ВОЕННО-ЦЕНЗУРНАЯ ПРАКТИКА НАКАНУНЕ И ВО ВРЕМЯ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | И. А. БОНДАРЬ, В. О. БОНДАРЬ | 25.01.2015 | 00:00

В начале нового столетия важное место в подготовке к потенциальным военным конфликтам в будущем отводилось реорганизации военной цензуры. В 1904 году была установлена цензура всех без исключения известий и статей, в которых содержались данные о действиях армии и флота. Цензурные отделения были созданы при всех штабах действующих армий. После этого контроль над публикациями в периодических изданиях ужесточился. Во всех городах и населенных пунктах Российской империи, в которых издавались газеты или журналы, были созданы местные цензурные комиссии. В начале ХХ века тема военной цензуры стала предметом оживленной дискуссии в кругу отечественных теоретиков военного искусства. Предлагалось, прежде всего, распространить военную цензуру на все виды корреспонденции, но в первую очередь на прессу. Предлагалось также распространить цензуру не только на неофициальные сообщения, но и на все официальные издания, которые по своей содержательной значимости имели первостепенное значение. Правительство стало практиковать использование разновидностей военной цензуры в мирное время, объявляя «чрезвычайные условия» в том или ином регионе и вводя в действие «положение о чрезвычайной охране». 

Вплоть до начала Первой мировой войны в России продолжалась дискуссия по поводу соотношения свободы слова и защиты секретов. Одни считали, что в прессе вообще не следует затрагивать вопросы, относящиеся к военному и морским делам. Другие ссылались на то, что во всех странах еще со второй половины XIX века получило распространение практика гласного обсуждения всего, что не может быть секретным в военном и морском деле. В результате 5 июня 1912 года был принят закон, который регламентировал военные сведения и определял порядок их использования. В этом же году император утвердил «Положение о военных корреспондентах», в котором особо подчеркивалось, что другие лица не имеют права посылать с театра военных действий какие-либо сведения, предназначенные для печати. С наступлением особого периода за нарушение правил о военной цензуре предусматривалась административная ответственность. 22 июля 1914 года в «Правительственном вестнике» было опубликовано Временное положение о военной цензуре, она делилась на полную и частичную. В полном объеме цензура применялась на театре военных действий. Система цензурных органов в тылу включала главную и местные военно-цензурные комиссии, а также военных цензоров. Уже в сентябре эти правила были откорректированы в сторону ужесточения в связи с допуском корреспондентов в расположение армии. По мнению многих исследователей, такое положение создалось в силу того, что в начале ХХ века существенно изменился характер войны как общественно-политического явления. В этой связи и отношение властей к подробному освещению в прессе событий, связанных с войной, стало более сдержанным. Осторожность объяснялась, прежде всего, большим количеством широкомасштабных операций, которые в своей совокупности отличали Первую мировую войну от череды разрозненных сражений в вооруженных конфликтах предыдущего столетия. В этой связи появление в прессе подробностей могло негативно сказаться на планах командования армией и отдельных ее подразделений. Это свидетельствует о том, что ужесточение военной цензуры в начальный период Первой мировой войны объяснялось стремлением военного командования русской армии не допустить разглашения стратегических планов и преждевременного раскрытия тактических задумок.

Тотальный цензурный контроль не мог не сказаться на качестве освещения в печати основных событий Первой мировой войны. Исходя из этого, журналисты сами представили правительству и военному командованию несколько проектов по организации взаимодействия между армией и прессой. Однако военное командование беспокоило, в первую очередь, сохранение военной тайны, а не формирование общественного мнения. Совместно с МВД оно ежегодно готовило перечни сведений, запрещенных к публикации. При этом органы военной цензуры имели свой, значительно расширенный, перечень. С согласия императора военная цензура вводилась даже на тех территориях, которые находились далеко от линии фронта, но имели важное стратегическое значение. Довольно быстро она стала всеобъемлющей, включая в себя и политическую цензуру. В дополнение к перечню запрещенных для публикации сведений, военные цензоры на свое усмотрение могли разрешать и не разрешать печатание тех или иных материалов. При этом решения цензурных органов в условиях войны считались окончательными. Несмотря на то, что в Положении имелся раздел, регламентировавший порядок обжалования действий цензурных комиссий, в большинстве случаев он оставался невостребованным. Цензурная неразбериха дошла вскоре до того, что обратилась в сплошной произвол. Один цензор из одного органа не допускал к печати «крамольный материал», другой в другом органе беспрепятственно пропускал его. В столицах одному органу разрешалось печатать то, что не разрешалось другому. В провинции цензура вычеркивала статьи, разрешенные столичными цензорами, а администрация налагала штрафы на подцензурные издания. В правительственных кругах осознавали сложную структуру и чрезмерную жесткость военной цензуры, поэтому изыскивали возможности упростить весь процесс, не нарушая при этом основных положений императорского указа. Государственные чиновники больше склонялись к отмене частичной цензуры и распространению требований полной цензуры на всю территорию империи. Позиция военачальников не соответствовала взглядам правительства в том смысле, что они разделяли военную тематику от политической. Это было чревато публикацией различного рода сведений, прямо не относящихся к армии, но непосредственно связанных с ее жизнедеятельностью. С учетом этого Совет министров принял решение о задачах органов военной цензуры в области контроля над периодической печатью в общеполитическом отношении. 

 На момент начала Первой мировой войны в России был создан целый свод законов и положений о цензуре, действие которых значительно ограничивало развитие гласности. Помимо общих правил о цензуре, имелись специальные рекомендации для организации контроля над публикациями военных журналистов, региональной прессы. Даже сотрудники издательства Генерального штаба, готовившего к выходу сборники официальных сообщений, испытывали на себе определенные цензурные ограничения. Это не могло не сказаться на качестве освещения в печати основных событий войны. После поражения русских армий в Восточной Пруссии возник информационный вакуум, цензура строго запрещала комментировать неудачи. Несколько дней страна и особенно провинция находились в полном неведении, и только в конце августа 1914 года газеты и журналы стали размещать разрозненные материалы о причинах неудач, стараясь оправдать их экономическим превосходством Германии. Пресса относила победу германской армии в Восточной Пруссии к разряду боевых «эпизодов», которые не должны повлиять на общий исход боевых действий.

Характер публикаций в корне изменился после того, как России удалось нанести крупное поражение Австро-Венгрии и захватить значительные территории. По итогам кампании 1914 года положение русской армии на фронте стабилизировалось. Между Восточной Пруссией и Россией фронт шел по довоенной границе, далее он пересекал довоенную границу Австро-Венгрии с Россией и переходил на захваченную русскими частями австрийскую территорию. Большая часть Галиции досталась России, на юге фронт упирался в Карпаты, практически незанятые войсками обеих сторон. 

Характеризуя состояние печати в первый год войны, журналист В. Новоселов указывал в начале 1915 года, что «целый год голос страны был заглушен, общественное мнение было придавлено, печать стеснена до последних пределов. … Печать, сознательно принеся эту жертву, в силу стечения чисто русских обстоятельств внутренней политики, потребовала не жертв, а… полного отречения от своих прав, полной безгласности, полного молчания по жгучим вопросам» (1).

Необходимо отметить, что русские журналисты, осознавая несостоятельность всех существовавших в стране правил и положений о печати, накануне и в начальный период войны представили правительству и военному командованию несколько проектов по организации взаимодействия между армией и прессой. Один из них был подготовлен редакцией «Русского слова» под названием проект «О пользовании печатью», в котором отмечалось, что военным с самого начала кампании следовало обратить внимание на прессу как на союзника, а не противника. При сложившихся обстоятельствах членами редакции предлагалось организовать взаимодействие средств массовой информации и армии в трех направлениях:

- для более широкого осведомления публики и для придания газетам авторитетности;

- для создания ложного представления у врага о предстоящих с нашей стороны операциях или о мерах нашей готовности для отражения его операций;

- для поднятия или успокоения настроения русского общества.

Естественно, что такие цели не могли удовлетворить военное командование, для которого главное заключалось в сохранении военной тайны, а не в формировании общественного мнения. Тем не менее, в рассматриваемом проекте речь шла и о недопущении бесконтрольной публикации сведений военного характера. В частности, журналисты предлагали определить круг популярных и надежных изданий, которые могли быть привлечены к освещению военных событий, из числа штабных офицеров выделить посредника для решения вопросов взаимодействия штаба и редакций. Он же должен был отслеживать потребности общества с целью определения тематики публикаций, а также распределять поступающий материал «на истинный и служащий для цели инспирации». «Истинный» материал сразу направлялся бы в редакции, «инспирируемый» - только избранным сотрудникам (2). Для соблюдения военной тайны подготовленный к публикации материал, снабженный особыми пометками, предлагалось направлять через службу фельдъегерей или специально выделенных сотрудников жандармерии.

До 5 июля 1912 года, когда вышел новый закон, регламентировавший работу военных журналистов, свобода печатного слова в области военного и морского дела регулировалась Уголовным уложением «О государственной измене». Напомним, что «распространение посредством печати сведений о передвижении войск и морских сил или о средствах обороны, заведомо вопреки состоявшемуся в установленном порядке воспрещению об их оглашении», наказывалось лишением свободы на срок до восьми месяцев или штрафом в размере не свыше трехсот рублей. Соответственно военно-цензурные органы направляли усилия на выявление фактов (или попыток) опубликования планов, рисунков и других документов, входящих в перечень сведений, составляющих военную тайну.

В январе 1914 года Министерство внутренних дел представило новый «Перечень сведений по военной и военно-морской частям, оглашение коих в печати воспрещалось» (3). Срок действия этого перечня был ограничен одним годом, до 28 января 1915 года. Однако первые события войны показали, что документ не обеспечивает полного соблюдения военной тайны, поэтому 12 июля 1914 года на утверждение был представлен еще один перечень с таким же названием (4).

В отличие от предыдущего перечня, касавшегося в основном состояния и передвижения войск, различных видов вооружений и т.п., обновленный перечень ставил под запрет предположения по поводу военных действий армии и флота, данные о заготовках и складах для нужд военного и морского ведомств, сведения о техническом состоянии и пропускной способности железных дорог и других транспортных коммуникаций. При этом делалась ссылка на то, что действие этого перечня не распространяется на уже опубликованные или готовящиеся к публикации сведения, подготовленные Правительствующим сенатом, военным и морским ведомствами.

26 июля 1914 года появился еще один перечень запрещенных сведений, который предназначался исключительно для использования военной цензурой (5). Примечательно, что этот перечень был значительно шире, чем предыдущие правила, он состоял не из восемнадцати, а из двадцати пяти пунктов. Разница заключалась в том, что цензуре было предписано не пропускать в печать сведений о личном и командном составе войсковых частей, а также структур военного и морского ведомств; о боевой готовности армии и флота, о порядке пополнения потерь, о стратегических и тактических характеристиках местности расположения войск и ведения боевых действий, об обстановке в районах дислокации частей и соединений и об отношении к русской армии местных жителей, о происшествиях на сухопутных и водных транспортных коммуникациях, о чрезвычайных ситуациях в расположениях воинских частей и на военных судах (пожарах, взрывах, эпидемиях и т.п.). 

При утверждении рассматриваемого перечня запрещенных к публикации сведений было определено, что он действует до 25 июля 1915 года, после чего будет откорректирован в соответствии с обстановкой на фронте. Однако изменения начали вноситься значительно раньше. В середине ноября 1914 года он был дополнен пунктом, согласно которому в прессе запрещалось писать «о предположениях, постановлениях и мероприятиях по Совету Министров как связанных с чрезвычайными расходами на потребности военного времени, так равно вызываемых военными обстоятельствами» (6).

В конце июля 1915 года, как и планировалось, был разработан очередной перечень закрытых сведений. В основе своей он повторял ранее выделенные данные, а некоторые положения претерпели лишь редакционные правки. Новыми являлись только четыре положения, которые не разрешали военным цензорам санкционировать публикации:

- «о движении коммерческих судов, как русских, так и иностранных, уходящих, прибывающих или направляющихся в русские порты или порты союзных с Россией государств и о передвижении доставляемых в Россию военных грузов, а также о количестве и составе этих грузов;

- о результатах бомбардировки территории империи неприятельскими армией, флотом или путем нападения с воздуха;

- о потерпевших крушение у наших берегов военных и коммерческих судов неприятеля и о работах по их спасению;

- о деятельности предприятий, работающих для нужд государственной обороны» (7).

Органы военной цензуры во время Первой мировой войны руководствовались в своей деятельности не только представленными перечнями. Основным регламентирующим документом для них являлся указ императора Николая II от 20 июля 1914 года, вводивший в действие «Временное положение о военной цензуре», которое учитывало опыт «чрезвычайной охраны». По нему военная цензура устанавливалась в «полном объеме» в местах военных действий и «частично» – на других территориях. Сразу же после выхода указа по распоряжению начальника Генерального штаба в Петрограде была учреждена военно-цензурная комиссия, хотя здесь, как в городе, находившемся на театре военных действий, уже существовала военная цензура. Военная цензура была введена и в Москве, несмотря на то, что вторая она не находилась в прифронтовых условиях. Военная цензура быстро стала всеобъемлющей, включая в себя и политическую цензуру. В секретном письме на имя начальника Генштаба председатель Совета министров И.Л. Горемыкин подчеркивал, что «военная цензура, просматривая предназначенный к выпуску в свет газетный материал, должна оценивать последний не с одной лишь узковоенной точки зрения, а и с общеполитической» (8).

Военная цензура устанавливалась в полном или частичном объеме. В полном объеме цензура публикаций на военную тематику действовала только в районе ведения боевых действий. На остальных территориях выборочно устанавливалась частичная военная цензура. Военная цензура в полном объеме заключалась «в предварительном просмотре произведений тиснения, эстампов, рисунков, фотографических снимков и т.п., предназначенных к выпуску в свет, а также текстов или подробных конспектов речей и докладов, подлежащих произнесению в публичных собраниях, и в просмотре и выемке как внутренних, так и международных почтовых отправлений и телеграмм…». 

 Действие военной цензуры прекращалось с приведением армии на мирное положение или с окончанием войны в том же порядке, в котором она была установлена.

В статье 31-ой четвертой главы Положения отмечалось, что «военным цензорам вменяется в обязанность не допускать к опубликованию путем печати всякого рода сведений, хотя бы и не предусмотренных правилами, издаваемыми на основании ст. 11 сего положения, но которые могут, по мнению цензора, оказаться вредными для военных интересов государства». Это означало, что в дополнение к перечню запрещенных для публикации сведений, военные цензоры на свое усмотрение могли разрешать и не разрешать печатание тех или иных материалов. При этом необходимо учитывать, что решения цензурных органов в условиях войны считались окончательными. Несмотря на то, что в Положении имелся раздел, регламентировавший порядок обжалования действий цензурных комиссий, в большинстве случаев он оставался невостребованным. 

Практическое применение «Временного положения о военной цензуре» очень скоро выявило целый ряд недостатков этого нормативного акта. Главный из них заключался в том, что Положение фактически не регулировало отношения между военными и гражданскими цензорами, кроме того, имели место разногласия в деятельности местных военно-цензурных комиссий. Они зависели от того, в какой местности располагались эти комиссии и на каком удалении от линии фронта. В близлежащих к театру военных действий районах цензура была строже, в тыловых регионах – она осуществлялась по упрощенной схеме. В то же время статья 31 давала возможность запрещать прессе печатать не только военные статьи, но и материалы, которые непосредственно не относились к армии и всему тому, что с ней связывалось. 

