В СВОБОДНОМ ПЛАВАНИИ. ПОСТСОВЕТСКОЕ ПРОСТРАНСТВО: 25 ЛЕТ СПУСТЯ
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Александр КРЫЛОВ | 11.01.2017 | 16:19
Распад СССР (как и Российской империи в 1917-м) привел к глубокому политическому и социально-экономическому кризису на всем постсоветском пространстве. Получившие независимость государства заявили о намерении строить демократическое общество и реформировать экономику на основе принципов рыночного хозяйства. В каждом из 15-ти постсоветских государств реформы приобрели собственную специфику, но общее направление развития шло в одном направлении.
Уже в скором времени местные элиты установили контроль над государственными и основными финансово-экономическими структурами, в большинстве стран наиболее доходные отрасли экономики перешли в частную собственность. В течение короткого, по историческим меркам, срока на всем постсоветском пространстве произошла интеграция политической и экономической элиты, сформировалась прослойка сверхбогатых людей, которая включала в себя государственную бюрократию и тесно связанный с нею бизнес.
Формирование новой постсоветской элиты происходило на фоне стремительной социальной поляризации общества, резкого падения уровня жизни подавляющего большинства населения, упадка промышленного и сельскохозяйственного производства. В условиях высокой степени монополизации экономической и политической жизни немногочисленной прослойкой постсоветской элиты основной задачей малого и среднего бизнеса становилось не столько развитие, сколько выживание в сложных, часто крайне неблагоприятных для него условиях бюрократического, коррупционного и криминального диктата.
На начальном этапе независимого существования постсоветских государств их элиты наглядно демонстрировали все человеческие пороки, стремились получать максимальную прибыль всеми способами, при этом ничего не вкладывая в оказавшиеся в их собственности производственные мощности и объекты инфраструктуры. Часто все сводилось к банальной распродаже «освоенной» государственной собственности: спекулятивным операциям с недвижимостью, земельными участками, распилом трубопроводов, оборудования шахт, станков и др. на металлолом и т.п. Подобные методы хозяйствования напоминали грабеж завоеванной страны дикими варварами.
Болезненный процесс формирования новых постсоветских государств со всеми характерными для него уродливыми особенностями оценивался некоторыми экспертами как исторически закономерное явление. Так, по мнению американского политолога Николая Злобина, на постсоветском пространстве «не может быть национальных элит, способных сформулировать национальные интересы.
Эти элиты стали элитами не благодаря политическому отбору, а во многом случайно. Поэтому они не могут осознать национальные интересы своих стран. В основном это бывшие партийные и комсомольские номенклатурщики, как правило, второго и третьего эшелонов, сумевшие использовать конъюнктуру, с легкостью поменять свои убеждения.
Часто это бывшие теневики, ныне легализовавшиеся. А порой это и люди с уголовным прошлым».
Данная оценка представляется совершенно справедливой по отношению к тем странам, у власти в которых оказались ставленники и лоббисты интересов транснациональной олигархии, которые фактически отказались от национального суверенитета. В остальных – ситуация не столь однозначна, так как в большинстве случаев политическая элита не проявила готовности отказываться от своей власти ради идеалов глобализма. Поэтому ей пришлось учитывать общественные настроения в большей степени, чем в тех странах, которые оказались под фактическим внешним управлением. Опорой для такого независимого курса стало консервативное большинство общества и та часть бюрократии и бизнеса, которая пока не готова принять идеологию вненационального глобализма, отказаться от традиционных ценностей и собственного видения мира.
Несмотря на особенности своего формирования (в короткие сроки, путем «освоения» бывшей государственной собственности, природных богатств и т.п.), нынешняя постсоветская элита не является чем-то уникальным по своим человеческим и моральным качествам. Критическое отношение общества к элите всегда было распространенным. Характерно высказывание И.С. Тургенева о том, что элиту составляют люди «высшего полета и потому низшего сорта». Было бы несправедливым при критическом подходе к политическим элитам излишне идеализировать другие социальные слои общества. Но, в отличие от своих «рядовых сограждан» со всеми их человеческими слабостями, элита играет в обществе принципиально иную роль. Поэтому ее несовершенство и пороки оказывают особенно разрушающее влияние на государства и общество, что проявилось в полной мере на постсоветском пространстве в течение последних 25 лет.
Бывшие прибалтийские республики СССР считаются наиболее удачным примером постсоветской трансформации. Они вступили в Европейский союз и НАТО, осуществили переход к рыночной экономике, получили значительную финансовую поддержку от США и ЕС. При этом им удалось избежать острых внутренних конфликтов и обеспечить внутриполитическую стабильность. Несмотря на все эти успехи, за 25 лет Прибалтике так и не удалось приблизить социально-экономические показатели к США и странам Западной Европы.
Распад СССР запустил процесс массовой эмиграции из прибалтийских стран в Западную Европу. Он продолжался в течение всего постсоветского периода с тенденций к нарастанию в последние годы.
В результате, по данным Всемирного банка за 2013−2014 гг., Литва и Латвия попали в список «исчезающих быстрее всего» стран мира, в которых депопуляция становится основной угрозой для их существования.
Накануне своего закрытия в 2014 г. литовская газета «Respublika» в редакционном комментарии «Наша исчезающая независимость» подвела эмоциональный итог постсоветскому развитию: «Да, Литва стала независимой. От некогда процветавшей промышленности. От заводов, производивших станки чрезвычайной точности. От заводов, производивших сложнейшее электронное оборудование. От фабрик, производивших «черные ящики» для самолетов, сложнейшие сверла и телевизоры. Мы стали независимыми от текстильных предприятий, чугунолитейных заводов. Все раздробили. Распилили. Уничтожили… Литву вырывают из собственной земли. Клещами чужих обычаев, чужих пороков. Словно она – куст чертополоха в европейском огороде».
Столь же пессимистичные оценки пройденному за последние 25 лет пути даются в соседней Латвии. В ноябре 2016 г. в интервью местным СМИ президент Р. Вейонис заявил, что в Латвии фактически не осталось собственной экономики. «Как только задерживается освоение фондов ЕС, у нас сразу значительное падение прироста валового внутреннего продукта (ВВП). Это означает, что на самом деле своей экономики у нас нет». Таким образом, через 25 лет после распада СССР прибалтийские лидеры были вынуждены признать, что избранный ими курс на фактический отказ от национального суверенитета поставил под угрозу не только будущие перспективы развития прибалтийских государств, но даже этнического выживания малочисленных латышей, литовцев и эстонцев в результате массового отъезда в другие страны местной молодежи.
Прибалтийский «путь в Европу» стал образцом для правящих элит Грузии, Молдавии и Украины. Однако, в обмен на фактический отказ от самостоятельной политики и переход под внешнее управление, они не смогли добиться для своих государств членства в ЕС и НАТО. Полученные в качестве финансовой помощи средства, как и бывшая государственная собственность на территории этих государств, были успешно «приватизированы» верхами политической элиты и связанными с ними олигархами. Закономерно, что именно эти страны оказались в группе отстающих в своем развитии постсоветских государств.
В ряде постсоветских государств накопившиеся противоречия и внешнее вмешательство приводили к верхушечным переворотам и «цветным революциям». При этом смена правящих лидеров и кланов мало влияла на сложившуюся модель власти, не решала никаких проблем общества и лишь еще больше ухудшала ситуацию. Наиболее нагляден в этом плане украинский «майдан» 2014 г., который привел к гражданской войне и фактически запустил механизм распада государственности.
В нескольких постсоветских государствах были проведены конституционные реформы, которые открыли возможность для фактически пожизненного правления и даже для передачи власти родственникам или потомкам главы государства. Уязвимость подобных авторитарных властных моделей состоит в их сильной зависимости от действий, судьбы и банального состояния здоровья первого лица.
Как подчеркивает казахстанский ученый К.Л. Сыроежкин, «все держится на личном авторитете одного человека – президента страны, а потому, если этот авторитет пошатнется, то политические процессы примут не только необратимый, но и непредсказуемый характер».
За 25 лет на постсоветском пространстве произошло не только стремительное социальное расслоение внутри отдельных государств, но и разделение этих государств на успешные и на все более отстающие в своем социально-экономическом развитии. Низкая степень достоверности официальной статистики в постсоветских государствах (часто сознательно искажаемой в политических целях) является общеизвестной. Поэтому особый интерес представляют оценки американского журнала Global Finance Magazine, которые были даны на основе анализа данных Всемирного банка и Международного валютного фонда. Статистические подсчеты Global Finance Magazine показывают, что в результате 25-летнего периода постсоветского развития сформировалась группа наиболее успешных государств с уровнем ВВП (ППС) в 15,8 – 25,4 тыс. долл. на душу населения (Казахстан, Россия, Азербайджан, Беларусь и Туркменистан), остальные имеют этот показатель на уровне 2,8 – 8,5 тыс. долл. Закономерно, что в числе наиболее успешных государств оказались все обладатели нефтегазовых ресурсов. Однако в этой же группе оказалась и Республика Беларусь, такими богатствами не обладающая, но имеющая крупнейшую позицию в национальном экспорте нефтепродуктов за счет российских поставок нефти по низким ценам. Стартовое положение Украины было куда более благоприятным, чем у Белоруссии, однако за прошедшие после распада СССР годы ее экономика деградировала, страна далеко отстала от всех своих соседей, за исключением Молдавии.
Определяющую роль в том, что через 25 лет после распада СССР постсоветские государства оказались в столь разном положении, сыграла внутренняя и внешняя политика местных элит. Формирование этих элит произошло в чрезвычайно короткие исторические сроки и стало результатом приватизации, в ходе которой бывшая государственная собственность была передана в частные руки. Руководство РСФСР начало проводить курс на приватизацию и переход к частной собственности на средства производства еще до распада СССР.
В ходе «форсированной» приватизации в течение нескольких лет основная часть национальных богатств Российской Федерации перешла в собственность небольшой группы людей. На базе бывших государственных предприятий и министерств образовывались коммерческие структуры, обеспечивающие интересы высших чиновников и связанных с ними лиц (в том числе из криминального мира).
По мере концентрации богатств в руках формировавшейся группы олигархов росло их политическое влияние. В России период засилья олигархов получил название «семибанкирщина» – по аналогии с трагическим периодом Смутного времени начала XVII в. с его ставшей символом национальной измены «семибоярщиной».
Развитие России по сценарию олигархического диктата с перспективой дальнейшего распада государства было прервано досрочной отставкой Б.Н. Ельцина 31 декабря 1999 г. С приходом к власти нового президента В.В. Путина период засилья олигархов в политической сфере закончился, что уже вскоре положительно сказалось на уровне жизни населения. Однако, как подчеркивала 28 марта 2013 г. швейцарская «Le Temps», в случае принятия новых правил экономические позиции олигархов, выстроивших собственные монополии благодаря приватизации бывшей государственной собственности, оставались неприкосновенными и им было разрешено продолжить обогащение с «головокружительной скоростью». В результате сохраняющаяся до сих пор монополизация рынков связанными с властью олигархическими группами препятствует формированию рыночной экономики, развитию малого и среднего бизнеса, ведет к широкому распространению всевозможных злоупотреблений, теневой экономики, снижению конкурентоспособности и многим другим негативным последствиям для России.
В тех постсоветских государствах, где олигархи до сих пор сохраняют свои господствующие позиции не только в экономике, но и в политике, их влияние на общество становится особенно разрушительным, превращается в реальную угрозу безопасности и государственному суверенитету. Характерной особенностью олигархических режимов стал отказ от самостоятельной политики и курс на введение внешнего управления, когда суверенитет и национальные интересы государств приносятся в жертву интересам транснациональной олигархии, а также выступающих ее агентами местных политиков и олигархов. Закономерно, что государства под внешним управлением (Грузия, Молдова, Украина) оказались на постсоветском пространстве в числе отстающих.
Наиболее успешными из постсоветских государств стали те, где была выстроена жесткая административно-бюрократическая вертикаль власти, сумевшая ограничить роль олигархии и местных криминальных структур в политической жизни.
Таким путем национально ориентированная часть бюрократии и бизнеса сумела предотвратить установление диктата транснациональной олигархии, преодолеть основные негативные последствия трансформационного кризиса, обеспечить внутриполитическую и социально-экономическую стабильность в новых государственных границах. Это создает необходимые предпосылки для решения задачи ускоренной модернизации и строительства более демократического государственного устройства. В конце ХХ века удачный пример подобного рода авторитарной модернизации «сверху» представляли собой Южная Корея и другие «азиатские тигры».
Александр Крылов – доктор исторических наук, руководитель Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН им. Е.М. Примакова
По материалам: Столетие
модернизация политика и право
