ИРАКСКИЙ КУРДИСТАН: ПОЯВЛЕНИЕ НОВОГО ГОСУДАРСТВА ПОД ЗАВЕСОЙ НЕОПРЕДЕЛЁННОСТИ

Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Андрей АРЕШЕВ | 30.06.2017 | 22:54

7 июня в Эрбиле состоялось совещание Президента Курдского автономного района (КАР) в Ираке Масуда Барзани с представителями ряда политических партий, по итогам которого было объявлено о намерении провести 25 сентября 2017 года референдум о независимости региона. Юридический статус территорий преимущественного расселения курдов в провинциях Дахук, Сулеймания и Эрбиль в настоящее время регулируется Конституцией Республики Ирак от 2005 года (документ предусматривает возможность курдов создать новое государство на демократических основах), а также рядом формальных и неформальных договорённостей.

Несколькими днями ранее, 4 июня, сын М. Барзани Марсур, являющийся секретарём Совета безопасности Курдистана и открыто выступающий за «развод» с Ираком, неожиданно приехал в Багдад для встречи с премьер-министром Хайдером аль-Абади. Согласно официальной информации, вопрос о независимости Курдистана не обсуждался: в центре внимания были вопросы координации совместных действий в целях окончательного освобождения Мосула от боевиков запрещённой в России террористической группировки «Исламское государство».

На конец года в Иракском Курдистане намечены выборы президента, и в Эрбиле рассчитывают, что они пройдёт уже в суверенном государстве, все атрибуты которого, казалось бы, налицо: бюрократический аппарат, силовые ведомства, диверсифицированные внешние контакты, налаженная торговля с соседями, серьёзные запасы нефти и газа.  Наконец, развитая по региональным меркам инфраструктура (включая международные аэропорты) и достаточно богатая палитра событий культурной жизни. Распад политической системы в Ираке после 2003 года привёл к краху государственных институтов, что затронуло курдский регион гораздо в меньшей степени, что, однако, не означает отсутствия серьёзных проблем.

 

 

 

 

Решение о проведении плебисцита, вызвавшее широкий международный резонанс (в том числе далеко за пределами этногеографического Курдистана) было принято на фоне чреватой многими осложнениями внутри- и внешнеполитической ситуации, включая непрекращающиеся боевые действия вокруг Мосула. Необходимо отметить, что правящая администрация предприняла значительные усилия для консолидации позиций основных политических партий и групп по ключевому вопросу о политическом будущем региона. Ещё 2 апреля в Эрбиле прошла встреча делегаций Демократической партии Курдистана (ДПК) и Патриотического союза Курдистана (ПСК), по итогам которой две основные правящие курдские партии объявили о создании совместного комитета по подготовке к референдуму о независимости региона (7 июня к ним присоединилось ещё 11 небольших партий). Помимо прочего, участники встречи подчеркнули единство мнений по вопросу о принадлежности Киркука Курдистану, что является предметом оживлённой дискуссии между курдами и их соседями, прежде всего арабами и туркменами, не говоря об официальном Багдаде, анонсировавшем появление в регионе нескольких военных баз.

В конце марта появление над общественными зданиями многонационального суннитско-шиитского Киркука флага Курдского регионального правительства вызвало протесты местных туркоманов, а также ряда партий и групп. Постоянные дискуссии о будущем провинции и её статусе в составе Курдистана либо же Ирака к выработке конкретных механизмов не привели, и любой опрометчивый односторонний шаг чреват вспышками насилия (и это даже если не принимать во внимание объективные организационно-технические трудности при проведении голосования в том числе в районах, где последние годы имели место активные боевые действия). В любом случае, борьба за ключевую богатую энергетическими ресурсами провинцию, через которую проходит также основной экспортный нефтепровод в Турцию – ещё впереди, ибо без обладания Киркуком идея независимости региона с экономической точки зрения выглядит уже не столь привлекательно. Именно поэтому инициаторы плебисцита вряд ли согласятся на отказ от его проведения в спорных районах (1) (само существование которых премьер-министр Курдистана Нечирван Барзани отрицает), что, возможно, сделало бы итоги голосования более приемлемыми для Багдада.

Вопрос о статусе Киркука, де-факто контролируемого курдскими силами, но де-юре в КАР не входящего – лишь один из многочисленных «подводных камней», не прибавляющих стабильности в отношениях Эрбиля и Багдада. В условиях дефицита финансовых ресурсов затраты на проведение референдума могут быть частично компенсированы извне, что далеко не всеми соседями будет воспринято с восторгом. Очевидно, что появление нового государства вызовет противодействие не только Ирана, но и даже и Турции, наладившей в последние годы с Эрбилем взаимовыгодные экономические контакты.