В. Новоселов писал по этому поводу, что «цензурная вакханалия дошла вскоре же до того, что презрела всякий здравый смысл и обратилась в сплошной произвол. Один цензор из одного органа делал «выемку», не допуская к печати «крамольный материал»; другой в другом органе беспрепятственно пропускал отреченное первым. В столицах одному органу разрешалось печатать то, что не разрешалось другому. В провинции цензура вычеркивала разрешенное столичными цензорами, а администрация налагала штрафы на подцензурные издания. Не было такого вопроса дня, даже касавшегося прямо военных событий, который мог быть использован свободно целиком в печати. Журналы и газеты выходили усеянные проблемами. Редакции вынуждены были заявлять, что такая-то статья по независящим обстоятельствам не может появиться в номере или что не могла появиться своевременно и появляется задним числом, когда уже острый момент ее злободневной темы был упущен…» (9) 

Временное правительство не отменило действие Временного положения о военной цензуре, принятого 20 июля 1914 года, напротив, своим постановление от 26 июля 1917 года «О специальной военной цензуре и печати» оно внесло в него дополнения, которые ужесточали ответственность за нарушение установленных правил. Правда, в то время ни о какой реальной ответственности не могло быть и речи, поскольку органы правосудия были парализованы противоречиями между правительством и органами революционной демократии. Несмотря на запреты, периодические издания самых различных направлений каждый по-своему интерпретировал происходящие события, делал прогнозы, выдавал желаемое за действительное. 

 В армейской среде практически беспрепятственно распространялось большое количество журналов и газет, в том числе и те, которые ранее запрещались для военной аудитории. Этим занимались специально созданные военные бюро различных политических партий, а также многочисленные культурно-просветительные организации и общественные движения. 

Таким образом, военная цензура в годы Первой мировой войны получила дальнейшее развитие, но так и не была доведена до совершенства. Основная причины постоянной критики в адрес органов контроля над печатью заключалась в том, что их деятельность регламентировалась узковедомственными интересами, а не четко разработанной государственной политикой. Другая причина состоит в том, что военная цензура использовалась главным образом как временная мера, направленная на сохранение секретов только в периоды обострения социально-политической обстановки в том или ином регионе в условиях вооруженных конфликтов. В мирное время, требования военной цензуры теряли свою актуальность и переставали действовать. Командование российской армии исследуемого периода показало свою заинтересованность в цензуре с чисто военной точки зрения, стараясь оградить ее от решения вопросов политического характера, а также от возможностей использования прессы в качестве мощного оружия консолидации общества и его вооруженных сил. Тем самым оно нарушило целостность мобилизующего потенциала средств массовой информации, которые могли одновременно и участвовать в сохранении военной тайны, и способствовать формированию боевого духа войска. Вполне вероятно, что это происходило потому, что в России цензура, как и вся печать, находилась в ведении Министерства внутренних дел, в составе которого действовало Главное управление по делам печати. На фоне его активности в решении вопросов организации и работы военной цензуры разрозненные попытки военного командования взять ситуацию под свой контроль были обречены на неудачу. 

В результате практика использования цензурой запретительных мер отнюдь не способствовала распространению объединительных тенденций в российском обществе. С момента своего возникновения военная цензура в России, несмотря на наличие законодательной базы, не была структурирована в соответствие с целями, которые перед ней ставились, не было создано единого организующего центра. Контроль над публикациями военного характера одновременно осуществляли как военно-цензурные комиссии в войсках и округах, так и цензурные установления общего типа на местах. Каждая из названных инстанций по своему усмотрению определяла соответствие публикаций военного характера перечню запрещенных сведений.

И. А. БОНДАРЬ, В. О. БОНДАРЬ (Северо-Кавказский федеральный университет)

Доклад представлен в ходе международной научно-практической конференции «Кавказ в годы Первой мировой войны» (Пятигорск, 28-30 ноября 2014 г.). Доклады публикуются в авторской редакции.

Примечания

Первая мировая война Россия СМИ / Интернет

версия для печати постоянная ссылка

Добавить комментарий

Ваше имя: Ваш E-mail: Ваше сообщение:     Введите код: