КОНФЛИКТ И МИР В ЮЖНОЙ ОСЕТИИ - С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ МЕСТНОГО НАСЕЛЕНИЯ
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Сесиль ДРЮЭ, Александр СКАКОВ | 09.04.2015 | 01:22
Ситуация в Южной Осетии остается крайне непрозрачной для внешнего наблюдателя, имеющиеся сведения о социально-экономических и политических процессах, произошедших после «горячих» фаз конфликта в 1991-1992, 2004 и 2008 гг. скудны и часто основаны на устных источниках и неформальных личных связях. Это затрудняет соответствующий анализ и прогноз возможного развития ситуации в будущем. Цель настоящей статьи состоит в том, чтобы внести хоть какую-то ясность в эти вопросы. Особое внимание будет уделено точке зрения местного социума на его перспективы.
История конфликта и попытки его разрешения
В период распада Советского Союза национализм укреплялся как в Грузии, так и в автономных регионах Грузинской ССР - Абхазии и Южной Осетии. В начале 1990-х годов первый президент независимой Грузии Звиад Гамсахурдиа (1991-1993 гг.), придерживался крайне националистической идеологии, которая была весьма распространена в грузинском политическом истеблишменте, и использовала лозунг «Грузия для грузин». Соответственно, Абхазия и Южная Осетия, в поисках самоопределения, требовали независимости от вновь созданной Республики Грузия. Эти противоречия не были новыми явлениями и зародились еще в XIX в. Когда Тбилиси попытался силой остановить процесс распада, первый вооруженный конфликт разразился в Южной Осетии в начале 1991 г., в результате чего около тысячи человек были убиты, а десятки тысяч стали беженцами и вынужденными переселенцами.
24 июня 1992 г. президенты России и Грузии подписали в Сочи соглашение о принципах мирного урегулирования, позволяющее начать работу Смешанной Контрольной Комиссии (СКК) и развернуть в конфликтном регионе совместные миротворческие силы Грузии, Южной Осетии, Северной Осетии и России. В конце 1992 г. в Тбилиси была создана Миссия ОБСЕ для контроля над соглашением о прекращении огня и поддержки политического процесса примирения. Обе миссии по поддержанию мира перестали существовать после новой эскалации грузино-югоосетинских военных действий в августе 2008 г.
Уже в 2004 г. ситуация достигла грани начала новой грузино-югоосетинской войны. В мае 2004 г. новый грузинский президент Михаил Саакашвили решил, что быстрый успех, которого он добился в Аджарии весной 2004 г., поможет ему также быстро решить проблему Южной Осетии. И это несмотря на то, что юго-осетинская проблема была гораздо глубже, имела исторические корни и уже привела к одной войне. На этот раз США оказали давление на Грузию и выступали как сдерживающая сила, что, в том числе, помогло достигнуть определенного уровня деэскалации взрывоопасной напряженности между Тбилиси и Цхинвалом.
Как известно, новый вооруженный этап конфликта между Грузией и Южной Осетией начался в августе 2008 г., несмотря на миротворческие усилия 1992-2008 гг. Вечером 7 августа 2008 г. грузинские войска начали наступление на Цхинвал, что привело к полноценной пятидневной войнe российских вооруженных сил с Грузией. В результате Грузия полностью потеряла контроль над бывшими автономиями, а Россия признала их в качестве независимых государств. Пятидневной войне был положен конец посредническими усилиями ЕС с являвшимся тогда президентом Франции Николя Саркози. Шесть пунктов соглашения о прекращении огня был подписаны 12 августа 2008 г. Соглашение Саркози не только положило конец военным действиям между Грузией и Россией, но также запустило процесс проходящих в Женеве международных дискуссий. Хотя Женевский мирный процесс оказался мало результативным, он, пока что, является единственным форматом с участием всех сторон конфликта, в том числе Абхазии, Южной Осетии, Грузии и России.
В настоящее время динамика развития конфликта вокруг Южной Осетии ограничивается незначительными инцидентами на административной границе с Грузией. Для безопасности местного населения обстановку, в целом, можно считать спокойной. Однако, в ситуации закрытых границ и военизированности региона, Грузия и грузины полностью исчезли из официального дискурса в Южной Осетии, усложняя конструктивное отношение к «другой» стороне. Как иногда говорят местные жители, «это нехорошо, ведь они являются нашими соседями, тем не менее».
Многообразные препятствия на пути к социально-экономической самодостаточности.
Южная Осетия, как известно, это горный район, расположенный на Южном Кавказе на границе между Грузией и российскими республиками Северного Кавказа. Южные осетины этнически тесно связаны с жителями субъекта РФ - Северной Осетии-Алании. Тем не менее, до открытия Рокского тоннеля в 1985 году, регион был доступен почти исключительно с юга, и, следовательно, в экономическом, социально-культурном и политическом планах ориентирован на Грузию.
Так как последняя достоверная перепись восходит к концу 1980-х годов, точные цифры о фактической демографической ситуации и миграционных трендах не доступны. Фактическое число жителей Южной Осетии варьируется по разным оценкам от 50000 до 70000. Не менее 10 тыс. чел. покинули регион в начале 1990-х годов. Ситуация несколько улучшилась вокруг 1996 г., но вновь ухудшилась после 2003 г. По мнению респондентов, опрошенных в рамках данного исследования, именно депопуляция является одной из главных проблем Южной Осетии.
После конфликта 2008 г. ситуация в Южной Осетии стабилизировалась в военном отношении. Тем не менее, это не означает социальной и экономической стабилизации. Уровни жизни различны в Северной и Южной Осетии, что делает эмиграцию в Россию, особенно во Владикавказ (Северная Осетия) очень привлекательным вариантом для жителей Южной Осетии. Кроме того, многочисленные "маятниковые миграции" происходят постоянно, то есть многие осетины живут и работают как в Южной, так и в Северной Осетии.
В 2004 г. грузинские власти закрыли рынок в Эргнете на границе между Южной Осетией и Грузией, объяснив это необходимостью борьбы с коррупцией и с контрабандой. В некотором смысле, этот рынок был символом совместной торговли в зоне конфликта. Он занимал несколько гектаров земли, простираясь на многие километры вдоль шоссе Цхинвал-Гори. Опыт торговли на Эргнетском рынке стал примером для соседних приграничных районов Ахалгор/Ленингор и Знаур, так как это было положительным и, самое главное, выгодным явлением для обеих сторон. Таким образом, существование Эргетского рынка способствовало «народной дипломатии», содействуя восстановлению доверительных отношений между грузинами и южными осетинами. Возможно, закрытие рынка в Эргнете, по соображениям борьбы с коррупцией, помогло бюджету Грузии. Однако оно прервало налаживание низовых отношений между грузинами и южными осетинами. В итоге мы имеем прекращение прямых деловых контактов благодаря закрытию границы после августа 2008 г. Кроме того, закрытие Эргнетского рынка не означало исчезновения«черного рынка» и контрабанды.
В принципе, потенциал для экономического самообеспечения Южной Осетии и её дальнейшего развития существует. По мнению большинства опрошенных местных и региональных респондентов, Южная Осетия располагает отличными сельскохозяйственными и другими ресурсами, которые могут быть использованы для экспорта (минеральные воды, металлы). Причины продолжающегося экономического застоя весьма разнообразны.
Во-первых, экономические проблемы Южной Осетии имеют исторический характер. Самодостаточность и экономический рост никогда не были здесь на высоком уровне. В советские времена Южная Осетия была административной единицей с двойным подчинением: Грузинская ССР осуществляла непосредственный контроль под большим зонтиком Советского Союза. Потребности местного населения часто не принимались во внимание. В результате Южная Осетия стала одним из самых отсталых регионов Грузии, полностью зависимым и политически и экономически. Существовавшая (и существующая) властная структура имела также негативные психологические последствия, проводящие к формированию пассивной «колхозной ментальности», исходящей из зависимости от внешней поддержки, и не ориентированной на активное развитие механизмов экономической самодостаточности. Например, энергоснабжение Южной Осетии полностью зависит от российского газа, хотя своих ресурсов наверное достаточно для самообеспечения Южной Осетии.
Во-вторых, нынешние экономические проблемы являются прямым результатом конфликта с Грузией. С распадом Советского Союза, транспортные маршруты Южной Осетии,«завязанные»на имевшиеся тогда рынки сбыта (в частности, сталелитейную промышленность), оказались заблокированы. Теперь, после перехода постсоветских государств к глобализированной системе экономики либерализма, рыночные принципы и системные подходы изменились. Южная Осетия в значительной степени пропустила этот переход. Поэтому надо срочно сформировать местную инфраструктуру и получить необходимые ноу-хау. Кроме того, двадцать лет конфликта имели своим следствием деструктивное психологическое влияние, поскольку, по словам респондентов, «наши молодые люди умеют бегать с автоматами Калашникова, но не знают как пахать и собирать урожай своими руками». Поэтому южные осетины должны быть в необходимой степени «обучены миру», чтобы в будущем улучшить ситуацию у себя на родине.
В-третьих, отсутствие профессионализма и открытости на местном уровне затрудняет инновации, эффективное использование местных ресурсов, развитие нормально функционирующей экономической системы. Часть местного руководства остается застрявшей во внутренних интригах и политической борьбе, что затрудняет разработку согласованных механизмов и необходимой нормативно-правовой базы для экономического и социально-политического взаимодействия с окружающим миром. Министерство иностранных дел Южной Осетии, например, рассматривается местными наблюдателями как весьма неэффективное и не способное взаимодействовать с иностранными экономическими партнерами или привлекать туристов. Кроме того, политика самоизоляции затрудняет контакты между Южной Осетии и внешним миром: международные организации должны легче получать доступ, и пограничный режим, который разделяет жителей, которые веками жили вместе и в мире, должен получить более прагматичную и гибкую форму.
В-четвертых, внешняя политика "непризнания" со стороны международного сообщества затрудняет Южной Осетии доступ к новым возможностям рынка и разработку перспектив сотрудничества с зарубежными государствами. Вместе с этим «непризнание» заставляет республику все глубже попадать в зависимость от России.
И, наконец, экономическое развитие Южной Осетии страдает от высокого уровня коррупции. Правительство России направляет сюда значительные средства (примерно 30 млрд. российских рублей за период с 2010 по 2014 гг.), предназначенные для восстановления инфраструктуры Южной Осетии. Часть этих средств была потрачена не по назначению. Это, конечно, не в интересах России. Это также не в интересах тех, кто в Южной Осетии заинтересован в создании независимого государства, так как высокий уровень коррупции лишает их средств, которые могут быть использованы для расширения самодостаточности. Однако, вырваться из этого замкнутого круга коррупции и непрозрачности не так просто, так как некоторые люди, очевидно, получают прибыль от этой ситуации. Таким образом, статус-кво, то есть ситуация сочетания частичной независимости и зависимости от Москвы, изоляции и непрозрачности, продолжает получать сильную поддержку.
Политическая ситуация: незавершенная попытка государственного строительства
Учитывая происходящие в Южной Осетии политические события, нынешняя ситуация здесь может быть описана как находящаяся в процессе незавершенная попытка государственного строительства. Медленные темпы развития устойчивых механизмов и политических институтов связаны с комбинацией внутренних, региональных и международных факторов.
Почти все респонденты в ходе исследования выражали недовольство нынешней политической ситуацией в Южной Осетии. Критика нынешнего руководства обычно мотивировалась его пассивностью, некомпетентностью, произволом и кумовством. Негативные тенденции подкрепляются тем фактом, что политические силы в Южной Осетии уже готовятся к следующим выборам. Несмотря на то, что президентские выборы запланированы только на 2017 г., различные группы интересов и политические партии ищут потенциальных кандидатов. Это связано с тем, что, во-первых, политическое поле в Южной Осетии в значительной степени было "зачищено" до и в период после президентских выборов 2012 г. и, в результате, все еще слабо структурировано. Во-вторых, как это часто бывает, ходят слухи о возможности досрочных выборов.
Из-за сочетания исторических причин, непрофессионализма, политической борьбы, отсутствия ноу-хау, а также недостатка финансовых ресурсов, в Южной Осетии до сих пор не удалось создать стабильные и функционирующие институты, правительственные механизмы и выработать политические стратегии. Южная Осетия борется с трудной задачей перехода от авторитаризма к демократии.
Видимых успехов на этом направлении пока не наблюдается. Власти по-прежнему активно борются с инакомыслием, плетут интриги, преследуют политических оппонентов. Путем «дирижирования» мелкими партиями и непонятными общественными организациями создают видимость наличия общественной поддержки той или иной идеи. Ожидаемо, что это вызывает определенное раздражение у московских кураторов.
Кроме того, в маленьком политическом обществе гораздо легче ничего не делать, ничего не говорить и, вместо выработки креативных, инновационных решений и практик, ждать, когда российские кураторы решат все проблемы.
Тем не менее, у части югоосетинской интеллигенции существует желание продвижения инновационных и амбициозных планов государственного строительства, в частности, в области международных отношений. Кроме того, в Южной Осетии достаточно активная, относительно свободная, открытая и разнообразная сеть организаций гражданского общества. Примерами являются общественная платформа для политических дискуссий «Медиа-центр «Ир», Ассоциация «Женщины Южной Осетии за демократию и защиту прав человека», или «Агентство социального, экономического и культурного развития».
Провинциальность может быть использована в качестве преимущества
Из-за своей удаленности, изолированности и небольшого количества жителей Цхинвал является провинциальным городком. Этот провинциализм, как правило, рассматривается как недостаток и провоцирует, в том числе среди элиты Южной Осетии и российских советников, желание сделать его более цивилизованным, реализовывать гигантские экономические проекты, привлечь инвесторов и превратить Цхинвал в небольшую южно-кавказскую копию внушительных российских мегаполисов. Тем не менее, провинциальный характер, удаленность и близость социальных структур в Цхинвале также могут рассматриваться как преимущество. В среде с сильными семейными связями и где «все знают друг друга и все друг про друга», как правило, политическим лидерам труднее оказать давление и действовать без одобрения гражданского общества, которое может осуществлять сдерживающее влияние на их политические действия.
Отношения с соседями
Очевидно, что Россия имеет жизненно важные интересы на Южном Кавказе, в Южной Осетии и в Абхазии, являющихся для нее двумя важными кирпичами в стене противостояния политике Грузии, НАТО и Запада. В отношениях с Южной Осетией, большинство населения которой выступает за вхождение республики в состав России, Москва выстраивает политику, направленную на углубление интеграции во всех сферах сотрудничества. Такой подход нашел свое отражение в подписанном 18 марта рамочном договоре между Россией и Южной Осетией «О союзничестве и интеграции». Новый Договор предусматривает дальнейшую интеграцию Южной Осетии с Россией в области социально-экономических отношений, обороны и безопасности, но не подразумевает включения Южной Осетии в состав Российской Федерации.
Со стороны своего южного соседа (Грузии) Южная Осетия в данный момент не ожидает значительных угроз безопасности, по крайней мере, в ближайшие десятилетия - если не произойдет серьезных изменений в геополитической сфере. Хотя осетины критически относятся к политическим лидерам Грузии, особенно, эпохи Саакашвили, они подчеркивают, что это отношение не затрагивает простых грузин. Большинство жителей Южной Осетии имеет друзей и членов семьи в Грузии.
Максимальная нормализация грузино-югоосетинских отношений возможна, только если Южная Осетия обретет достаточную уверенность в устойчивости, стабильности и международной поддержке (от России, а также со стороны международного сообщества). Сегодняшние слабость и изоляция, с другой стороны, углубляют традиционные для Южной Осетии страхи перед Тбилиси и ставят Цхинвал в оборонительную позицию.
Политический статус
Обращаясь к «горячему вопросу» политического статуса Южной Осетии, в Цхинвале традиционно рассматриваются три варианта: а) включение в Российскую Федерацию в результате объединения с Северной Осетией, б) включение в состав РФ в качестве субъекта Федерации (автономный статус), в) полная независимость. Тема воссоединения с Грузией не является вариантом ни для Южной Осетии, ни для России.
8 июня 2014 года в Южной Осетии был избран новый парламент. Результаты оказались в пользу сил, которые поддерживают идею объединения с Северной Осетией, т.е. с Россией (Анатолий Бибилов и «Единая Осетия»). Достаточно заметное меньшинство цхинвальской элиты, однако, предпочтительным вариантом видит становление Южной Осетии как жизнеспособного и независимого государства.
Видимо, руководство России не готово в настоящее время «присоединять» Южную Осетию. Включение республики в состав Российской Федерации путем объединения с Северной Осетией считается на данный момент политически невозможным. Тем более, что на местном уровне былой энтузиазм к объединению с Северной Осетией потерял импульс, и лозунг «Единой Осетии» все чаще рассматривается как «предвыборная тактика». Многие респонденты рассматривают события на Украине в качестве объяснения неготовности России пойти сейчас на включение Южной Осетии в свой состав.
Сесиль Дрюэ - историк, сотрудник "мозгового центра" – Швейцарского миротворческогофонда в Берне, Швейцария, где специализируется по исследованию проблем постсоветского пространства. Александр Скаков – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения Российской Академии наук (Москва), где является координатором рабочей группы Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья.
Грузия политика и право Россия Южная Осетия
