«КРЫМСКИЙ РУБЕЖ» В ОТНОШЕНИЯХ РОССИИ И ТУРЦИИ
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Михаил АГАДЖАНЯН | 12.03.2014 | 15:18
События в Украине стали определённым тестом на прочность связей России с основными внешними партнёрами в Черноморско-Кавказском регионе. В свете динамичного развития ситуации в Крыму особую роль приобретает поддержание российско-турецких отношений в конструктивном режиме. Процессы на «непотопляемом авианосце» Чёрного моря могут привести к разным для отношений Москвы и Анкары последствиям.
Возможная федерализация, конфедерализация и, тем более, распад Украины в тех или иных конфигурациях заставляет внешние силы искать и находить новые возможности усилить своё влияние в регионе. Геостратегическая важность Черноморского региона становится на порядок выше в случае принятия украинской центробежности необратимого характера. До последнего времени Турция весьма осторожно подходила к любой возможности видеть Украину даже не в членах, а в потенциальных кандидатах в члены НАТО. То же было присуще турецкой позиции и по отношению к другому, особо чувствительному для России вопросу – вступление Грузии в Североатлантический альянс. До недавнего времени баланс сил в Чёрном море между двумя крупнейшими региональными силами в лице России и Турции был предпочтителен для турецкой стороны. В контактах с украинской властью Турция поддерживала евроатлантические устремления Киева в качестве некой отдалённой во времени перспективы. Но отношения с Москвой диктовали Анкаре крайнюю взвешенность. Фактически турецкая сторона занимала выжидательную позицию, например, в хорошо известной российско-украинской «проволочки» вокруг вопроса модернизации и пополнения боевого состава Черноморского флота России в Крыму, в известных разногласиях двух славянских наций в «газовом вопросе».
До сегодняшнего дня интересы России и Турции в Чёрном море сходятся во внешнеполитическом принципе, существо которого можно выразить следующим образом: «Чёрное море – это закрытый российско-турецкий водоём». Россия и Турция были не заинтересованы в ревизии военных статей Конвенции Монтрё 1936 года, гарантирующие им преобладание в Черноморском регионе. Предполагалось, что в среднесрочной перспективе Россия и Турция будут исходить из необходимости сохранить военные статьи Конвенции Монтрё. Вместе с тем, ухудшение отношений между Москвой и Киевом ставит под вопрос дальнейшую деятельность в регионе такого многостороннего механизма сотрудничества в сфере безопасности, как Черноморская военно-морская группа оперативного взаимодействия (BLACKSEAFOR). Сумеет ли BLACKSEAFOR продолжить функционирование или в повестку встанет вопрос нахождения новых конфигураций межгосударственного взамодействия?
На текущий момент турецкая сторона заняла наиболее прагматичную для себя позицию призыва всех сторон к переговорам, политическому диалогу. При этом, не забывая подчёркивать свою приверженность делу сохранения территориальной целостности Украины. К этому турецких политиков обязывает членство в НАТО. Схожий подход Анкары можно наблюдать все последние годы на другом черноморско-кавказском направлении. С 2008 года Турция также на уровне политических деклараций остаётся на позициях защитника территориальной целостности Грузии. Но это абсолютно не затронуло в целом конструктивный фон российско-турецких отношений, не придало подходам двух стран в регионе Чёрного моря и Кавказа конфронтационный характер.
Движение Крыма к отделению от Украины может иметь двоякие последствия для Турции. Присоединение автономной республики к России меняет баланс военнополитических сил в Чёрном море. Нынешнее преимущество Турции в военной составляющей, её превосходство перед Россией в наличии морских надводных и подводных платформ в регионе теряет свою роль. Чёрное море принимает ещё более отчётливый статус «закрытого водоёма» России и Турции, как двух доминирующих здесь сил. Военные статьи Конвенции Монтрё 1936 года, ограничивающие присутствие в регионе нечерноморских сил, приобретают дополнительную значимость для России. Налицо повышение уровня блокового противостояния в Чёрном море между НАТО и ОДКБ, так как зона ответственности последней на порядок возрастает в случае позитивного разрешения вопроса с приобретением Крымом статуса субъекта РФ. Всё это может показаться весьма озадачивающим Турцию, сужающим её пространство маневра в натовских кругах на черноморско-кавказском направлении. Однако, это не так. НАТО и США при таком развитии ситуации будут в большей степени зависимы от решений Турции, в частности, по проходу военных кораблей через Черноморские проливы. Натовская составляющая в регионе будет усилена, в этом нет сомнений. Вместе с тем, приоритет будет отдан усилению присутствия Альянса в региое через Румынию и Болгарию, а также поддержание темы возможного вступления Украины в НАТО в актуальном режиме. Турция в состоянии воспротивиться политики НАТО по её сталкиванию с Россией, Румыния и, отчасти, Болгария – по сути, нет.
Ещё одним фактором, заставляющим Турцию и её партнёров по НАТО с особой осторожностью подходить к противостоянию с Россией – это неустойчивая внутриполитическая ситуация в 75-миллионной «стране-мосте» между Европой и Ближним Востоком. Ныне турецким властям менее всего нужно идти на некие обострения с Россией по двум главным причинам. Позиции правящей Партии справедливости и развития (ПСР) и её бессменного лидера, действующего премьер-министра Реджепа Эрдогана расшатаны серией внутриполитических скандалов. На Эрдогана и его команду идёт массированная атака сразу с нескольких направлений. В прессе с завидной периодичностью появляются документальные подтверждения сращивания в Турции политики и бизнеса. Везде указывается на непосредственное участие в непрозрачных схемах управления страной и извлечение бизнес-дивидендов лично Эрдоганом и его ближайшим окружением. Турецкие власти вошли в открытую конфронтацию с недавним тесным партнёром, лидером движения «Hizmet» Фетхуллахом Гюленом. Участились сообщения о деятельности некой «параллельной структуры» в турецком госаппарате, следы которой ведут к Гюлену. Турцию постепенно накрывает волна новых скандалов, связанных с прослушиванием телефонных разговоров, приватных бесед с участием высших чиновников. Запас прочности правящей ПСР даёт сбой, действующее правительство рискует столкнуться с непреодолимыми препятствиями. Ввязываться в мало прогнозируемые схемы конкуренции с Россией на «острие натовского ножа» было бы для Турции в нынешней ситуации крайне необдуманным решением.
Вторая причина нецелесообразности для Турции идти на обострение с Россией лежит в плоскости тесных энергетических связей двух крупнейших сил Чёрного моря. Через территорию Украины Турция получает около четверти потребляемого ею природного газа (по «западному коридору» поставок «Газпрома» в Турцию). Хотя своими последними заявлениями турецкие власти выразили уверенность, что стабильное функционирование канала поставок украинским кризисом нарушено не будет, вероятность сбоев в работе трансграничного газопровода сохраняется. Заместить российский газ поставками из других стран в сжатые сроки Турции не удастся. Здесь можно вспомнить продолжающийся спор между Анкарой и Тегераном вокруг цены на поставляемый Ираном в Турцию газ. Стоимость одного кубометра иранского газа обходится турецкому покупателю в $490. Анкара считает эту цену несправедливой, и не преминула обратиться с соответствующим иском в Международный арбитражный суд в Вене. По итогам недавнего визита премьер-министра Турции в Иран были ожидания, что стороны найдут компромиссные развязки и турецкая сторона снимет свои претензии в судебные инстанции. Однако, этого не произошло.
Состояние экономики Турции находится в прямой зависимости от внутреннего политического климата. Местная валюта слабеет, фондовые индексы падают, иностранный капитал фиксирует тенденцию на уход с турецкого рынка. Если к этому добавятся и серьёзные проблемы с энергообеспечением турецкой промышленности, к предстоящим в конце этого месяца муниципальным выборам ПСР и Эрдоган подойдут на заведомо проигрышных позициях.
Отдельного анализа, безусловно, заслуживает вопрос возможного влияния Турции на ситуацию в Крыму через «крымско-татарский фактор». Фактически, это единственный на сегодня реальный рычаг участия Турции в делах полуострова, демонстрации внешнему миру своей позиции по вопросу Крыма через опосредованный крымско-татарский канал. В западной прессе появились публикации с примечательными заголовками. Например, электронная версия газеты «Washington Post» 1 марта разместила экспертную заметку под названием «Кто есть крымские татары, и почему они важны?” (Oxana Shevel, Who are the Crimean Tatars, and why are they important?, http://www.washingtonpost.com/, March 1, 2014). Ответ на этот вопрос западные аналитики ищут с помощью констатации высокой мобилизованности крымских татар, их преимущественного проукраинского настроя и оппозиционности «сепаратизму» на полуострове.
Составляющие более 12% двухмиллионного населения Крыма, местные татары в своём большинстве весьма настороженно отнеслись к возможности вхождения в состав России. Как можно понять, недавний визит президента российского Татарстана Рустама Минниханова в Крым не снял бóльшую часть таких опасений. Возникает вопрос, какой сигнал из Турции получат крымские татары перед запланированным в автономной республике референдумом? Сама постановка такого вопроса выглядит для Турции неудобной. Если крымские татары проголосуют против вхождения в РФ, то Москва может углядеть в этом «руку» турецких эмиссаров. Влияние Турции на крымских татар в целом неоспоримо. Вызывает сомнения лишь уровень такого влияния, например, не оставляющий для местного татарского населения возможность самостоятельного принятия решения по тому или иному судьбоносному для края вопросу. В Крыму турецкий фактор влияния представлен в ключе так называемой «мягкой силы», присутствие которой даёт основания говорить о системной работе Турции с крымскими татарами. Прежде всего, это образовательные фонды, а также фонды, поддерживающие инфраструктурные проекты. В то же время, как отмечают эксперты, Москва не вытеснена полностью Анкарой в деле оказания влияния на умы и настроения крымских татар. К примеру, на полуострове действует организация «Крымские татары за союз с Россией».
Наиболее прагматичным для Турции в ситуации вокруг Крыма стала бы равноудалённая от России и НАТО позиция. При любом развитии событий Анкара не утратит фактор влияния в лице крымских татар. Внутриполитические же вопросы в самой Турции требуют первоочередного к ним внимания, которое не оставляет места для втягивания Анкары в гипотетическое противостояние с Москвой.
Михаил Агаджанян, внешнеполитический аналитик
Специально для «kavkazoved.info»
дипломатия Крым Россия Турция Украина
