ТУРЦИЯ: ИГРЫ С «ИСЛАМСКИМ ГОСУДАРСТВОМ»
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Андрей АРЕШЕВ | 06.09.2015 | 09:21
Кровавый террористический акт 20 июля в приграничном с Сирией населенном в основном курдами турецком городе Суруч провинции Шанлыурфа, в результате которого погибло несколько десятков человек (в основном – представители левых курдских организаций), был использован турецким правительством в целях активизации боевых действий на Ближнем Востоке.
Представляется, что сам этот, по меньшей мере, странный теракт, спустя буквально сутки после которого турецкая авиация уже бомбила курдские населенные пункты на севере Ирака, стал лишь формальным поводом, позволившим начать реализацию того, что было решено как минимум в предшествующие месяцы. Конечно, речь идет, прежде всего, об окончательном добивании Сирии, где Турция, монархии Персидского залива и «коллективный Запад» во главе с США выступают единым фронтом. Активизация деятельности так называемого «Исламского государства» пришлась, как всегда, кстати. Вся эта история выглядит еще более мутной, если учесть, что вся приграничная с Турцией зона находится под плотным контролем турецких спецслужб…
Реакция на теракт со стороны курдских организаций Турции, как можно было предположить изначально, оказалась достаточно бурной. По турецкому юго-востоку (он же – этногеографический Курдистан) прокатились волны митингов протеста и беспорядков; не обошлось и без вооруженных акций, включая подрывы энергетических коммуникаций и минирование элементов военной и гражданской инфраструктуры. Под прикрытием действий против «Исламского государства» турецкая авиация начала наносить бомбовые удары по объектам, которые были объявлены позициями иракских курдов, но в реальности могут быть и мирными населенными пунктами. Как результат – десятки убитых и раненых, количество которых точно подсчитать невозможно. Впрочем, турецкие СМИ предпочитают не говорить о местных жителях, делая упор исключительно на так называемых «боевиков Рабочей партии Курдистана». Выглядит это еще более странно, если учесть, что именно курдские силы в Ираке и Сирии наиболее активно противостоят «Исламскому государству», о намерении бороться с которым вроде бы громко объявила и турецкая сторона. Однако в том, что касается конкретных действий, все выглядит гораздо сложнее.
В ответ на массированные бомбардировки курдских населенных пунктов Рабочая партия Курдистана заявила о прекращении действующего с 2013 года перемирия, которое долгое время рекламировалось правительством Эрдогана как доказательство эффективности его политики в курдском вопросе.?«После нанесения воздушных ударов турецкими оккупационными силами режим перемирия больше не действует», – было объявлено на официальном сайте организации.
Обострение отношений с РПК стало вполне логичным следствием заигрывания турок с ИГ, но никак не его причиной. «В отношении «Исламского государства» политика Турции очень интересна. Формально страна борется с ИГ. На самом деле она его использует для того, чтобы свергнуть власть Башара Асада в Сирии, и для того, чтобы ослабить курдов. За любой проблемой, даже сирийской, Турция всегда видит курдов. Она считает, что, если ИГ борется с курдами, это не так плохо. И чем слабее будут сирийские курды, тем лучше для нынешней власти», – отмечает известный российский военный эксперт, заведующий отделом Кавказа Института стран СНГ Владимир Евсеев.
Как было сказано выше, теракт в Суруче и все, что за ним последовало, незамедлительно сказалось на ситуации с безопасностью не только в юго-восточных, но и в восточных районах страны, непосредственно примыкающих к территории Армении, воскресив призрак многолетней гражданской войны в Турции, жертвами которой стали десятки тысяч человек. Масштабы террористической активности Рабочей партии Курдистана были представлены премьер-министром Ахметом Давутоглу:?«С момента теракта в Суруче 20 июля совершено 657 терактов разного масштаба». Сомневаться же в том, что количество жертв столкновений между правительственными войсками и курдскими партизанами будет возрастать и дальше, не приходится. Уличные протесты не обошли и Стамбул, в частности, квартал Гази, в основном заселенный алевитами и курдами. 20 лет назад здесь уже имели место столкновения между местными жителями и полицией, в результате которых 23 человека погибли и 1400 были ранены.
Еще с первых дней гражданской войны в Сирии было очевидно, что активное участие Турции в конфликте на стороне антиправительственной коалиции рано или поздно приведет к неизбежному распространению конфликта на собственно турецкую территорию. Тем не менее, с санкции властей и поощрения со стороны союзников по НАТО территория страны была превращена в основной логистический центр для так называемой «антиасадовской оппозиции» всех мастей, значительная (если не основная) часть которой представляет собой силы международного терроризма.
Позволю себе процитировать то, что писал три года назад: «Позиция, занятая западными союзниками в отношении Сирии (однозначная поддержка суннитских радикалов против всех остальных групп населения), провоцирует обострение межпартийного противостояния в Турции, которое, вероятно, может принять и иные формы. Можно даже предположить, что Запад, пусть и неявно, пытается загнать своего союзника по НАТО в ловушку гражданской войны в Сирии, заодно актуализировав многовековые исторические обиды и противоречия. Уже сейчас сирийский конфликт провоцирует межпартийную полемику в Турции, которая со временем может принять признаки конфессионального раскола».
Можно не сомневаться, что подталкивание Турции к втягиванию в сирийские события сопровождалось всем набором аргументов, включая льстивые апелляции к «славному османскому прошлому». В этом контексте не стоит удивляться сотрудничеству турецких властей с «Исламским государством», особенно на начальном этапе становления и организационного оформления данной группировки. Рассматривая ее в качестве своего естественного союзника, турецкие власти прямо способствовали усилению ИГ, обеспечивая боевикам регулярное и беспрепятственное снабжение живой силой, оружием и амуницией через пограничные переходы на сирийской границе. Финансовое благополучие группировки также непосредственно связано с политикой Анкары, обеспечивающей стабильное пополнение бюджета «халифата» средствами, в частности, за демпинговые поставки энергоресурсов.
Тем не менее, авантюристическая политика турецкого руководства и его союзников натолкнулась на жесткое сопротивление законного сирийского правительства во главе с Башаром Асадом, до сих пор контролирующего территорию, на которой проживает основное население страны. Что же касается Турции, то, помимо сомнительных выгод (например, от разграбления предприятий промышленной зоны Алеппо с последующим вывозом ценного оборудования и материалов – общие преференции оцениваются экспертами примерно в 1,5-2 млрд долл.), она получила на своей территории несколько миллионов беженцев и наиболее преуспевающего в современном мире террористического «Франкенштейна» у своих границ.
Другим следствием авантюристической политики турецкого руководства в «неоосманском» стиле может стать консолидация турецких, иракских и сирийских курдов перед лицом внешнего противника, под которым следует понимать не только радикальные суннитские группировки Ирака и Сирии, но и де-факто поддерживающие их турецкие власти. Такое единство на фоне многовекового стремления курдов к обретению собственного государства может обернуться вполне определенными последствиями. Американская интервенция в Ирак уже привела к созданию на севере страны широкой курдской автономии, которая поддерживается США и рядом европейских стран. После объявления о начале антитеррористической операции против «Исламского государства» американцы восстановили свои контакты с некоторыми военизированными курдскими формированиями, известными им еще со времен операции «Буря в пустыне». На сегодняшний день часть военных формирований курдов получает прямую материально-техническую поддержку Соединенных Штатов, часть которой не может не пересекать сирийскую и турецкую границы, и так уже весьма условные (хотя бы в силу рельефа местности).
При этом, конечно, для Анкары не является секретом вполне инструментальное отношение Вашингтона к боевикам ИГ как к средству решения тех или иных геополитических задач. Иначе, предположим, лояльное (это как минимум) на протяжении длительного периода отношение турок к деятельности этой террористической организации было бы несколько иным. Игры продолжаются и после объявления исламистам вроде бы войны, которая на поверку оказывается вполне себе «странной». Да и война ли это вообще? Конечно, США направляют на базу в Инджирлике шесть истребителей
F-16; в дополнение к имеющимся в Турцию переброшено 300 американских военнослужащих из Италии. Соответствующие договоренности были достигнуты во время состоявшегося в начале июля визита в Анкару американской делегации во главе с отставным генералом, спецпредставителем президента США в международной коалиции по борьбе с ИГ Джоном Алленом. Но в то же время корреспондент ТАСС в Тегеране сообщает со ссылкой на иранское агентство «Фарс» о странных связях между военными Соединенных Штатов и боевиками террористической группировки. Согласно этой информации, «вертолет ВВС США приземлился в районе, находящемся под контролем ИГ на западе Ирака, и, взяв на борт нескольких его командиров, улетел в неизвестном направлении». По тем же данным, американский вертолет совершил посадку в области Эр-Рияд, в горном районе Хамрин (иракская провинция Салах-эд-Дин), где базируются отряды ИГ. По утверждению агентства, это вовсе не единственный случай, когда американские вертолеты посещали районы, подконтрольные «Исламскому государству». Якобы есть несколько очевидцев того, что в течение нынешнего года вертолеты США неоднократно приземлялись в районе Хавиджа к юго-западу от иракского города Киркук, столицы одноименной провинции, чтобы забрать командиров боевиков ИГ. Не говоря уж о том, что весь регион находится под плотным контролем американских аэронавигационных служб, лишним доказательством чего являются регулярно публикуемые в интернете снимки.
Таким образом, Вашингтон играет на Ближнем Востоке в свою игру (а могло ли быть иначе?), и Анкара здесь только подстраивается, имитируя ожесточенное противоборство с исламскими радикалами и одновременно пытаясь под сурдинку решить собственные задачи. Только вот как это делать в ситуации наметившегося разброда и шатания, не совсем понятно. Многолетний премьер-министр, а затем президент страны Реджеп Тайип Эрдоган, безусловно, на первом этапе добился значительных успехов как в развитии экономики, так и в повышении международного авторитета своей страны. Однако создается впечатление, что впоследствии он явно переоценил свои силы и возможности. Заявленная Ахметом Давутоглу «неоосманская стратегия» предполагала расширение влияния в Ираке и в Сирии, включая ставку на мифических «умеренных» оппозиционеров, подконтрольных Анкаре (чего не могло быть по определению). Что же касается внутриполитических реформ, то здесь была сделана ставка на формирование парламентского большинства и форсированный переход к президентской республике. Однако июньские выборы стали для правящей Партии справедливости и развития (ПСР) «холодным душем». Как известно, для формирования жизнеспособного правительства было необходимо получить 276 из 550 депутатских мест. Завоевав по итогам парламентских выборов всего 258 мандатов, лидеры ПСР ведут вязкие переговоры с представителями народных республиканцев и с националистами. Неясный исход этих консультаций подпитывает слухи о досрочных парламентских выборах, которые могут быть назначены уже на осень, однако неясно, к каким результатам для ПСР они могут привести. Вовсе не исключено, что тенденция к падению популярности этой партии и ее лидера, от которого порядком подустали, будет продолжена. Как следствие, усиливается внутренняя полемика в рядах ПСР, что проявилось, в частности, в недавнем обмене колкостями между Эрдоганом и ушедшим из большой политики его предшественником на президентском посту Абдуллой Гюлем. Также появились сообщения о возможной отставке вице-премьера Бюлента Арынча, который, будучи в числе основателей ПСР, является одной из ключевых фигур в современной турецкой политической элите. Именно он ранее подвергал жесткой критике ряд действий Эрдогана, вызывая этим недовольство сторонников нынешнего президента.
Внутриполитические неурядицы закономерным образом сказываются на состоянии дел в экономике страны. Темпы роста, всегда являвшиеся козырной картой Эрдогана, замедлились; не все ладно и с инвестициями, необходимыми для покрытия бюджетного дефицита – особенно в условиях терактов и общей нестабильности, угрожающей в том числе туристической индустрии страны. Несмотря на то, что российские туристы остаются самой многочисленной группой на турецких курортах, их количество за первое полугодие 2015 года уменьшилось почти на четверть, до 1,45 миллиона человек. Согласно статистическим данным, экспорт страны в июле (главным образом в страны ЕС) сократился почти на 20%, что стало наибольшим снижением за последние 6 лет. Основной причиной столь низких показателей стало уменьшение объемов торговли с Евросоюзом. Курс турецкой лиры по отношению к доллару США, серьезно обвалившийся на рубеже 2014–2015 годов, также не внушает оптимизма. Не лучше ситуация и в социальной сфере. По данным Института статистики, если в январе 2013 года число безработных в Турции составляло 2 млн 552 тыс. человек, то в январе 2015 года – 3 млн 259 тыс. человек. Одной из причин неуклонного роста безработицы являются беженцы из охваченных войной регионов, на содержание которых выделяются миллиарды долларов. Это ложится дополнительным бременем на налогоплательщиков, провоцируя в то же время бытовые конфликты и рост криминала. Общая нестабильность может подстегнуть этноконфессиональную фрагментацию общества. Несмотря на то, что вот уже несколько десятилетий данные турецких переписей о национальном составе страны не публикуются, местными и зарубежными исследователями отмечается резкий рост национального самосознания среди находившихся под спудом ассимиляции меньшинств: курдов, алевитов, армян, выходцев с Северного Кавказа, лазов и других. Директор Института востоковедения Национальной академии наук Армении Рубен Сафрастян считает, что обострение внутриполитической ситуации в Турции, усиление антикурдской истерии и воинственная риторика могут навредить местным армянам: «Я думаю, если ситуация в Турции обострится, то под удар попадут армяне и другие христианские меньшинства. Это историческая закономерность в Турции – когда возникают внутренние проблемы, которые приводят к обострению политической ситуации, это бьет по христианам».
Нестабильность в Турции может оказать серьезное дестабилизирующее влияние и на республики Южного Кавказа, не исключая Армению. Столкновения между полицией и курдским населением с убитыми и ранеными имели место в Диарбакыре и Ване. Вслед за приграничными с Сирией территориями и Тунджели (Дерсим) «зоной временной военной безопасности» были объявлены (пока временно) районы гор Арарат и Тондрак. Ранее, в XX веке, эти земли также сотрясали мощные курдские восстания (шейха Саида, Араратское…), однако в те времена Армянская ССР была частью Советского Союза, и за ее безопасность с южного направления можно было не беспокоиться. Сегодня на территории республики расположены российские военные объекты; армяно-турецкая граница также охраняется при содействии российской стороны. И это более чем актуально в ситуации, когда утеря центральными властями контроля над рядом юго-восточных провинций Турции уже не выглядит как абсолютно фантастический сценарий. Во всяком случае, еще в конце 2014 года отставной начальник полиции Бингеля Эрджан Таштекин говорил о «появлении признаков утраты контроля центральных властей в юго-восточном регионе страны, где РПК фактически вышла из подполья и накопила силы». А согласно данным ежедневного издания «Джумхуриет», высокопоставленный представитель МВД Турции Эфкан Ала в ходе встречи с депутатами от ПСР признавал, что «правительство фактически потеряло контроль над некоторыми городами Турции».
Есть у этого сюжета и собственно «кавказская» составляющая в виде активизации в течение последних лет сотрудничества Анкары, Баку и Тбилиси по линии военных ведомств. «В период с 31 мая по 10 июня турецкие, грузинские и азербайджанские вооруженные силы провели в восточной части Турции серию военных учений, получивших название «Кавказский орел» (Caucasian Eagle). 25 мая, за несколько дней до этого, в Баку состоялись тактические военные учения Азербайджана и Турции. Это всего лишь незначительная часть проведенных в 2015 году учений, и, кроме того, они представляют собой продолжение более ограниченного по масштабам прошлогоднего военного сотрудничества», – указывают аналитики центра «Stratfor», тревожащиеся по поводу возможного размещения в Армении новых систем российского вооружения.
Между тем в России и в Армении не без обеспокоенности следят за тем, что происходит к западу и югу от Ахуряна и Аракса. 27 июля в приграничной с Арменией и Ираном провинции Агры был взорван идущий из Ирана газопровод. 4 августа 2015 года исполняющий обязанности министра энергетики Турции Т. Йылдыз обвинил РПК в диверсии на магистральном газопроводе Баку – Тбилиси – Эрзерум. Несмотря на объявленное намерение защищать энергетические коммуникации с помощью современных технологий, авторитет Турции как надежного и перспективного транзитера углеводородов после случившегося вряд ли сильно возрастет. Все это – лишнее доказательство тому, что, находясь в стеклянном доме, не следует бросаться камнями в соседей, какие бы сиюминутные дивиденды и поддержку могущественного союзника это ни сулило…
Растущая нестабильность в Турции может негативно сказаться на безопасности российского Северного Кавказа. 2 августа спецназ ФСБ обнаружил и ликвидировал на территории Сунженского района Ингушетии восемь боевиков, недавно присягнувших и вошедших в состав международной террористической организации «Исламское государство». Некоторое время назад в Стамбуле был задержан предводитель турецкого подразделения ИГ, гражданин Азербайджана по имени Абдулла Абдуллаев, отвечавший за переправку завербованных на Кавказе боевиков на подконтрольную ИГ территорию. Аналогичные процессы затронули ряд российских регионов; можно предположить, что часть лиц, ранее выехавших для участия в боевых действиях в Сирию и Ирак, захотят вернуться. Словом, попытки запустить «трансформационные» процессы на Кавказе посредством «управляемого» террора со стороны боевиков «Исламского государства» вовсе не исключены.
В то же время турецкая операция на сопредельных территориях может означать косвенное приглашение России ввязаться в «борьбу с терроризмом» в формате, максимально удобном для наших «заклятых партнеров», а следовательно – с непредсказуемыми последствиями. Это может диктовать в данном вопросе в высшей степени осмотрительную тактику, направленную на сбор максимально объективной и достоверной информации и с упором на защиту территории России и ее союзников на Кавказе. И чем более эффективной будет подобного рода тактика и стратегия – тем больше будет оснований у нынешних союзников США, допустивших их войска на свою землю, для сомнений в правильности своего «евроатлантического выбора». «Привод американцев на свою территорию ослабляет Анкару политически: во-первых, это американцы, которые известны своей «благодарностью» за такие приглашения, а во-вторых, Вашингтон сильно недолюбливает Эрдогана, и уже не раз его уши торчали за протестами в Стамбуле, явственно напоминающими технологии «цветных революций». Ослабление добрых отношений с Москвой лишает Эрдогана дополнительного рычага поддержки», – отмечает обозреватель ТАСС Александр Цыганов. Упомянутое «ослабление» уже стало фактом, что может негативно сказаться на реализации двусторонних проектов, выгоду от которых получает в первую очередь Турция.
Турция и США достигли соглашения по созданию зоны безопасности на севере Сирии в районе границы с Турцией, сообщил 11 августа заместитель министра иностранных дел Турции Феридун Синирлиоглу. «Если Рабочая партия Курдистана или «Исламское государство» проникнут в эту зону, Турция и США нанесут по ним удары», – сообщил он в эфире телеканала CNN T?rk. На суше этот район в 100 километров длиной и в 45 шириной будут контролировать подразделения так называемой «сирийской свободной армии». Иными словами – те же боевики и террористы. Со всеми, как говорится, вытекающими последствиями.
Американо-турецкое союзничество укрепляется, что не может не сказаться как на регионе в целом, так и на российско-турецких отношениях. Что ж, все это – лишнее доказательство того, как легко провозгласить амбициозные цели, но как сложно следовать им на практике.
безопасность Ближний Восток Курдистан США терроризм Турция
