлекают все участники цепочки) не остановят турецких буровиков на спорных участках средиземноморского шельфа. На фоне значительного потепления отношений между Анкарой и Белым домом (не только в ливийском вопросе) раздающиеся из Афин воинственные заявления стоит рассматривать разве что как дипломатическую риторику и элемент информационного шума. Вероятность силового противодействия турецкой экспансии со стороны европейцев практически нулевая, а ответом на гипотетические санкции станет хотя бы очередное открытие в «старушку Европу» миграционных шлюзов. Получив контроль над ливийским побережьем, Турция будет контролировать поток «беженцев» и с восточного, и с южного направлений. То же самое касается маршрутов доставки энергоресурсов: ставя под вопрос (в угоду Вашингтону) выгодное для них взаимодействие с Москвой, европейцы всё больше сворачивают на путь зависимости от своенравных ближневосточных партнёров.
Невозможно не заметить, что обретение Турцией энергетической самодостаточности не лучшим образом скажется на заполняемости российских экспортных газовых потоков в эту страну. В мае стоял на профилактике введённый в действие в 2007 году трубопровод «Голубой поток», возможностей которого вполне хватило бы для покрытия снижающегося экспорта продукции «Газпрома» в Турцию. Падение спроса привело к снижению в 1-м квартале 2020 года поставок на 16,5% относительно аналогичного показателя прошлого года (до 3,72 млрд кубометров). Как следует из материалов турецкого энергетического регулятора EPDK, в списке крупнейших поставщиков газа в Турцию в марте 2020 года Россия опустилась на пятое место (с первого места годом ранее), пропустив вперёд Азербайджан (доля 23,5%), Иран (14,2%), а также экспортёров СПГ Катар (20%) и Алжир (13,7%). Российская доля на турецком газовом рынке (9,9 %) сопоставима ныне с американской (9,4 %). Если собственно турецкая труба почти свободна, то балканское направление «Турецкого потока» задействовано на треть: в январе-мае 2020 года по нему ушло 2,13 млрд кубов из 6,56 млрд возможных. Пока газ подаётся в Болгарию, Грецию и Македонию, в то время как поставки в Сербию, Венгрию, Австрию и далее тормозятся по причине неготовности интерконнектора в Болгарии, неспешно строящегося генподрядчиком из Саудовской Аравии.
Представляется, что дальнейшая стагнация российско-турецких энергетических связей может негативно отразиться и на военно-политическом взаимодействии двух стран, и без того предельно шатком и ненадёжном. После некоторого затишья, обусловленного, видимо, переключением на Ливию (туда турки перебросили несколько тысяч боевиков из Сирии), в Турции вновь заговорили о проблеме Идлиба, насыщаемого «обсервационными пунктами». Несмотря на мартовские договорённости и продолжающиеся совместные патрулирования по ограниченному маршруту вдоль трассы M4, в «зону деэскалации» перебрасываются мобильные зенитные комплексы Atilgan, способные создать угрозы сирийской и российской авиации. По мнению некоторых турецких наблюдателей, в ходе переговоров с Президентом России по Идлибу турецкий лидер «потерял лицо», что предполагает его настрой на реванш. В связи с этим нельзя не обратить внимания на назойливое акцентирование турецкими политиками и СМИ поддержки Москвой «путчиста» и «легионера» Хафтара, что, мягко говоря, сильно искажает реальность. Кроме того, самолёты KC-135R Stratotanker ВВС Турции дозаправляют американские стратегические бомбардировщики B-1B Lancer в непосредственной близости от российского черноморского побережья. Не всё ясно с эксплуатацией проданных Россией Турции систем С-400. Имеются и другие проблемы.
Испытывая серьёзные экономические трудности, Анкара не стесняется открыто использовать не только «мягкую», но и жёсткую силу, кардинально меняя положение в регионе, который рассматривается неотъемлемой сферой влияния наследников «Блистательной Порты». Обусловленная экономическими интересами проекция силы на бывшие владения османов является серьёзным вызовом как для соседей Турции по Средиземноморью, так и для российской политики на Ближнем Востоке.
По материалам: Фонд стратегической культуры
Ближний Восток дипломатия Евросоюз миграции политика и право Турция энергетика
