РИСКИ НОВОЙ КАРАБАХСКОЙ ВОЙНЫ ДЛЯ АЗЕРБАЙДЖАНА
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Вячеслав МИХАЙЛОВ | 03.04.2015 | 12:38
С каждым резонансным локальным инцидентом на линии соприкосновения сторон карабахского конфликта эксперты дружно заявляют о растущих рисках возобновления полномасштабных военных действий. Не стал исключением и эпизод на северном направлении линии карабахского фронта ранним утром 19 марта. Диверсионная война, которую военные эксперты пока предпочитают называть «позиционной», уже явила серьёзные свидетельства сползания ситуации к так называемой «случайной войне». Ссылаться на случай, который может запустить по нарастающей маховик новой эскалации в зоне конфликта, стало весьма распространённым подходом среди аналитиков, пытающихся предугадать дальнейшие развития в затяжном армяно-азербайджанском противостоянии.
При ведущейся ныне азербайджанскими властями работе с общественным мнением в вопросе подготовки к будущей войне сложно говорить о «случайности». Симптоматично, что инцидент от 19 марта произошёл буквально за считанные часы до очередных воинственных заявлений высшего руководства Азербайджана. Выступая 19 марта в полдень на торжественном мероприятии в Баку, президент Ильхам Алиев вспомнил о возвращении азербайджанцев на «свои исконные земли в Иреване». Территориальные угрозы в адрес армянской стороны, простирающиеся за географические пределы Нагорного Карабаха настолько далеко, что они уже охватывают и саму столицу Армении, являются показателем военной индоктринации азербайджанскими политиками собственного населения.
Риск возобновления войны никогда не был так высок, как в наши дни, что, впрочем, имеет свои объективные факторы. Одним субъективным восприятием ситуации в зоне конфликта или в процессе карабахского урегулирования, которым, кстати, грешат не только азербайджанские военные и политики, но и их армянские коллеги, не объяснить весь тот массив региональных «драйверов», настраивающих на понимание приближающейся очередной военной развязки в конфликте. При этом данная развязка может оказаться, как и в 1994 году, промежуточной по своим результатам, за которой возникнет надобность в новой продолжительной паузе, заполняемой имитацией политических переговоров.
Азербайджан настолько высоко поднял планку своих притязаний в карабахском конфликте, что любое отступление от неё чревато для тамошних властей серьёзными политическими потерями. Когда лидер страны и главнокомандующий её вооружёнными силами, находящиеся в его прямом подчинении военные, говорят, к примеру, о способности уничтожить первым ударом до 70% всех сосредоточенных по ту сторону фронта сил – это отнюдь не только мало к чему обязывающая риторика.
Военную стратегию Азербайджана на карабахском направлении можно свести к условной доктрине форсированного «глобального удара», конечно, в масштабах южной части Кавказского региона. Накопленные запасы ударных систем, их огневая мощь диктуют азербайджанским стратегам возможность строить подобные планы. А это уже один из аспектов объективной данности в регионе, когда одна из сторон подстраивает свои цели к факту накопленного у неё внушительного атакующего потенциала. Но сугубо военная составляющая этой стратегии не может разворачиваться в отрыве от целого ряда политических, экономических и социальных факторов, которые будут «преследовать» отдавших приказ к наступлению политиков с первого дня новой войны.
Страна – потенциальный инициатор возобновления карабахской войны – должна отдавать себе отчёт в том, что она находится не в «безвоздушном» в политическом и экономическом планах региональном пространстве. Если даже во второй половине 1990-х годов, перед вторым запуском военного маховика в Нагорном Карабахе и вокруг него, сторона-инициатор эскалации была вынуждена крайне тщательно просчитать все ожидающие её последствия, то что говорить о наших днях, отмеченных развёртыванием в сопредельных Южному Кавказу регионах сверхдинамичных процессов.
Риск войны за последние 20 с лишним лет, если вести отсчёт с мая 1994 года, когда было достигнуто соглашение о бессрочном прекращении огня, вырос. Но ещё более возросли риски для стороны карабахского конфликта, настаивающей на неприемлемости для неё нынешнего статус-кво. Попробуем обрисовать те опасности разностороннего свойства, с которыми столкнётся азербайджанская власть в случае масштабного пересмотра военным инструментарием статус-кво в зоне конфликта.
Политические риски новой войны для абсолютно устойчивой на нынешнем этапе власти Ильхама Алиева выражаются, прежде всего, в невозможности просчитать все её последствия. Возникает масса вопросов, ответы на которые представляются далеко неочевидными. Полная победа для азербайджанской стороны в виде физического вытеснения армянского населения из зоны конфликта, включая непризнанную Нагорно-Карабахскую Республику (НКР), а также разгрома обороняющегося на хорошо укреплённых рубежах противника, не представляется достижимой даже в случае 10-кратного превосходства в военной силе Азербайджана над объединёнными войсками Армении и Нагорного Карабаха. Добиться эффекта внезапности, осуществить блицкриг не представляется достижимым даже для армий, которые по силе и приобретённому опыту на порядок превосходят ВС Азербайджана. Наиболее реалистичным представляется занятие азербайджанской стороной двух районов вокруг Нагорного Карабаха, ныне контролируемых армянскими подразделениями частично. Речь идёт об Агдамском и Физулинском районах бывшей Азербайджанской ССР. Взяв силой то, чего гипотетически можно добиться за столом переговоров, азербайджанское руководство станет «могильщиком» мирного карабахского процесса, «обнулит» все предыдущие этапы урегулирования и ввергнет регион в подготовку к новой фазе войны. Внутриполитический капитал при этом, несомненно, Ильхамом Алиевым будет увеличен. Но оправдан ли риск возобновления войны с предсказуемой максимальной результативностью в виде отвоевания двух небольших по своей территории районов? На такой шаг мог пойти политический режим, нуждающийся в широкой поддержке своих граждан, испытывающий дефицит доверия и вытекающие из этого потребности приобретения легитимности. Подобных проблем у Ильхама Алиева и его политической команды нет. Правда есть указанная выше планка претензий к армянской стороне и связанные с ней «обязательства» перед собственным народом. Но трезвый политический расчёт не терпит декларативного стиля ведения дел, тем более, если это касается такого сверхответственного шага, как отдача главнокомандующим приказа на «восстановление территориальной целостности всеми доступными средствами».
Авторитарная по своей сути модель правления в Азербайджане с одним явным лидером нации, с отсутствием реальной многопартийности, катастрофической слабостью внутренней оппозиции способствует принятию властями решения о начале войны, но вовсе не гарантирует их от негативных последствий. Азербайджанская власть персонифицирована, в республике нет коллективного субъекта управления, на который можно было бы равномерно распределить все политические риски, связанные с возобновлением войны. Иными словами, весь успех гипотетической военный операции или, как минимум, его бóльшая часть, будет ассоциирован с одним государственным лицом – Ильхамом Алиевым. Но у этой «медали» есть и оборотная сторона. Любая серьёзная неудача расшатает позиции признанного азербайджанского лидера, поставит под большой вопрос будущее выстроенной им и его предшественником, Гейдаром Алиевым, системы власти. Таким образом, и решение о силовом восстановлении территориальной целостности, и последствия такого шага неотделимы от политической фигуры президента Азербайджана. Ильхам Алиев, как известно, сильный лидер, при этом зарекомендовавший себя прагматичным политиком, который не может опуститься до уровня автора политической авантюры.
Социальный контекст риска новой войны Азербайджана за Нагорный Карабах не менее озадачивающий для властей прикаспийской республики. В унитарном по своей форме государственного устройства и авторитарной по политическому стилю управления Азербайджанской Республике всё же есть несколько линий социального и этноконфессионального разлома. Война потребует безусловной мобилизации всего азербайджанского общества. Вот только готово ли оно к такой национальной консолидации вокруг задачи, которая во многом для большинства рядовых жителей потеряла свою остроту? Противостояние с Арменией на политическом, информационном, общественном уровнях, которое поступательно разворачивается все последние 25 лет, не означает, что азербайджанская общественность достигла пика «пассионарности», достаточного для обращения к силовым сценариям отстаивания своих интересов. Любая, даже относительно скоротечная по времени и географически локальная война, затребует от простых азербайджанцев максимальной концентрации сил, в то время как политики страны будут надеяться на самоотверженность (и будут требовать её!) своих граждан.
Приходится констатировать, что уровень всеобщей мобилизации ресурсов в Азербайджане оставляет желать лучшего. «Списочный состав» населения республики, если верить тамошним властям, уже несколько лет, как перевалил за отметку в 9 миллионов человек. Молодое поколение, люди в возрасте от 18 до 34 лет, составляют около трети всего населения страны. Именно мужская часть этой половозрастной группы азербайджанских граждан должна принять на себя основной груз новой войны. Готово ли оно к этому – большой вопрос. Агрессивные стычки с армянами в блогосфере и другие подобные элементы противостояния в киберпространстве, конечно, важное подспорье в повышении «пассионарности» молодых азербайджанцев призывного возраста и первого мобилизационного резерва. Однако, этого явно недостаточно для обеспечения их самоотверженного и осознанного участия в непосредственных военных действиях. Люди должны понимать, за что они будут отдавать свои жизни, и любая, даже самая репрессивная власть современного мира, не может не подвести под свои военно-политические планы хотя бы минимальную идейную базу.
Азербайджанская молодёжь знает о первой Карабахской войне из школьных учебников, кинохроники, в лучшем случае, из рассказов своих близких, которые в 1992-1994 годы приняли участие в горячей фазе конфликта. Эти представления далеки от реальности, явно завышены, как и те декларации азербайджанских властей о приближающемся «освобождении Иревана». Любая неудача на будущих фронтах не виртуальной, а настоящей войны, чревата выплеском наружу этого дефицита реального представления ситуации простыми азербайджанцами, от которых власти будут требовать беспрекословного патриотизма. Чем это отзовётся для заседающего в военное время в Баку правительства при первой же серьёзной неудачи на карабахской передовой – не может не беспокоить власти страны и лично президента Ильхама Алиева.
Если к этому добавить этноконфессиональный контекст ныне загнанного вглубь, но не потерявшего свою значимость в унитарном Азербайджане фактора существования в приграничных с Россией и Ираном районов компактного расселения лезгин и талышей, вопросы для азербайджанских властей умножатся. Окончившаяся неудачей вторая попытка подавить главный очаг «сепаратизма» может откликнуться центробежными тенденциями на периферии. Тем более, если действия официального Баку по односторонней расконсервации карабахского статус-кво получат вполне ожидаемое неодобрение со стороны соседей с севера и юга.
Экономические риски масштабной войны для Азербайджана не менее настораживающие. Тому свидетельство недавние события на местном валютном рынке. Охватившая людей паника в связи с резкой девальвацией национальной валюты напомнила «турбулентность» начала 1990-х годов. Властям удалось в самые сжатые сроки снять социальный протест. Тем не менее, «чёрная суббота» в Баку, когда манат 21 февраля упал в стоимости на 35%, в один час сделав подавляющую часть граждан республики на 35% беднее, всё же поколебала уверенность населения в завтрашнем дне. Меньше всего власти страны хотят повторения «чёрных суббот» в дальнейшем, ибо в условиях нового военного конфликта с Арменией на политическую авансцену Азербайджана могут выйти не только «чёрные субботы», но и, к примеру, «чёрные полковники», как это уже имело место в недалёком прошлом не только южноевропейской Греции, но и самой прикаспийской республике (мятеж полковника ВС Азербайджана Сурета Гусейнова в июне 1993 года).
Ущерб, вполне вероятно, потерпит также энергетическая отрасль. Доходы бюджета страны в 2015 году должны составить 19,4 млрд манатов (18,5 млрд долларов), 10,4 млрд из которых – это трансферты из Государственного нефтяного фонда Азербайджана. Другие статьи пополнения азербайджанского бюджета также чувствительны к любым возможным внешнеполитическим рискам: 4,8 млрд манатов, или 25% доходов, будут обеспечены за счёт перечислений министерства налогов республики, 1,6 млрд манатов (8 %) – сборами местного таможенного комитета. В Азербайджане, как и 10 лет назад, в далёком 2005 году, доля сырой нефти в общем экспорте страны составляет около 86%, из которых 82% приходится только на одно юридическое лицо с зарубежным капиталом – компанию «BP Azerbaijan».
Ориентированная на экспорт энергоресурсов азербайджанская экономика в целом показала иммунитет к неблагоприятной конъюнктуре на мировых сырьевых рынках. Хотя бюджет текущего года продолжает исполняться с учётом заложенной в него цены нефтяного барреля в 90 долларов, экономика страны уверенно держится на плаву. Как отмечают бакинские экономисты, себестоимость добычи нефти с азербайджанского участка каспийского шельфа вместе с расходами на её транспортировку в турецкий порт Джейхан не превышает 13 долларов. Таким образом, даже нынешние сильно заниженные цены на «чёрное золото» позволяют правительству республики держать ситуацию под контролем. Впрочем, нефтегазовый сектор Азербайджана, как и вся республика в целом, не пребывает в «свободном плавании». Сюда направлены многомиллиардные инвестиции транснациональных корпораций, строятся планы доставки азербайджанского газа, на «замещающих» российский энергоресурс позициях, к европейским потребителям. Экспорт углеводородов, инвестиции в энергетический сектор крайне чувствительны к малейшим политическим рискам, вне зависимости от того, задаются ли они внутренней динамикой или определяются внешними вызовами. При росте вероятности необдуманного решения властей Азербайджана на карабахском направлении данные риски принимают для зарубежных партнёров Баку колоссальный размер. Самоустраниться от них и, тем самым, пренебречь интересами многолетних бизнес-партнёров, для высшего политического руководства страны чревато самыми неблагоприятными последствиями. Кстати, не только имиджевого свойства.
Отдельную «статью» экономических потерь для Баку могут составить внешнеторговые издержки, которые уже демонстрируют серьёзный дисбаланс в наши дни ситуации «ни войны, ни мира» в карабахском конфликте. Снижение цен на нефть, повышение курса доллара и удешевление национальных валют основных торговых партнёров Азербайджана в совокупности увеличили давление на местную экономику. Возросла стоимость импортируемых азербайджанскими компаниями товаров, и это с учётом отмеченного выше падения покупательной способности граждан республики после девальвации маната. Азербайджан ведёт интенсивную внешнюю торговлю с Турцией и Россией, осваивает перспективный для себя грузинский рынок, изыскивает возможности выйти на более внушительный товарооборот с Ираном. Война в Карабахе отбросит торгово-экономические отношения Азербайджана с его ближайшими соседями на многие годы назад.
Представленный обзор рисков – далеко не полный. За его рамками остался ряд вопросов, часть которых, к сожалению, не может быть представлена в открытом аналитическом «эфире». Во всяком случае, пока не может… Но и высказанных нами мыслей, пожалуй, вполне достаточно для понимания основных подводных камней, ожидающих азербайджанские власти в случае принятия судьбоносных для своего народа и всего Кавказского региона неоднозначных решений.
Специально для kavkazoved.info
Азербайджан безопасность Нагорный Карабах политика и право
