БАКУ, МАРТ 1918-ГО: БОЛЬШЕВИСТСКИЙ ОТВЕТ НА ШАМХОР И МУГАНЬ

Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Александр АНДРЕАСЯН | 26.03.2018 | 21:20

К 100-летию подавления тюрко-мусульманской «Вандеи» в Баку

События в Баку 30 марта – 1 апреля 1918 года, известные в советской исторической литературы как «подавление мусаватистского мятежа», в современной Азербайджанской Республике  были объявлены «геноцидом азербайджанцев» Указом президента Гейдара Алиева в конце 1990-х гг.

Что же на самом деле произошло 100 лет назад в русском губернском городе Баку?

Произошло подавление мятежа, но с определённой межнациональной окраской, чего избежать было просто невозможно вследствие однозначной ориентации мусульман на турок и немцев с одной стороны, и наличием значительного количества солдат-армян в частях Бакинской коммуны, с другой. Однако именовать это драматическое событие «армяно-татарской межэтнической резнёй», – так же лживо, что и называть целенаправленные армянские погромы в Баку в 1905 году «армяно-татарскими столкновениями».

Обратимся в связи с этим к некоторым компетентным источникам.

Во-первых, к работе генерал-майора Гавриила Корганова (не путать  с его дальним родственником Григорием Коргановым – наркомом по военно-морским делам Бакинского Совнаркома, одного из «26-ти Бакинских комиссаров»). Гавриил Корганов на последнем этапе Первой мировой войны был заместителем начальника Штаба Кавказского фронта, и человеком весьма и весьма информированным. Впоследствии он был назначен правительством Республики Армении главой военной миссии Армении в Париже и остался там в эмиграции после советизации Армении и её раздела между большевистской Россией и кемалистской Турцией. В 1927 году в Париже, на французском языке вышла книга Гавриила Корганова «Участие армян в Мировой войне на Кавказском фронте» (1), которая впервые была переведена на русский и издана в Москве в 2011 году (2).

Вот что пишет о событиях 30 марта – 1 апреля 1918 года в Баку Гавриил Корганов (даты он приводит по старому стилю):

«Утром 18 марта мусаватисты (партия мусульман-федералистов) вручили большевикам ультиматум, истекавший к 6 часам вечера, требуя возвращения оружия кавалеристам, представляющим местных жителей Кавказа, угрожая в случае отказа прибегнуть к силе.

Будучи информированным об этом событии и отдавая себе полный отчёт, что столкновение между мусульманами и большевиками не минует армян, Армянский Национальный Совет решил преградить доступ мусаватистов в армянский квартал, если их угрозы будут продолжаться.

Около 6 часов 30 минут вечера 18 марта толпа вооружённых мусульман бросилась, стреляя из ружей, на армянский квартал города. Атака была отбита, но беспорядочные столкновения продолжались всю ночь с 18 на 19, весь день 19 и частично 20 и 21 марта. Во время столкновений на улицах, когда национальная ненависть с обеих сторон достигла своей высшей точки, пострадало также и мирное городское население. Тем временем были приняты меры, чтобы защитить и его, и около 14 000 мусульман нашли убежище в театре братьев Маиловых и других общественных зданиях в армянском квартале.

Армянские части потеряли убитыми и ранеными 6 офицеров и 60 солдат» (3).

Второй важный источник — это «Воспоминания о революции в Закавказье» главы русского национального совета Баку Бориса  Байкова.

Байков также свидетельствует, что  «Армянский Национальный Комитет со своей стороны, принимал меры к тому, чтобы сдержать армянские массы от участия в столкновении» (4). «За несколько дней перед тем Армянский национальный комитет категорически заверил, что, в случае какого-либо столкновения между татарами и большевиками, армяне останутся нейтральными» (5).

«Кто первый начал военные действия в памятные “мартовские дни”? Мне лично доискаться этого не удалось, и знают это лишь те, кто стоял в то время во главе событий, но полагаю, что обе стороны — и большевики, и татары — шли одинаково неудержимо навстречу событиям.

Надо при этом иметь в виду, что партия “Мусават”, после национального разграничения Закавказья (но еще до официального отторжения Закавказских республик от России, последовавшего месяцем позже), считала Баку своею национальною вотчиной и стремилась занять в Баку доминирующее положение. К этому же стремились и большевики в силу указанных уже выше причин. Армяне в большинстве тяготели к России и характерно, что даже у нас, в кадетском комитете, правоверные кадеты из армян стояли на той точке зрения, что на Кавказе большевики делают “русское” дело. Русские рабочие стояли в то время в большинстве уже на большевистской платформе; остальное же русское население, явно не сочувствовавшее большевизму, не представляло собой никакой действенной силы» (6).

О характере столкновений в городе и «мирных татарах» Байков свидетельствует:

«А.К. Леонтович, живший в наиболее угрожаемой части города в армянском доме, несмотря на просьбы всех его близких, не хотел уйти из дома, в котором жил, ссылаясь на то, что уход его из дома произведет деморализирующее впечатление на соседей и на околоток; он ушел из дома только тогда, когда дом, подожженный татарами, был уже весь в пламени и, выбежав на улицу с женою и трехлетним единственным сыном, попал под уличный обстрел, и на его глазах был убит пулей в сердце его ребенок, и разрывной пулей тяжело ранена была его жена» (7).

Опровергает Байков и современную бакинскую версию о «резне мирных татар армянами»:

«Мне не раз пришлось слышать впоследствии отзывы, что в “мартовские дни” 1918 года армяне беспощадно истребляли татар. Справедливость заставляет меня сказать, что это — далеко не верно. В результате уличных боев погибло немало и армян, и среди них много выдающихся людей, как, например, д-р Леон Атабекян, один из лидеров эсеров, сын другого видного общественного деятеля и члена Армянского национального комитета Г.Б. Тер-Микелянца, боевой офицер, пробывший всю войну на фронте, и много других, коих сейчас не вспомню. Около 3000 татар (8) было спасено армянами и интернировано на время событий в огромном театре братьев Маиловых, где их все время поили и кормили. Среди спасенных армянами татар было много представителей буржуазии и общественных деятелей, и даже такой явный армянофоб, как инженер Бейбут-Хан Джеваншир, один из организаторов и руководителей массового избиения армян в сентябрьские дни того же года, после взятия Баку турками» (9).

О реальных и мнимых цифрах «татарских» потерь в марте 1918-го:

«Как велики были потери, понесенные татарами во время «мартовских дней»? Официального их подсчета никогда не было сделано, да это и вообще представлялось бы невозможным. Сами татары на первых порах называли цифру убитых и раненых в 6.000 человек; думаю, что цифра эта под влиянием перенесенных ужасов и страха была преувеличена. Поэтому цифры, называвшиеся впоследствии – 15, 20 и более тысяч, — явно фантастические» (10).

Как видим, ещё за 80 лет до «гениального открытия» задним числом Гейдаром Алиевым и бакинскими «учеными» «геноцида азербайджанцев» г-н Байков, зная нравы местной публики, прозорливо предвидел дар фантаста у шефа КГБ, руководителя советского и постсоветского Азербайджана Гейдара Алиевича Алиева!

Итак, приведенные цитаты двух  информированных современников наглядно  развенчивают современный миф официальной пропаганды Азербайджанской Республики о якобы имевшей месте в марте 1918-го «резне азербайджанцев коварными армянами-дашнаками». И свидетельствуют об изначальном нежелании руководителей Армянского Национального Комитета принимать участие в большевистско-тюркском конфликте, который заранее был обречён на национальную окраску, — равно как и о мерах того же Армянского Комитета по спасению мирных жителей-мусульман.

Но ничего подобного не известно о каких-либо предпринятых лидерами «кавказских татар» мерах по спасению бакинских армян от трёхдневных погромов, прошедших после взятия Баку турецкими  войсками 15 сентября 1918 года. А ведь то была именно классическая резня: армянские воинские части эвакуировались из города на кораблях и судах военной флотилии и местного пароходства вместе с отрядами эсеров и руководителями обороны города; в Баку осталось лишь безоружное мирное население. Турецкие командиры отдали город на растерзание бандам «кавказских татар», и лидеры оных никак не защитили горожан-армян (да и русских тоже).

Между тем, по оценкам того же Байкова, «точного подсчета числа жертв, понесенных армянским народом в ужасные кошмарные «сентябрьские» дни в Баку, сделать невозможно. Городской обоз и обоз, мобилизованный всё тем же «Центродомом», вывезли больше 20.000 трупов в предназначенное для сбора их место, где потом они  подвергались массовому погребению.  А сколько трупов было похоронено самими родными убитых, сколько было случайно открыто потом. Что представило ещё больший труд и бесконечные заботы – это подобрать на улицах несколько тысяч малюток сирот (начиная от грудных), оставшихся без родителей после этих массовых убийств.

…Вынуждены, правды ради, сказать, что в «сентябрьские» дни многие из армян были спасены заступничеством или помощью татар. Но размеры бедствий, понесенных теми и другими, татарами и армянами в злосчастном для них 1918 году, были далеко не соразмерны» (11).

Однако возвратимся к описанию  Борисом Байковым мартовских столкновений. По его свидетельству, основные жертвы с «мусульманской» стороны стали следствием не «резни» армянами мусульман, а уличных боёв, и бомбардировки мусульманских кварталов орудиями тяжелого калибра кораблей Каспийской флотилии:

«Огонь судовой артиллерии становился всё сильнее и разрушительнее; артиллерия большевиков била на выбор; один за другим сносились здания, особенно дорогие в глазах мусульман: большая мечеть «Джума», дом мусульманского благотворительного общества, редакция и типография стариннейшей газеты «Каспий»… дома богачей-татар. Начались пожары. Положение Татар всё ухудшалось и, наконец, они дрогнули: начался массовый исход татар из города в окрестности» (12).

Отметим, что Каспийскую флотилию безоговорочно контролировали эсеры, а практически все офицеры  флотилии были русскими, во всяком случае армян среди них не было вовсе.

В начале февраля мы обращались к теме 100-летия так называемой Шамхорской трагедии 1918 года, – точнее кровавой бойне, которую учинили тогда кавказско-татарские  фанатики против возвращавшихся в России с Кавказского фронта русских солдат. До 6 тысяч человек было тогда предательски, – вполне в духе кавказско-татарской «доблести», –истреблено, ограблено и брошено умирать вдоль железной дороги близ станций Шамхор и Далляр.

Как пишет Борис Байков в «Воспоминаниях о революции в Закавказье» глава русского национального совета Баку, «в конце декабря 1917 года, точно по приказу, начался разгром татарскими вооруженными бандами цветущей верхней Мугани. Было разгромлено до 30-ти богатейших селений; разгром этот начался так неожиданно, что русское население не оказало почти никакого сопротивления.

…Власть же кавказская — Закавказский Комитет — была занята своими внутренними и внешними национальными делами, и ей было не до защиты чуждого ей в этот момент русского населения» (13).

Этническую чистку мусаватисты начали в конце декабря (по старому стилю), что практически соответствует по времени  (с  опозданием на пару дней) Шамхорской бойне – 9-12 января, по новому стилю. То есть русское оружие подоспело в руки турко-мусаватистов вовремя, как раз к началу «очищения» Мугани от «гяуров».

Среди убитых в Шамхоре были и солдаты, призванные из Мугани. А уцелевшие в ходе Шамхорской резни и последующие эшелоны направлявшихся в Россию через Баку солдатских масс поведали своим собратьям в Баку и на Каспийской флотилии обо всем  произошедшем.

«Одна из воинских частей, понесших при столкновении с татарами в пути большие потери, привезла своих убитых в Баку, где и похоронила их на кладбище. Похороны социалистическими организациями были обставлены с большой помпой и произвели на татарское население весьма угрожающее впечатление; и в татарских частях города ожидали эксцессов, которые, к счастью, не имели места. Настроение в городе во всяком случае было тревожное и ждали погрома татар» (14).

Как отмечает Старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Вадим Муханов в своей последней работе «Кавказ в революционную пору… К истории Закавказья в 1917 – первой половине 1918 года» 15 пишет: «Можно выстроить некую связанную цепочку событий, которая идёт от одного к другому, под влиянием предыдущих и как следствие их: от решения о насильственном разоружении солдат и Шамхорских событий - … к мартовским столкновениям и резне в Баку» (16).

Исходя из всего вышесказанного, следует сделать несколько выводов.

Во-первых, сразу после заключения перемирия на Кавказском фронте тюрко-мусаватские руководители «кавказских татар» выступили агентурой Османской империи, открыто готовя пятую колонну в преддверии османской интервенции в Закавказье.

Во-вторых, первыми жертвами начавшейся в Закавказье этнической чистки от ненавистных туркам «гяуров» стали русские солдаты, возвращавшиеся с Кавказского фронта (Шамхорская бойня) и русские же крестьяне Мугани.

В третьих, бакинский мусульманский мятеж был направлен не против «большевиков», а против «гяуров» - армян и русских.

В-четвертых, Армянский национальный Совет сделал все, чтобы избежать столкновений, а когда они все же случились вследствие нападения тюрко-мусульманских банд на христианские кварталы, то предпринял меры не только к отражению нападавших, но и по защите самих мусульман от гнева воинских частей Коммуны, предоставив убежище в армянских общественных учреждениях  многим тысячам мусульман.

В-пятых, основные жертвы мусульмане понесли вследствие массированной бомбардировки мусульманских кварталов Баку орудиями тяжелого калибра кораблей Каспийской флотилии, укомплектованной исключительно русскими (в широком смысле  слова того времени) и управляемой эсерами.

Главный вывод. Жесткое подавление мусульманской «Вандеи» в Баку в марте 1918-го было своего рода «русско-большевистским ответом» на предшествовавшие убийства и погромы русских солдат и крестьян в Шамхоре и на Мугани.

Отсюда ясно, что развернутая ещё в конце 1990-х гг. под руководством Гейдара Алиева и на основании его Указа пропагандистская кампания о «геноциде азербайджанцев со стороны дашнаков-армян» является насквозь лживой попыткой переложить ответственность за события в Баку марта 1918-го и последующих месяцев с жертвы на агрессора.

Где жертвой изначально было армянское и русское население Баку и губернии, а агрессором – проосманская пятая колонна в лице национально-конфессиональных лидеров закавказских тюрок.

Азербайджан историография политика и право Россия

версия для печати постоянная ссылка

Добавить комментарий

Ваше имя: Ваш E-mail: Ваше сообщение:     Введите код: