11 февраля исполнилось 35 лет исламской революции в Иране, ставшей знаковым и вместе с тем переломным событием в новейшей истории этого крупнейшего ближневосточного государства. Иран вновь занял первые полосы ведущих мировых СМИ, а перспективы возможной нормализации отношений между США и Ираном по-прежнему оживленно обсуждаются.

Это и неудивительно – от того, как они будут развиваться, во многом зависит мирное будущее обширного региона, включая и Кавказ. Представлять в этом противостоянии Иран агрессивной стороной могут разве что самые отпетые пропагандисты. Напомним лишь некоторые разновидности санкций, установленных по инициативе Вашингтона после исламской революции: запрет на импорт иранской нефти; запрет на экспорт широкого спектра товаров – от высокотехнологичного оборудования до лекарств; блокировка платежно-расчетных и иных операций с банками Ирана, а также заморозка валютных резервов Ирана. По разным оценкам, по состоянию на декабрь 2013 года общая сумма валютных активов Ирана, лежащих без движения в иностранных банках, оценивалась приблизительно в 100 млрд долл. На этом фоне разговоры (именно что разговоры!) о возможном возврате Ирану нескольких десятков или даже сотен миллионов выглядят почти как издевательство…

В качестве обоснования этого и других откровенных нарушений международного права по-прежнему звучат утверждения о наличии у Ирана планов по созданию атомной бомбы. Предельно агрессивно на этот счет высказывается заместитель госсекретаря по политическим вопросам Уэнди Шерман, назначенная «главным американским переговорщиком» по так называемому «иранскому ядерному досье». И это при том, что страна активно сотрудничает с МАГАТЭ – конечно, при условии объективного и сбалансированного подхода со стороны этой международной организации. Политолог Владимир Евсеев напоминает о достигнутом в ходе предшествующего раунда переговоров пакете договоренностей по контролю над иранской ядерной программой. Так, до середины мая иранская сторона обеспечит доступ инспекторов в лазерный центр в Лашкар-Абаде, к урановому месторождению «Саханд», обогатительному предприятию в Ардакане, предоставит полную информацию по этим объектам. В распоряжение МАГАТЭ будет передана обновленная документация по реактору на тяжелой воде в Араке – с его последующей постановкой под контроль этой организации. Таким образом, политика иранского руководства не несет агрессивного характера и направлена исключительно на защиту интересов страны, по-прежнему находящейся в кольце военных баз и под действием различных санкций, включая абсолютно, с точки зрения международного права, незаконные. В ходе торжеств по случаю 35-й годовщины исламской революции президент Ирана Хасан Роухани заявил: «На переговорах с «шестеркой» по ядерной программе мы хотим сказать, что Иран не стремится к вражде… Иран привержен международным договоренностям… Если европейские страны будут сотрудничать, то увидят от Ирана эффективные ответные шаги». И как видим, это не просто слова или пропагандистские уловки.

Тем не менее, несмотря на многочисленные восторги вокруг возможной нормализации ирано-американских отношений (уже, кстати, порядком поутихшие), здесь все вовсе не так просто и однозначно. Сами переговоры в рамках так называемого «женевского формата» то прерываются, то вновь возобновляются. Результаты очередного переговорного раунда, намеченного на вторую половину февраля, скорее всего, не будут прорывными. Во всяком случае, глава МИД РФ Сергей Лавров оценил ситуацию, складывающуюся накануне возобновления диалога, как весьма непредсказуемую, а иранскую тему – далеко не закрытой. Действительно, вряд ли какие-либо продуктивные переговоры возможны в ситуации грубого давления и шантажа, которые по-прежнему оказываются на одну из сторон. Со стороны американского руководства продолжают звучать неприкрытые угрозы. Например, «миротворец» Барак Обама с апломбом заявляет: «Мы создали беспрецедентный режим экономических санкций, перекрыли Ирану возможности получать прибыль от продажи нефти. Иранская экономика за это время потеряла более 50% своего потенциала».

Надо сказать, позиция европейских партнеров США в контексте возможного возобновления торгово-экономических отношений с Ираном выглядит более взвешенной, да и прагматичной. Представители крупных европейских компаний зачастили в Иран, стремясь не опоздать к активному освоению рынка 80-миллионной страны. И хотя американский президент угрожает обрушиться на «нарушителей санкций, как тонна кирпичей» – похоже, эти угрозы становятся все более вздорными и архаичными.

К сожалению, западные санкции, сопровождаемые грубым политическим давлением (вовсе не всегда публичным) и выкручиванием рук, в предшествующие годы крайне негативно сказались на торговле Ирана с Россией и другими странами СНГ. Сложившаяся ситуация выглядит еще более нетерпимой, если не забывать, что речь идет о ближайших соседях и странах, имеющих общие интересы, связанные не только с экономическим развитием, но и с поддержанием стабильности в таких непростых регионах, как Кавказ и Центральная Азия. Между тем, резервы для сотрудничества есть, притом немалые. Речь идет вовсе не только о совместной разработке месторождений энергоресурсов или поставках газа. Напомним, Иран является высокотехнологичной страной, добившейся, несмотря на экономическую блокаду, серьезных успехов по ряду направлений. Вместе с тем, незаконные санкции негативно сказываются на ряде отраслей иранской промышленности, в частности на некогда весьма успешном автомобилестроении. Например, если в 2011 году в Иране было произведено почти полтора миллиона автомобилей (из которых 1 миллион 100 тысяч по западным лицензиям, марки «Рено» и «Пежо»), то спустя два года – всего лишь 760, и это в основном модернизации собственно иранских моделей. В рамках санкций был запрещен импорт оборудования для автомобилестроения и некоторых комплектующих. Число работающих в отрасли сократилось на треть; следствием санкций стала и приостановка профильного предприятия отрасли в провинции Мешхед на 15 тысяч рабочих мест. В непростом положении находится также гражданская авиация Ирана и другие отрасли. Как известно, любые трудности и неудобства можно попытаться использовать в качестве «окна возможностей», однако просто так ничего не происходит, и для того чтобы потенциальные возможности стали реальностью, необходимы политическая воля и организационные усилия. Посол Ирана в России Мехди Санаи связывает снижение объемов двусторонней торговли, в частности, с чересчур серьезным отношением российских финансово-кредитных структур к односторонним запретам, введенным против Исламской Республики США и Европой. Между тем, ряд иранских хозяйствующих субъектов, готовых к взаимодействию с Россией, ощущают недостаток доверия, в то время как заинтересованные западные компании давно научились обходить незаконные с точки зрения международного права ограничения и запреты. Характерен и пример Турции, которая, используя имевшиеся возможности, существенно нарастила товарооборот с Ираном.

В настоящее время российская и иранская стороны обсуждают ряд взаимовыгодных контрактов, в том числе и тех, которые позволят некоторым крупным корпорациям нашей страны обеспечить свое долговременное присутствие в Иране. Заметим, речь идет не только о Газпроме и Лукойле, сокративших в силу комплекса причин свою деятельность в Иране в предшествующие годы. Насущной задачей для Ирана является модернизация железнодорожной инфраструктуры, включая замену полотна и электрификацию сотен километров путей. Растет потребность по широкой номенклатуре сельскохозяйственной продукции и некоторым другим видам товаров.

Очевидно, перспективы расширения сотрудничества вызывают восторг далеко не у всех – в силу, конечно, самых разных причин. Так, на страницах некоторых, казалось бы, авторитетных изданий можно узнать о якобы имеющей место необходимости вернуться к пристрастному рассмотрению вопроса о так называемом «иранском ядерном досье». Раздаются призывы «торпедировать» американо-иранское сближение, однако крайне странным способом – возвратом на рельсы тотальной поддержки США и их союзников на Ближнем Востоке…

Характерно, что авторы подобных «страшилок» пытаются, вопреки реальности и элементарному здравому смыслу, противопоставить интересы России и Ирана в Кавказско-Каспийском регионе и в Центральной Азии. Между тем, долгосрочные интересы обеих стран заключаются в поддержании региональной безопасности и стабильности, и это не пустые слова. В 1990-х годах без эффективного взаимодействия между двумя странами не удалось бы урегулировать кровопролитный гражданский конфликт в Таджикистане. Объективная общность интересов наших стран в Сирии позволила не допустить внешней интервенции в эту страну в 2013 году. Как представляется, на Южном Кавказе Иран будет использовать имеющиеся у него возможности, с тем чтобы не допустить размещения в регионе нагорно-карабахского конфликта так называемых «миротворческих контингентов». Иран заинтересован в сохранении статус-кво в нагорно-карабахском конфликте и, не являясь участником Минской группы ОБСЕ, периодически выступает с предложениями о посредничестве, исходя из принципа неделимости, безопасности и неприемлемости силовых методов решения конфликта. При этом иранские политики и дипломаты скептически относятся к так называемым «Мадридским принципам» урегулирования нагорно-карабахского конфликта в их обновленной версии. Тегеран выступает против наращивания военно-технического сотрудничества между Азербайджаном и Израилем, включая возможное использование районов к северу от Аракса для разведывательной деятельности против Ирана.

В качестве альтернативы милитаристским приготовлениям иранская сторона стремится наладить ровные и взаимовыгодные отношения со всеми странами региона (включая Грузию), продвигая проекты экономического и культурного характера. Так, в Армавирской области Армении и на участках около Арарата при участии иранской стороны организовано производство биоудобрений, в том числе и с целью их экспорта в Европу. В прошлом году объем двустороннего товарооборота составил 300 млн долл., при этом существуют резервы для его трехкратного увеличения. По-прежнему немало возможностей содержит в себе сотрудничество в сфере энергетики. Согласно данным профильного ведомства Ирана, в период с марта 2013 года и по настоящее время в стране был установлен национальный рекорд по производству и экспорту электроэнергии. Рекордного показателя достигла также суммарная установленная мощность всех иранских электростанций, превысившая 70 тысяч МВт. На территории соседних стран было передано около десяти тысяч гигаватт-часов выработанной иранскими электростанциями энергии. Речь идет о таких странах, как Армения, Туркменистан, Пакистан, Азербайджан (в том числе Нахичеван), Турция, Афганистан, Ирак. В настоящее время Иран является крупнейшим производителем электроэнергии на Среднем и Ближнем Востоке.

Иранская сторона выражает заинтересованность в налаживании стабильного железнодорожного сообщения как с Арменией, так и с Азербайджаном, что стало бы важным фактором совместного экономического развития Ирана и государств Южного Кавказа, Центральной Азии и России. Не так давно Иран в лице своего посла в Казахстане Горбана Сейфи выступил за скорейшее окончание строительства железнодорожной транспортной магистрали, призванной связать между собой Казахстан, Туркменистан и Иран. Аналогичный проект существует и на Южном Кавказе – это железнодорожная ветка Казвин – Решт – Астара, строительство которой идет достаточно быстрыми темпами. 14 февраля на Джульфинском погранично-пропускном пункте в Нахичеване был сдан в эксплуатацию новый мост, что, безусловно, укрепит экономические позиции Ирана в этой автономии, входящей в состав Азербайджана. Кстати, снабжение этого анклава с территории «материкового» Азербайджана также осуществляется через иранскую территорию, что, конечно, не исчерпывает стратегической важности Ирана для его северного соседа. Периодически возобновляющиеся на уровне ряда экспертов территориальные притязания к Ирану иранские дипломаты комментируют сдержанно, подчеркивая то обстоятельство, что «…ради тесных отношений и соседства Азербайджану лучше воздержаться от разговоров на некоторые темы. Они могут привести к напряжению и противоречить духу и атмосфере дружественных отношений».

Конечно, активизация Ирана в направлении Кавказа не остается незамеченной. Американский политолог Джеффри Манкофф достаточно емко и лаконично формулирует линию своей страны на противодействие Ирану в регионе: «В зависимости от того, как будут развиваться американо-иранские отношения, Южный Кавказ также может оказаться более важным для Вашингтона в контексте попыток сдерживания влияния Ирана в регионе». Есть и более конкретные заявления (и, надо полагать, действия). Так, бывший посол США в Баку Ричард Козларич в своей недавней статье напоминает о тесном партнерстве азербайджанских властей с НАТО и Израилем, что позволяет поддерживать стратегическое значение Баку для Вашингтона. Не забывая о возможности военной акции против Ирана и роли Азербайджана как передовой оперативной зоны при проведении военных операций, автор статьи намекает, что в случае продолжения процесса американо-иранского сближения отношение США к авторитарным методам бакинских властей, зажимающих свободу прессы и подавляющих политическое инакомыслие, может измениться. Сложно не заметить здесь (как и по некоторым другим материалам) попытку посеять в диалоге между кавказскими государствами и Ираном раздоры и недоверие. Рискнем предположить, что речь может идти вовсе не только об Азербайджане, но также и об Армении, политические, торгово-экономические и гуманитарные связи которой с Ираном носят диверсифицированный и взаимовыгодный характер. В этой связи предстоящий в 2014 году обмен визитами на высшем государственном уровне, недавно подтвержденный дипломатическими источниками в Ереване и Тегеране, имеет чрезвычайно важное значение. Основной темой предстоящего в Тегеране заседания армяно-иранской межправительственной комиссии станет проект постройки армяно-иранской железной дороги, которая резко повысит товарооборот между странами. В начале года объявлено о начале строительства на армяно-иранской границе Парка мира и дружбы площадью 65.000 гектаров, призванного стать символом мира, дружбы и сотрудничества между двумя странами. Новый проект не только защитит природу, но и будет способствовать экологическому туризму в обоих государствах.

Комплексное развитие экономических и гуманитарных программ, при активизации политического диалога, позволит наметить контуры новой, внеблоковой системы региональной безопасности в Кавказском регионе, о которой в последнее время все чаще задумываются и российские эксперты. В этом случае в Москве и Тегеране, Баку и Ереване смогут уже обращать меньше внимания на воинственные высказывания госпожи Шерман и иже с нею. А выход Ирана из изоляции создаст предпосылки для решения региональных конфликтов и проблем, которыми внешние силы пытаются манипулировать в своих не всегда благовидных интересах.

По материалам: Ноев Ковчег