Так, в Тегеране уже выступили с недвусмысленными заявлениями о необходимости сохранения целостности Ирака. Согласно заявлению официального представителя МИД Ирана Бахрама Касеми, «Единый Ирак, имеющий стабильность и демократию, является гарантом прав всех иракцев… Курдистан – неотъемлемая часть иракской территории, и Иран поддерживает единство Ирака». А советник аятоллы Хаменеи по международным вопросам Али Акбар Велаяти прямо обвинил Вашингтон в использовании курдского национального движения в своих целях. Если же при этом учесть, что и Анкара и Тегеран, да ещё и на фоне усиливающегося противостояния с Вашингтоном, активно работают с различными курдскими группами на территории соседней страны, то ситуация выглядит ещё более запутанной.

Некоторые политики и общественные деятели Иракского Курдистана, не выступая против идеи независимости как таковой, подозревают правящую Демократическую партию в намерении использовать объявленный референдум в качестве инструмента в реализации политических и экономических целей. Партия «Горран» (отколовшееся от ДПК «Движение за перемены») и Исламская группа Курдистана  вообще отказались присутствовать  на «историческом» собрании 7 июня. Эти две группы занимают 30 мест в региональном парламенте из 111 депутатских мест, и 10 (из 325) – в федеральном парламенте в Багдаде.

Решение о проведении референдума, как и утверждение его итогов, вряд ли можно будет считать полностью легитимными в ситуации, при которой региональный парламент с октября 2015 года не проводил заседания по причине серьёзных противоречий между руководством «Горран» и ДПК. Основной причиной разногласий стало противодействие «Горрана» продлению президентских полномочий М.Барзани, в связи с чем руководство ДПК сделало все возможное для того, чтобы сессии парламента не проходили вовсе. Спикеру парламента от «Горрана» Ю. М. Садику даже блокировался въезд в столицу региона. Наряду с некоторыми менее крупными курдскими партиями, «Горран» настаивает на согласовании процесса референдума с юристами, а также на приоритетном решении внутриполитического кризиса, принявшего, похоже, хронический характер.

Член фракции «Горран» в иракском парламенте Хошияр Абдулла полагает, что истинной целью референдума является закрепление контроля ДПК над нефтяными месторождениями западнее Киркука, а также отвлечение внимание народа от неудач Курдского регионального правительства и восстановление утраченных позиций в Багдаде. Иными словами, высказывается предположение, что сам факт проведения плебесцита необходим лично М.Барзани для консолидации курдского населения вокруг своей фигуры и партии.

Есть нюансы и в позиции ПСК (неофициальная «столица» Сулеймания), стремящегося получить больший контроль над источниками финансовых поступлений. Напомним, в 2014 году, на фоне продвижения к Киркуку террористических банд «ИГ», ДПК развернула для защиты расположенных к западу от него нефтяных месторождений две бригады «пешмерга», что вызвало неоднозначную реакцию ПСК, развернувшего свои силы к северу от города. С тех пор контакты между двумя основными политическими фракциями Иракского Курдистана характеризуются некоторой напряжённостью. В минувшем марте одно из подразделений ПСК штурмовало насосную станцию «Северной нефтяной компании» Ирака в попытке оказать давление на Багдад и Эрбиль в вопросе строительства в Киркуке нефтеперерабатывающего завода, что заставило М. Барзани развернуть дополнительное количество верных ему формирований в целях для обеспечения безопасности нефтяных месторождений.

Через несколько дней после совещания курдских партий 7 июня в отставку с поста главы блока ПСК в парламенте Ирака была отправлена известная далеко за пределами региона Ала Талабани. Согласно некоторым предположением, это могло быть связано с позицией последовательного защитника национальных прав курдов и женщин Ирака, племянницы лидера ПСК Дж. Талабани, солидаризировавшейся с позицией противников референдума в рядах своей партии.

Некоторые активисты, включая представителей интеллигенции, начали петиционную кампанию под знаменем против референдума, полагая, что идея его проведения будет использована в более узких целях укрепления власти ДПК, в то время как многие жители региона в силу неопределённости границ и других факторов окажутся в стороне от его проведения. Правящую администрацию обвиняют в неспособности решать актуальные вопросы социально-экономического развития региона; кроме того, несмотря на заявления М. Барзани, его оппоненты не уверены, что истинные цели ДПК полностью соответствуют декларируемым намерениям.

Не имея выхода к морю, Иракский Курдистан неизбежно окажется в зависимости от воли более крупных соседей, которые, как упоминалось выше, вряд ли с восторгом отнесутся к появлению на своих границах нового государства. Власти Эрбиля будут вынуждены учитывать, прежде всего, позицию Анкары: несколько лет назад Турция разрешила властям КАР использовать свои экспортные возможности для прокачки нефти. С другой стороны, турецкая армия, решающая задачи противодействия Курдской Рабочей Партии на сопредельных территориях, обзавелась в Иракском Курдистане десятками опорных точек, покидать которые явно не собирается. Можно предположить, что количество направляющихся в Эрбиль эмиссаров не только из Турции, но также, например, из арабских стран, значительно возрастёт.

 

Что касается позиции США, усиленно позиционируемых (обоснованно или нет – вопрос отдельный) в качестве наиболее последовательного защитника национальных прав курдов, то она имеет разные грани. В середине минувшего мая делегация Совета Безопасности Курдистана вела переговоры в Вашингтоне, в частности со спецпосланником президента США по борьбе с «ИГ» Бреттом Макгурком, старшими советником Трампа Джаредом Кушнером и советником по национальной безопасности Гербертом Макмастером. Согласно официальным пресс-релизам, итогом встреч стала готовности Вашингтона оказать Курдистану поддержку в противостоянии террористической угрозе и обеспечении безопасности. В то же время американцы так и не прояснили свою позицию по вопросу о возможном референдуме. С одной стороны, глава РУМО США (военная разведка) генерал Винсент Стюарт говорил на слушаниях в сенате о независимости Курдистана как о решённом уже вопросе: дело, мол, только в сроках. Однако в то же время госсекретарь Р. Тиллерсон озвучивает в переговорах с премьер-министром Ирака Х. аль-Абади, мягко говоря, несколько иные подходы. По мнению дипломатов, выступающих за «единый, стабильный и федеративный Ирак», излишнее внимание курдскому референдуму может отвлечь от задач противодействия «ИГ» и решению других региональных проблем. Судя же по некоторым частным оценкам, США и их союзники воздержатся от активных публичных действий, как в поддержку, так и против референдума, продолжая активно влиять на ситуацию в регионе, в том числе поддержкой курдских формирований в Ираке и Сирии оружием и боеприпасами. Однако означает ли всё это наличие чёткого плана действия американцев на случай, к примеру, острого вооружённого конфликта между иракской армией и ополчением «Аль-Хашд аш-Шааби» (2) с одной стороны, и отрядами пешмерга – с другой, что чревато тысячами новых жертв и взаимными потоками беженцев? Можно ли будет, в случае неблагоприятного развития событий и роста вооружённой конфронтации, оперативно получить признание со стороны ООН и других международных организаций? Ответ как представляется, отрицательный…

Россия традиционно уделяет серьёзное внимание развитию политико-дипломатических и торгово-экономических контактов с Иракским Курдистаном. Так, 1 ноября 2016 года в Москве прошла встреча заместителя министра иностранных дел России, специального представителя Президента России по Ближнему Востоку и Африке М. Богданова с главой департамента международных связей Регионального правительства Курдистана Ф. М. Бакиром. Для участия в Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге из Эрбиля прибыла представительная делегация по главе с премьер-министром КАР Н. Барзани, переговорившего 2 июня с Президентом В. Путиным и проведшего переговоры и главой МИД С. Лавровым. По итогам встреч с министром энергетики и руководителями компаний «Газпром нефть» и «Роснефть» был подписан ряд крупных соглашений сроком на 20 лет (ранее, в марте 2016 года, дочерняя компания «Газпром нефти» приняла в операторское управление одно из месторождений). В частности, «Роснефть» будет участвовать в управлении и развитии сети нефтепроводов, соединяющих КАР и Турцию. На данный момент её пропускная способность достигает 700 тысяч баррелей в день, однако решено увеличить этот показатель до миллиона баррелей в день в конце 2017 года. Барзани заявил, что обсуждал с министром иностранных дел России расширение сотрудничества в различных сферах, включая энергетическую.

По окончании переговоров С. Лавров заявил, что Москва наблюдает за ситуацией в Курдистане и стремится к укреплению отношений с этой областью; в то же время взаимоотношения региона с центром является внутреннем делом Ирака. Такой подход, наряду с укреплением торгово-экономических и гуманитарных контактов с Эрбилем с ведома Багдада, представляется наиболее взвешенным и перспективным. Однако, к сожалению, подобного подхода придерживаются далеко не все игроки, берущие на себя ответственность за судьбы миллионов людей, целых государств и народов, становящихся жертвами различного рода геополитических экспериментов.

Всё вышеизложенное побуждает смотреть на возможные итоги голосования 25 сентября с некоторой долей скепсиса (а если он всё-таки состоится, в условиях размытых границ, отсутствия должного уровня внутренней легитимации, недостаточной представленности международных наблюдателей – то и тревоги). Даже если голосование и будет проведено, его вполне очевидные итоги будут носить консультационный характер, став одним из дополнительных элементов торга в и без того чрезвычайно сложном диалоге между Эрбилем и Багдадом, тянущемся второй десяток лет и имеющем в значительной степени экономическую подоплёку (распределение доходов от экспорта энергетического сырья). Возможный политический эффект от референдума для региональных властей не отменяет необходимости эффективно решать насущные проблемы развития Курдского автономного района, с которым, несмотря на внешнее благополучие региональной столицы, далеко не всё гладко. Наконец, как бы кто к этому не относился, для процесса современного самоопределения всегда была критически важна позиция не только соседей, но также и глобальных игроков. И вопросов здесь также остаётся куда больше, нежели ответов, что, как и в предшествующие периоды, повышает риски использования курдского вопроса в целях сиюминутной геополитической конъюнктуры.

По материалам: Военно-политическая аналитика

безопасность Ближний Восток Иран Курдистан Турция экономика

версия для печати постоянная ссылка

Добавить комментарий

Ваше имя: Ваш E-mail: Ваше сообщение:     Введите код: