ДОКЛАДЫ УЧАСТНИКОВ КРУГЛОГО СТОЛА «РОССИЙСКО-АБХАЗСКИЕ ОТНОШЕНИЯ: КОНТУРЫ НОВОГО УРОВНЯ ИНТЕГРАЦИИ» (23 сентября 2014 г.)

МЕРОПРИЯТИЯ | 08.10.2014 | 12:02

ЧИРИКБА Вячеслав Андреевич, Министр иностранных дел Абхазии

ПРИВЕТСТВЕННОЕ СЛОВО

Уважаемые коллеги, друзья,

Позвольте сердечно приветствовать всех участников круглого стола «Российско-абхазские взаимоотношения: контуры нового уровня интеграции».

Целесообразность организации нынешней встречи очевидна. На фоне стремительно меняющегося международного контекста возникает необходимость в сверке часов, в обмене мнениями по важным аспектам как международной, так и региональной ситуации между ведущими специалистами в области российско-абхазских отношений.

Совершенно очевидно, что международные отношения вступили в зону повышенной турбулентности. Инициированное извне драматическое переформатирование большого Ближнего Востока, трагедия Ливии, Сирии, а ранее Ирака, Афганистана, захват группировкой ИГИЛ большой части территории Ирака и части Сирии, драматические события на Украине, санкционная война Запада против России – и на этом фоне усилившиеся требования Грузии о вступлении в НАТО, т.е. очевидная угроза безопасности и России, и Абхазии на юго-востоке – все это создает весьма взрывоопасную и во многом непредсказуемую ситуацию и для региона Кавказа, который находится на стыке Европы и большого Ближнего Востока, а значит и для России, и для Абхазии как кавказских государств.

Безопасность неделима, и это хорошо известно. Россия – гарант безопасности Абхазии, Абхазия – важный элемент системы безопасности России на юге. Взаимный интерес очевиден, и он составляет важнейший базис российско-абхазских отношений, фактор которой является долговременным и который перевешивает в силу своей значимости все остальные важные аспекты наших взаимоотношений. И в силу этого повышение уровня интеграции Абхазии с Россией означает прежде всего усиление компоненты безопасности, что очевидным образом затронет прежде всего силовые структуры обеих стран, политику в области безопасности и обороны. Лишь интеграция усилий в области безопасности создание общего контура обороны и безопасности союзных наций, каковыми являются Россия и Абхазия, может дать адекватный ответ на серьезные вызовы и угрозы стабильности и безопасности в Кавказском регионе.

Конечно, помимо сферы безопасности, с точки зрения жизненно важных интересов Абхазии, а также динамики и вектора интеграционных процессов присутствует и более широкий политический и экономический контекст. Для Абхазии большой интерес представляет динамично формируемое, при лидерских позициях России, евразийское политическое, экономическое, военное, таможенное и гуманитарное пространство, формулируемое как Евразийский интеграционный проект. Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), Таможенный союз, Евразийский экономический союз (ЕАЭС), Евразийский Союз и другие уже имеющиеся или формируемые региональные структуры, как мы надеемся, это будущее и Абхазии, хотя мы отлично понимаем все сложности стоящие на пути продвижения к этой цели, коренящиеся в непризнанности абхазского государства большинством, кроме России, членов этих объединений.

Тем не менее, концептуальная разработка возможного в будущем участия Абхазии в упомянутых выше или иных, в том числе и будущих региональных объединениях, возможна и даже необходима уже сейчас. Абхазия должна быть готова к такому членству и интеллектуально, и институционально, в том числе и с точки зрения законодательной базы. Необходимо поступательное совершенствование и доведение своих важнейших государственных, управленческих, юридических, экономических и образовательных институтов до необходимых требований и стандартов, предъявляемых к членству в соответствующих региональных структурах. А это означает для Абхазии – сильнейший стимул к модернизации.

Действительно, логика интеграции подводит нас самым прямым образом к проблеме необходимости модернизации абхазского общества и его институтов. Чтобы быть адекватным участником каких-либо межгосударственных объединений, да и адекватным партнером в двусторонних отношениях, необходимо существенно повысить качество законодательной базы, создание современных, адекватных нынешнему времени и необходимых для нормального функционирования современного общества государственных и гражданских институтов и механизмов. Реформирование системы управления, реформы в области экономики, в системе образования и в других сферах в Абхазии давно назрели, и необходимо вплотную заняться этим процессом.

Процесс модернизации нелегок, но он жизненно необходим. Альтернатива ему – экономическая и политическая стагнация, элементы которой мы можем наблюдать и в нашем обществе. Абхазии не обойтись без создания концептуальных разработок и программ преобразований, касающихся важнейших сфер функционирования общества, не обойтись без привлечения соответствующих специалистов, без целенаправленной подготовки соответствующих задачам модернизации кадров, а также без освоения и внедрения современных управленческих моделей и механизмов. Речь, разумеется, вовсе не идет о слепом копировании. Абхазия имеет свою специфику, обусловленную и традицией, и климато-географическими условиями, и менталитетом. Но взять лучшее, что есть в мировой практике, в первую очередь в России, и творчески применить это здесь, у нас – это задача, без осуществления которой нам просто не обойтись если мы не хотим безнадежно отстать в своем развитии от современного мира.

Россию и Абхазию много связывает. Совершенно особые, межгосударственные отношения, сложились между нашими странами после 2008 года, года признания Россией независимости Республики Абхазия. Между нашими странами создана солидная договорная база: 84 межгосударственных договора и соглашения, еще около 20 находятся в процессе подготовки. Как я уже сказал выше, наши страны связывают долгосрочные взаимные интересы в области безопасности. Есть и существенное взаимодействие в области экономики и культуры, осуществляется координация в сфере внешней политики. Несомненно, что в интересах России создание в Абхазии политически стабильного и экономически развитого общества. Все это позволяет смотреть в будущее наших отношений с оптимизмом.

Следует особо подчеркнуть, что никто ни в Абхазии, ни в России, не намерен подвергать ревизии нынешний политический статус Абхазии. Абхазия есть и будет суверенным и независимым государством. Независимость для народа Абхазии – высшая ценность. Интеграционные процессы в области безопасности, гармонизация законодательной базы Абхазии и России, углубленное экономическое взаимодействие, партнерство в международных отношениях – все эти факторы, напротив, призваны существенно укрепить абхазское государство, сделать его современным, функциональным и экономически процветающим.

Желаю участникам нынешнего круглого стола успехов в обсуждении важных аспектов российско-абхазского взаимодействия!

Спасибо!

КРЫЛОВ Александр Борисович, в.н.с. ИМЭМО РАН, д.и.н.

Россия-Абхазия новый этап двусторонних отношений

Дорогие друзья, мне очень приятно участвовать в этом мероприятии. Я даже специально нашел свою первую абхазскую тетрадь, обнаружил, что приехал я в Абхазию ровно 20 лет назад и первая запись там датируется 5 октября 1994 г. И наиболее яркое впечатление тогда было от дороги, это совершенно разрушенные села и города и группы детей, которые шли в школу в белых рубашечках, наглаженных. Спустя 20 лет эти дети выросли. Они сформировались не в cоветское время, как их родители, в совершенно других условиях и, конечно, Абхазия теперь совершенно другая. 

Теперь даже внешне все отличается очень сильно, и в плане общественных настроений и вообще позиции людей. Понятно, что те, кто вырос в Советском Союзе и те кто вырос в независимой Абхазии – это разные поколения, и здесь мы наглядно видим результаты исторического перелома. Я хочу вернуться назад, чтобы мы поняли, в каком месте мы через 20 лет оказались, и что можем ожидать от наших дальнейших двусторонних отношений.

20 лет назад в Абхазии была разруха и нищета и вместе с тем дух победителей, который очень контрастировал с моральным упадком в тогдашней России. И вопрос о том, «что же вы?», тогда звучал здесь, в Абхазии и в других местах Кавказа. И ответить, к сожалению, на него было нечего, потому что именно тогда, если вы помните, были эпизоды с оркестром в Берлине, разложение и капитулянство верхов, ситуация в России вызывала чувство унижения и позора. 

С того времени наши двусторонние отношения прошли несколько этапов. Первый этап – это начиная с 30 сентября 1993 г. вплоть до введения блокады. Термин «блокада» не нравится нашим официальным структурам, но для тех, кто ходил через эту границу, этот термин адекватно отражает то, что было. Еще до блокады была информационная блокада. Потом был ввод российских миротворцев, которые уменьшили угрозу новой войны. Были попытки Грузии с помощью России вернуть Абхазию, были генерал Кондратьев, генерал Якушев, разные генералы. Разные генералы вели разную политику. 

Во многих российских исторических работах я обнаружил, что они датируют почему-то грузино-абхазскую войну 1993-1994 гг. Я все не мог понять, почему произошло такое смещение, но потом нашел у Примакова в мемуарах, что грузино-абхазская война закончилась после ввода российских миротворцев. Он датирует конец войны вводом миротворцев - отсюда берет начало вся эта путаница. 

В декабре 1994 г. была введена блокада, и это был следующий период в наших отношениях, который длился до ее снятия в 2001 г. Тогда в Абхазии происходили интересные процессы - 23 марта 1993 г. Верховный Совет Абхазии обратился к Верховному Совету России с просьбой вернуть республику в состав, либо под покровительство России. И, собственно, тогда лозунг возвращения в Россию был весьма распространен, и можно сказать, что он господствовал в общественном сознании. Потом был народный сход, это уже в условиях блокады, в апреле 1995 г. И Народный сход, здесь в Сухуме на площади принял обращение, где говорилось: «Мы подтверждаем, что рассматриваем Абхазию, как территорию, находящуюся под покровительством и защитой России. Только единение с Россией позволит возродиться многонациональному народу Абхазии, который не мыслит своего существования без тесного общения с родственными народами Северного Кавказа, всей России и Европы. Только Россия способна обеспечить в регионе мир и спокойствие, сохранить многонациональный народ Абхазии и необходимые для его существования политико-экономическое и духовное пространство. Исходя из вышеизложенного, мы – участники Народного Схода многонационального народа Абхазии вновь обращаемся к народу и руководству Российской Федерации с просьбой о воссоединении Абхазии с Россией. Сухум, 16 апреля 1995 г.».

Теперь можно сказать, что это были какие-то маневры для решения конъюнктурных задач. Но, мне кажется, что тогда большинство граждан Абхазии действительно видели решение проблемы в том, чтобы вернуться в состав России. Но российское руководство проводило политику, которая базировалась на том, что абхазская проблема должна решиться внутри Республики Грузия, и выступало за территориальную целостность Грузии. Фактически, оно отказалось от того, что можно было тогда сделать, ради того, чтобы поддерживать нормальные отношения с Грузией. Казалось, что это реальное решение проблем, но последующее убедило, что никакого решения таким путем найти не удастся. 

Блокада привела к тому, что общественные настроения в Абхазии менялись, и все те, кто ходил через границу, на себе чувствовали все «прелести» того режима, который существовал, и результаты той политики, которая сводилась к тому, что Москва пыталась всеми силами впихнуть Абхазию обратно в состав Грузии. Делалось это разными способами, прежде всего экономическими, но и в том числе путем манипуляции российскими миротворцами и их мандатом. Этот мандат был переделан в мандат СНГ, и это давало Грузии право продлевать его или не продлевать раз в полгода. Грузия получила возможность оказывать давление на Абхазию и на Россию путем постоянных угроз мандат не продлевать. Все это длилось довольно долго и ситуация была крайне нестабильная. 

Следующий период – это 2001 г., снятие блокады и вплоть до 2004 г. Здесь мы можем говорить, что произошли большие изменения в российском руководстве, и показательно, что одно из первых решений премьер-министра Путина - тогда еще не президента, а только премьер-министра - было в том, что был снят режим блокады с Абхазии. И потом начали развиваться отношения в конструктивном ключе, политика впихивания Абхазии в состав Грузии, наконец, была закончена. Выросла по объемам помощь на восстановление Абхазии со стороны России. И здесь очередной переломный этап возник в 2004 г., потому что на фоне этих трёх-четырёх лет восстановления и участия России в решении абхазских проблем, со стороны Кремля было стремление сохранить эту преемственность и наработанные отношения с абхазским руководством.

События 2004 г. стали для Кремля большой и неприятной неожиданностью, потому что для нашего руководства то, что Владислав Григорьевич, его курс будет продолжен Раулем Джумковичем, рассматривалось как естественное течение событий. То, что здесь развернулись такие драматические события, вызвало удивление и непонимание, это осложнило отношения, и после этого кризиса 2004 г. понадобились большие усилия, чтобы эти отношения выстраивать вновь. 

Очень хорошо, что они были выстроены в конструктивном ключе и Сергеем Васильевичем Багапш и затем Александром Золотинсковичем, сумевшими наладить нормальные отношения с Москвой. Таким образом, можно отметить, что Москва была не готова к такому концу эпохи Ардзинба, это стало неприятной неожиданностью. Но, слава Богу, что она была преодолена, и отношения были выстроены в нормальном ключе.

И здесь наступает следующий период, качественно другой, обусловленный событиями 2008 г. в Южной Осетии. За ними последовало признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. Абхазия перестает быть непризнанным государством и становится частично признанным и отношения выходят на совершенно другой уровень. 

17 сентября 2008 г. был подписан договор «О дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Россией и Абхазией». И тут я могу повторить оценку абхазского МИДа, что это событие по праву можно считать историческими, т.к. договор закрепил дружественные, равноправные, взаимовыгодные отношения России и Абхазии, придал им правовую основу. Вместе с тем, в 2010 году произошли события, которые показали, что не все так просто, и тому причиной послужило 200-летие добровольного вхождения Абхазии в состав России. Для Москвы было важно показать, что это событие имеет и для Абхазии и для России большое значение, и это было на благо и России и Абхазии. Но с этим не все согласились. Тут была известная полемика Затулина - Лакоба, и, в общем-то, стало ясно, что автоматического решения проблемы договор не принес.

Следующий период можно обозначить 2010-2014 годами. Здесь была преждевременная смерть Сергея Васильевича, Александр Золотинскович становится президентом. Здесь сейчас много критикуется, понятно, что последние события диктуют оценки, но мне кажется, что нельзя этот период называть потерянным временем. Потому что отношения развивались, и для Москвы принципиально важное значение имело то, что Александр Анкваб занял принципиальную позицию недопустимости политических игр на событиях исторического прошлого. Это проявилось в отношении Абхазии к проблеме черкесов в контексте сочинской Олимпиады и в том, что он жестко пресекал и не одобрял никакой активности на тему разыгрывания исторических обид абхазов на Россию. Действительно, таких обид много. Мы знаем трагедию махаджирства и т.д., но здесь важно чтобы наши мертвые не хватали живых за ноги и не мешали им решать современные проблемы. Здесь, надо сказать, что Александр Анкваб проявлял непривычную жесткость, потому что большинство политических деятелей такой четкой позиции не занимали. И проблемы наши в эти годы были не столько в двусторонних отношениях, сколько внутри самой Абхазии, где нарастало недовольство политикой третьего президента, имевшиеся возможности улучшать ситуацию не были задействованы в полной мере, они могли бы быть более эффективными в плане решения социально-экономических проблем. Но произошла отставка третьего президента, выборы. 

Я должен сказать, что последние выборы в Абхазии были качественно другими, чем прежние. Потому что здесь не было проблем со списками избирателей, фактора Гальского района и т.п. Все кандидаты признали результаты выборов, они не были опротестованы, не было обвинений в массовой фальсификации и т.д. Это говорит о том, что эти выборы прошли совсем в другой атмосфере и это можно только приветствовать, это пойдет на пользу нашим двусторонним отношениям. И вообще имидж Абхазии в результате этих выборов, несомненно, улучшился.

Сейчас наступает новый этап наших отношений. Можно сказать, что он начнется с момента инаугурации уже четвертого президента Абхазии. И здесь мы можем говорить о том, что возникают принципиально новые возможности по дальнейшему развитию того положительного потенциала в наших двусторонних отношениях, который имеется. На новом этапе идея общего периметра безопасности позволит максимально упростить режим пересечения границы на реке Псоу для граждан и грузов. На протяжении 20 лет эта проблема отравляет жизнь абхазского населения и препятствует многим гражданам России приезжать сюда на отдых. Если удастся это сделать - будет достигнуто радикальное и быстрое решение застарелых проблем. 

Нынешний кризис в отношениях России с Евросоюзом и США по поводу Украины дает возможность для Абхазии отправлять на российский рынок практически все, что производится в Абхазии. И проблема сейчас не в ограниченном доступе на российский рынок, не в доступе в российские торговые сети, а внутри Абхазии: в сборе всей произведенной сельхозпродукции, ее транспортировке до границы, и далее в российские торговые центры. 

Возникает фактор Крыма, и здесь появились новые возможности развития новых черноморских проектов по линии Абхазия - Сочи - Новороссийск - Крым. Здесь и туризм, и молодежь, и культура, и образование: масса всяких возможностей, которыми нам надо воспользоваться. И здесь важно, чтобы главное играла не конкуренция, а взаимодополняемость, сбалансированное и гармоничное развитие. Все-таки это совершенно разные туристические центры, и там будет разный турист, поэтому сбалансировано развивать можно, и это будет на пользу всем - и для Крыма, и для Абхазии. И расширение общения на уровне человеческих контактов было бы очень полезным. 

Крайне важно сейчас развивать транспорт: это морские перевозки, это авиация, по линии Абхазия – Крым и дальше Абхазия - крупные города России, в том числе Северный Кавказ и Юг России. Удивляет, что проблема аэропорта до сих пор не решена. Понятна позиция ИКАО. Но мы прилетаем в Крым, в Симферополь несмотря на позицию ИКАО - эта проблема решена. Здесь для решения проблемы можно создать, в конце концов, абхазскую авиакомпанию с малыми судами, и пусть они летают. Каким-то образом проблема должна решаться, чтобы граждане Абхазии и туристы из России могли прилетать в Сухум, могли непосредственно в аэропорту проходить обычную процедуру, а не все то, что сейчас происходит на КПП Псоу. 

В настоящее время Россия и Абхазия готовят новый договор о дружбе, сотрудничестве, взаимной помощи, Он должен вобрать в себя наиболее эффективные компоненты существующего формата абхазо-российских отношений, способствовать их углублению. Я могу присоединиться к оценке абхазского МИД в том, что в Абхазии уверены, что дружественные полноформатные российско-абхазские взаимоотношения будут укрепляться на благо народов обеих стран. Но здесь важно видеть и возможные подводные камни. 

Проблемы могут возникнуть, они вполне очевидные. Прежде всего, на двусторонние отношения, конечно, будет влиять международная ситуация, которая может привести к социально-экономическим проблемам в России. Сложные процессы происходят на постсоветском пространстве – это общий контекст наших двусторонних отношений. Но есть и внутриабхазский контекст. Это внутренние проблемы Абхазии, сложная ситуация в абхазской православной церкви. И здесь еще имеется контекст заинтересованности российской православной церкви, обусловленный связями с грузинской православной церковью, с Украиной и многим, многим еще. Может представлять опасность и поляризация сил внутри Абхазии. Я ее максимально грубо определю соответственно обвинениям в их адрес. Это «прогрузинские силы» намеренные в итоге сдать Абхазию Грузии, и в этом контексте рассматривается проблема паспортизации жителей Гальского района. И вторая – это те, кого обвиняют в излишней пророссийскости, в намерении «сдать Абхазию», сделать ее районом или губернией в составе России. 

Та логика, по которой развивались наши отношения за 20 лет, говорит о том, что для России совершенно невыгодно сейчас ставить себе целью включение территории Абхазии в состав России. Это приведет к массе проблем и не решит никаких. Прежде всего, это осложнит положение на Северном Кавказе, что России совершенно не нужно. Абхазия является важной составляющей российской политики на Кавказе – на Северном и на Южном. Поэтому она важна для России как успешный субъект и действенный игрок этой политики, а вовсе не как какая-то присоединенная территория. 

Обвинения в том, что новое руководство, новый президент будут проводить такую политику, будут диктоваться политическими соображениями и интересами внутриполитической борьбы. Но здесь мы можем столкнуться с тем, что в угоду этой политической борьбе какие-то силы начнут разыгрывать антироссийскую карту, опять будировать исторические сюжеты, темы махаджирства и так далее. И это может оказать негативное влияние на наши двусторонние отношения. 

Надеюсь, что все потенциальные угрозы российско-абхазским отношениям так и останутся лишь виртуальными угрозами, что все политические силы Абхазии смогут объединиться на конструктивной платформе. Собственно, решение всех проблем – это успешное социально-экономическое развития Абхазии. Именно оно будет самой лучшей гарантией независимости Абхазии и поступательного успешного развития на благо наших двусторонних отношений.

ХИНТБА Ираклий Ревазович, заместитель Министра иностранных дел Республики Абхазия

«Российско-абхазские отношения на новом этапе: внешняя политика и контекст в условиях формирующейся полицентричной системы мироустройства» 

Уважаемые дамы и господа!

Наш круглый стол призван запустить общественную и экспертную дискуссию о контурах нового уровня российско-абхазской интеграции. Очень важно сегодня и в дальнейшем услышать конкретные идеи и предложения, которые могли бы лечь в основу обновленного формата российско-абхазских отношений и соответствующих двусторонних договоров. В своем выступлении я обращусь к вопросам внешнего контекста, который влияет на перспективы безопасности и развития Абхазии и определяет необходимость углубления отношений с Россией.

Переход на новый уровень российско-абхазских отношений, качественный рост интеграции наших стран в различных областях - это не только возможность, которой мы можем воспользоваться, но и объективная необходимость. Содержанием нового качества отношений должно стать ускоренное развитие экономики, повышение стандартов социальной поддержки граждан Абхазии, значительное укрепление безопасности, подключение Абхазии к ресурсам и инструментам модернизации, предоставляемым интеграцией на постсоветском пространстве. Абхазия должна обрести новую роль, соответствующую потребностям ее внутреннего развития и требованиям внешнего мира.

В чем заключаются эти потребности и требования?

Это, в первую очередь,

1. Безопасность

2. Устойчивое социально-экономическое развитие;

3. Укрепление суверенной государственности, культурной идентичности и встраивание в формирующуюся архитектуру новой полицентричной системы мироустройства.

Какие факторы влияют сегодня на контекст, определяющий наши внутри- и внешнеполитические стратегии? Можно выделить три фактора:

1. Обострение геополитической конкуренции в Закавказском регионе и вызванные ею угрозы безопасности – ситуация, когда кризис на Украине используется для реанимации военного потенциала Североатлантического альянса и наращивания сил НАТО в Восточной Европе.

2. Усилия Грузии и её западных союзников по воспрепятствованию широкому международному признанию Абхазии и реализации прав граждан Абхазии, выстраиванию барьеров к международному общению, недопущение экономических контактов;

3. Интенсификация интеграционных процессов на постсоветском пространстве, которые становятся важнейшим фактором развития.

2014 год стал переломным не только для России, но и для всего мира. Кризис на Украине и возвращение Крыма в состав России, резкое охлаждение отношений России и Запада – уже впору говорить о противостоянии – ярко обозначили изменение контуров современного миропорядка. Иллюзии однополярности разбились об устремления укрепившихся центров силы, таких как Россия, Китай, страны Латинской Америки. Идет сложный процесс кристаллизации полицентричной системы мироустройства, сопровождаемый нестабильностью и конфликтогенностью.

Реанимация конфронтационного духа в отношениях России и Запада, переживающих сегодня, пожалуй, сложнейший кризис за много десятилетий, дает основание ряду крупных политологов (в частности, американскому специалисту Роберту Легволду) предполагать, что начинается новый раунд холодной войны, и «новая холодная война … будет крайне разрушительна, она скажется на всех сколько-нибудь важных аспектах международной системы». Среди вопросов, по которым будет прервано сотрудничество России и Запада, Легволд выделяет и «урегулирование локальных конфликтов на постсоветском пространстве».

Абхазия сегодня активно вовлечена в региональные процессы геополитической конкуренции. По нашей границе с Грузией фактически проходит линия конфронтации России и Запада. И этот геополитический разлом становится все очевиднее.

Иллюстрируем данный тезис рядом свежих примеров. Политика Грузии после поражения сил Саакашвили и прихода к власти новой команды в 2012 г. отличается большей прагматичностью, в том числе в плане восстановления неполитических отношений с Россией, при этом очевидно, что процесс интеграции Грузии в военные, политические и ментальные структуры Запада необратим.

Грузия активно стремится к членству в НАТО, рассматривая его как защиту от мифической угрозы российской агрессии. Так, в резолюции Парламента Грузии по ситуации на Украине от 3 сентября зафиксирован призыв к НАТО и Евросоюзу «принять эффективные меры по усилению безопасности как Украины, так и Грузии и Молдавии, и с этой целью ускорить интеграцию в единую евроатлантическую систему».

Это призыв был приурочен к саммиту НАТО в Уэльсе, резолюция которого, по словам генсека НАТО А. фон Расмуссена, «направляет Москве очень четкий сигнал: мы намерены предпринять все шаги для обеспечения эффективной защиты наших союзников». Тбилиси на этом саммите получает «золотую карту», пакет мер усиленного сотрудничества, предполагающий, в частности, появление впервые в Грузии военной структуры НАТО в виде совместного тренировочного центра, существенное расширение связного офиса НАТО в Тбилиси, передачу Грузии определенных видов военной техники. Грузинские аналитики отмечают, что «функции центра не будут ограничены только подготовкой военнослужащих НАТО и стран-партнеров. НАТО проникает и утверждается в Грузии со всеми вытекающими отсюда последствиями».

Здесь также уместно привести заявления министра обороны США Ч. Хейгела, который, находясь недавно в Тбилиси, подчеркнул, что США «обязательно» продолжат углубление военного сотрудничества с Грузией, «в особенности – на фоне действий России в Украине». США не скрывают, что готовы при определенных обстоятельствах подтолкнуть Грузию, своего «верного и надежного партнера» - к противодействию российским интересам в регионе. Заявления Хейгела нашли горячий отклик у его грузинских коллег, которые не устают говорить о планируемом повышении уровня сотрудничества между Грузией и США.

На этом фоне комитет Палаты представителей США утверждает законопроект о «Поддержке свободы на Украине», в котором Украине, Молдове и Грузии предоставляется статус «основного союзника США вне НАТО», что предполагает возможность участия в совместных оборонных инициативах и мероприятиях военного характера, а также говориться о выделении ежегодно 10 млн долл. «на противодействие российской пропаганде».

Очевидно, что с конца 2013 г. в США возобладала «стратегия Бжезинского», которая отличается от основанной на прагматизме «стратегии Киссинджера» и состоит в обосновании необходимости оказания давления Россию, формирования ее стратегического окружения - нового «санитарный кордона», разоружения и подрыва жизненных сил.

Вряд ли у нас в обозримой перспективе появятся возможности и для качественного улучшения отношений с Европейским союзом. Стратегия ЕС на постсоветском пространстве была изначально отдана на откуп странам, настроенным антироссийски. Несформулированная по сути стратегия стала использоваться Грузией, Украиной и другими странами для подмывания основ российского влияния в постсоветском пространстве, поэтому идеи о том, что Абхазия может стать зоной сотрудничества России и Европы оказались противоречащими здравому смыслу. Это и привело к провалу политики «Восточного партнерства», а также усилий ЕС по управлению конфликтами. В итоге регион оказался вновь втянут в геополитическую конкуренцию. Абхазия оказалась заложницей грузинского влияния на европейские подходы, поэтому попытка выстроить прагматичную европейскую альтернативу американской идеологизированности практически не удались. Не получилась и реализация политики многовекторности, провозглашенной в Абхазии в середине двухтысячных годов. Она столкнулась с суровой реальностью, в которой маневрирование стран, не обладающих достаточными для того ресурсами, малоосуществимо. Нам всегда предлагалась игра с «нулевой суммой» и ценностный выбор, на который Абхазия пойти не могла.

В этих условиях Абхазия как ближайший союзник России должна перейти на еще более понятные основания нашего политического и военного позиционирования в регионе, и быть готовой к тому, что большая часть международного сообщества будет консолидироваться на основе радикального неприятия всего, что связано с Россией. Это может резко осложнить и без того непростые перспективы признания Абхазии со стороны стран Запада, усилить внешнее давление на Абхазию, создать новые угрозы стабильности и безопасности.

Ответить на эти вызовы и действовать в асимметричных ситуациях Абхазия сможет в тесном партнерстве с Россией. Поэтому вполне закономерно, что в ходе встречи Президента России В.В.Путина с избранным Президентом Абхазии Р.Д.Хаджимба в Москве 27 августа с.г., речь шла о «возможности и необходимости заключить до конца текущего года новый договор между Россией и Абхазией, договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, целью которого станет качественное повышение уровня интеграции между двумя суверенными государствами».

Из логики заявлений следует, что предполагается, не отрицая проделанный значительный объем работы по развитию российско-абхазских отношений, в частности обширную договорно-правовую базу, насчитывающую 84 двусторонних документа, принять новый договор, который более четко закрепил бы контуры стратегического партнерства России и Абхазии в новых условиях.

Основные компоненты предполагаемого документа – формирование единого внешнего контура обороны, укрепление сотрудничества в области правоохранительной деятельности, более эффективное содействие в социально-экономическом развитии и повышении жизненного уровня граждан Абхазии, упрощение режима на российско-абхазской границе, модификация таможенных процессов – ни в коей мере не направлены на ущемление суверенитета Абхазии. Речь идет о том, что Абхазии выпадает шанс воспользоваться новыми ресурсами развития и модернизации, но воспользоваться с умом и пониманием того, что никто не сделает нас лучше и счастливее, кроме нас самих.

Сегодня с очевидностью стоит задача продолжить укрепление государственной границы с Грузией, выстроить полноценную инфраструктуру, минимизирующую незаконное пересечение и инфильтрацию криминальных элементов с сопредельной территории. Большой объем работы уже проделан. Более качественная защита границы с Грузией позволит нам в перспективе упростить режим на российско-абхазский границе и создать условия для подключения Абхазии к экономической интеграции в рамках Таможенного Союза и Евразийского экономического союза.

Ввиду признания неделимости безопасности в современных условиях Абхазия и Россия должны сформировать международный режим безопасности, который эффективно дополнял бы коллективные структуры обеспечения безопасности, такие как ОДКБ. Российско-абхазское военное сотрудничество через формирование единого внешнего контура обороны должно, помимо вклада в обеспечение безопасности, способствовать укреплению и модернизации абхазской армии, повышению ее боеспособности до современных стандартов.

Сложный внешнеполитический контекст и открывающиеся перспективы качественного повышения уровня интеграции с Россией, создают для нас ситуацию, когда от эффективной внешней политики будут зависеть условия для социально-экономического развития, модернизации и повышения потенциала реальной независимости Абхазии. На современном этапе внешняя политика должна активнее создавать условия для подключения Абхазии к интеграционным процессам на постсоветском пространстве, работать по расширению контактов внутри евразийского и таможенного союзов.

В современной анархичной международной системе ценен уже сам факт рационального сотрудничества суверенных государств. Создается ситуация, когда интересы Абхазии и России сближаются настолько, что выгодных для себя результатов наши государства могут добиться только при высоком уровне интеграции. Но интеграция не должна восприниматься словом-страшилкой. Интеграция - это не слияние, но усиление взаимных потенциалов стран для блага людей.

Важно подчеркнуть: Абхазия - не буферное или «искусственное» государство, это не марионетка и приложение к России. Абхазия – это верный союзник России, обладающий собственным достоинством и готовый сделать весомый вклад в общее дело обеспечения безопасности и стабильности в регионе Южного Кавказа. Абхазия должна быть еще более активной на международной арене, пробивать «стены непонимания» и демонстрировать миру положительный эффект углубленной интеграции с Россией.

Доверие и коммуникации, снижение неопределенности, более четкие правила игры, общие пространства и дорожные карты – надо привыкать к этим понятиям. Суверенная страна – это, в первую очередь, просвещенное общество и сильное, эффективное, открытое государство, вовлеченное в системы международного сотрудничества. Только максимально активизировав внутренние ресурсы и возможности, мы сможем выступить полноценным участником интеграционного процесса с Российской Федерацией, что приведет к укреплению нашей государственности, нарабатыванию собственной базы экономического развития и, в конечном счете, приблизит нас к заветной цели – широкому международному признанию независимости и суверенитета нашей страны.

МАРКЕДОНОВ Сергей Мирославович, доцент кафедры регионоведения и внешней политики РГГУ

Украинский кризис: влияние на Кавказский регион

Добрый день, дорогие друзья и коллеги, я не оговорился, действительно я здесь вижу много хороших друзей, которых я знаю много лет. Я много раз бывал в Абхазии. И сейчас я снова здесь после небольшого перерыва в два с небольшим года. Очень рад в очередной раз здесь быть, общаться с коллегами. У  меня тоже есть свои собственные символы. Александр Борисович Крылов говорил о своих абхазских историях. Я могу сказать о своих.  Во время моего первый визита в Абхазию, уже после конфликта (советское время  я не считаю, это была Абхазская АССР, немножко другие реалии) я останавливался на проспекте Акиртава, неподалеку от места проведения нашего форума. Оно мне особенно дорого. На этом позвольте мне с лирикой закончить и перейти к содержательному выступлению.  Сегодня я буду говорить об украинском кризисе и его влиянии на ситуацию на Большом Кавказе.

Последние несколько месяцев в информационном пространстве, в экспертной дискуссии, Украина заняла ведущее место. Даже такие актуальные темы как Ближний Восток, ситуация в Закавказье, на Российском Северном Кавказе, оказались вытесненными на второй план. Если перефразировать Томаса Мора, «Украина съела все». И это понятно и объяснимо потому, что  для европейской безопасности это - самый крупный и масштабный вызов после серии вооруженных этнополитических конфликтов на Балканах. Это - вооруженный конфликт в центре Европы фактически. Если мы даже посмотрим на официальные цифры (а официальные цифры всегда меньше неофициальных), то по данным Управления верховного комиссара по беженцам ООН, только в Россию спасаться от вооруженного конфликта, приехало более 700 000 человек. Это цифра сопоставимая с количеством беженцев в Нагорно-Карабахском конфликте, который продолжался 3 года, а если брать фазу еще Советского времени, то 6 лет. После Балканских конфликтов, еще раз повторю, очень серьезный кризис, всей европейской безопасности. Во-вторых, сами параметры Украины достаточно внушительные. Даже с минусом Крыма, 42 млн. человек, это по территории в Европе вторая страна, после России, а  по численности населения – пятая. Это страна транзитер, не только в смысле транзита энергетических ресурсов. Она играет роль своеобразного буфера между натовским миром и Россией. С одной стороны самая большая граница с Россией, с другой стороны Украина граничит с несколькими странами членами НАТО, это Румыния, это Польша, это Словакия, это Венгрия и многие из них не просто члены НАТО, а очень «проблемные» для России члены НАТО. Вот если говорить о Румынии, то  есть несколько стран, которые приняли резолюцию чтобы считать Абхазию и Южную Осетию оккупированными территориями, среди них Румыния, Литва, США, несколько международных организаций. Другие страны-члены НАТО и ЕС рассматривают Абхазию и Южную Осетию частями Грузии, но не оккупированными территориями, там нет в законодательстве подобных вещей.  У Румынии очень жесткий подход по отношению к Приднестровскому урегулированию и участию в нем России. Что касается Польши, то это очень сложный партнер, но вам наверно  про господина Тышкевича тоже рассказывать особенно не нужно, вы этот тезис сами на себе тоже почувствовали. В 2014 г. украинский кризис  спровоцировал, можно так сказать, ускорил переформатирования всего постсоветского пространства. Это - не красивая метафора, но мы можем сказать, что после ситуации с Крымом, постсоветское пространство стало радикально другим. Беловежские соглашения вообще, фактически остались достоянием истории. Мы знаем 5 статью из 14 статей Беловежских соглашений о взаимном признании всех границ. После воссоединения Крыма или как на Западе говорят «аннексии» (как говорил в свое время Кучма: «все зависит от точки вашего сидения при анализе») это правило не действует. Вот от точки нашего сидения, по-разному смотрим на эту ситуацию. Это изменило те прежние ставки, которые на постсоветском пространстве были, они сильно повышены, появился фактически новый статус-кво и конечно об этом коллега Ираклий Хинтба уже справедливо сказал: «самое крупное  противостояние между Россией и Западом после окончания холодной войны – это нынешнее вокруг Украины».  Когда-то казалось, что пятидневная война 2008 г. самое большое и масштабное, но теперь по сравнению с нынешним Украинским кризисом, пятидневная война не кажется слишком большим и масштабным противостоянием. Все, как говорится, познается в сравнении. В какой мере эта ситуация повлияла на положение дел на Кавказе, какие изменения или может быть какие-то тренды, раньше были, но они укрепились в связи с украинским кризисом? 

Если позволите, пройдусь по основным государствам региона, включая Россию, попробую эту взаимосвязь показать насколько возможно. Если говорить об украинском кризисе и влиянии на Грузию, то конечно же эта ситуация ускорила подписание, ратификацию соглашения об ассоциации с ЕС для Грузии. Не исключено, что без украинского кризиса этот процесс был бы гораздо более долгим, более затяжным. Сейчас он прошел довольно-таки быстро. Естественно укрепилось, и об этом Ираклий сказал, устремление по выходу на новый уровень во взаимоотношениях с Североатлантическим альянсом, хотя, на мой взгляд, здесь о серьезных прорывах говорить нельзя, это в основном риторика. В статусном плане, если мы посмотрим на недавний натовский саммит в Ньюпорте, Уэльсе, здесь какого-то реального статуса, ПДЧ (План действий по членству в первую очередь, это предпоследний фактически шаг к вступлению в НАТО) Грузии не предложили. Здесь, в связи с Грузией, на что бы я обратил особое внимание, думаю, вам будет это интересно. В чем отличие, собственно говоря, вот если мы смотрим о внешнеполитических приоритетах, команды «Грузинской мечты», от команды «Единого национального движения»? Они есть и надо пытаться их по возможности схватить и адекватно качественно описать. Если говорить о Саакашвили, то он Россию  превратил в инструмент. Он инструментализировал российский фактор для внутренней консолидации общества и для продвижения своих североатлантических устремлений. Новое руководство Грузии, стратегически оставило ту же самую цель, но тактически ситуация поменялась. Руководство Грузии говорит о необходимости нормализации отношений с Россией, чтобы приблизить чаемое предоставление статуса в НАТО, может быть когда-нибудь членство в Европейском Союзе. Тем не менее, эта нормализация имеет очень четкие, совершенно красные линии, за которые ни грузинское ни российское руководство не зашло. Эта красная линия - статус Абхазии и Южной Осетии. Все это осталось. Обещания правительства Грузии, смягчить оккупационное законодательство, во многом так обещаниями и остались. Некоторое смягчение произошло позиций, но незначительное. Тем не менее, Грузия, например, хотя и приняла много резолюций в поддержку Украины и ее территориальной целостности, не поддержала  санкции против России. Я не знаю, в каких бы санкциях Грузия могла бы участвовать, но если говорить о неких символических актах, то этого не произошло. 

Следующий партнер, на которого надо обратить внимание, во многом противоположный полюс на Южном Кавказе для российской политики – Армения. Опять-таки украинский кризис, если мы посмотрим на позицию постсоветских руководителей, то единственный Серж Саргсян фактически высказал поддержку российским действиям в Крыму. Не из какого-то абстрактного, так сказать, альтруизма, безусловно, он политик, в политике таких слов и вещей не знают. Нагорный Карабах- вот первопричина! Возможность как-то использовать это в качестве возможного прецедента и т.д. Эта ситуация вокруг Украины ускорила продвижение Армении  к путям евразийской интеграции, но в то же самое время и спровоцировала определенные сложности будущего Евразийского экономического союза. Об этих проблемах надо тоже открыто говорить. Ближайшие партнеры России в особенности Казахстан, имеющий свою мотивацию и свои отношения с Азербайджаном, не хочет, чтобы Армения вступала в Евразийский союз, потому что де-факто и Карабах, который не признан, в том числе и самой Арменией, тоже становится частью этой структуры. Если строго следовать идеям Назарбаева, который говорит, что нужно строго отделять Армению и Нагорный Карабах, то тогда надо ставить  пограничников, таможенников на де-факто границу Армении и Нагорного Карабаха. Естественно на это не пойдет ни Армения, и России это не очень нужно. Вот здесь чрезвычайно важно подойти уже к Азербайджану. И к армяно-азербайджанским отношениям. С моей точки зрения очень важная взаимосвязь здесь  украинского конфликта и эскалации, которая происходит в зоне Нагорно - Карабахского конфликта сегодня. Потому что то, что произошло летом этого года, это самое крупное нарушение режима прекращения огня с мая 1994г., за 20 лет, за время хрупкого перемирия, которое с помощью России, и лично Владимира Николаевича Казимирова, было зафиксировано. 12 мая 1994  года вступило в силу «Соглашение о бессрочном прекращении огня». Были сильные нарушения этого режима прекращения огня в марте 2008, затем летом 2010, затем в 2012 году и наконец, 2014 - самый пик. Притом я хочу обратить внимание на один сюжет, который, словно остается в тени. Не только происходит эскалация в зоне самого конфликта, почти двухсоткилометровая линия фронта, так ее называют уже без всяких обиняков, без политкорректности и в Баку и в Ереване. Происходит эскалация не только в Карабахе, но и на  международно-признанной армяно-азербайджанской  граница за его пределами. А вот здесь уже разные ситуации. Если операцию в Карабахе можно теоретически, с правовой точки зрения, как-то описать как антисепаратистскую, то атака или вторжение на территорию Армении автоматически заставляет включать в серии механизмов ОДКБ, а здесь тоже есть серьезные противоречия. Совершенно неслучайно сочинская инициатива Владимира Путина, который пытается ситуацию имеющегося сегодня урегулирования, это трехсторонний формат, дополнить двусторонними отношениями России с двумя конфликтующими сторонами. И то же пытаются сделать два других сопредседателя США и Франция. В этом ряду встреча Керри с двумя президентами в Ньюпорте, и планирующаяся встреча Франсуа Олланда, президента Франции с лидерами Армении и Азербайджана. Т.е. здесь мы видим со стороны Азербайджана очень сильные попытки протестировать, насколько Запад и Россия готовы будут солидарно отреагировать на подобные вещи. Готовы или не готовы? Второй момент чрезвычайно важный – права человека. Из Вашингтона такие  сигналы посылаются, о так называемом «геополитическом плюрализме», «энергетическом плюрализме». В переводе с дипломатического на русский это означает, строительство энергетических систем без участия России или в обход ее. Или  участие стран бывшего постсоветского пространства в разных  форматах безопасности напрямую без российского участия или российских консультаций. И Азербайджан понимает это как руководство к действию, посмотрите на рост давления на правозащитников внутри Азербайджана. Кто это осуждает? Мой хороший друг, блестящий политолог Ариф Юнусов сейчас в заключении, его жена также. Кто-то пишет о диком нарушении прав человека на территории Азербайджана? Рауф Миркадыров, политолог, журналист и т.д. Потому что есть тоже попытка протестировать Запад. Это тоже связано с украинским кризисом. Раз  уж отношения России и Запада ухудшились, попробуем поиграть на этих противоречиях, попробуем немножко расширить поле для маневра. Интересно, конечно, отражается украинский кризис в Южной Осетии и Абхазии, в частично признанных республиках. Если говорить о Южной Осетии, то, конечно же, мы видим проявление этого влияния на результатах последних парламентских выборов. Партия «Единая Осетия» во главе с Анатолием Бибиловым, которая была создана за год до этого, взяла контрольный пакет, а сам Анатолий Бибилов стал спикером парламента. Под лозунгом объединения двух Осетий под российской эгидой. Да, конечно, это старый лозунг Южной Осетии. Конечно Южная Осетия, очень в этом смысле, от Абхазии отличается. Сегодня несколько наших уважаемых докладчиков сказали о том, я процитирую: «Независимость народа Абхазии высшая ценность. Никто не должен подвергать сомнению абхазскую независимость. Абхазия-это союзник, обладающий собственным достоинством» и т.д.  Это позиция абхазская. Союзничество –высочайшая степень интеграции, но не вхождение. В Южной Осетии другой взгляд. Он был с самого начала 90-х годов. Тому есть много объяснений, географических, политических, этнических и т.д. Но идея единства, условно говоря, после Крымского сценария очень сильно многими головами в Южной Осетии владела с новой силой. Это- важный фактор! И сам Президент Тибилов, с этим вынужден тоже считаться. Заявляя о том, что мы бы хотели как-то ускорить эти процессы и т.д. и т.п. Во многом ситуация такого крымского очарования проявляется и в Приднестровье, но это один из случаев выходящих за Кавказские пределы. Что касается Абхазии, то мы тоже видим определенное поднятие тех тем, или новую актуализацию старых тем, которые были раньше. Это ситуация в Гальском районе, вопрос по отношению к его жителям. Это проблема более жесткого курса, который сейчас обозначается, безусловно. Я сейчас не даю оценку хорошо это или плохо, я констатирую просто. Укрепление границы с Грузией, выстраивания более высокого уровня интеграционных связей с Россией, включая кооперацию в военной сфере, включая более высокий уровень интеграции в вопросах безопасности, возможно нового договора. Без текста договора, что-либо обсуждать я не могу, историк - источниковед по образованию,  с источниками работаю, заниматься слухами, сплетнями не хочется. Хотя какая-то информация всегда есть, давайте дождемся текста и тогда поговорим об этом. Как бы то ни было, вот эти вопросы, которые конечно обсуждались, они вышли на первый план. И даже то, что в абхазских выборах 4 кандидата, это были люди так или иначе связанные с функциями безопасности и обороны, это тоже показатель, такого раньше не было в Абхазии. Опасение Грузии, опасение возможного давления с той стороны, может быть кому-то эти опасения кажутся наивными и т.д., но здесь есть масса объяснений, почему они таковые. На сегодняшний момент эти темы очень актуализированы, это тоже надо понимать, это последствия вот этой общей ситуации на постсоветском пространстве, когда формируется новый статус-кво. 

Ну и последний момент, я не могу, конечно, не сказать, последний по порядку, но не по значимости сюжет о ситуации с Россией. Вы знаете, наверно, что в недавнем прошлом я работал в Штатах, 3,5 года я там провел, мне там приходилось с американскими политологами, политиками общаться, рассказывать им какие-то вещи, отчасти элементарные. Говоря об Абхазии, я констатировал: «Представьте себе, абхазы потеряли 4 % своего довоенного населения, это маленький народ. Если бы, не дай Бог, война в США это было бы сопоставимо с 12,5 миллионов человек американских граждан» -  и после этого пауза стоит несколько минут в аудитории, переваривают информацию. Потому что сразу, естественно вопрос о беженцах грузинских встает. Ты говоришь: «да, это все есть. Но вот и это есть. Давайте и это увидим тоже. И взглянем более масштабно. Не с точки зрения фильма с купюрами, а без купюр, посмотрим эту ситуацию полностью». И вот многие западные коллеги очень любят говорить о том, что российская политика иррациональна, эмоциональна и т.д. Ничего она не эмоциональная. Если желать понять ее, а не заниматься, так сказать, камланием идеологическим, вполне она очевидна. До тех пор пока, есть некий статус-кво, который особо Москву не трогает, Россия не будет ломать статус-кво. Вот смотрите ситуация Крыма. Сколько было дискуссий, что Южную Осетию, Абхазию включат в состав РФ. Не включат. Могут включить лишь тогда, если будут попытки ломать тот статус-кво который есть. Если уж говорить о позициях России к конфликтам, то их несколько, в зависимости от  разных ситуаций. Москва признает, насколько я помню это 53 статья Концепции внешней политики 2013 г., Абхазию и Южную Осетию в качестве независимых государств и предлагает Грузии признать новые реалии в Закавказье. А вот с Приднестровьем же этого нет. Приднестровье признается как сторона конфликта, и часть переговорного формата 5+2. Это позиция Путиным дважды озвучивалась, после Крыма. В разговоре с Меркель, в разговоре с Обамой. Будет ситуация на приднестровском направлении ломаться (попытки ломки есть, первые были в 2006 году и сейчас они предпринимаются), будет иная реакция.  Сейчас на Днестре многое похоже на то что было в Южной Осетии в 2004-2008 гг. Тогда СКК рассматривали как не вполне легитимную структуру, сейчас ОКК. То не приходят на заседания, то пытаются сорвать, то какие-то моменты не предусмотренные правовым корпусом по урегулированию, допускают.  Вот если будут ломать до такой степени, что полный слом, то Москва тогда будет пересматривать эту ситуацию. И доломает уже в соответствии со своими интересами все, как это было в 2008 г. Если говорить о Нагорном Карабахе, то Нагорно-Карабахская Республика в Концепции внешней политики, в риторике Путина и МИДа России, вообще не существует. Есть армяно-азербайджанский конфликт и Москва -участник Минской группы. И даже сочинская встреча, которую Путин провел и официально тезис там обозначил, о том, что Москва не против Минской группы и не собирается ломать этот формат, опять же, если с другой стороны не будут попытки этой ломки, а они есть к сожалению. Это тоже последствия украинского кризиса. Так в мае этого года Джеймс Уорлик, американский представитель в Минской группе заявил об «элементах» карабахского урегулирования, подготовленных американской администрацией, не вместе с тремя сопредседателями, а американской администрацией. Я лично виделся с ним в мае, в Швейцарии на конференции про Нагорный Карабах и спросил: « Господин Посол, означает ли это, что у Америки есть какой-то другой план?» Но он попытался разрядить ситуацию и сказать, что, нет, конечно, есть Минская группа. А зачем тогда Вы все это предлагаете? Вы предлагает такую вещь, вы вбрасываете ее в публичное пространство, интерпретировать ведь могут по-разному. Вон ваш сосед, бывший президент, а ныне разыскиваемый зек. Тоже ведь многие пасы принимал, интерпретировал со своими мозгами, мозги ж не вставишь другие. Или возьмите другую вещь, когда Конгресс США голосует за Russian aggression prevention act, за акт по предотвращению российской агрессии. И туда попадает, в число защищаемых как бы, Азербайджан. Вообще нет в повестке дня какой-то агрессии. Более того Россия - единственная страна из соседей Азербайджана, которая подписала договор о делимитации и демаркации границы. Не Иран, не Грузия даже. Грузия, которая говорит, что мы с Азербайджаном стратегические союзники. Но есть не демаркированная граница, с Россией нет, но, тем не менее, говорят о какой-то агрессии. Может она дать возможность кому-то в Баку как-то интерпретировать ситуацию? Конечно, может.  Таким образом, если говорить о России, у России нет такой сверхцели ломать статус-кво просто ради этого, кого-то присоединять и кого-то признавать. Вообще российская политика на постсоветском пространстве не должна рассматриваться как такой one way ticket, движение в одном направлении. Не только Россия делает нечто, но она и реагирует на что-то и отвечает на что-то. 

И поэтому возвращаюсь к самому началу нашей дискуссии. Если из европейской безопасности Россию будут вытеснять, и если подход к России будет строиться в соответствии с заветами лорда Исмея Russia out, то, конечно Россия будет что-то менять и это кому-то будет не нравиться. Я думаю, что должна быть Russia in, а не out, безусловно. И без российского мнения, европейская безопасность вообще работать не будет. Если мы посмотрим исторически, Россия всегда была частью европейской безопасности. И на Венском конгрессе и в мире после Ялты и Потсдама. А без этих участий, Европа, европейский проект, условно говоря, по Наполеону, и европейский проект по фюреру, довел бы до очень больших «цугундеров». Поэтому только участие России в европейской безопасности на правах равного партнера, а не на правах ученика, которого будут учить «научному демократизму» (был когда-то научный коммунизм, а сейчас есть научный демократизм, или научная политкорректность) сможет сделать Европу по-настоящему стабильной. Только этот формат позволит постсоветскому пространству в целом выйти на какой-то уровень стабильности и Украине и Кавказу и другим точкам постсоветского пространства. Потому что без этого участия Европа будет очень сильно проигрывать. И сама европейская безопасность будет вечно под  вопросом. Она будет, как говорят наши друзья за океаном, suspended. Все время в подвешенном состоянии. На этой оптимистической ноте я позволю себе закончить. 

БАРАТЕЛИА Беслан Владиславович, декан экономического факультета АГУ  

Российско-абхазская интеграция как фактор развития абхазской экономики

Мир, в котором мы живем, характеризуется усилением процессов глобализации. Тем не менее, практика последних десятилетий показывает, что сама глобализация начинает захлебываться, и страны ищут возможность найти свою нишу в этом бушующем мире через поиски партнеров, участие в экономических и политических блоках. В о же время, очевидно, что экономическое развитие стран сегодня невозможно в условиях изоляционизма, автаркии, опоры исключительно на собственные силы. Это касается любой страны – таких крупных стран, как США и блоков, как ЕС, и тем более таких малых экономик, как абхазская.

Для Абхазии участие в интеграционных процессах является жизненно важным, поскольку оно ведет к экономическому развитию. Без этого повышать уровень жизни в Абхазии будет невозможно. Экономическая интеграция Абхазии в мировую экономику, главным образом, возможна через сотрудничество и развитие экономических отношений с Россией, поскольку мы, во-первых, до сих пор находимся в состоянии конфликта с Грузией, и, во-вторых, нас пока не признает большинство стран мира.

Наличие традиционных связей с российской экономикой является серьезной базой для наращивания интеграционных процессов. У нас до сих пор более 96% туристов, прибывающих в страну, являются гражданами России, подавляющая часть экспорта сельхозпродукции, вина направляется в Россию. У нас отсутствует эмиссионный центр, мы пользуемся российским рублем как официальным платежно-расчетным средством, поэтому для нас положительное сальдо внешнеэкономических связей является заменителем эмиссионного центра. В этой связи развитие экспортных отношений является стимулом развития экономики в целом.

Интеграция в мировую экономику через российскую для Абхазии проблем не создает, поскольку российская экономика во много раз больше абхазской. В 2013 году ВВП России более чем в 2600 раз превышал ВВП Абхазии. Российская экономика – это вселенная для абхазской экономики, и потенциал для развития и наращивания экспортных возможностей колоссальный.

Уже двадцать лет прошло как мы строим независимое государство и экономику. Однако с точки зрения развития экономики мы не можем говорить, что достигли больших успехов. Этому есть субъективные и объективные причины.

1990-е годы были выброшены для развития экономики. Это годы выживания  в условиях санкций со стороны стран СНГ. С начала 2000-х годов ситуация стала немного меняться, санкции ослабевать. С 2008 года, с момента признания независимости Абхазии и подписания договора о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи ситуация стала коренным образом меняться.

Абхазия получила колоссальную экономическую помощь со стороны России, и бесследно это не прошло. Построено огромное количество инфраструктурных объектов. Но дело в том, что, несмотря на многомиллиардную помощь, которая шла в Абхазию, нам так и не удалось построить эффективную экономику. Более того, анализ официальных статистических данных показывает,  что  с 2011 по 2013 годы, на которые приходился пик российской помощи, валовой внутренний продукт Абхазии сократился почти на 6 %. Пенсии пенсионеров не повышаются уже почти 10 лет и составляют 500 рублей, хотя за этот период цены выросли в разы; заработная плата бюджетников, кроме тех, кто работает в сфере образования и здравоохранения, не повышается уже почти 5 лет.

Отсюда следует, что необходимо пересмотреть характер использования российской помощи. Без этого Абхазия не сможет выйти из того состояния, в котором она пребывает. Необходимо не просто вкладывать деньги в абхазскую экономику, но изучать инвестиционные проекты как с точки зрения экономической эффективности, так и их социальной значимости для Абхазии.

У Абхазии имеется большой транзитный потенциал. Это дорога с Северного Кавказа через Абхазию с выходом к морю, аэропорт и морской порт. Это позволит не только повысить ВВП на душу населения, занятость в Абхазии, но также устранить нарастающие диспропорции в развитии регионов между западной  и восточной Абхазией.

Мне кажется, не сложно было бы решить и ряд других вопросов, не требующих больших финансовых вложений, но в то же время способных интенсифицировать российско-абхазские отношения. Это, например, упрощение перехода границы по реке Псоу. Ежегодно, несмотря на то, что граница оборудована, россияне, приезжающие в Абхазию, жалуются на то, что им приходится выстаивать многочасовые очереди. Это сдерживает приток туристов  в Абхазию и ограничивает возможности развития сферы услуг.

Можно также вспомнить и о затруднениях, связанных с получением российских паспортов, когда граждане России, проживающие в Абхазии, вынуждены стоять в очереди по полтора года, чтобы получить возможность подать документы на получение российского загранпаспорта.

Безусловно, для Абхазии очень интересным является участие в Таможенном Союзе. Но в силу того, что мы не признаны Белоруссией и Казахстаном, решение этого вопроса откладывается. Тем не менее, именно в наращивании экономических связей и усилении интеграционных процессов Абхазия видит путь к экономическому развитию, повышению качества жизни людей и выхода из той непростой социально-экономических ситуации, в которой она сегодня находится.

Надеюсь, что эти и другие вопросы социально-экономического развития Абхазии найдут свое отражение в новом российско-абхазском договоре о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, подписание которого планируется до конца текущего года.

МИХАЙЛЕНКО Александр Николаевич – профессор кафедры внешнеполитической деятельности России РАНХиГС

Возможности использования зарубежного опыта в разработке стратегии развития Абхазии

Любые досрочные выборы, досрочные отставки везде в мире свидетельствуют о том, что в данном государстве у общества есть запрос на какие-то серьезные изменения. Эти изменения, прежде всего, обычно связаны с сотрудничеством с основными приоритетными партнерами. Поэтому я думаю, что разработка новых моментов, связанных со стратегией  развития Абхазии, непосредственно связана с разработкой, совершенствованием договорных отношений с Россией. Должна быть согласованность этих двух вещей: стратегии развития Абхазии и отношений с Россией. Как правило, непризнанные, частично признанные государства ориентируются, прежде всего, на помощь какого-то крупного государства. Если будет разнобой между стратегией развития страны и отношениями с этим крупным государством, то цели эффективного развития страны не будут достигнуты. Эти отношения называются по-разному: покровительственные, зонтичные отношения и т.д., это не так важно. 

Опыт различных стран говорит  о том, что, когда выстраиваются новые подходы в стратегии развития страны, обычно формируется несколько приоритетных направлений. Первое такое направление, как правило, связано с политическим развитием, второе - с экономическим развитием, третье - с вопросами безопасности. Если мы возьмем политическое развитие, то основной вопрос, который возникает в поле зрения политиков непризнанных, частично признанных государств - это вопрос государственной состоятельности. Я хотел бы обратить внимание на практическую сторону вопроса о государственной состоятельности. Я изучал целый ряд индексов международного развития, дающих четкие критерии, что и как оценивается в мире.

Западные индексы частично политизированы, но, тем не менее, они дают некоторое представление о том, что такое государственная состоятельность, как ее измерить, что надо сделать для того, чтобы она состоялась. Есть индексы, разработанные Россией. Из западных индексов есть довольно известный Индекс несостоявшихся государств. С этого года он называется Индекс хрупкости государства. Есть очень хороший Индекс трансформации Фонда Бертельсмана. Есть индексы, разработанные российскими учеными, в частности Индекс  государственности. Он так и называется  - Индекс состоятельности государства. Уже несколько раз говорилось, что Абхазия должна занять достойное место на международной  арене. Это правильно. Существует Индекс потенциала влияния страны на другие страны. В нем абсолютно конкретные показатели, что и как здесь желательно делать. Этими индексами надо пользоваться. По некоторым индексам Абхазия, например, идет очень неплохо. По некоторым показателям выше России, к примеру, по Индексу свободы «Freedom House».

Очень важно, что в этих индексах, особенно в  западных, часто отражаются те обеспокоенности, на которые, прежде всего,  обращает внимание западный управленец, политик, обыватель. Это, прежде всего, вопросы безопасности. Поэтому необходимо работать с мифами о том, что непризнанные республики - это серая или черная зона, оттуда идут наркотики, оружие и прочее. Это очень важное направление деятельности республики, чтобы не было этих мифов. Эти индексы могут давать понимание того, в каком направлении стране надо развиваться. В том же Индексе хрупкости 1 из 12 показателей - индекс разобщенности элит. Это очень важный показатель. Отношения между элитами проецируются на все население: раскол и прочее. Важно понимать, что от политических элит зависит то, как будет жить население страны.

Если правильно организовать работу, эти индексы помогают выйти и на международные дела, на вопросы признания. Но работать в этом направлении надо не только с индексами. Есть международные организации, в которых участвуют непризнанные и частично признанные государства. К примеру, Северный Кипр является наблюдателем в таких авторитетных организациях как Исламская организация сотрудничества, Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Тайвань работает во многих международных организациях. Непризнанные, частично признанные государства работают в различных международных организациях. Необходимо  изучать этот опыт, работать с этими организациями.

Для международного признания очень важным направлением является такая  закономерность, как  работа в самых разных формах со страной, от которой отпочковалась государство, в данном случае с Грузией. Как строить эту работу - надо думать, смотреть. Здесь не может быть такого отношения, как «закрыли глаза, мы их не знаем»  и пр. Также важным  направлением является работа с другими, кроме России, крупными  государствами.  Еще одно важное направление в внешней политике частично признанных государств - работа с региональными державами, например, Турцией. По некоторым данным, абхазская диаспора в Турции насчитывает до 500 тыс. человек. В неофициальном товарообороте доля Турции доходит чуть ли не до четверти всей внешней торговли Абхазии. Необходимо работать, использовать это в целях продвижения Абхазии на международную арену. Это то, что касается политического направления.

Теперь то, что касается экономики. Почему тайванцы не очень озабочены тем, что они – только частично признанное государство? Потому что у них ВВП на душу населения доходит до 40 тыс. долларов на человека. Это чуть выше даже, чем среднее в развитых странах Европы. Надо выходить на такие результаты. Как это можно сделать? Никакого другого способа не будет, кроме как развивать свои конкурентные преимущества. Они здесь есть, их надо искать и реализовывать. Основная проблема здесь - вопрос инвестиций. Основной источник, по крайней мере, вначале, почти везде - это покровительствующее государство. Турция вкладывала в Северный Кипр ежегодно 400 млн. дол. Доля Турции в бюджете СК была равна 30 %. В Абхазии эта доля доходит до 70%.

И здесь возникает определенное противоречие. С одной стороны, мы говорили в начале насчет состоятельности, что мы должны к ней стремиться. Экономическая состоятельность – это можно сказать краеугольный камень.  В своем выступлении и.о. вице-премьера Беслан Бутба сказал, что Абхазия ставит  цель в течение 5 лет уйти от такой большой зависимости от российской помощи. Что значит уйти? Взять и отказаться? Нет, Северный Кипр так не сделал. Что они сделали с Турцией? Они укрепили интеграционные связи. Не просто принимать российскую (в Абхазии) или турецкую (в Северном Кипре) помощь, которая как-то используется, а направить усилия на развитие интеграции.

Если мы возьмем Северный Кипр, то в 1997 году там был создан так называемый Партнерский совет, т.е. специально был создан орган для координации всех проектов экономического взаимодействия. Постепенно создалось общее экономическое пространство. Что это такое? В интеграции первая ступень – это зона свободной торговли, вторая -  таможенный союз и третья -  экономическое пространство. Они вышли на третью ступень. Уже на второй ступени экономические границы между странами устраняются. То есть за счет интеграции они вышли на гораздо более высокие показатели. Этот опыт надо использовать и в Абхазии.

С точки зрения ситуации в Абхазии есть возможности развития интеграции не только с Россией, но и в рамках евразийской интеграции. На нашем Круглом столе уже звучали в различных интерпретациях эти проблемы. Надо дополнить эти предложения. Как это прозвучало? Мы прекрасно знаем, что Белоруссия и Казахстан не признали Абхазию. Что же, остается только разводить руками? Нет, на этом останавливаться нельзя и говорить о том, что мы в Абхазии будем  готовиться, чтобы у нас были готовые механизмы, а когда нас признают все члены Евразийского экономического союза, то мы тогда вступим в это объединение.

Необходимо  посмотреть тот же зарубежный опыт. 5 из 28 стран ЕС Косово не признали. Соответственно, может показаться, что дороги Косово в ЕС нет. Но что придумывает ЕС? Он придумывает дополнительный механизм – так называемое Соглашение о стабилизации и ассоциации. В 2012 г. Европейская комиссия сказала, что не видит никаких законодательных основ, чтобы были препятствия на этом пути. Это уже вопросы интеграции, понимаете? Что мы можем сделать в этом плане? Мы можем предложить дополнительные варианты интеграции (и хорошо бы, чтобы и Абхазия смотрела на этот опыт и предлагала это, видела эти варианты). Необходимо развивать интеграционные инструменты, не останавливаться на существующей сейчас данности, а двигаться дальше.

Еще один важный вопрос связан с  подписанием в этом году Соглашения об ассоциации  Грузии с ЕС. Граница Абхазии с Грузией совсем рядом, люди знают друг друга, живут по соседству. И если там будет лучше, чем здесь, то для абхазских, российских, евразийских политиков это будет очень плохо. Здесь надо хорошо думать, как это сделать, каким образом, чтобы это было политически, экономически целесообразно, чтобы люди понимали, что они выигрывают от интеграции с Россией, от участия в евразийской экономической интеграции.

Наконец, еще одно важное положение в экономической части: все наши договоры, стратегия будут без толку, если мы не будем учитывать крупные мегатренды, происходящие  в мире. Я зачитаю выпущенный 10 сентября этого года отчет Всемирного Экономического форума в Давосе. Тема отчета: «Сценарий развития Закавказья и Центральной Азии». В отчете делается вывод, что «эти регионы могут сыграть значительную роль в будущем мировой экономике при условии более тесного сотрудничества. Стремление к достижению общих экономических целей расширит границы сотрудничества и увеличит мировую значимость этих регионов». Мы хотим, чтобы позиция Абхазии была более значима в мире? Вот оно соответствие этому положению: надо интегрироваться. Должно быть соответствие тенденций, имеющихся в мире, тому, что мы делаем и замышляем здесь. Это очень важно.

Что касается третьего направления – сферы безопасности, то здесь несколько тезисов. В непризнанных, частично признанных государствах чаще всего военная, оборонная политика,  политика безопасности во многом определяется той стороной, в данном случае Грузией. Здесь не раз говорилось о том, что происходит в Грузии – милитаризация и т.д.  Я могу добавить, что  в Международных силах содействия безопасности (ISAF) в Афганистане прокрутилось 1500 грузинских военнослужащих. 1600 у Германии, у которой 80 млн. населения и у Грузии примерно такое же количество военнослужащих. Сейчас грузинский контингент участвует в учениях на Западной Украине,  в названии учений - бандеровский трезубец, а руководят учениями США. Но когда мы говорим обо всех направлениях военного сотрудничества  Грузии, то я бы назвал это  в основном количественной характеристикой.

Нам надо для формирования понимания того, что нужно  предусмотреть в договоре России с Абхазией, посмотреть на качество этого сотрудничества. Что они хотят, чего добиваются в своих тренировках? Во-первых, чтобы могли общаться на английском языке, чтобы они были совместимы, понимали друг друга. Дальше – все участники должны опираться на стандарты НАТО, чтобы они могли под американским управлением быстро взаимодействовать, т.е. отрабатывается оперативная совместимость и т.д.  Когда мы это понимаем, то становится ясно, что должно быть предусмотрено в российско-абхазском договоре: объединение усилий, объединенное командование, объединенная группировка. То есть надо мыслить в этих категориях. Тогда это будет адекватный ответ на происходящее в регионе.

Эти три направления – политическое, экономическое и сфера безопасности - основные. Есть и другие направления. К примеру, очень важно гуманитарное сотрудничество, потому что экономическое, политическое сотрудничество в рамках процессов глобализации может нивелировать национальную идентичность,  можно ее потерять. Я думаю, что Россия и Абхазия не заинтересованы в том, чтобы Абхазия потеряла свою идентичность. Наоборот, надо ее развивать за счет гуманитарного фактора. Сила российско-абхазских связей - в единстве различий, а не в единообразии. Этого как раз надо добиваться в стратегии развития Абхазии и российско-абхазском договоре.

ГВАРАМИЯ Алеко Алексеевич, академик РАЕН, ректор АГУ

Укрепление общего образовательного пространства России и Абхазии

Стенограмма выступления Ректора Абхазского государственного университета Алеко Гварамия на круглом столе «Российско-абхазские отношения: контуры нового уровня интеграции» (23 сентября 2014 г., Сухум).

При освещении любого вопроса необходимо сказать о предыстории. Распался СССР, лучшие умы России предпринимали попытки сохранения единого образовательного пространства, очень сильного образовательного пространства, которое было в СССР.

Немногие бывшие союзные республики пошли на это, создавались различные ассоциации, сообщества и т.д. Но маленькая Абхазия никуда не выходила, она оставалась и остается по сей день в российском образовательном пространстве.

В Абхазии нет пока своего закона «Об образовании», он сейчас только обсуждается. Может и хорошо, что не было, потому, что любой закон необходимо выполнять. Обязательства, заложенные в закон об образовании любого государства, требуют финансовых вложений. Мы приспосабливали свою нормативную базу под российский закон «Об образовании». Совсем недавно Россия приняла новый закон «Об образовании».

Мы работаем в российском образовательном пространстве, у нас те же образовательные стандарты, программы, естественно с учетом национальных компонентов. Я бы сказал, что накоплен большой опыт сотрудничества, но назрела необходимость его дальнейшего углубления. Речь идет о новом договоре с Россией.

В законе РФ «Об образовании» сказано о создании благоприятных условий для интеграции системы образования РФ с системами образования других государств на равноправной и взаимовыгодной основе (Ст.3). Мы все время это делаем, участвуем во многих мероприятиях, проводимых в России, странах СНГ. Но у нас также есть свои подходы.

Россия перешла на Болонский процесс по схеме 4 года бакалавриата плюс 2 года магистратуры. Мы перешли на схему 4 года бакалавриата плюс 1 год специалитета плюс 1 год магистратуры. Переход с одной ступени на другую проходит на конкурсной основе.  Многим россиянам, ректорам это очень нравится, и они считают, что это правильно. В России сегодня можно быть бакалавром филологом, а потом пойти в магистратуру на два года на правоведение. У нас это невозможно, и это правильно.

В выживании и начале развития нам помогли российские университеты. В первую очередь, МГУ им. В.Ломоносова, помогавший нам в годы Отечественной войны народа Абхазии 1992-1993 гг., Северокавказские университеты, МГИМО (У) МИД РФ, Российский университет дружбы народов (РУДН), Государственный экономический университет Санкт – Петербурга, Московский государственный юридический университет им. О. Кутафина, Федеральные университеты: Казанский (Приволжский), Южный, Сибирский, Северный (Арктический). У нас подписано много договоров с разными университетами, в том числе со Свободным университетом Брюсселя.

АГУ входит в Евразийскую ассоциацию университетов, Ассоциацию классических университетов России, учебно-методическое объединение университетов России. Нас всегда приглашают на мероприятия, проводимые Российским союзом ректоров. В АГУ читали лекции многие выдающиеся люди: ректор МГУ Виктор Садовничий и другие.  С великим Сергеем Капицей был заключен договор о том, что он прочитает по телемосту лекции нашим студентам, и он прочитал цикл лекций. В АГУ работают из России по совместительству академики Российской академии наук (РАН), профессора на разных факультетах. Заведующий кафедрой финансов и кредитов – из Экономического университета Санкт-Петербурга, 25 профессоров МГИМО читали лекции студентам кафедры теории и истории международных отношений.

С сожалением должен отметить, что ни один представитель абхазской диаспоры в той же Москве, Санкт-Петербурге ни одной лекции в АГУ не прочитал.

130 человек у нас защитили кандидатские диссертации, 16 докторских диссертаций защищено после 1995 года. В АГУ проходят практику студенты из МГУ и других университетов, абхазские студенты проходят практику в российских вузах. В АГУ в магистратуре учатся студенты из России, в аспирантуре в России и у нас проходят стажировки. Сегодня 47 абхазских аспирантов учатся в российских вузах и научных учреждениях.

Университет проводит много международных конференций. В Пицунде сейчас проходит X Международная научно-практическая конференция «Информационные технологии в науке, технике и образовании». Мы проводим много различных научных, культурно-массовых и других мероприятий. Мы приглашаем в качестве председателей государственных аттестационных комиссий специалистов из России. Чрезвычайный и полномочный посол РФ в Абхазии Семен Григорьев также несколько раз был председателем ГАК.

Совместно с Московским социально-гуманитарным институтом мы подготовили более 200 психологов и логопедов, с Уральским государственным техническим университетом  – 80 инженеров-строителей.

В российском законе об образовании говорится, что образование – приоритетное направление развития государства. Мы говорим, что образование должно стать национальной идеей, которая, кстати, приведет к столь необходимому нашему обществу консенсусу. В российском законе также указана автономность образовательных организаций. Это правильно. В 2007 г. Президент Абхазии Сергей Багапш подписал указ о придании автономного самоуправляемого статуса АГУ. Президент взял на себя функции учредителя.

В законе также сказано о защите  и развитии этнокультурных особенностей и традиций народов РФ. Что сделала Россия в первую очередь в Крыму? Она создала Крымский федеральный университет. Когда есть возможность готовить на месте кадры в своей национальной среде, это наиболее эффективно.  Мы это делаем.

В российском законе также сказано, что граждане иностранных государств и лица без гражданства имеют право получать российское образование.

У нас в АГУ всего 43 специальностей, в России около 300. Понятно, что мы охватить своими специальностями всю инфраструктуру не можем. Поэтому, конечно, нужен целевой заказ – лимиты. Понятно, что целевой заказ – это потребности в кадрах организаций и учреждений, которые покрываются выделением мест. Я понимаю, когда Министерства обороны, культуры, внутренних дел, иностранных дел, СГБ, МЧС, Таможенная служба добиваются получения целевого заказа в специальных вузах через соответствующие министерства и ведомства или непосредственно с самим вузом.

Теперь что касается Кабинета Министров. Пять раз уже сообщали в СМИ, что Кабинет Министров до 5 ноября принимает заявления для получения лимита. Что это значит? Если кто-то хочет поступить в вуз России, то готовься и поступай. Причем тут целевой заказ России? Мы должны сказать россиянам, что нам нужны определенные специалисты, чтобы они вернулись через пять лет и влились в ряды работников Абхазии.

А получается наоборот: целевой заказ реализуется почти по тем же специальностям, которые есть в АГУ. Как правило, это юристы, экономисты и т.д. Это подрыв своего национального Университета. Представительство Россотрудничества в Абхазии ежегодно направляет более 100 человек тоже почти по тем специальностям, что имеются у нас.

Что получается в итоге? 2100 человек окончили в этом году средние школы. 754 поступили в АГУ, из низ всего 32 – русские, востребованность большая.  Еще есть Сухумский открытый институт, гагрцы, в основном, едут в Адлер, Сочи – там получают образование, гальцы – в Грузию. АГУ заключил договор с  турецким университетом г. Сакария, Торгово-промышленная палата Абхазии просит у ректора университета места для ТПП. Растаскали контингент.

Что нам делать со средними специальными учебными учреждениями? На днях отмечалось 110-летие единственного Сухумского государственного колледжа. Кто будет работать, где рабочие профессии? Может быть, поэтому мы вообще не говорим о развитии экономики, что мы не можем строить заводы, фабрики из-за отсутствия рабочих рук, будем привозить их. На абхазском телевидении отдельные российские вузы стали давать объявления о приеме абитуриентов.

Многие не возвращаются, многие, вернувшись, не находят работу. Вопрос о целевом заказе необходимо упорядочить. Мы тоже можем в АГУ принимать россиян по математике, биологии, истории. У нас есть очень сильные кадры, и есть Абхазия, чья живая природа – лаборатория для любого биолога. У нас очень хорошие биологи, экологи.

Мы можем предложить земли для совместного использования, учебные базы в г. Гагра, есть не отремонтированный учебный корпус, четыре корпуса общежития также необходимо ремонтировать. Я обращался к российским ректорам: все загорались, а потом происходили какие-то события – в Кодорском ущелье и т.д.

Когда все стихло, Россия признала независимость, возникла другая проблема. Ректоры боятся, что вложения в нашу совместную работу в этом направлении будут признаны Счетной палатой РФ нецелевым использованием денег. Это один из моментов, который можно включить  в новый договор, чтобы снять проблему для ректоров.

Теперь по поводу признания дипломов. Я обращался к министру образования России на счет признания дипломов. Тогда была проблема  в отсутствии межгосударственного договора между Россией и Абхазией. В 2008 г. договор был подписан. В 2012 году мы отправили правительству РФ предложение, чтобы соответствующее министерство и наше правительство заключили договор о признании наших дипломов. Была резолюция о том, что оно подлежит обсуждению и до сегодняшнего дня идет обсуждение.

Мы должны провести съезд учителей Абхазии. Не все из вас знают, в каких условиях они работают. Я хорошо знаю, готовя еще в 2003 году программу «Сельский учитель». Мы сделали хорошую программу, но, к великому сожалению, она почти не работает. Необходимо созвать съезд учителей, пригласить  партнеров из России, Республиканский центр по повышению квалификации, посоветоваться с учителями – по-новому, без парадности. Если послушать руководителей образования, то у нас сплошная талантизация. Не надо никого обманывать. Мы всё видим на вступительных испытаниях. Если их проводить по-настоящему, то университета давно бы не было. Мы делаем все для того, чтобы дать шанс, но не все его могут использовать.

Новый президент Рауль Хаджимба обещал, что займется вплотную образовательной сферой. Он и вице-президент Виталий Габния – выпускники АГУ.

С помощью россиян мы выжили, встали на путь развития и теперь надо через интенсификацию сотрудничества поддерживать свое образование, которое есть воспитание и обучение, чего во многом нам не хватает.

АКАБА Нателла Нуриевна, Секретарь Общественной палаты Абхазии

Гражданское общество и народная дипломатия (российско-абхазское сотрудничество по линии общественных организаций)

Российско-абхазские отношения – это наше совместное достояние,  и ответственность за то, как они развиваются, несут, как Россия, так и Абхазия. Поэтому совместные форумы, подобные сегодняшнему,  круглые столы и иные совместные акции крайне важны для откровенного и конструктивного разговора о достижениях и проблемах. А  проблемы неизбежно возникают в процессе взаимодействия партнеров, и тем более, в условиях столь ассиметричного партнерства – с одной стороны крупнейшая ядерная держава, член Совбеза ООН, а с другой – небольшая,  частично признанная  причерноморская республика, к тому же пережившая разрушительный военный конфликт, и в то же время обладающая серьезным экономическим, геополитическим и иным потенциалом. 

Тем не менее, я убеждена: равноправное и взаимовыгодное партнерство реально. Говоря об абхазской стороне, можно утверждать, что абсолютное большинство жителей нашей страны высоко оценивают  как гарантии безопасности, которые предоставила нам Россия после 2008 г., так и  финансово-экономическую помощь, позволяющую нам перейти от стратегии выживания к стратегии развития. И те бурные дискуссии, которые развернулись в абхазском обществе в связи с вопросом использования российской социально-экономической помощи, вполне закономерны в такой стране как Абхазия - стране, где существует плюрализм мнений и свобода выражения. 

Вполне закономерно, что в Абхазии гораздо больше знают о России, чем в России об Абхазии, учитывая масштабы РФ. И все-таки мы должны стремиться к тому, чтобы россияне получали более полную и адекватную информацию об Абхазии, чтобы избежать крайностей в оценках и просто непонимания ключевых фактов. Я имею в виду, в данном случае, результаты социологических опросов, недавно проведенных авторитетным «Левада-Центром» России,  согласно  которым каждый десятый россиянин считает, что Абхазия и Южная Осетия входят в состав Грузии, а каждый пятый называет их российской территорией. Только 58% опрошенных назвали независимым государством Абхазию и 55% — Южную Осетию. По сравнению с 2008 годом,  этот показатель практически не изменился, а в 2010-2013 годах, напротив, доля считающих Абхазию и Южную Осетию суверенными,  упала ниже 50%.  Я уже  не говорю об отношении т.н. «либеральной»  части российской интеллигенции,  находящейся под воздействием грузинского идеологического мифа, утверждающего, что Абхазия  оккупирована Россией, а сами граждане Абхазии -  послушные марионетки Москвы. Естественно, что такие взгляды весьма негативно воспринимаются в Абхазии, и тем более обидно, когда их носителями являются граждане РФ. 

Я привела эти цифры и факты исключительно для того, чтобы аргументировать свою позицию: нам необходимо сотрудничество не только в сфере безопасности, политики и экономики, но и в гуманитарной сфере, на уровне прямого общения между нашими обществами в самом широком смысле этого слова. Прекрасно, что абхазская молодежь может получать образование в российских вузах, но и молодые россияне могли бы чаще приезжать в Абхазию для участия в совместных молодежных форумах, летних университетах, спартакиадах, заниматься экологическим туризмом и т.д. И не только молодежь – женщины, журналисты, деятели культуры и науки, активисты гражданского общества могли бы получить много полезной информации и положительных эмоций от общения друг с другом на гостеприимной земле Абхазии.

Мне довелось участвовать уже в трех российско-абхазских гуманитарных форумах, проходивших в Сухуме, и я знаю, сколько прекрасных и многообещающих соглашений было подписано о сотрудничестве в самых разных областях. Но проходит время, и, к сожалению, очень мало что реализуется на практике, а многие из подписанных документов остаются невостребованными и нереализованными. И, возможно, в этом недостатке общения и взаимодействия на уровне гражданского общества и кроется причина некоторого отчуждения, да и просто недопонимания, частью российской интеллектуальной элиты роли и значения Абхазии,  как важного стратегического союзника России, играющего важную роль в отстаивании российских национальных интересов на Кавказе, да и в более широком пространстве. Это отчуждение и непонимание находит свое отражение в публикациях в некоторых российских СМИ, зачастую носящих крайне необъективный характер, а порой и поражающих своей откровенной враждебностью по отношению к Абхазии и ее народу. Не исключаю, что в ряде случаев это некий заказ, но зачастую появление таких публикаций связано с плохой информированностью довольно значительной части россиян о реальной ситуации в Абхазии, ее историческом прошлом, ее устремлениях и проблемах.

Я ни в коем случае не хочу снять с абхазской стороны ответственность за не вполне адекватное информирование окружающего мира о происходящем в Абхазии. Мы сами все еще недооцениваем важность информационной работы и не вполне успешно используем новейшие информационные технологии для формирования позитивного имиджа Абхазии. Но это невозможно сделать без содействия российской стороны. Поскольку Абхазия практически живет в российском информационном пространстве, хотелось бы,  чтобы российские и абхазские журналисты более тесно сотрудничали, рассказывая о различных аспектах жизни Абхазии, ее культурных традициях и яркой и драматической истории. 

По моему убеждению, нам надо совместно предпринимать шаги в направлении интенсификации взаимодействия Абхазии и России на уровне гражданского общества, что сделает нас сильнее и поможет совместно противостоять негативному процессу разрушения этических норм и ценностей, который происходит сегодня на глобальном уровне. Учитывая, что ГО традиционно играет заметную роль в абхазском обществе и обладает серьезным интеллектуальным потенциалом, было бы крайне желательно развивать связи между институтами и отдельными представителями гражданских обществ России и Абхазии, совместно осуществлять социально и политически значимые проекты в обеих странах, что принесет пользу обеим сторонам.  

Как известно, Абхазия исторически сформировалась как полиэтническое и поликонфессиональное государство, и это то, что мы обязаны сохранить. Думаю,  становление Абхазии как гражданской нации – это одна из важных задач, которую нам предстоит решать, и хочется надеяться, что Россия также будет способствовать тому, чтобы эта задача была успешно реализована.

И в заключение хочу выразить надежду, что  у нашего нового руководства есть стратегическое видение будущего российско-абхазских отношений и что ему удастся четко сформулировать  ключевые проблемы, стоящие перед  нашей страной и наши национальные интересы. Это позволит сделать  наше партнерство с Россией еще более продуктивным и взаимовыгодным  и совместно совершить реальный социально-экономический прорыв.

ЛОЛУА Рауль Валерьевич, и.о. Министра внутренних дел Республики Абхазия

Российско-абхазское взаимодействие по линии органов внутренних дел: задачи на ближайшую перспективу

Сегодня мы собрались для обсуждения вопросов повышения качественного уровня развития Российско-Абхазских отношений и интеграции с акцентом на перспективы углубления сотрудничества в области обороны, безопасности и других сферах государственной деятельности.

В докладе мне хотелось бы отразить процесс становления МВД в послевоенный период 1992-93 гг. Имеющиеся на данный момент межведомственные взаимодействия между РА и РФ, а так же перспективы дальнейшего сотрудничества.

История органов внутренних дел Республики Абхазия неразрывно связана с развитием нашего государства и общества. Несправедливая, захватническая война, развязанная Грузией на территории Абхазии 14 августа 1992 года, стала серьезной проверкой мужества и преданности служебному долгу и Родине. Сотрудники милиции сменили милицейскую форму на военную и с оружием в руках защищали Родину. Первыми, кто организовал вооруженное сопротивление грузинским захватчикам, были служащие полка внутренних войск вместе с гражданскими лицами.  Милиционеры принимали самое непосредственное участие во всех без исключения боевых операциях. А по окончании военных действий для сотрудников милиции война не закончилась. На абхазо-грузинской границе по реке Ингур они участвовали в борьбе с террористами, которые проникали в Абхазию с территории Грузии. В 2008 году, когда Грузия развязала войну против Южной Осетии, были сформированы отряды из числа сотрудников милиции, которые участвовали в освобождении Кодорского ущелья.

Материальная оснащенность. В послевоенное время предстояла огромная работа по восстановлению правопорядка в Абхазии, она осложнялась фактически полным отсутствием технической и материальной оснащенности. Сотрудники милиции не имели и до сих пор не имеют должного обмундирования, испытывают острую нехватку самого необходимого оборудования, у МВД практически отсутствует автопарк, что затрудняет оперативную работу и не дает возможность наладить должным образом профилактику правонарушений. Экспертно-криминалистический центр Министерства внутренних дел не имеет возможности в полном объеме производить все виды экспертиз из-за отсутствия необходимого оборудования, используемое в настоящее время оборудование устарело. Так же есть необходимость в направлении сотрудников ЭКЦ для прохождения курсов повышения квалификации. В связи с чем, мы вынуждены проводить экспертизы в России и оплачивать как коммерческие заказы. Это дорогостоящая процедура, но ее результаты, как правило, не являются основой доказательной базы по тому или иному преступлению, так как она проводится за пределами Абхазии и вне договорных отношений.

Вопросы технического оснащения МВД и усовершенствования криминалистического центра необходимо решать быстро и эффективно. 

Кадровые проблемы. Серьезная нехватка специалистов привела к тому, что на службу принимались граждане, в лучшем случае с высшим, но не всегда юридическим образованием. Кадровый дефицит является одной из самых острых проблем в системе МВД. Из-за низкой заработной платы и низкого уровня социальных льгот мы не можем укомплектовать правоохранительные органы.

Выпускники юридических факультетов высших учебных заведений поступают на службу в МВД, без опыта работы, а управленческий аппарат укомплектован в основном сотрудниками, которым от 50 лет и выше. Возрастная категория от 35 до 45 лет фактически выпала из-за последствий войны. В процентном содержании на службе в МВД, из числа сотрудников по возрастной категории от 50 лет – составляет 15,3% (260 человек), аттестованных женщин– 15% (235 человек), вольнонаемных из общего числа – 10% (172 человека), из них женщин - 141. За 20 послевоенных лет мы не подготовили ни одного специалиста по линии ГАИ. Очень важна для нас помощь России в подготовке кадров и повышении уровня квалификации сотрудников по всем направлениям.

Следует отметить, как позитивный момент, тот факт, что в рамках достигнутого сотрудничества на конкурсной основе направляются на учебу в Краснодарский университет и Волгоградскую Академию МВД сотрудники органов внутренних дел Абхазии. Так, за два прошедших года 24 выпускника Краснодарского университета прибыли для прохождения службы в органах внутренних дел Абхазии. В Волгоградской Академии в настоящее время проходят учебу 5 сотрудников следственных органов. Для повышения квалификации в различные регионы России направляются сотрудники разных служб МВД РА. За 3 года курсы повышения квалификации прошли сотрудники следующих подразделений: УКОН, ООБ (участковые уполномоченные), дознания, следствия и ЭКЦ. На этом направлении сотрудничество надо продолжать и усиливать.

Ситуация на дорогах. По-прежнему, сложной остается ситуация на дорогах Абхазии. Основная причина ДТП - это превышение скорости и вождение автомобиля в нетрезвом виде. Оснащение дорог республики системами фото- и видеофиксации станет серьезной мерой по предотвращению и профилактике нарушений правил дорожного движения. Эта система много лет применятся в Европе и несколько лет в России. За счет штрафов, которые оплачивают правонарушители, серьезно пополняется государственная казна.  Во многих странах практика показывает, что видеонаблюдение на дорогах уменьшает количество несчастных случаев в среднем на 30%, а количество ДТП со смертельным исходом на 50%.Средства видеофиксации должны быть установлены также на оживленных улицах городов Абхазии, они станут серьезным подспорьем для сотрудников милиции по раскрытию преступлений. Для установки такой системы в республике нужна правовая база и, конечно финансирование.

Основы взаимодействия. За период 2009-2011 г.г. был подписан ряд Соглашений между Россией и Абхазией, которые должны стать основой реального взаимодействия. В «Договоре о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Абхазией и Россией» от 17 сентября 2008 года имеется статья 24 относящаяся к правоохранительной системе. В соответствии с чем, 11 ноября 2009 года между Правительствами Абхазии и России было подписано Соглашение «о сотрудничестве в сфере борьбы с преступностью». 24 декабря 2010 года между МВД Абхазии и МВД России было подписано два Соглашения«о сотрудничестве в приграничных районах» и «в сфере правового обеспечения».

На основании подписанных Соглашений компетентные органы осуществляют сотрудничество по предупреждению, выявлению, пресечению и раскрытию преступлений. Но они не затрагивают вопроса об оказании помощи в расследовании уголовных дел и в проведении экспертиз.

Очень важным для нас элементом сотрудничества был бы обмен информацией и опытом о ходе всех российских реформ и преобразований в системе правоохранительных органов. Это помогло бы нам быстрее двигаться вперед и избежать тех ошибок, которые, возможно, были у наших российских коллег.

Незаконный оборот наркотических средств. Давно назрела необходимость в более тесном взаимодействии правоохранительных органов Абхазии и России в сфере незаконного оборота наркотических препаратов, так как основная их часть поступает в Абхазию из России. В МВД Абхазии действует Управление по контролю за незаконным оборотом наркотиков. И меры реагирования и взаимодействия также должны быть двусторонние.

Оборот оружия. Остро стоит вопрос об обороте оружия на территории Абхазии. В настоящее время он регламентируется Положением Верховного Совета от 1994 года «Об обороте оружия», которое регулирует правила выдачи разрешения на хранение огнестрельного оружия. Назрела  необходимость принять новый Закон «о порядке оборота оружия на территории Республики Абхазии». 

Координационный центр. В целях повышения эффективности борьбы с преступностью между нашими странами была достигнута договоренность о создании Координационного центра органов внутренних дел России и Абхазии. Мы полностью поддерживаем идею создания такого центра. Он  позволит снять межведомственные барьеры и усилить координацию действий, в том числе в сфере создания общих баз данных по розыску лиц, угнанного автотранспорта, паспортов, отпечатков пальцев и т.п.

Считаем, что для эффективной работы Координационного центра необходимо, чтобы его представители работали и в Абхазии, и в России и обладали всеми необходимыми полномочиями для решения возникающих проблем. Сразу подчеркнем, что речь не идет о «поглощении» МВД Абхазии. Россия не намерена на территории Абхазии вести оперативную работу силами российских полицейских.

Мы готовы к сотрудничеству по всем направлениям и надеемся на то, что оно сделает нашу работу более результативной. Так же выражаем надежду на то, что Координационный центр будет функционировать в полную силу, а не останется формальным. 

АНКВАБ Аслан Назырбеевич, Начальник Генштаба Вооруженных сил Абхазии

Абхазо-российское военное сотрудничество: задачи и перспективы

Абхазия – страна, которой на протяжении всего существования государственности приходилось отстаивать свою свободу и независимость. Дорогую цену приходилось платить за сохранение мира на своей земле. XX век - не исключение.

Кровопролитная война народа Абхазии 1992-1993 годов унесла более 5000 жизней, в том числе мирных жителей, женщин, детей, стариков. Вооруженные силы Абхазии начали формироваться в период войны. Абхазская армия окрепла и закалилась в ожесточенных боях с противником.

Сегодня у нас уже достаточно боеспособные Вооруженные силы. Тем не менее, работа по обеспечению обороноспособности страны должна быть качественно усилена.

Мы горды тем, что сегодня у нас есть надежный друг и стратегический партнер в лице Российской Федерации, которая играет ключевую роль на бывшем постсоветском пространстве. Для Абхазии выстраивание дружественных отношений со своим стратегическим партнером является основным приоритетом. Реализация данной стратегической задачи напрямую связана с развитием российско-абхазского сотрудничества в военной сфере. Двусторонние отношения наших государств в военной сфере отличаются высоким уровнем взаимного доверия.

17 сентября 2008 года наши государства заключили Договор «О дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи». 

Согласно этому Договору предусматривается тесное сотрудничество в области внешней политики, взаимодействие в деле укрепления мира, защиты суверенитета, территориальной целостности и обеспечения безопасности Российской Федерации и Республики Абхазия, противодействие актам агрессии со стороны любого государства или группы государств и оказание друг другу необходимой помощи, включая военную, в порядке осуществления права на индивидуальную или коллективную самооборону в соответствии со статьей 51 Устава ООН.

Другими основополагающими двусторонними документами являются соглашение «О сотрудничестве в военной области», соглашение «Об объединенной российской военной базе на территории Республики Абхазия», соглашение «О военно-техническом сотрудничестве».

Кроме указанных выше документов, широкий спектр вопросов в различных сферах жизнедеятельности двух стран базируется на более чем 80 двусторонних документах и соглашений, подписанных между Абхазией и Россией.

С момента признания независимости Абхазии между силовыми ведомствами обоих государств установились партнерские связи, характеризующиеся регулярными рабочими встречами на различных уровнях, выработкой единых подходов по ряду вопросов, представляющих взаимный интерес в сфере безопасности и военного сотрудничества. На уровне министерств и ведомств силового блока регулярно разрабатываются и вносятся дополнения и поправки к уже достигнутым соглашениям.

С целью отработки алгоритма совместных действий на регулярной основе проводятся учения с привлечением частей и подразделений российской и абхазской армии, причем как в рамках мероприятий плана боевой подготовки, так и на двусторонней основе.

Важным элементом военного сотрудничества между нашими странами является подготовка в России военнослужащих Вооруженных сил Абхазии.

Подготовка в военно-учебных заведениях РФ основана на Договоре «О военном сотрудничестве». В рамках этих договоренностей обучение является бесплатным. Более того, при создании в Абхазии системы национального военного образования был учтен аналогичный опыт России. В частности, в Сухумском высшем общевойсковом командном училище обучение по военным дисциплинам проходит по военно-учебным методическим пособиям Министерства обороны Российской Федерации. Отдельное внимание в последние годы Абхазия стала уделять подготовке в российских военно-учебных заведениях высшего офицерского состава по отдельным специальностям.

В перспективных планах оборонного ведомства Абхазии обучать офицеров на краткосрочных курсах в России на базе Военно-дипломатической Академии, строительство военных городков для абхазских военнослужащих.

Отношения между нашими государствами приобрели по-настоящему доверительный и продуктивный характер.

Несмотря на положительный опыт двустороннего сотрудничества в военной сфере, международная и региональная обстановка и задачи развития и укрепления вооруженных сил Абхазии диктуют необходимость углубления российско-абхазского военного и оборонного сотрудничества. Нам необходимо сформировать единый внешний контур обороны. Это позволит осуществлять взаимодействие по обеспечению безопасности внешних границ нашей республики.

Предусмотрев формирование общего пространства обороны и безопасности посредством создания объединенной группировки войск двух государств, подчиненной объединенному командованию, что ни в коей мере не означает упразднение нашей армии, Министерство обороны Республики Абхазия смогло бы сосредоточиться на вопросах строительства и модернизации военной инфраструктуры, тылового обеспечения, вопросах мобилизации и учета резервистов, пенсионном и социальном обеспечении военнослужащих. Новый договор должен предусматривать поэтапное доведение денежного довольствия абхазских военнослужащих до российских показателей, а также модернизацию материальных средств абхазской армии. В результате мы не только сохраним нашу армию, но и укрепим ее. Кроме того, повышение заработной платы сделает службу в Вооруженных силах Абхазии более привлекательной, а значит – повысит конкуренцию среди желающих на поступить на службу.

Что касается непосредственно объединенного командования, то по своей сути это должна быть координационная группа, куда будут по должности входить представители двух генштабов, и которая будет обеспечивать а) военное планирование б) повседневное управление коллективным компонентом – сборы, учения (командно-штабные, тактико-специальные), комплектование материально-техническими средствами.

Еще раз о «едином внешнем контуре обороны». Во-первых, таким образом мы будем более подготовлены для симметричного ответа на возможные действия НАТО. Во-вторых, «единый внешней контур» – это необходимое условие, инструмент для обеспечения условий поэтапного облегчения режима на границе между Абхазией и Россией.

В целом, мы проявляем повышенный интерес к расширению взаимодействия в военной области с нашим стратегическим партнером в лице Российской Федерации и надеемся, что новый формат взаимоотношений в военной области позволит решить вопросы, остро встающие перед нашими Вооруженными силами.

ЕВСЕЕВ Владимир Валерьевич, зав. отделом Кавказа Института стран СНГ

Новые контуры региональной безопасности как фактор укрепления российско-абхазских отношений в военной сфере  

Нынешний мир находится в стадии трансформации. После присоединения к России Крыма однополярным мир рухнул окончательно. Однако многополярный мир еще не сложился, а США все еще пытаются мировому сообществу свое лидерство. В этот период не только обостряются существующие угрозы, но и появляются новые. Среди них следует выделить исламский радикализм, закономерным этапом развития которого стало Исламское государство. Справится с этой угрозой можно только сообща, но Запад к этому не готов. Там по-прежнему верят во всемогущество США и их способность управлять миром на основе как использования грубой силы, так и политики односторонних финансово-экономических санкций. Такой американский подход реализуется и на региональном уровне, что проявляется в политике их многочисленных союзников и партнеров. Его  воплощением стала, например, авантюристическая политика президента Грузии Михаила Саакашвили, что привело к трагическим событиям в Южной Осетии в августе 2008 г.  

Последняя победа на местных выборах коалиции «Грузинская мечта» во многом была обусловлена страхом населения перед возможным возвращением к власти грузинских националистов. В перспективе подобного исключать нельзя в виде появления нового варианта президента Михаила Саакашвили. В условиях укрепления отношения с НАТО это будет способствовать возрождению грузинского военного потенциала. Такое в период очередного ухудшения российско-американских отношений может подтолкнуть Тбилиси к попытке силового присоединения к собственной территории Абхазии и Южной Осетии. Поэтому для указанных государств военная угроза со стороны Грузии по-прежнему сохраняет свою актуальность. 

Несомненно, что Республика Абхазия как суверенное государство должна иметь национальную армию, способную защитить население от внешней агрессии со стороны Грузии. Однако, учитывая серьезное различие военных потенциалов, обеспечение такой безопасности возможно только при соответствующей российской поддержке, что и реализуется в мирное время размещением на абхазской территории 7-й военной базы РФ. В  угрожаемый период, а тем более при начале вооруженного конфликта численность российских и абхазских военнослужащих будет существенно увеличена как за счет переброски войск Южного военного округа, так и мобилизации населения республики. В таких условиях потребуется совместно вести боевые действия. Однако, как будет показано далее, пока к этому абхазская армия в полном объеме не готова. 

Во-первых, численность армии Республики Абхазия составляет менее 1,5 тыс. военнослужащих, в основном солдат срочной службы. Этого явно недостаточно для обороны всей территории республики. Учитывая нынешние и перспективные угрозы, численность абхазской армии целесообразно увеличить до 3 тыс. военнослужащих.

Во-вторых, опыт армии Нагорно-Карабаха наглядно показывает преимущества контрактно-призывной над призывной армией. Там солдаты-контрактники несут службу в наиболее тяжелых, например, горных условиях, или выполняют работу, требующую специальной подготовки.  Причем солдаты-призывники готовятся не менее 6 месяцев в учебном полку.

При финансовой поддержке со стороны России такой подход вполне может быть реализован в абхазской армии, в штате которой желательно иметь порядка 50% военнослужащих контрактной службы. Это позволит сформировать не менее трех батальонных тактических групп постоянной готовности, а также рассмотреть вопрос о восстановлении горного батальона и батальона морской пехоты на основе контрактного принципа комплектования.

В-третьих, сейчас при организации обороны Республики Абхазия основное внимание уделяется мобилизационному развертыванию армии в составе некоторого количества бригад. Как заявил в конце августа 2012 г. министр обороны  Мираб Кишмария, «основной военной силой у нас в случае военного конфликта будут резервисты. По плану мобготовности, уже через два часа во всех округах будут развернуты бригады и полки, люди получат оружие и технику, а через час будут готовы прийти на помощь регулярным войскам» .

Однако на практике это будет сделать крайне трудно ввиду, в том числе, редкого проведения реальных учений по мобилизационному развертыванию войск. Как правило, такие учения проводятся в форме командно-штабных учений. 

Но самое главное состоит в том, что нынешние боевые действия характеризуются крайне высокой степенью быстротечности. В таких условиях грузинская армия не даст времени на мобилизацию, поэтому придется воевать российским военнослужащим и созданным батальонным тактическим группам абхазской армии. Именно они будут закрывать сухопутную 60-километровую границу на реке Ингур и препятствовать высадке грузинского десанта на побережье. Последнее способствовало успеху грузинской армии в начальный период войны 1992-1993 гг. 

Для решения первой задачи в Гальском районе Абхазии, то есть в непосредственной близости от абхазско-грузинской границы, на инженерно-оборудованных оборонительных позициях размещен передовой российский батальон. А для исключения прорыва со стороны Кодорского ущелья там находится усиленная рота российской бригады. 

Более трудно обеспечить защиту побережья Абхазии от высадки грузинского десанта. Для этого нужно создать пункт базирования военно-морского флота РФ в порту Очамчира. Сейчас там дислоцируются только сторожевые катера береговой охраны Пограничной службы ФСБ России.

Этот небольшой порт способен принимать корабли длиной до 85 м. Максимальная глубина фарватера ранее составляла 12 м, потом она уменьшилась до 5 м. Сейчас идет восстановление береговой инфраструктуры и очистка фарватера и акватории порта. В перспективе это позволит разместить в Очамчире на постоянной основе три-пять небольших военных кораблей Черноморского флота РФ класса малых ракетных либо малых противолодочных . В качестве альтернативы возможно там размещение одного-двух дивизионов ракетных катеров.

В-четвертых, техническое состояние абхазской армии остается достаточно низким. Так, на вооружении стоят 50 танков Т-55 и всего 9 танков Т-72 (менее танковой роты). Даже при высоком уровне их выхода из парков реальный боевой потенциал единственного танкового батальона будет невелик. Причина этого состоит в моральном и физическом старении вооружений и боевой техники. Помимо этого, такие танков требуют более частого ремонта в полевых условиях, что делает необходимым создание мобильных (передвижных) мастерских. 

Подобное наблюдается и в отношении другой бронетанковой техники. По имеющимся данным, абхазская армия имеет 45 боевых машин пехоты БМП-1 и 25 БМП-2, а также 26 бронетранспортеров (в основном БРДМ-2). Эта бронетехника может укрыть менее 1 тыс. военнослужащих. Следовательно, бригады мобилизационного развертывания вообще не укомплектованы бронетехникой. Они представляют собой не мотострелковые, а пехотные бригады. При их введении в бой неизбежна высокая гибель личного состава, что будет только усугубляться низкой слаженностью подразделением абхазской армии.

В отношении минометов и артиллерийских систем можно заметить, что национальные вооруженные силы (ВС) имеют 23 реактивные системы залпового огня БМ-21 «Град», которые перестали производить в 1988 г. Помимо этого, на вооружении стоят 95 орудий и минометов, включая небольшое число самоходных артиллерийских орудий. Это затрудняет формирование батальонных тактических групп.

Авиация абхазской армии представлена 5 учебно-боевыми дозвуковыми самолетами Л-39, производство которых было прекращено в 1999 г., и 3 условно транспортными самолетами Ан-2. Их нынешнее техническое состояние внушает серьезные опасения. Несколько лучше наблюдается ситуация с вертолетным парком. В наличии сейчас имеется по два военно-транспортных вертолета Ми-8 и Ми-17, а также два боевых вертолета Ми-24П.

Абхазская армия имеет только войсковую систему противовоздушной обороны с высотой перехвата воздушных целей не выше 4 км, что явно недостаточно для эффективной защиты войск. 

Военно-морские силы Абхазии представлены катерами советского производства. Многие из них подлежат ремонту, что серьезно ограничивает их возможность выхода в море. Отсутствуют и десантные средства, способные высаживать морскую пехоту на необорудованное побережье.    

В качестве еще одной проблемы абхазской армии следует выделить отсутствие у нее современных средств связи, способных обеспечивать уверенный прием в горно-лесистой местности при радиопротиводействии со стороны противника. Это будет значительно затруднять управление войсками в боевых условиях.  

Качественно лучше вооружена 7-я российская военная база, размещенная на территории Гудаутского и Очамчирского районов Республики Абхазия. Оно включает танковый батальон в составе 41 танка Т-90А выпуска 2008 г., 150 бронетранспортеров БТР-80 (сейчас идет перевооружение на более современные БТР-82АМ с усиленным вооружением), два дивизиона 152-мм самоходных гаубиц 2С3 «Акация» и дивизион 300-мм тяжелых реактивных систем залпового огня 9К58 «Смерч». 

Противовоздушную оборону (ПВО) российской военной базы обеспечивает полк зенитных ракетных комплексов дальнего радиуса действия С-300ПС, способных обеспечивать защиту наиболее важных районов республики. На вооружении имеются и комплексы войсковой ПВО: «Оса-АКМ», ЗСУ-23-4 «Шилка» и 2С6М «Тунгуска». При этом для обнаружения воздушных целей используются современные радиолокационные станции мобильного базирования.

В-пятых, совместные российско-абхазские учения проводятся достаточно редко и только на батальонном уровне. Хотя боевые действия планируется вести на уровне бригад. В последний раз такие совместные батальонно-тактические учения состоялись в сентябре 2011 г. 

В рамках подготовки нового российско-абхазского договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи возможно создание новых контуров региональной безопасности, что уже на первом этапе предполагает четкое разделение функции в сфере военной безопасности. В частности, России целесообразно полностью взять на себя авиационное обеспечение совместной группировки войск, прикрытие Абхазии с моря надводными кораблями и подводными лодками Черноморского флота, а также обеспечение противовоздушной обороны наиболее важных районов и объектов республики. 

Абхазская армия, со своей стороны, вполне может оказать содействие 7-й военной базе РФ в прикрытии сухопутной абхазско-грузинской границы и обороне побережья республики. При необходимости абхазская армия способна значительно усилить потенциал совместной группировки войск за счет своего мобилизационного развертывания. Однако в реальности резервисты не имеют тяжелых вооружений в виде бронетанковой техники, минометов, ствольной и реактивной артиллерии. По-видимому, Россия могла бы оказать содействие в решении этой проблемы.

На втором этапе создания совместной группировки войск следует сформировать единое командование из российских и абхазских военнослужащих. Они должна нести круглосуточное дежурство на защищенном командном пункте, оборудованным современными средствами управления и связи. Создание такого основного и запасного пунктов военного управления является жизненно необходимым для устойчивого управления войсками в угрожаемый период.  

В условиях мирного и военного времени функции единого командования должны быть четко регламентированы. Так, команду на перехват самолета (беспилотного летательного аппарата) – нарушителя государственной границы единое командование может принять самостоятельно, лишь уведомив органы военного руководства Российской Федерации и политического руководства Республики Абхазия. Такой порядок действий обусловлен жесткими временными ограничениями на принятие указанного решения.

Аналогично единое командование может действовать в случае воинских происшествий, различного рода аварий, пожаров и других событий локального масштаба. При этом должны незамедлительно оповещаться соответствующие службы Абхазии с целью минимизации полученного ущерба как для воинских коллективов, так и местного населения. 

При возникновении стихийных бедствий единое командование может выполнять функции управления только на начальном этапе, то есть до формирования соответствующих штабов. После этого оно оказывает лишь содействие в ликвидации последствий таких бедствий.

Наиболее важная работа единого командования начнется при переводе войск в высшие степени боевой готовности. Каждый этап такой деятельности должен быть жестко регламентирован. При этом очевидно, что, например, решение о проведении на территории Абхазии военной мобилизации должно приниматься только на уровне Президента республики.

Третий этап создания совместной группировки войск предполагает реформирование абхазской армии и ее техническое переоснащение российскими образцами вооружений и военной техники. Даже в лучшем случае он может продлиться от трех до пяти лет, что включает не только изменение оргштатной структуры ее подразделений и получение современных вооружений, но и обучение личного состава и отработку слаженности боевых действий.

Для реализации этого этапа целесообразно рассмотреть вопрос о предоставлении соответствующих финансовых средств со стороны РФ, а также выделения вооружений из резерва Минобороны России. В дальнейшем, по мере экономического укрепления республики, Сухум мог бы все больше самостоятельно финансировать текущую деятельность национальной армии.

Таким образом, складывающаяся международная обстановка меняет контуры региональной безопасности. В таких условиях России и Абхазии целесообразно иметь совместную группировку войск, использующую однотипные вооружения и средства связи, единые каналы боевого управления, а также совместимые системы тылового обеспечения. И такая задача является вполне достижимой. 

Кроме того, требуется четко разделить функции российских и абхазских войск, сформировать единое командование, а также реформировать абхазскую армию. Конечно все это требует времени и выделения значительных ресурсов. Но это лишит Грузию даже потенциальной возможности установления контроля над абхазской территорией с помощью силы, что означает сохранение республики как независимого государства. 

ТРАПШ Николай Алексеевич, доцент кафедры специальных исторических дисциплин и документоведения Южного федерального университета

Абхазия: новые вызовы и новые возможности

В настоящее время интеграционный процесс является главное качественной характеристикой российской абхазских отношений, определяющий реальный характер и объективную динамику соответствующего взаимодействия. Однако значительную актуальность сохраняет принципиальный вопрос о естественных пределах развивающейся интеграции, которая может принимать различные формы, не всегда приемлемые для стратегических партнеров. Как представляется, в данный момент можно говорить о двух перспективных направлениях развития интеграционных процессов: системном поиске новых ориентиров в равноправных партнерских отношениях и постепенной инкорпорации Абхазии в российское государственное пространство.

Для подавляющего большинства этнических абхазов, равно как и для значительной части других национальных групп, проживающих в Абхазии, независимое развитие является несомненным приоритетом. Подобный подход определяется тем существенным обстоятельством, что государственная независимость, оплаченная многочисленными человеческими жертвами и тяжелейшими социально-экономическими испытаниями блокадного периода, является высшей ценностью для каждого подлинного абхазского гражданина. В российском же обществе и, прежде всего, в политической элите РФ в настоящее время отсутствует единое мнение о дальнейших перспективах совместного развития, что определяется существенными геополитическими изменениями последних месяцев. Недавняя инкорпорация Крыма и постоянное обсуждение осетинского интеграционного вопроса сформировали потенциально опасное представление о том, что полное объединение является главным ориентиром и для текущих отношений Абхазии и России. Соответствующие идеи высказывают многие российские политики и общественные деятели, которые совершенно не учитывают реальные настроения в партнерском государстве. Следует заметить, что официальные власти РФ пока не настаивают на подобной трактовке будущего взаимодействия, но предстоящее подписание нового рамочного договора, безусловно, актуализирует серьезные опасения внутри абхазского общества.

В контексте указанных обстоятельств очевидной задачей нового руководства Абхазии является последовательное разъяснение российским партнерам собственного видения дальнейших перспектив интеграционного процесса, связанных с системным расширением равноправного сотрудничества независимых государств. Однако любые заявление о приоритетном характере политической независимости не будут серьезно восприниматься главным стратегическим партнером до тех пор, пока он является главным донором абхазского бюджета и фактическим локомотивом региональной экономики. Абхазия сможет сохранить независимое государство только при самостоятельном экономическом развитии, не имеющем критической зависимости от российских трансфертов. Конкретные механизмы и оптимальные ориентиры хозяйственной перестройки достаточно подробно и адекватно описаны многочисленными профессиональными экспертами и в общем виде могут быть сведены к трем принципиальным вопросам: оптимальное управление ограниченными ресурсами, эффективная кадровая политика и качественная диверсификация региональной экономики, связанная с последовательным уходом от тотального доминирования рекреационного сектора.

Как представляется, значимые проблемы ресурсного менеджмента и отраслевой реструктуризации требуют отдельного обсуждения, главную роль в котором должны играть ведущие представители экономической науки и реального бизнеса. Относительно кадровой политики можно высказать несколько принципиальных замечаний, проистекающих из собственного профессионального опыта. Традиционной проблемой считается постоянный дефицит квалифицированных кадров в самых разных отраслях государственной и коммерческой деятельности, который связывают с системным оттоком талантливой молодежи за пределы Абхазии, определяющимся низкими уровнем заработной платы и очевидной неопределенностью карьерных перспектив. Однако заинтересованный наблюдатель может увидеть, что для молодых абхазов, стремящихся трудоустроиться на Родине и имеющих серьезное образование, трудно найти адекватную вакансию, что далеко не всегда связанно с повышенными запросами потенциального соискателя. Другой стороной указанной проблемы является несовершенная политика, связанная с непрозрачным распределением так называемых «лимитов», позволяющих получать престижное образование в РФ. Указанные образовательные заказы далеко не всегда соответствуют реальным потребностям государственных и коммерческих структур, что естественно также приводит к кадровому дефициту при объективном наличии дипломированных специалистов. Более того, абхазское общество, к сожалению, поражено постсоветским синдромом безотчетной любви к юридическому и экономическому образованию, которое в рыночной среде пользуется весьма ограниченным спросом вследствие существенного избытка профессиональных кадров. Молодые абхазы, получая соответствующую подготовку в РФ, естественно не могут найти достойную работу на Родине и обращаются к целенаправленному поиску зарубежных вакансий.

Очевидно, что указанный комплекс системных проблем не имеет одномоментного решения, но необходимо определить реальные механизмы, способные качественно изменить сложившуюся ситуацию. Первым очевидным решением может стать последовательное заключение трехсторонних договоров с потенциально необходимыми специалистами, согласно которым молодой человек обязуется отработать определенный срок в заинтересованной структуре после завершения образовательного процесса, а абхазское государство выступает своеобразным гарантом неукоснительного соблюдения принятых обязательств. Подобный механизм успешно реализуется в РФ как на уроне государственных институтов, так и в крупных коммерческих структурах, что позволяет использовать имеющийся опыт. Второй момент связан с последовательным исключением из «лимитного» перечня любых специальностей и направлений, адекватная подготовка по которым возможна в Абхазском государственном университете. Указанная деятельность должна быть дополнена системной работой с общественным мнением, которое определяет качественный запрос на кадровую подготовку. Наконец, применительно к российско-абхазскому образовательному сотрудничеству необходимо уделить особое внимание фундаментальным направлениям вузовского обучения, требующим специфических технических условий. Абхазии нужны профессиональные химики, физики, инженеры, но она не имеет необходимых финансовых и материальных ресурсов для соответствующей подготовки. Например, высшее профессиональное образование по химическим специальностям обходится российскому бюджету более чем в 100 тысяч рублей на одного студента ежегодно, которые не включают систематическое обновление современной лабораторной базы, оцениваемой в десятки миллионов рублей. Следовательно, подобные кадры могут быть подготовлены только при постоянной поддержке РФ, которая готова предоставлять имеющиеся ресурсы.

Экономические вопросы не исчерпывают актуальную повестку для экспертного обсуждения, так как определенные проблемы имеются и в других областях межгосударственного взаимодействия. Как представляется, постоянные контакты на правительственном, парламентском и общественном уровнях не всегда обеспечивают системное соблюдение важнейших интересов абхазских и российских граждан. Ярким примером является недавний закон, принятый в РФ и требующий обязательно уведомления федеральной миграционной службы о наличии второго гражданства. Совершенно очевидно, что указанный нормативный акт создал определенные проблемы для постоянно проживающих в России этнических абхазов и осетин, вынужденных решать необязательные бюрократические вопросы. По-видимому, при более эффективном взаимодействии российских и абхазских официальных структур в законодательный акт изначально могли быть внесены незначительные изменения, исключающие последующие проблемы для активных граждан дружественного государства.

В рамках краткого выступления невозможно адекватно охарактеризовать огромный комплекс разнообразных вопросов, связанных с межгосударственным сотрудничеством и внутренним развитием абхазского общества. В заключении представляется целесообразным обратить принципиальное внимание на терминологическую проблему, которая иногда является значимым фактором, существенно осложняющим общественное взаимодействия. В частности, в широких слоях абхазского общества сложилось негативное восприятие юридического понятия «ассоциированные отношения», которые рассматриваются как своеобразный синоним тотальной ликвидации государственной независимости. Следует заметить, что в новом рамочном договоре каждый термин и пункт требует публичного объяснения, которое позволит избежать ошибочных общественных интерпретаций и четко охарактеризовать реальные контуры будущих российско-абхазских отношений.

Абхазия безопасность Грузия образование Россия экономика