ОБ ИСТОРИЧЕСКИХ И ЭТНОКУЛЬТУРНЫХ СВЯЗЯХ ИРАНА И ВОСТОЧНОГО КАВКАЗА
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Гарник АСАТРЯН | 16.04.2015 | 21:15
Интервью с известным востоковедом, доктором филологических наук, профессором Гарником Асатряном
– Когда на Восточном Кавказе (ныне Дагестан и Азербайджанская Республика) появились компактные зоны проживания ираноязычных племен, и где именно они были представлены?
– На этот вопрос ответить довольно трудно, ибо вся история Восточного Кавказа пронизана Ираном и со времен зарождения Иранской государственности – Мидии и державы Ахеменидов – протекала в пространстве иранских этнокультурных реалий. Во всяком случае, Ахеменидское владычество на Кавказе установилось, самое позднее, уже в течение скифской кампании Дария I в 513–512 гг. до н. э. Отношения с иранским миром с разной интенсивностью и в пределах разных политических форматов продолжались беспрерывно вплоть до Каджаров. Эти связи особенно были тесными в Дагестане с конца IV до VI века н. э.: строительство оборонительных сооружений Сасанидским правителем Хосровом Ануширваном (531–579 гг.) в Дербенте – явное тому доказательство. Дошедшие до нас пехлевийские надписи Дербента – наиболее северные образцы среднеперсидской письменности.
Даже вторжение Надир-шаха в Дагестан в 1741–1743 гг. и победа горцев над его 150-тысячным войском, несмотря на кровопролитие, – важная веха в истории Дагестана, оставившая заметный след в культуре, литературе и фольклоре народов края. Фактически любое событие, связанное с Ираном, в Дагестане всегда воспринималось как знаковое. Устойчивый процесс проникновения Ирана в Дагестан и Восточный Кавказ в целом наблюдается в течение многих веков – от Хосрова Ануширвана до Сефевидских шахов Исмаила I (1501–1524 гг.) и Аббаса I (1588–1629 гг.).
Государство Ширваншахов, вопреки арабскому происхождению династии, было, по сути, иранским по своим этнокультурным характеристикам. Именно поэтому и Шемахи стал основным центром персоязычной литературы и культуры на Южном Кавказе.
Так вот, в ходе многовекового интенсивного общения иранский этнический элемент – скорее всего, юго-западный, персидский – постепенно стал одной из составляющих частей красочного этнокультурного ландшафта Восточного Кавказа и Закавказья – причем и в дисперсной, и в компактной формах. Я думаю, это был перманентный процесс, хотя групповые переселения ираноязычных сообществ на Кавказе не могли быть столь уж обыденным явлением.
– Довольно распространенным является мнение, что нынешние ираноязычные этносы Восточного Кавказа – таты и лахиджи – появились здесь в результате переселенческой политики Сасанидов в VI веке при Хосрове Ануширване или даже раньше. Хотелось бы знать Ваше мнение об этом.
– Я уже писал – трудно предположить, что персы, переселенные Сасанидами, могли сохранить свой язык и идентичность в течение около полутора тысячелетий. Во всяком случае, их язык должен был бы иметь архаичные черты среднеиранского периода с явным кавказским ингредиентом, как, скажем, в осетинском. Между тем сегодняшний северотатский (в трех своих вариантах: мусульманском, иудейском и армянском/христианском) – типичный новозападноиранский продукт, явно сформированный в среде родственных диалектов, вероятнее всего, рядом с талышским, с которым он разделяет ряд важных изоглосс, наблюдаемых также в части южнотатских диалектов в Атурпатакане. Талыши – потомки древних кадусов (или кадусиев), и их этническая территория, т. е. исконный ареал обитания, охватывает южную часть современной Азербайджанской Республики и северную прибрежную полосу провинции Гилян в Иране. Следовательно, ареал формирования татских диалектов Восточного Кавказа должен быть локализован на Апшеронском полуострове и прилегающих к нему территориях. И это четко просматривается на карте исконной топонимии: названия местностей, гидронимы и оронимы юга Азербайджана преимущественно талышские, а центральной части республики – татские, включая название главного урбанистического центра края – Баку. Так что таты Южного Кавказа – это не потомки переселенцев или оформившаяся как изолированный анклав иранская группа в чужеродном окружении, а своего рода продолжение иранского этноязыкового континуума, протянувшегося вдоль берегов Каспия на север и ставшего впоследствии – к концу XIX и началу XX вв. – субстратом для формирования нынешнего азербайджанского этноса. Во всяком случае, азербайджанцы Апшеронского полуострова, а также южного Дагестана, Дербента, Махачкалы и т. д. – большинство, вне всякого сомнения, тюркизированные по языку таты-мусульмане, еще в XIX веке говорившие на своем родном языке – парси (т. е. персидском).
– Как Вы знаете, существуют разные взгляды на происхождение татов-иудеев или, как обычно говорят, горских евреев. Одни утверждают, например, что они – ираноязычные евреи, другие – что это принявшие иудаизм иранцы. Что Вы об этом думаете?
– Сразу же отмечу, что различия между татами-иудеями и татами-мусульманами бросаются в глаза даже при беглом визуальном рассмотрении. Нет сомнения, что таты-иудеи являются ответвлением одной из персоязычных еврейских общин, расселенных с древнейших времен в Иране и Центральной Азии (Исфахан, Боруджерд, Кашан, Мешхед, Бухара, Кабул и т. д.).
Еврейские поселения на Кавказе имеют давнюю историю. Талмуд (TJ, Meg. 4, 5, 75b) упоминает иудейскую общину в Дербенте еще в III веке до н. э. Однако таты-иудеи вряд ли являются потомками древних еврейских колоний на Кавказе, как утверждает «Еврейская энциклопедия» (Encycl. Judaica, vol. 10: 442; vol. 12: 478). Это – результат сравнительно поздней волны миграции в регион из Ирана. Иначе бы сегодня они говорили на одном из дагестанских языков, а не на новоиранском диалекте юго-западной («персидской») группы. Грузинские евреи, например, представляющие, видимо, наиболее ранний пласт иудейского присутствия на Кавказе, полностью грузиноязычны. Переселение татов-иудеев из Ирана в Дагестан и на юго-восточный Кавказ должно было произойти через общий поток иранского продвижения на север не раньше IX–X вв. н. э., т. е. к закату Хазарского каганата, принявшего в то время иудаизм как официальную религию.
Вероятно, таты-иудеи составляли некогда ощутимый по численности этнический элемент в Дагестане. Голландский путешественник XIII века отмечает наличие значительного числа евреев в Дербенте. Не случайно в еврейско-татском языке Дагестан называется Чуфут-даг или Джухуд-даг, т. е. «Еврейская гора».
– В последнее время в Дагестане просыпается интерес к татскому вопросу, а точнее, к татам-мусульманам, что имеет и политический подтекст. Дело в том, что среди титульных народов Дагестана числятся и таты, под которыми подразумевались всегда горские евреи. Однако, согласно последней переписи 2010 года, в Дагестане осталось лишь 455 татов-евреев. В 2013–2014 гг. было прекращено преподавание иудейско-татского языка в школах, поскольку нигде не удалось набрать 5 учеников этой национальности в одном классе, что является условием для ведения предмета. В связи с этим многие склонны переносить «титульность» татов-евреев на татов-мусульман Дербентского района. Существуют ли для этого, на Ваш взгляд, реальные предпосылки?
– Я не знаю предысторию вопроса присвоения народам титульности в Дагестане, но уверен, это понятие не могло первоначально подразумевать и конфессиональный аспект: просто, видимо, таты-мусульмане рассматривались или писались как «азербайджанцы», и определение «тат», посему, стало применяться только по отношению к горским евреям. На самом же деле титульность должна была распространяться на всех татов, независимо от их вероисповедания. Теперь, думаю, положение можно легко исправить. Жаль, конечно, что в Дагестане осталось всего полтысячи представителей уникальной этноконфессиональной группы горских евреев. Благо остались таты-мусульмане, говорящие почти на том же языке и носящие общее этническое обозначение. Это, кроме всего прочего, и благое дело: придание титульности татам-мусульманам станет катализатором их национального возрождения не только в Дагестане, но и на юго-восточном Кавказе в целом; это будет способствовать укреплению их самобытности и вызовет позитивные процессы в этнодемографическом ландшафте Кавказско-Каспийского региона. Видите ли, растворение, уход с исторической арены даже самой малочисленной этнической группы, не важно – будь то в нашем регионе, в Латинской Америке или на Дальнем Востоке – большая трагедия для человечества: ведь исчезают целый мир, целая история, целая гамма мироощущений, мировосприятий, теряются навеки неповторимая культура, язык... Перед нами, учеными Большого Кавказа, стоит сегодня архизадача – не только изучать народы, но и всеми силами способствовать сохранению их идентичности и языка, промотировать их культуру, помочь в подготовке национальных кадров и т. д.
– Хотелось также узнать Ваше мнение о процессе перехода коренного кавказоязычного и ираноязычного населения Азербайджанской Республики на тюркский язык общения, что вызвало изменение национального состава республики. Кроме того, как Вы уже сказали, еще на рубеже XIX–XX вв. коренное население Апшеронского полуострова, и в частности Баку, говорило на татском языке. Что поспособствовало такой быстрой смене языка в этом ареале, и остались ли там ираноязычные «островки»?
– Быстрая смена языка – где бы она ни отмечалась – происходит исключительно директивным путем, из-за целенаправленной политики властей: как раз то, что произошло с татским населением Апшеронского полуострова. Естественные изменения языковой ситуации, в силу разных обстоятельств, длятся столетиями. Татоязычные «островки», конечно же, сохранились, хотя сами носители этого не афишируют. При этом, говоря о целенаправленной политике по изменению этнического облика Апшеронского полуострова, я имею в виду не только власти нынешней Азербайджанской Республики или АзССР, но и царскую Россию. После присоединения Закавказья к России царская администрация – для смены культурного ориентира и отторжения региона от иранского пространства – стала вести четкую линию османизации сознания мусульман края, всячески способствуя при этом распространению тюркского языка среди коренных ираноязычных и кавказоязычных народов.
Но хочу отметить одно интересное явление в связи с татами, которое, признаюсь, для меня было откровением. Это – бурный всплеск татского национального самосознания в Азербайджанской Республике в последнее время. До этого я считал тамошних татов уже затухающим этническим элементом. Но, оказывается, это не так: тлеющий глубоко огонь национального духа, похоже, вспыхивает заново – судя по всему, под влиянием талышского движения, – дремлющее самосознание древнего народа вновь дает о себе знать.
– В своей книге «Этническая композиция Ирана» (Ереван, 2012 г.) Вы в популярной форме охарактеризовали этноязыковые процессы, происходящие в Иране, в частности в курдоязычной среде. В связи с последними событиями в Ираке и Сирии, каковы перспективы, по-вашему, возникновения независимого и полноценного курдского государства? Какие регионы могут войти в состав Курдистана, появись он на политической карте мира?
– Для того чтобы некая этническая общность приобрела независимость, необходимы определенные условия. Прежде всего, эта общность должна быть единым целым с общим языком общения, равно понимаемым всеми ее частями, и прочими общими маркерами идентичности. Далее, этническое самосознание должно четко превалировать над групповым (клановым, племенным) сознанием; должно быть – хотя бы у элиты – ясное понимание генетических пределов собственной общности (странное условие, но оно нужно в данном случае, ибо в курдской идеологии, кроме персов, арабов и турок, все мусульманские народы региона огульно причисляются к курдам) и границ предполагаемого государства (та же идеология видит Курдистаном добрую половину Передней Азии, включая часть Закавказья, большую часть Турции, весь западный Иран с севера на юг, большую часть Ирака и Сирии). Движение за независимость должно основываться на реалистичных посылах, без какого-либо экспансионизма и претензий на исконные земли и культурно-историческое прошлое соседей. Опускаю подробности, дабы не загромождать материал. Интересующихся отсылаю к моей работе «Prolegomena to the Study of the Kurds», вышедшей в 2009 году (есть в Интернете в открытом доступе). Одним словом, маловероятно, что разнородные этнические образования, маркируемые общим обозначением «курд», когда-либо смогут создать единое государство, как бы к этому ни стремились заинтересованные политические силы в регионе и за его пределами. Увы, этот этнический конгломерат продолжает оставаться разменной картой в большой политической игре уже более чем столетие – начиная с ранних попыток создания Западом (прежде всего Великобританией) так называемого курдского фактора. Курдское региональное правительство на севере Ирака сегодня, по сути, псевдогособразование, которое распадется сразу же, как только США перестанут его поддерживать. Его несостоятельность особенно заметна в отсутствие единой выверенной политической линии на фоне сегодняшней ближневосточной драмы.
– Иранское влияние было велико в Дагестане почти во все времена. Восприятие этой страны на Кавказе, в том числе в Дагестане, всегда было позитивным. Но ныне этому мешает, на мой взгляд, зацикленность Тегерана на шиитской доктрине. Понимают ли в Тегеране, что их попытки распространить свое религиозное влияние на суннитов Кавказа с недоумением воспринимается у местного населения? В конце концов, мы знаем о проблемах суннитов в Иране: например, почти миллион суннитов Тегерана не имеют даже одной суннитской мечети и молятся в мечетях при посольствах Афганистана и Пакистана.
– Не знаю, насколько верно определение «зацикленность», но то, что гипертрофия противопоставления шиизм – суннизм в Иране имеет место – это факт. Я в упомянутой Вами выше книге уже писал о недопустимости подобного подхода, утверждая при этом, что львиная доля очагов межэтнической напряженности в этой стране обусловлена именно этим обстоятельством, а отнюдь не сепаратистскими тенденциями. Иранское руководство должно понимать, что Дагестан всегда был оплотом традиционного для региона суннизма и что попытки прозелитизации населения ни к чему не приведут, кроме чувства отторжения. Иран имеет огромный накопленный тысячелетиями цивилизационный и культурный капитал, который способен обеспечить ему уважение во всем мире. Оперирование исключительно категориями религии нейтрализует этот капитал, лишает страну цивилизационной харизмы.
– И последний вопрос. Недавно промелькнуло в печати, что в Ереване Вами создан Институт автохтонных народов Кавказско-Каспийского региона. Хотелось бы из первых уст узнать подробности об этой важной инициативе, о ее целях и т. д.
– Создание подобного учреждения было моей давней мечтой; помнится, на последнем нашем форуме в Ереване, в котором участвовали и наши дагестанские коллеги, я пространно говорил об этом. Коротко скажу, что это не очередной аналитический центр, а сугубо академический институт, решающий также прикладные задачи. Можно сказать, что сила этого института – именно в комбинации этих двух аспектов деятельности – научного и прикладного. У нас много проектов, один из которых – учреждение международного ежегодника большого формата на русском языке под рабочим названием «Кавказско-Каспийский вестник», который уже вызвал живой отклик среди кавказоведов и специалистов в релевантных областях нашего региона и западных научных центров. Об остальных уже действующих проектах и планах на перспективу я подробно расскажу во время запланированного в скором времени в упомянутом Институте научно-практического совещания с участием ученых из региона, в частности из Дагестана.
Шахбан Хапизов, по материалам: МК-Дагестан
По материалам: humus.livejournal.co
Азербайджан Дагестан Иран культура этничность / этнополитика
