БЛИЖНЕВОСТОЧНАЯ «ТУРБУЛЕНТНОСТЬ»: ОТЗВУК НА УКРАИНЕ И ПРОЕКЦИЯ НА РЕЛИГИОЗНУЮ СИТУАЦИЮ НА ЮЖНОМ КАВКАЗЕ

Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Андрей АРЕШЕВ | 11.04.2014 | 00:00

Процесс глобализации приводит к размыванию национальной и культурной идентичности, ведёт к обострению культурного и цивилизационного взаимодействия. При этом религиозные воззрения зачастую используются как средство дискриминации и разделения народов. В целях обогащения и достижения иных целей различные геополитические игроки прикрываются в том числе религиозной мотивацией. Социальные проблемы могут быть использованы в целях дестабилизации общественно-политической ситуации, в том числе и под религиозно окрашенными лозунгами.

Проблема роста религиозного радикализма остаётся в фокусе внимания США, которые, судя по событиям вокруг Сирии и Украины, находятся в активной фазе действий на евразийском континенте. Так, участники международной конференции  «Подъем радикального ислама на Южном Кавказе – угрозы и реакции» (октябрь 2013 г.) (1) сконцентрировались на якобы имеющей место «иранской угрозе» (2); досталось и России, якобы экспортирующей на Кавказ нестабильность. Между тем, по факту дело обстоит ровным счетом наоборот. Конфликты на Южном Кавказе позволяют США и в меньшей степени Евросоюзу эффективно манипулировать местными элитами (3). Ближний Восток и общины выходцев с Кавказа по-прежнему находятся в эпицентре нападений боевиков вооруженной оппозиции, так или иначе связанный с западными спецслужбами (4) (2013 – разорение Маалюли, март 2014 – атака на армянонаселённый Кесаб (5) у сирийско-турецкой границы и т.д.). 

Происходящее на Ближнем Востоке вряд ли следует рассматривать вне контекста событий в других регионах мира. Противостояние между Турцией и Сирией вполне может быть своеобразным «ответом» на воссоединение Крыма с Россией (6). В свою очередь, стремление «наказать» Россию за Крым может спровоцировать напряжённость на Кавказе, включая актуализацию религиозного фактора там, где он традиционно оказывает серьёзное влияние на общественно-политические процессы. 

Религиозно-политический подтекст (применительно к Украине – деятельность протестантских сект (7), униатов, запрещённых в России, но свободно действующих на Украине происламских организаций) придаёт происходящему как на Ближнем Востоке, так и на Кавказе новые «грани». Религиозная атрибутика используется в целях легитимации вооружённого мятежа, превозношение погибших майдановцев все более приобретает характер некоего культа. Начиная с наименования «Небесная сотня» (обращает на себя внимание само название) и заканчивая многочисленными изображениями, рассыпанными по социальным сетям и блогам, на которых герои «сотни» в боевом облачении парят где-то в райских кущах. На майдане Незалежности и его «побратимах» в крупных городах Украины воздвигаются импровизированные алтари, где перед портретами «мучеников революции» горят свечи и лампадки (8). При этом сама постановка вопроса о спасении через участие в вооружённом восстании является крайне спорной, и речь идёт о навязывании псевдорелигиозных представлений в качестве инструмента реализации политических целей. На этом фоне особо циничным выглядит замалчивание продолжающегося процесса дехристианизации Ближнего Востока (9).

Рост радикальных настроений в условном «треугольнике» Ближний Восток – Кавказ – Украина (10) имеет достаточно давнюю историю и не признающих государственных границ. Широко известны факты участия боевиков националистической организации УНА-УНСО в военных действиях практически во всех конфликтах на Кавказе (Чечня, Нагорный Карабах, Абхазия, Южная Осетия, а в настоящее время – также и в Сирии (11)). Сегодня возрастающую обеспокоенность представителей органов государственной власти и экспертов вызывают факты участия выходцев из Северного Кавказа, Грузии (Панкисское ущелье) и Азербайджана в боевых действиях на территории Сирии (район Алеппо и т.д.). В частности, только в 2014 году  В 2014 году число убитых в САР азербайджанских «моджахедов» перевалило за сто человек (12). По информации ряда источников, выходцы из Азербайджана воюют как против, так и за Асада (13). Несмотря на то, что последняя информация не подтверждена, вовлечённость в сирийское противостояние не может не сказываться на конфессиональной стабильности в республике.

Гражданская война в Сирии также во многом также связана с активностью различных радикальных групп, так что и Сирия, и Украина, видимо, вполне «типовой пример» того, что может произойти с государствами, где влияние нетрадиционных сект непропорционально возрастает. Несмотря на видимое разнообразие различных групп и организаций и нюансов их мировоззрения, для них характерно наличие интегральной идеологии, апеллирующей к религии, богу и т.д., не чуждой соответствующей символики и т.д., но на самом деле имеющей человеконенавистнический характер (для Ближнего Востока – радикальный исламизм, для Украины – радикальный национализм) с соответствующей «иерархией» врагов, подлежащих уничтожению или изгнанию (алавиты, христианские меньшинства для Ближнего Востока, русские и представители других народов – в случае Украины).

Немаловажна и координирующая роль зарубежных центров проявляется на разных уровнях (от прямой политической поддержки до деятельности неправительственных организаций). В свое время при поддержке Саудовской Аравии радикальные идеи обрели поддержку на Кавказе, а впоследствии в и Крыму. Согласно данным, появлявшимся в российских СМИ, американский фонд развития демократии (NED), активно продвигавший «гражданское общество» на Украине и тренировавший будущих боевиков евромайдана, исправно получал саудовские пожертвования, поскольку вел аналогичную деятельность в Сирии. В этом контексте присутствие флагов некоторых организаций на киевском майдане не должно вызывать удивления.

Ещё в 2001 году глава украинской ассоциации религиоведов профессор Анатолий Колодный в ходе конференции Украинского отделения Международной ассоциации религиозной свободы (МАРС) заявил, что религиозный опыт постсоветской Украины можно с гордостью «экспортировать» в другие страны, например, в Беларусь, Азербайджан и Туркмению (14). Действительно, распространение передового украинского опыта на страны Южного Кавказа, создает дополнительные вызовы внутриполитической стабильности. По оценке экс-руководителя Госкомитета по работе с религиозными образованиями Азербайджана Рафика Алиева, «чтобы усилить взрывоопасную ситуацию в регионе, Запад решил руками Саудовской Аравии насадить сравнительно новое течение – салафизм». Проблема граждан страны, воюющих в Сирии, весьма серьёзная, а последствия могут оказаться весьма плачевными (15).

Специфика деятельности нетрадиционных религиозных объединений обусловлена культурно-историческими особенностями той или иной страны (при этом структуризация кавказских обществ на различные более мелкие сообщества такой деятельности как минимум не противоречит). Что касается Армении, то здесь сложно вылепить образ врага из русских (хотя соответствующие попытки предпринимаются), и упор делается на сложную социально-экономическую ситуацию. По мнению некоторых специалистов, методы деятельности так называемых религиозных (в основном протестантских) организаций мало чем отличаются от механизмов «вербовки», применяемых спецслужбами (16) (что характерно также для Украины и Грузии (17)). В настоящее время в Армении секты пытаются проникнуть практически во все сферы жизни, начиная от шоу-бизнеса и заканчивая политикой. Ведётся активная работа в учреждениях пенитенциарной системы, что предполагает отслеживание судеб бывших заключённых.  Неудивительно, что последователи сект из числа отдельных категорий населения могут быть использованы втемную – в случае вероятных проявлений общественного недовольства (не исключая различного рода провокаций). 

На территории Грузии протестантские группы, включая неохристианские и псевдохристианские секты, в последние годы также стали весьма влиятельными. В частности, довольно активную деятельность в стране развернула группа, называющая себя «христианскими сионистами» (18), а также «Свидетели Иеговы» и др. 

Подмечено, что деятельность западных религиозных структур, формально далёких от политики, во многом напоминает работу неправительственных организаций, будучи рассчитанной не на политически активных граждан, а на тех, кто стремится к обретению духовного смысла жизни в гармонии с самим собой. После развала Советского Союза западные либеральные ценности получили приоритет (что вполне естественно), однако разочарование в Западе (и в продвигаемых им социальных стандартах, которые мало вписываются в кавказскую культурную «матрицу») приводит к росту происламских настроений в Азербайджане и нетрадиционных сект (зачастую импортируемых с того же Запада (19)) – в Армении и Грузии. Нарастание их влияния в традиционных обществах провоцирует гражданские конфликты, которые особенно болезненными смогут быть для Армении (многие секты, в том числе пропагандирующие специфический «пацифизм», активны в приграничных районах). В Грузии могут получить развитие этноконфессиональные конфликты и противостояние православной общественности нетрадиционным прозападным группам, опирающимся на политическую поддержку части элит – тех, кто отдаёт приоритет глобальной (западной) культуре над собственной национально-религиозной традицией, последовательно выступая за радикальное реформирование местных обществ по европейскому или американскому либеральному образцу. 

Не признающая национальных границ проповедь представителей ряда направлений тесно связана с политикой. Так, в 2006 году лидер грузинских баптистов (примерно 5000 человек) Малхаз Сонгулашвили принял участие в антиправительственных акциях против Лукашенко в Минске, за что был объявлен международным террористом с запретом въезда в страну на 5 лет. Впоследствии он начал отстаивать передовые западные ценности у себя на родине, назвав гомосексуализм «даром Божиим». Участились случаи использования различных  организаций под патронажем Турции, использующей их для проведения своих геостратегических интересов (20). В свою очередь, в Иране не могут опасаться того, что вслед за Украиной в цепи де-факто государственных переворотов может оказаться Азербайджан, что создаёт предпосылки к дальнейшей координации политики Москвы и Тегерана в Кавказском регионе и т.д.

Необходимо чётко осознавать, что рост сектантской активности ведёт страны к полной утрате государственного суверенитета и территориальному расколу (что подтверждает пример и Сирии, и Украины). В качестве противодействия деструктивному влиянию российские религиозные лидеры (21) говорят о пользе умеренности, профилактических мерах по предотвращению проявлений экстремизма, укреплении государственных институтов и традиционных ценностей. (22) 

Не менее важен и системный мониторинг религиозных процессов в обществе, которые ни в коем случае не должны пускаться на самотёк. В этом отношении опыт органов государственной власти Республики Абхазия (где также фиксировались попытки экспортировать нетрадиционные форматы религиозной жизни) заслуживает несомненного внимания. Вопросы, связанные с религиозной ситуацией в Абхазии (включая необходимость мирного, конструктивного поиска решения существующих проблем, укрепления духовного единства общества) традиционно занимают важное место в диалоге между нашими государствами.

Азербайджан Армения безопасность Ближний Восток Грузия ислам православие секты терроризм Украина

версия для печати постоянная ссылка

Добавить комментарий

Ваше имя: Ваш E-mail: Ваше сообщение:     Введите код: