Состоявшиеся 30 марта местные выборы в Турции не подтвердили прогнозы о скором конце «эпохи Эрдогана»: турецкому премьер-министру не придется выполнять свое обещание уйти из политики в случае поражения олицетворяемой им Партии справедливости и развития (AKP).

Напомним, особое место на политической карте страны занимает Стамбул, на котором были сосредоточены значительные усилия оппозиции, и тем не менее кандидат от правящей партии Кадир Топбаш одержал вполне уверенную победу, получив на 7 процентов больше основного оппонента. Менее однозначная ситуация сложилась в столице страны Анкаре, где перевес выдвиженца AKP Мелиха Гекчека оказался минимальным, однако и там споры по поводу итогов выборов не вылились в масштабные акции оппозиции. Вместо этого представители Народно-республиканской партии (CHP) обратились в Центральную избирательную комиссию с требованием пересмотреть результаты выборов в столице. После того как это требование было отклонено, оппозиция обратилась в Конституционный суд. Третий по величине город страны Измир традиционно является вотчиной народных республиканцев, последователей предначертанного Ататюрком светского пути, однако в целом по стране AKP набрала около 45 процентов голосов, в то время как их противники из CHP – менее тридцати процентов и 5 постов мэров городов. Националисты (MHP) собрали около 16 процентов голосов и 2 мэрских поста, значительных успехов на юго-востоке страны (этногеографический Курдистан) добилась «прокурдская» Партия мира и демократии (BDP).

Согласно ожиданиям многих наблюдателей, возможные массовые беспорядки могли бы быть инициированы многочисленными противниками Эрдогана, к числу которых примкнули сторонники движения Фетхуллаха Гюлена «Хизмет». Однако этого не произошло. Премьер-министру (который, напомним, принадлежит к авторитетному джамаату Искендерпаша) удалось предпринять ряд превентивных шагов, доказав свою состоятельность как опытного политика, тонко улавливающего настроения масс (включая оппонентов) и умеющего использовать внутреннюю и внешнеполитическую конъюнктуру.

Прежде всего к числу этих мер можно отнести запрет популярных интернет-сервисов Twitter и Youtube, а также блокировку DNS-серверов корпорации Google. Это вызвало некоторое раздражение со стороны западных партнеров, мягко пожуривших Анкару за «нарушения свободы слова». Практических последствий это не могло иметь заведомо никаких – слишком важна Турция для ее союзников по НАТО в их делах на Ближнем и Среднем Востоке, да и не только там. Вот и сейчас, к слову, посол США в Анкаре Фрэнсис Рикардоне не преминул поздравить всех?новоизбранных мэров, кроме мэра столицы – до решения Конституционного суда.

Вместе с тем критика со стороны Запада в традиционно напряженный предвыборный период не может не консолидировать общество, что, надо полагать, было по максимуму использовано в риторике правящей партии. В результате, несмотря на то, что впоследствии запреты были сняты Конституционным судом, они стали серьезным фактором успеха Эрдогана и его сторонников, постоянно подчеркивавших свой независимый от Запада внешнеполитический курс (так ли это на самом деле – вопрос, как мы увидим ниже, отдельный и к предвыборному пиару имеющий совсем мало отношения). А пока…?«Мера по блокировке Youtube.com сохраняется», – сообщает Управление по связи и телекоммуникациям Турции, демонстрируя, таким образом, отношение к вердикту высшей судебной инстанции страны.

Словом, популярные социальные сети и видеохостинг, ставшие несколько лет назад важным фактором победного шествия «арабской весны», вряд ли ожидают легкие времена. 12 апреля премьер-министр обвинил Twitter в уклонении от уплаты налогов, напомнив, что этот сервис микроблогов, а также YouTube и Facebook являются международными компаниями, преследующими цель извлечения прибыли.

Выглядит эта «страховка» на будущее вполне предусмотрительно и рационально – 10 августа текущего года в стране состоятся выборы президента, а в 2015-м должны пройти парламентские. Премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган имеет все права, а?также достаточно сил для?того, чтобы баллотироваться в?президенты, полагает глава МИД Ахмет Давутоглу. В?интервью телеканалу Kanal 24 он также подчеркнул, что предстоящие выборы президента станут поистине «историческими» вследствие того, что главу государства будут выбирать всенародно, а не как ранее – парламентом. Для того чтобы одержать победу на президентских выборах, которые западными комментаторами заранее характеризуются как «еще более напряженные, политизированные и жесткие», действующему премьер-министру необходимо будет набрать более половины голосов из примерно пятидесяти миллионов избирателей, и совершенно очевидно, что попытки использования социальных сетей в борьбе за предпочтения избирателей более чем вероятны.

Меры по ужесточению контроля над информационным пространством страны сопровождались серией организационных мероприятий. Так, перед выборами была блокирована площадь Таксим и места массового скопления людей в других крупных городах. Таким образом, полиция и другие силовые структуры остались полностью лояльными правящей партии (впрочем, массовые увольнения в полиции продолжаются – по подозрению в прослушке граждан задержаны сотрудники разведывательных управлений в Адане и Анкаре). Скорее всего, ответом на возможные митинги оппозиции стали бы, по крайней мере, не менее массовые выступления сторонников правящей партии, что поставило бы страну на грань серьезного гражданского раскола. Более того, недавно парламент Турции принял давно обсуждавшийся законопроект о закрытии частных турецких подготовительных школ движения «Хизмет», которые ассоциируются с именем проживающего в Пенсильвании исламского ученого Фетхуллаха Гюлена. По мнению Эрдогана, данное решение является частью реформы существующей в стране образовательной системы.

Все это – шаги достаточно радикальные, и вряд ли они могли бы быть предприняты в условиях менее очевидной поддержки, оказанной избирателями АКР 30 марта. Поствыборные процессы и отсутствие (во всяком случае, пока) массовых выступлений подтверждают стремление политической элиты страны сохранить внутреннюю стабильность, разрушение которой неминуемо повлечет за собой обвал национальной экономики, и без того переживающей не лучшие времена, и, возможно, актуализацию «курдского вопроса». Несмотря на то, что турецкая лира подорожала на несколько процентов после недавнего резкого обвала, международные кредитно-рейтинговые агентства дружно понижают рейтинги страны, что также может быть представлено как попытка скоординированного внешнего давления. Некоторые наблюдатели не исключают даже варианта, предполагающего наличие неких договоренностей между основными группами, представляющими интересы основных политических и экономических кланов. Здесь следует обратить внимание на завершающего свой президентский срок Абдуллу Гюля, который призывает положить конец углублению раскола в турецком обществе.

В прошлом этот раскол во многом удавалось смягчать не только успешными, до определенного предела, внутренними преобразованиями, но и активной наступательной внешней политикой, известной как «неоосманизм». Учитывая проблемы в диалоге правительства Эрдогана с Брюсселем, вряд ли курс на политическую и экономическую экспансию Турции в восточном и южном направлениях претерпит в ближайшее время существенные изменения. Правда, различные «изгибы» этой политики применительно к тем или иным соседним государствам выглядят порой весьма непредсказуемо. Это хорошо видно на примере турецко-египетских и особенно турецко-сирийских отношений, где первоначальная дружба с Башаром Асадом сменилась однозначной ставкой на вооруженную оппозицию после начала кровавых столкновений в Сирии в 2011 году. От наметившейся в течение последних шести месяцев более умеренной позиции в «сирийском вопросе» после очередной агрессивной акции в минувшем марте (жертвами которой стали, в частности, армяне Кесаба) не осталось и следа. Пропагандистский шум в связи с обманным «переселением» нескольких престарелых кесабцев в Турцию, в единственную оставшуюся на территории страны армянскую деревню Вакыфлы сочетается с непримиримой позицией относительно признания факта армянского геноцида, столетие которого будет отмечаться в 2015 году.

Ранее достоянием гласности стали планы турецких властей организовать нападение на гробницу Сулеймана Шаха, находящуюся на сирийской территории, с целью получения предлога для вооруженного вторжения в соседнюю страну. Кроме того, глава секретариата МИД Турции Феридун Синирлиоглу в разговоре с заместителем начальника главного штаба турецкой армии Яшаром Гюлером и главой разведки Хаканом Фиданом откровенно заявлял о том, что задачей Анкары является присоединение районов Кесаба и Латакии к Турции. Представляется, что «неоосманизм» как самостоятельная внешнеполитическая линия, ориентированная на усиление влияния Турции по периметру бывшей османской периферии, вряд ли существует сам по себе, вне интересов США на Ближнем Востоке. Вне всякого сомнения, это в полной мере относится и к бывшему российскому и советскому Закавказью, а ныне – Южному Кавказу.

В Азербайджане продолжаются увольнения и даже аресты тех, кого власти этой страны считают последователями религиозно-политических движений, оппозиционно настроенных по отношению к Эрдогану. На недавних переговорах премьер-министра Турции с азербайджанским лидером Ильхамом Алиевым в Баку были подтверждены планы прокладки к 2018 году так называемого «Трансанатолийского газопровода», предназначенного для экспорта газа, который предполагается добывать в рамках проекта «Шах-Дениз-2». Что же касается карабахского вопроса, то здесь, как это принято у ближайших военно-политических союзников, вновь было продемонстрировано полное единство подходов. В этой связи интересно также мнение американского военного эксперта Уэйна Мери, высказанное им в ходе состоявшейся 20-21 марта в Ереване конференции под названием «Партнерство НАТО на Южном Кавказе. Стратегический подход к региональной безопасности». Господин Мери и ранее неоднократно высказывался относительно вероятности перехода нагорно-карабахского конфликта в «горячую» фазу, которая, по его мнению, является весьма высокой. Более же интересным для армянской аудитории стало его высказывание о том, что с точки зрения интересов США роль Турции на Кавказе растет и будет возрастать еще быстрее, нежели в предыдущие 10 – 15 лет. При этом господин Мери высказывается за нормализацию армяно-турецких отношений, что, добавим от себя, в принципе невозможно без решения карабахского вопроса на преимущественных условиях официального Баку. В свою очередь, следствием нормализации армяно-турецких отношений может стать кардинальный пересмотр всей архитектуры безопасности в Кавказском регионе, включая радикальный подрыв интересов в том числе России и Ирана, но в первую очередь – самой Армении и Нагорного Карабаха.

Немаловажное значение в российско-турецких отношениях занимают также события вокруг Крыма и в Черноморском регионе. Власти Турции достаточно нервно отреагировали на замечание российского МИД о том, что сроки пребывания американских кораблей в Черном море не раз превышались в нарушение Конвенции Монтре. При этом ссылки на ремонт гребного винта в Самсуне выглядят не слишком убедительно. Кроме того, как представляется, вовсе не случайно министр иностранных дел Ахмет Давутоглу напоминает, что его страна занимает уникальное положение в связи с кризисом вокруг Украины: «Мы являемся единственным соседом Украины и России, также имеющим прямой доступ к Крыму…» «Нас беспокоит не только Украина. В случае начала этой тенденции, что является актом против территориальной целостности, имеется много других замороженных конфликтов, таких как Приднестровье, Абхазия и Нагорный Карабах. Мы не хотим, чтобы кризис на Украине запустил цепную реакцию в регионе Черного моря и соседних с Турцией регионах», – тревожится архитектор политики «неоосманизма» и автор концепции «стратегической глубины».

Согласимся, риторика в поддержку «территориальной целостности» является весьма пикантной из уст главы внешнеполитического ведомства страны, аннексировавшей в свое время часть Кипра и откровенно посягающей на север соседней Сирии (в том числе посредством провокаций с химическим оружием, на что указывают в том числе авторитетные западные источники). И в том, и в другом случае агрессивные действия турецких властей сопровождались массой убитых и сотнями тысяч беженцев. «Прикладные аспекты» подобной манеры реализации национальных интересов разительно контрастируют с «крымским прецедентом» (а ранее – карабахским и «далее по списку…»), когда государственно-правовой статус конкретной территории менялся по итогам волеизъявления подавляющего большинства населения. Разумеется, столь явные «двойные стандарты» не могут не учитываться в работе Совета сотрудничества высшего уровня между Россией и Турцией и в рамках иных форматов двустороннего взаимодействия.

Любой шаг, сделанный Турцией во внутренней и внешней политике, в дальнейшем будет подразумевать переопределение ее места на мировой арене и то, в каком качестве Запад увидит эту страну – так один из турецких обозревателей интерпретирует телефонный разговор Владимира Путина с Эрдоганом после 30 марта. Москва советует НАТО, ЕС, США и их партнерам в Анкаре применять более прозрачную внешнюю политику, занять более четкую позицию, прояснить свои предпочтения и действовать в соответствии с ними.

Очевидно, что внешнеполитические амбиции, равно как и влияние третьих сил (Брюсселя и Вашингтона, которые могут оперировать на Кавказе через связку Анкары с Тбилиси и Баку), будут серьезно ограничивать диалог Москвы и Анкары по актуальным вопросам региональной безопасности, в том числе и на Кавказе.

По материалам: Ноев Ковчег