АРТИЛЛЕРИЯ ЧЕРКЕСОВ В КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЕ (1765-1864)

Публикации | Анзор ОСТАХОВ | 08.09.2019 | 01:09

Немаловажным вопросом в изучении военного искусства черкесов является вопрос об их артиллерии. С одной стороны, он позволяет глубоко понять недостатки адыгского военного дела и крайний предел ресурса его развития. С другой – он наглядно демонстрирует те перспективы, которые могли значительно повысить боевую мощь горцев. Именно этот вопрос ближе всех подводит к раскрытию причин поражения черкесов в Кавказской войне (1765-1864).

Вначале сделаем небольшую ремарку относительно даты начала указанного военного конфликта, ибо дата его окончания не вызывает споров в научной среде. Датой начала Кавказской войны, на наш взгляд, следует считать не 1817 г., а 1765 г. – когда кабардинцы вместе с закубанскими черкесами совершили серию нападений на объекты Терской кордонной линии, в качестве возмездия за отказ российского правительства свернуть строительство Моздокской крепости. Последний момент (1763) послужил поводом к обострению отношений между Кабардой и Россией, ибо первая усматривала в нем посягательство на свою свободу. Попытки адыгов решить эту проблему дипломатическим путем не увенчались успехом: на их требования относительно Моздока, озвученные кабардинской депутацией в лице князя Кайтуко Кайсымова и почетного узденя Шабаз-Гирея Куденетова в Санкт-Петербурге, вице-канцлер А.М. Голицын ответил категорическим отказом (19 декабря 1764). В ответ кабардинцы удалились в горы и в 1765 г. перешли к открытым военным действиям, совершив выше упомянутые набеги в российские пределы. Последние стали первым актом применения вооруженного насилия и повлекли за собой ответные военные действия неприятеля, поэтому именно с этого момента конфликт между двумя сторонами перешел в фазу открытой войны, которая стала разрастаться в масштабах, затягивая, словно водоворот, все северокавказские народы. (1) Стоит отметить, по общепринятым историческим канонам датой начала войны считается дата ее официального объявления одной из сторон другой или дата первого акта применения вооруженного насилия, повлекшего ответные военные действия. Кстати, объективность выбранной нами датировки начала Кавказской войны подтверждается тем фактом, что основные военные кампании на Центральном (Кабардинском) театре военных действий происходили до 1817 г.: 1765, июнь 1769, осень 1770, май 1772, июнь 1774, январь 1779, весна 1779, август-сентябрь 1779, сентябрь-октябрь 1783, июль-ноябрь 1785, май 1804, июль-сентябрь 1804, март 1805, ноябрь 1810.

Вернемся к рассматриваемой теме, начав со следующего вопроса: каковы были источники получения пушек у адыгов? Для создания собственной артиллерии в Черкесии не было развитой производственной базы и научно-технической инфраструктуры. Господствовавшее у адыгов ремесленное производство обладало ограниченным ресурсом, которого хватало на выпуск кинжалов, шашек, пистолетов и ружей. При этом производство последних сильно зависело от импортных поставок ружейных стволов, т.е. полуфабрикатов. Именно здесь проходила черта предельных возможностей черкесских ремесленников, ибо, несмотря на всю их искусность и мастерство, для производства пушек у них уже не было мощностей.

Поэтому главные источники артиллерии у черкесов носили внешний характер. Всего их было два – османские импортные поставки и русские трофеи.

Основным источником были поставки из Турции. Большинство всех имевшихся у черкесов пушек были турецкого происхождения. Они привозились османскими торговцами на кочермах к восточному побережью Черного моря и обменивались на рабов. Чаще всего это были турецкие фальконеты, легко транспортируемые на небольших судах благодаря малым размерам. В разгар русско-турецких войн (1828-1829, 1853-1856) османское правительство бесплатно поставляло черкесам пушки с боеприпасами. (2) Географический маршрут турецких поставок, оканчивавшийся восточно-черноморским побережьем, обусловил концентрацию всей артиллерии у западных адыгов, тогда как у восточных черкесов ее не было.

Второстепенным источником пополнения артиллерийского парка черкесов были трофейные русские пушки из захваченных в 1840 г. укреплений Черноморской береговой линии. Иногда горцам доставались корабельные орудия с потерпевших крушение российских военных судов, выброшенных морской стихией на черноморское побережье. (3)

Условно, можно еще выделить третий источник – самодельные адыгские пушки. В отличие от выше указанных, он носил внутренний характер и играл эпизодическую роль. Его появление было обусловлено недостаточностью турецких поставок артиллерии, помноженную на отсутствие у черкесов канонирских знаний и навыков. Поэтому адыгские мастера-умельцы пытались сконструировать собственные пушки. Скорее всего, их конструкции были весьма разнообразными, но источники донесли до нас сведения только о двух видах самодельных черкесских пушек.

Первый вид представлял собой железные пушки. В книге Ф.А. Щербины они датированы 1833 г. Эти орудия изготавливались из железа и не имели классического колесного лафета. Для стрельбы они устанавливались на специальных деревянных подставках и переносились черкесскими артиллеристами на плечах. Однако огонь этих пушек был малоэффективен. (4)

Более экзотическим был второй вид – деревянные пушки. Факт их существования подтверждается свидетельством Дж. Лонгворта и датирован 1840 г. Упомянуто даже имя изобретателя этих пушек – черкесский умелец Шамиз. Какова была их конструкция неизвестно, т.к. автор мемуаров не привел никаких сведений по этому поводу, хотя и назвал ее «гениальной в теории». (5) На практике пушки Шамиза оказались опасными для самих горцев, а не для русских, ибо при выстреле пороховые газы разрывали непрочный деревянный ствол, поражая артиллерийскую прислугу. (6)

Аналогичное изобретение использовалось тайпинами в Китае во время восстания 1850-1864 гг. Из-за дефицита артиллерии китайские умельцы конструировали одноразовые бамбуковые пушки, разваливавшиеся после первого выстрела. Лишь немногим мастерам удавалось создавать пушки, выдерживавшие несколько выстрелов. (7) Другими словами, в Китае и Черкесии наличие схожих проблем породило сходные методики их решения.

На данный момент трудно определить хронологию начала использования черкесами артиллерии в боевых действиях и процесса ее развития в ходе Кавказской войны. К тому же никто из авторов, участвовавших в этой войне и описывавших адыгское воинство, не задавался таким вопросом. Но игнорировать его, несмотря на все сложности, нельзя. Внимательно анализируя фундаментальный труд В.А. Потто, где собрано и отсистематизировано великое множество фактов по истории Кавказской войны, можно сделать следующий вывод: первое упоминание о применении черкесами пушек в боях с российской армией датировано 1809 г. на территории Натухая, в районе Анапы. (8) До этого момента в хрониках Кавказской войны нет никаких упоминаний по этому поводу. Далее, случаи использования артиллерии горцами зафиксированы в 1820-х гг. на территории Абадзехии. (9) Отсюда напрашивается вывод, что первые пушки попали к черкесам от турок из Анапы и далее распространялись на восток в пределах близлежащего ареала Западной Черкесии; но до восточных адыгов, проживавших на отдаленных землях, они не дошли, чем и обусловлено отсутствие в исторических источниках фактов применения ими артиллерии. В 1830-х годах черкесы периодически использовали артиллерию против постов и крепостей Черноморской береговой и Геленджикской линий, хотя количество этих случаев было незначительным. (10)

В начале 1840-х годов горцы активно использовали пушки против крепостей южного участка Черноморской береговой линии, расположенных на территории Убыхии. (11) После 1841 г. применение артиллерии черкесами резко пошло на спад. Причиной тому, на наш взгляд, был упадок адыгско-турецкой торговли из-за морской блокады Черкесии, породивший острый дефицит пороха и металла. В этих условиях, когда горцам не хватало пороха для ружейных зарядов и металла для пуль, трата столь драгоценных товаров на артиллерию стала непозволительной. Тем более, что результативность пушечного огня черкесов была крайне низкой, при больших затратах на его обеспечение. Поэтому, в данный временной период артиллерийский огонь стал для горцев непозволительной роскошью.

Особый интерес вызывает система организации артиллерии у черкесов в условиях децентрализованного общества. Привезенные турецкие пушки распределялись и передавались на попечение наиболее влиятельным предводителям или уважаемым фамилиям (родам). Орудия хранились в их родных аулах в специальных сараях, а иногда просто под открытым небом. В случае опасности горцы приставляли к ним ночной караул или прятали пушечные стволы в тайных местах, заваливая их хворостом или закапывая в песке или щебне; ведь российское начальство нередко предпринимало специальные набеги для их захвата или посылало диверсантов, которые, с помощью адыгских лазутчиков, пробирались ночью в аулы и заклепывали орудия. (12) Согласно Дж. Лонгворту, в некоторых районах Черкесии была даже специальная должность главного пушкаря («топчи-баши»), отвечавшего за обслуживание местной артиллерии в бою. Для примера, автор приводит одного горца по имени Абдуллах, который был имамом и по совместительству главным пушкарем в районе Аденкум; в свое время он получил образование у турок в Анапе и хорошо разбирался в канонирском деле. (13) Скорее всего, канонирами у черкесов в период 1820-1830-х гг. были их соплеменники, прошедшие обучение или военную службу в турецком гарнизоне Анапы, до момента ее окончательного захвата российскими войсками (1828).

В 1850-х годах развитие артиллерии в Черкесии получило новый импульс, обусловленный, с одной стороны, возобновлением крупных поставок пороха и металла из Османской Турции, а с другой – процессом оформления в регионе двух центров силы – Магомет Эмина и Сефер-бей Зана. В своей деятельности оба лидера уделяли особое внимание созданию собственной артиллерии. Но в боевой жизни она никак себя не показала, ибо в источниках не зафиксированы случаи ее применения против российской армии и казаков. Оба предводителя больше использовали эту артиллерию как инструмент укрепления собственной власти. Пушечный огонь оказывал большое влияние на массовое сознание горцев, отчего сам факт их наличия автоматически повышал авторитет Магомет Эмина и Сефер-бей Зана в их глазах. Поэтому их личная артиллерия была скорее психологическим оружием.

Несмотря на это, рассмотрим данный вопрос более развернуто, т.к. он продемонстрирует технологию создания черкесами артиллерии в условиях полного отсутствия соответствующей базы и инфраструктуры, а также характер изменений в системе ее организации при появлении центров власти. Артиллерия наиба Магомета Эмина создавалась следующим образом. Сначала наиб освободил из горского плена всех русских солдат, имевших отношение к артиллерии, и образовал из них артотряд. Затем он собрал все имевшиеся у закубанских адыгов орудия. Источники их были разнообразны: одни из них были доставлены турками, другие были русскими трофеями, снятыми черкесами с захваченных крепостей Черноморской береговой линии (1840) или с потерпевших крушение российских военных кораблей. Из-за неумения горцев обращаться с ними, они были заброшены и пришли в негодность – от них остались одни лишь орудийные стволы, т.к. лафеты, передки и зарядные ящики были разобраны на запчасти из-за дефицита металла. Поэтому после сбора стволов, артиллеристы наиба отобрали из них более-менее пригодные и в ходе ремонта привели в исправное состояние.

Далее Магомет Амин разделил свою артиллерию на две группы – стационарную и полевую. Первая предназначалась для защиты мэгкеме – окружных административных центров, представлявших собой хорошо укрепленные аулы, где жили правители, судьи и муртазеки. На каждый такой аул выделялось по две пушки, которые прикрывались башнями и бастионами из двух рядов плетня, заполненных землей. Другими словами, стационарная артиллерия по существу являлась крепостной. Полевая артиллерия состояла из двух подвижных пушек, скорее всего являвшихся турецкими фальконетами. Одну из них Магомет Эмин «торжественно возил за собою в тех случаях, когда желал побудить какое-либо племя на соединение с собою». (14)

Артиллерия натухайского князя Сефер-бея Зана начинает фигурировать в источниках с мая 1855 г. На это время пришелся разгар Крымской войны (1853-1856), когда османское правительство в союзе с Великобританией и Францией пытались поднять черкесов на стратегическое наступление в российские пределы. Для этого к натухайцам специально из Сухума прибыл Сефер-бей Зан, вместе с турецким отрядом Мустафы-паши. После 28 мая 1855 г. князь вместе с турками занял оставленную русскими войсками Анапу и превратил ее в свою временную резиденцию. Здесь он принимал английских, французских и турецких офицеров-эмиссаров, специально присылаемых для ведения антироссийской пропаганды в Черкесии. Параллельно Сефер-бей стал формировать личную гвардию – конвой телохранителей и артиллерийскую батарею. Первый состоял из нескольких десятков натухайцев, которые круглосуточно охраняли князя во всех его поездках. Вторая состояла из трех турецких орудий на полевых лафетах вместе с зарядными ящиками, при этом две пушки имели бронзовые стволы 6-футового калибра. Батарею обслуживала команда из 150-200 пушкарей, большинство из которых были турками.

Боевое применение этой батареи практически не освещено в источниках. Скорее всего, Сефер-бей использовал ее в сражении на р. Суп (нач. мая 1856), где столкнулись шапсуго-натухайское войско Зана и бжедухо-абадзехское войско Магомет Эмина. Бой вылился в интенсивную перестрелку, длившуюся 8 часов, но так и не перешедшую в рукопашную схватку. Поэтому потери участников были малыми – по 3 человека убитых и несколько раненных с каждой стороны. Кроме этого момента об артиллерии Сефер-бей Зана ничего неизвестно. (15)

Каким же образом черкесы использовали артиллерию в боевых действиях? Начнем с наступательных операций. Здесь горцы периодически обстреливали из пушек сторожевые посты Черноморской кордонной линии. Так, например, в мае 1830 г. они постоянно обстреливали из пушки кордонные посты в районе впадения р. Шебши в Кубань. Скорее всего, адыгам удалось нанести неприятелю определенный ущерб, т.к. атаман А.Д. Безкровный с немалым отрядом черноморских казаков и егерей (320 человек) вынужден был в ночь на 25 мая 1830 г. устраивать засаду специально для захвата горской пушки. Но его попытка оказалась безуспешной, ибо черкесы раскрыли засаду. (16)

Мало того, черкесы подвергали артиллерийскому обстрелу казачьи станицы, являвшиеся хребтом Кавказской линии. Один из таких случаев произошел 4 февраля 1826 г. на Черноморской линии во время комбинированного вторжения двух адыгских партий. Первая партия начала наступление на Петровский пост, отвлекая на себя основные силы генерала Власова. Чуть позже выступила вторая партия (шапсуги и натухайцы) с пушками в направлении ст. Ново-Екатерининской. Достигнув ее, черкесы открыли по ней артиллерийскую канонаду. Когда на выручку станичникам подоспел казачий отряд, партия прекратила обстрел и благополучно отступила. (17)

Возможно, были и другие аналогичные случаи артобстрела казачьих станиц горцами, но в общедоступных исторических источниках они никак не отмечены. Поэтому, данный пример стоит пока считать единственным в своем роде. Пристальное и длительное изучение архивных материалов в будущем позволит обнаружить новые примеры, но скорее всего количество их будет незначительным.

Чаще всего горцы обстреливали из пушек кордонные крепости и их гарнизоны. Исторические хроники зафиксировали несколько таких случаев. Другими словами, артобстрел крепостей практиковался черкесами гораздо чаще, нежели обстрел станиц. География этих событий приходится исключительно на укрепления Геленджикской и Черноморской береговой линий. Причина этого, на наш взгляд, была банально проста: именно в эти районы турецкие торговцы поставляли пушки, снаряды и порох, отчего местные жители, не испытывая дефицита оружия и боеприпасов, могли свободно их тратить против близлежащих российских военных объектов.

Первый случай датирован 19-20 июля 1833 г., когда партия горцев (800 человек) с 4-5 пушками пыталась атаковать гарнизонные отряды из кр. Геленджик, посылаемые на сенокос и рубку леса. Однако их попытки оказались безуспешными. (18)

Другой случай имел место в марте 1835 г., когда черкесы на протяжении целого месяца каждую ночь обстреливали из пушек Абинскую крепость. Гарнизон был настолько ослаблен потерями и систематическими ночными тревогами, что отряд генерала С.С. Малиновского вынужден был прийти к нему на выручку. Для восполнения общих потерь гарнизона он привел с собой 237 солдат, а также вместе с провиантом привез 200 ведер водки, скорее всего, для снятия напряжения от изматывающих бесконечных ночных тревог. (19) Данный момент, ярко демонстрирует эффект артиллерийской канонады горцев, несмотря на все ее недостатки.

Более интересный пример связан с осадой черкесами Михайловского укрепления в 1837 г. Перед штурмом они обстреляли крепость из пушек, чтобы подготовить успешный приступ. Но канонада переросла в растянувшуюся на целый день артиллерийскую дуэль, т.к. крепостная артиллерия стала активно отвечать. В итоге русские потеряли одного человека убитым, а адыги – четверых. На следующий день черкесская пехота пошла на штурм, но, добравшись до крепостного вала, была отброшена картечным огнем русских пушек. (20)

Наиболее яркий случай произошел при осаде Навагинской крепости убыхами (28-30 июля 1841). Последние, соорудив на господствующей высоте несколько амбразур и закатив туда свою четырехпушечную батарею, 28 июля дали 11 выстрелов по крепости. На следующий день горцы открыли интенсивную канонаду, выпустив 70 ядер и гранат. Интересен тот факт, что все выпущенные снаряды попали точно в цель. Гарнизонная артиллерия вынуждена была начать ответную канонаду, подбив одно из адыгских орудий. Далее, 30 июля убыхи повысили интенсивность огня, выпустив 97 снарядов. Их меткий огонь причинил крепости большие разрушения: ядра насквозь пробили многие строения, провиантские склады загорелись, передний блокгауз подорвался от прямого попадания гранаты в зарядные ящики, отчего возник второй пожар. Немалые потери понес гарнизон – 8 убитых и 14 раненных. Затем, горцы стали сворачивать перестрелку, постепенно выводя свои орудия из боя, а когда русские ядрами повредили щеки их амбразур, они прекратили огонь и увезли свои пушки в удаленные лощины. По словам Л.И. Лаврова, «это было героическое состязание четырех, а потом трех убыхских пушек со значительным количеством артиллерии Навагинского укрепления». В данном случае убыхи продемонстрировали отличные канонирские навыки, что было редким явлением среди черкесов. Скорее всего, эти артиллеристы хорошо усвоили их на службе в османской армии, где убыхи занимали наиболее сильные позиции относительно представителей других адыгских народностей. Кстати, согласно мемуарам Т. Лапинского, убыхи играли роль стратегического буфера между Черкесией и Турцией, в связи с чем, подавляющая часть адыгов в Турции до 1861 г. была из их числа. (21)

Аналогичным образом черкесы использовали артиллерию в междоусобных конфликтах. Один из таких случаев имел место в 1829 г. во время мятежа шапсугов против своего дворянина Бесленея Аббата, обвиненного в предательстве. Вместе со своими родственниками он засел в ауле на р. Абин, окружив его многочисленными засеками. Шапсуги окружили аул и пошли на штурм, но Аббаты его отразили. Они стойко держались несколько дней, успешно отбивая атаки горцев. В ответ шапсуги привезли две пушки и стали обстреливать аул, но и это не смогло сломить осажденных. Вскоре на выручку Аббатам подошла партия их союзников из шапсугских и натухайских дворян, что привело к прекращению осады и началу мирных переговоров между враждующими сторонами. (22)

В случае отступления во время набегов на Черноморскую линию черкесы использовали артиллерийский огонь для прикрытия своих партий от преследователей при переправе через р. Кубань. Такой случай произошел 7 июня 1836 г., когда партия горцев в 200 человек совершила нападение на ст. Марьинскую с целью захвата скота. Казаки отразили нападение черкесов и вынудили их начать отступление к р. Кубань. Когда горцы стали переправляться через реку, подоспевшие казаки открыли по ним убийственный огонь. В этот опасный момент, на противоположном берегу появился резервный отряд черкесов и открыл по казакам ответный огонь из ружей и фальконета, обеспечив безопасность переправы своих соратников. (23)

Другими словами, в своих наступательных операциях черкесы использовали артиллерию с целью разрушения кордонных объектов Кавказской линии. Однако эти попытки носили эпизодический, а не системный, характер. В исторических источниках отмечены лишь единичные случаи применения горцами артиллерии в выше описанном ракурсе. Поэтому они не могли привести адыгское воинство к достижению указанной цели.

Далее перейдем к использованию черкесами артиллерии в оборонительных операциях. При вторжении неприятеля на адыгскую территорию, горцы практиковали ночные артиллерийские обстрелы его лагерных стоянок. Таким образом, они пытались нанести врагу серьезный урон. Обстрел лагеря ночью был выбран черкесами не случайно. Именно в этот момент скученное войско противника превращалось в одну большую и неподвижную цель, более чем удобную для артиллерии. Но слаборазвитые канонирские навыки не позволяли черкесам извлечь из этой ситуации максимальный результат. Обычно, их пушечный огонь не наносил русским войскам существенного урона – большинство ядер не попадало в цель. (24) К примеру, во время одного из ночных обстрелов горцами русского лагеря в ходе Хамкетинской экспедиции (январь 1859), из 20 выпущенных ядер до цели долетели только два: одно убило юнкера Каменского из Кубанского батальона, а другое – оторвало лошади ногу, попав в казачью коновязь. (25) Другими словами, черкесам не удавалось добиться изначально поставленной цели.

Со временем, осознав бесполезность своих стараний, они стали использовать ночной артобстрел как психологическое оружие, изматывающее противника. Вместо того чтобы спокойно спать и восстанавливать свои силы после ратных дел, неприятельские солдаты вынуждены были по тревоге всю ночь стоять под ружьем. Долгое ожидание беды, напряженное состояние и отсутствие сна гнетуще действовали на солдат, особенно из числа новобранцев. Данный момент подробно описал И. Дроздов: «Целую ночь простоял отряд под ружьем. Беспрерывные залпы горцев по всем фасам лагеря, орудийная пальба, гиканье не дали сомкнуть глаза ни на минуту. В войсках не было заметно уныния, но грозная обстановка видимо производила на солдат впечатление сильное. На их серьезных лицах выражалось ожидание чего-то непохожего на обыкновенные кавказские перестрелки. Шуток в лагере не слышалось; костров не было. Эта-то торжественная тишина порождала какое-то тяжелое чувство в новичках, которым битвы рисовались чем-то очень картинным и веселым, а в действительности, являлись утомительные переходы, бессонные ночи и вечное ожидание чего-то необычайного. Я был еще очень молодой офицер, неокуренный пороховым дымом, и признаюсь, хоть не трусил, но охотно променял бы такую экспедицию на покойную стоянку, и желал одного – скорейшего конца: пусть хоть убьют, лишь бы выйти из томительного положения». (26) Естественно, все это отрицательно сказывалось на общей боеспособности войска.

Для усиления психического эффекта, адыги сочетали пушечный огонь с прицельными ружейными залпами по офицерским палаткам и пронзительным боевым кличем, имитируя начало атаки. (27) Иногда вместо клича использовалось хоровое пение. По воспоминаниям И. Дроздова, эффект от этого был гораздо мощнее: «С полуночи, обстреляв своими орудиями – по обыкновению, неудачно наш лагерь, они (черкесы – А.О.), с громким пением, стали приближаться к отряду; хор из пяти тысяч человек был необыкновенно эфектен. Однообразное, заунывное пениe произвело потрясающее впечатление на отряд. Вмиг облетело весь лагерь слово – тревога; батальоны стали в ружье, ожидая, с минуты на минуту, кровавого ночного дела; – всем было известно, что горцы поют свои гимны в минуты особенно торжественные, и потому, понятно напряженное состояние войск, в ожидании чего-то рокового. Звуки то приближались, то отдалялись. Трудно было определить, что происходит у горцев и что они предпринимают. Долго мы стояли под ружьем, выслушивая оригинальный концерт; пение окончилось, но солдаты еще не расходились, объясняя, всякий по-своему причину пения». (28) Однако, русские солдаты со временем привыкали к такого рода атакам и стойко переносили связанные с ними тяготы.

Помимо этого, черкесы использовали пушки в систематических перестрелках с походными колоннами вторгшегося неприятеля. Эти перестрелки были элементом оборонительных операций горцев при нападениях на их территорию. Они устраивались на всем пути следования вражеского войска: черкесские пехотинцы прятались в лесных опушках и обстреливали марширующих солдат из ружей и пушек, а затем быстро отступали на новую позицию и повторяли действие. В качестве пушек здесь обычно использовались легкие и малоразмерные турецкие фальконеты, как наиболее пригодные для высокоподвижных действий. (29)

В ходе данного исследования, в общедоступных хрониках Кавказской войны удалось обнаружить несколько случаев подобного использования артиллерии черкесами. Первое упоминание связано с абадзехами, регулярно подвергавшими пушечному обстрелу авангардные части генерала Вельяминова во время его карательной экспедиции в Абадзехию (16 июня – 25 августа 1825). (30) Два других случая демонстрируют аналогичное применение фальконета темиргоевцами против передовых отрядов генерала Эмануеля во время его походов в Закубанскую Черкесию – экспедиция в верховья р. Лабы против аулов князя Дж. Болотокова (19-29 мая 1828) и крупномасштабная карательная экспедиция в верховья рр. Фарс и Белая (23 ноября – 15 декабря 1828). (31) Следующий момент связан с приморскими шапсугами, обстрелявшими из небольшой турецкой пушки десантный отряд капитана Бриневского, высадившегося в устье р. Вулан для уничтожения османских кочерм (май 1833). (32) Безусловно, это далеко неполный список и изучение архивных материалов пополнит его новыми фактами, но их количество, на наш взгляд, будет незначительным. Стоит отметить, эффективность артиллерийского огня черкесов в трех из четырех выше перечисленных случаях была крайне низкой – он практически не наносил русским войскам никакого урона. Единственным исключением был второй случай, когда темиргоевцы достаточно метко расстреливали солдат Эммануэля, скорее всего, картечью (24 мая 1828): «Горцы, засев в лесу, встретили авангард ружейным огнем и открыли по нем канонаду из фальконета. Колонна находилась еще шагах в шестистах от леса, а люди падали уже, поражаемые фальконетными пулями. Эммануэль вызвал вперед казачье орудие, и по третьему выстрелу и фальконет, и стоявший с ним рядом зарядный ящик были взорваны». (33)

В случае возведения российских укреплений на адыгской земле, горцы подвергали артиллерийскому обстрелу рабочих для срыва строительных работ. Такая ситуация имела место во время выше упомянутой экспедиции генерала Вельяминова в Абадзехию (16 июня – 25 августа 1825), когда его солдаты возводили Майкопское укрепление на р. Белая – зародыш будущего г. Майкопа. На протяжении двух месяцев (июль-август) черкесы каждый день вывозили из леса две пушки и обстреливали русских рабочих, пытаясь остановить строительство. Для лучшего прицеливания они поднимали их на гору Таглек и вели огонь с высоты. Однако все настойчивые попытки абадзехов не увенчались успехом – через два месяца укрепление было построено, а войско Вельяминова продолжило экспедицию. (34)

Аналогичным образом шапсуги и натухайцы пытались сорвать постройку Нижне-Адагумского укрепления отрядом полковника П.Д. Бабича (апрель-май 1857). Сначала горцы, искусно скрываясь в густой растительности и подкрадываясь на близкие дистанции, метко обстреливали военно-рабочие роты из ружей, нанося им ощутимый урон. Но когда последние очистили окружающую местность от леса и камыша на расстояние орудийного выстрела, черкесы уже не могли вести снайперский огонь и перешли к артобстрелам. Каждый день они вывозили несколько орудий на опушку леса против юго-западного фаса крепости и открывали огонь. Сначала роль артиллерийский прислуги исполняли иностранные наемники, а затем сами горцы. Изобилие пороха позволяло им вести интенсивный артобстрел, иногда выпуская до 60 снарядов в день. Однако, меткость их огня была крайне низкой, отчего им не удалось нанести русским какого-либо урона и сорвать строительство крепости. (35)

С другой стороны, горцы использовали пушки в качестве средства сигнализации вражеских вторжений на территорию Черкесию. При неожиданном нападении противника адыги с помощью пушечного залпа подавали сигнал тревоги, который хорошо был слышен во всех окрестных аулах. Из последних сразу же выступали отряды ополченцев, двигавшиеся в район вторжения и с ходу вступавшие с неприятелем в бой.

Именно такой случай произошел 24 января 1826 г. в ходе превентивного вторжения отряда генерала Власова в Шапсугию. Переправившись через р. Кубань, его войско двинулось в лесные чащи по левобережью р. Афипс, где и разбило укрепленный лагерь. Шапсуги были пойманы Власовым врасплох, т.к. их партии собирались атаковать кордонную линию и, не зная об угрозе, могли бы оставить свои аулы без защиты. Ситуацию спас раздавшийся в горах сигнальный пушечный выстрел, который известил их о вражеском вторжении. Тогда черкесские партии оставили прежние намерения и быстро стянулись к русскому лагерю, перекрыв дорогу к аулам. Далее, после недельного стояния отряд Власова вернулся обратно на линию. (36)

В заключение стоит отметить следующее. В ходе длительной Кавказской войны у черкесов появилась своя артиллерия, но уровень ее развития был крайне низким. Черкесы комплектовали свою артиллерию за счет османских импортных поставок оружия и российских трофеев, где приоритет был за первыми, отчего почти все пушки у горцев были турецкими. Первый факт использования артиллерии адыгами на поле боя зафиксирован в 1809 г. около Анапы. Наиболее активное применение пушек пришлось на начало 1840-х гг., когда горцы неоднократно штурмовали укрепления южного участка Черноморской береговой линии. В 1850-х гг. процесс развития артиллерии в Черкесии приобрел организованное начало, в связи с оформлением двух центров силы – Магомет Эмина и Сефер-бей Зана. В тактическом плане черкесы весьма рационально подошли к применению артиллерии на поле боя. При наступательных операциях они подвергали артиллерийскому обстрелу объекты Кавказской линии – сторожевые посты, казачьи станицы и кордонные крепости, а также прикрывали пушечным огнем свои отступающие набеговые партии от наседающего противника. Во время оборонительных операций они обстреливали из пушек походные колонны и лагерные стоянки вторгшегося неприятеля, а также его рабочие команды, возводящие укрепления на адыгской территории. Однако, общее количество случаев боевого применения пушек адыгами было крайне малым (примерно около 10-20), что свидетельствует о низкой боевой эффективности черкесской артиллерии, несмотря на рациональные подходы к ее тактическому использованию.

Остахов Анзор Александрович – кандидат исторических наук, преподаватель истории и обществознания МБОУ «Средняя общеобразовательная школа №5».

Источник: Археология и этнология Северного Кавказа: Сборник научных трудов. – Нальчик: Издательский отдел КБИГИ, 2017. – Вып. 7. – С. 146-157.

воинское искусство / вооружения историография Кавказская война Россия черкесы

версия для печати постоянная ссылка

Добавить комментарий

Ваше имя: Ваш E-mail: Ваше сообщение:     Введите код: