Программы этих двух главных кандидатов пока не опубликованы, но вряд ли в них можно будет найти существенные отличия. По крайней мере, об объединении двух Осетий или о вхождении Южной Осетии в состав Российской Федерации, в ближней или дальней перспективе, говорили оба претендента. Оба кандидата хорошо себя зарекомендовали, имеют имидж надежных партнеров, пользуются поддержкой Москвы.

Возникает вопрос — возможно ли появление на этих выборах третьей силы, опирающейся, в первую очередь, на протестное голосование. Проблема в том, что политическая элита Южной Осетии представляет собой достаточно узкую прослойку, и все ее представители, так или иначе, вписаны в действующую власть. А не сумевшие в нее вписаться попросту ушли из большой политики и не собираются в обозримом будущем туда возвращаться. Соответственно, сложно понять, как может чиновник или силовик, к примеру, "пока еще действующий сотрудник югоосетинского КГБ" привлечь протестный электорат.

Конечно, Южная Осетия все еще не вышла из восстановительного периода, экономика, несмотря на многомиллиардные российские финансовые вливания, находится если не в коллапсе, то в стагнации. Промышленность фактически отсутствует, с Россией республику связывает одна магистраль, уязвимая из-за погодных условий, маятниковая миграция трудоспособного населения, особенно, молодежи, между Северной и Южной Осетией продолжается.

Взоры наблюдателей поневоле обращаются за пределы республики. И в первую очередь они называют имя экс-президента Южной Осетии (в 2001-2011 гг.) Эдуарда Кокойты. Утечки информации о его намерении баллотироваться на пост президента несколько раз появлялись в течении последних месяцев. На днях же Эдуард Джабеевич подтвердил, что хочет выдвинуть свою кандидатуру.

Но тут возникает главное и, по сути, непреодолимое препятствие: пресловутый "ценз оседлости", введенный, по иронии судьбы, в период президентства самого Эдуарда Джабеевича.

Но теперь этот пункт Основного закона однозначно отсекает от участия в выборах самого Кокойты, практически постоянно проживающего на протяжении последних пяти лет в Москве. И обойти эту конституционную норму, по сути, невозможно, этому с полным основанием будут препятствовать Центризбирком республики и Верховный суд. Тем не менее со свойственным ему апломбом экс-президент заявил, что "безусловно, я пройду ценз оседлости, даже не сомневайтесь".

Да и в целесообразности протестного голосования за бывшего президента (итоги его президентства — отдельная и сложная тема) можно усомниться. Это примерно то же самое, если бы в Грузии завтра из чувства протеста выбрали бы президентом Михаила Саакашвили, а на Украине — Виктора Януковича. Бывшая власть все равно остается властью. Она опирается на определенный круг узнаваемых персон, занимающих ранее те или иные посты, и с нею в руководство страны неизбежно вернутся бывшие коррупционеры и бездельники.

Есть и еще одна проблема. Если Основной закон нарушить в пользу одного из потенциальных кандидатов, появятся и другие желающие стать президентом в обход действующего законодательства. Если может баллотироваться Эдуард Кокойты, почему не может принять участия в выборах достаточно популярный в республике главный тренер сборной России по вольной борьбе Дзамболат Тедеев? В этом случае протестный электорат будет расколот, и нового гражданского противостояния в Южной Осетии вряд ли удастся избежать.

Понятно, что за пять месяцев до выборов сделать это вряд ли получится. Возможно, стоит заранее подумать о выборах 2022 года, начать планомерную работу, искать в Южной Осетии перспективных и достаточно молодых политиков. Это будет гораздо более оправданно, чем кидаться с головой в горнило гражданского противостояния. Впрочем, думается, и Кокойты и Тедеев, как достаточно опытные политики, способные реалистично оценить ситуацию, в итоге примут правильное решение.

Старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Александр Скаков, по материалам: Sputnik Южная Осетия