СОСТОИТСЯ ЛИ В АРМЕНИИ «ПОЛУТОРОПАРТИЙНАЯ» МОДЕЛЬ?
ИНТЕРВЬЮ | Александр ИСКАНДАРЯН | 31.10.2014 | 00:01
Армения находится на пороге конституционных реформ. В стране, согласно задумке власти, может произойти смена политической модели правления. Действующая суперпрезидентская модель может уступить свое место парламентской форме правления.
Противники указанных реформ проводят митинги, и требуют отставки власти. Происходят непонятные для большей части общества кадровые назначения.
В чем заключается настоящая цель конституционных реформ, удастся ли их провести, насколько сильным будет сопротивление оппозиции и сил внутри власти, могут ли конституционные реформы стать причиной политических потрясений в Армении?
Об этих и других актуальных вопросах внутренней политики корреспондент «Кавказской политики» побеседовал с известным армянским политологом, директором Института Кавказа Александром Искандаряном.
— Президент Армении все же на время отложил процесс конституционных реформ и решил обратиться к вопросу уже в следующем году. Как вы думаете, страна действительно стоит на пороге смены модели правления или власть искусственно внесла тему для затягивания времени?
— И то, и другое. Но если это произойдет, мы будем иметь дело с изменением политической модели. Пока наблюдается лишь попытка изменения действующей модели правления. Процесс не завершился, он на стадии обсуждения.
Ключевая часть этих изменений – перемещение центра принятия решений в политической системе от личностей к партии. То есть, чтобы процесс принятия решений находился не в руках президента как личности, а в верхушке правящей партии. В данном случае – правящей Республиканской партии Армении (РПА), которая обладает большинством мест в парламенте.
Цель реформ заключается в том, чтобы в конечном итоге управлять страной можно было бы с помощью партии.
В политологии такого рода системы называются «полуторапартийными», когда существует правящая партия, внутри которой передается власть.
Существуют также другие партии, система не однопартийная, но процесс принятия решений находится в одной партии. Эту систему иногда называют мексиканской, иногда – японской.
В Армении происходит ротация личностей, которые через два срока правления уходят с занимаемого поста. В этом плане реформа Конституции в намерениях сулит оставление власти в рамках Республиканской партии и после того, как президентом перестанет быть Серж Саргсян.
— В рамках разработки предложений по реформам основного закона Серж Саргсян заявил, что не будет баллотироваться в президенты, и не стает спикером парламента или премьер-министром после ухода с поста главы государства. Он лишь подчеркнул, что РПА и дальше будет занимать весомое место в политической системе Армении, а он будет руководить партией из ее центрального офиса. В контексте перемещения центра политической системы в партию, где в центральном офисе сидит ее лидер, мы будем иметь дело с тем, что фактическим руководителем страны останется босс правящей партии, в данном случае Серж Саргсян. Это так?
— Власть остается в руках той же группы, просто это будет несколько более формализовано. В настоящее время власть в целом сконцентрирована в руках президента. В этом плане у нас суперпрезидентская республика.
В реальности же власть находится не в руках только президента, а группы людей. Они представляют с собой неоформленный центр политической системы. В нее входят некоторые чиновники высокого ранга, некоторые министры, премьер-министр, спикер парламента, некоторые капитаны бизнеса и парламентарии.
Между тем надо понимать, что президент Армении, сколько бы серьезное место ни занимает в политической системе, его полномочия охватывают лишь часть системы.
Формально он может менять личности в политической системе, но изменить всю систему он не может. У нас все-таки не диктатура, а правление путем консенсуса между элитами. Соответственно, мы теперь имеем дело с процессом формализации того, что находится в зачаточном состоянии. Получится это или нет, пока не ясно.
— То есть существующие в Армении неформальные институты и отношения начинают формализоваться?
— В данном случае правящая Республиканская партия Армении, инициируя конституционные реформы, предпринимает попытку сделать так, чтобы центром политической системы была не личность, а партийная элита. То есть мы имеем дело с формализацией неформального.
Таким образом, роль фигуры главы государства будет меняться в зависимости от того, каковы его полномочия по Конституции. Президент и руководитель партии – это совершено другие фигуры со своими полномочиями. Пересмотр модели госуправления будет влиять на политическую систему в целом.
Если этот процесс произойдет, а он может произойти, поскольку во всех остальных трех странах постсоветского пространства, кроме, конечно, Прибалтики, в которых есть публичная политика (а она из постсоветских стран есть в Армении, Грузии, Украине и Молдове), эти изменения на формальном уровне уже произошли.
Они впервые чрезвычайно неудачно произошли в Молдове, и слепить там сколько-нибудь серьезную коалицию в парламенте не получается. Страна находится под прямым ручным управлением Европы. Указанные изменения произошли на Украине, и в силу и этого обстоятельства она развалилась. Это произошло также в Грузии совсем недавно, но страна пока держится.
В настоящее время наблюдается тенденция продвижения Армении в этом направлении. Во всяком случае, об этом говорится.
То есть это закономерность, а не случайность. Там, где не существует жесткого авторитарного режима, наблюдается тенденция, движение к тому, что власть будет принимать вот такую форму.
— Президент Серж Саргсян уже отложил вопрос одобрения концепции конституционных реформ до весны 2015 года, оппозиция выступает против внесения поправок в главный закон, существует также сопротивление внутри правящей элиты. Насколько высока вероятность того, что указанные изменения все-таки удастся провести в Армении?
— Конечно же, есть сопротивление, и его можно было бы предвидеть. Понятно, что оппозиция должна выступать против.
В Армении оппозиция объединена по негативному признаку. То есть «против», а не «за». Объединиться по позитивному признаку партиям «Процветающая Армения», «Наследие» и «Армянский национальный конгресс», мягко говоря, сложно. Им даже чрезвычайно сложно это делать по негативному принципу.
Будет, конечно, сопротивление конституционным реформам также внутри правящей системы. Во-первых, поскольку сама РПА не представляет монолита. Она представляет собой довольно сложную систему совмещения интересов различных групп. Это место консенсуса элит.
Соответственно, они между собой могут конфликтовать, так как ясно, что в случае смены модели правления одна группа получит больше дивидендов, а вторая – нет.
В том и в другом случае правильно включить режима маятника – объявить о конституционных реформах, подождать, потом вновь объявить и еще раз взять паузу, посмотреть, что будет. Времени-то много, чтобы элиты, партии, журналисты и общество привыкли.
Теперь о том, получится их провести или нет? В зависимости от ситуации процессы могут развиваться по-разному. При необходимости, конечно, власти могут провести их или оставить идею проведения конституционных реформ вообще. Однако при наличии политической воли правящая партия сможет провести эти реформы.
— Вы отметили, что перемены в политической системе привели к сложным последствиям на Украине и в Молдове, а Грузия – пока держится. Как вы думаете, к чему могут привести эти перемены в Армении? В стране идут массовые протестные акции оппозиции, проводятся даже конференции на тему того, насколько близок армянский «майдан».
— Проводить конференцию на тему того, насколько близок армянский «майдан», это не понимать суть такого феномена, как «майдан». Случиться может разное. Я не могу сказать, что в этом процессе есть большая заинтересованность внешних сил, которые ратуют или противятся указанной реформе.
Я бы не сказал, что это внешним силам важно. В принципе принято считать, что парламентские политические системы более приспособлены к внутриполитическому консенсусу. Но здесь есть одна очень большая проблема – в Армении нет серьезных политических партий.
Если бы в Армении на сегодняшний день существовали даже две серьезные политические силы, я бы сказал, что для Армении конституционные реформы могут оказаться очень полезными. Сильных, развитых политических сил нет.
Даже Республиканская партия таковой не является. Она скорее некий профсоюз государственных чиновников и социальный лифт для различного рода чиновников, и ассоциированного с ней бизнеса.
Таким образом, при отсутствии серьезных политических сил, воспользоваться указанной реформой для усиления партийно-политической системы, некому.
Похожие проблемы были в Молдове и Украине. В Грузии ситуация иная. Там есть идеологическая оппозиция с довольно примитивной идеологией, иногда не очень конструктивной, но она есть, действует и является фактором как в политике, так и медиапространстве.
— Политическая ситуация в Армении хотя бы декоративно претерпела определенное изменение. Сформировался формат сотрудничества невластной тройки, и один из их лидеров, главный олигарх страны – Гагик Царукян не исключил, что может выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах 2018 года. Как вы думаете, насколько намерения Царукяна серьезны и как это может повлиять на политический ландшафт?
— Я бы перестал себя уважать, если бы за четыре года до президентских выборов стал делать такого рода прогнозы.
С подобными заявлениями выступают политики, в зависимости от складывающейся сегодня политической реальности. Через четыре года политическая реальность будет абсолютно другой. Это несерьезно, поскольку четыре года – гигантский срок.
На сегодняшний день, заявления политических сил этого сектора – инструмент проведения той игры, которую они ведут.
— Недавно в Армении произошли два события. На пост губернатора Сюникской области был переназначен такая неоднозначная, скандальная фигура, как Сурен Хачатрян, и ушел с занимаемого поста министр территориального управления, вице-премьер-министр Армен Геворкян. О чем свидетельствуют указанные кадровые рокировки?
— Оба события говорят об очень интересном явлении. Собственно, не о людях идет речь, а о некоторой тенденции, которые в них отражаются.
Назначение Сурена Хачатряна означает то, что республиканцы добились того, чего они хотели в рамках выборного цикла. Они взяли практически все политические площадки, и теперь у них есть возможность не обращать внимания на другие политические силы.
РПА может принимать решение и проводить их без оглядки на других политических акторов. Даже протесты по поводу назначения господина Хачатряан были вялыми.
Выход Армена Геворкяна из когорты власти – это другая сторона той же самой медали.
Если политическая партия может не обращать внимания на соперников в силу их отсутствия, политическая борьба перемещается внутрь правящей партии на личностном уровне: кто-то кого-то не удовлетворяет, кто-то с кем-то не согласен и так далее.
В результате этого меняется и роль различных лиц. То есть изнутри есть открытая, но достаточно жесткая конкуренция, в результате которой побеждают сильные фигуры.
В настоящее время республиканцы могут позволить себе все, что захотят. Однако речь не идет об их прочной легитимности в обществе. Наоборот, республиканская партия мало популярна, и социальное недовольство в Армении – гигантское.
Но так как им ничего не противостоит, они имеют возможность вести себя так, как им угодно.
Аршалуйс Мгдесян, по материалам: Кавказская Политика
Армения политика и право
