Завершение Кавказской войны в Черкесии, в результате которой Северо-Западный Кавказ был окончательно присоединен к Российской империи, неизменно привлекает исследователей. Однако за последние двадцать лет эта проблема стала предметом ожесточенных дискуссий, где доказательная база заменяется политическими фальсификациями и историческими мифами. Все это время активно велась информационная война, результаты которой мы могли наблюдать в 1990-е годы на примере Чечни.
Масштабный процесс мифологизации неизбежно ведет к трансформации исторического сознания, порождая обострение межнациональных отношений. Особенно опасны в этом плане теории о "геноциде" адыгов в ходе завоевания Северо-Западного Кавказа, в которых политика России представляется крайне агрессивной, направленной на поголовное истребление коренных жителей региона.
Широкое распространение мифов о Кавказской войне преследует вполне конкретную цель – представить Россию в качестве некоей разрушительной по отношению к народам Северного Кавказа силы. Подобная трактовка порождает целый комплекс национальных обид, ответчиком за которые должна выступать современная Россия как преемница России имперской. В особенности это касается мифа о нескольких миллионах адыгов, населявших до войны территорию Черкесии, а затем переселившихся в Турцию. Любой здравомыслящий человек должен задуматься, а могла ли прокормить такое количество населения относительно небольшая территория, бoльшая часть которой – горная местность?
Отметим, что в структуре российской безопасности Кавказ всегда занимал особое место. В начале ХХ века русский этнограф В. Л. Величко, определяя геополитические особенности Кавказского региона, достаточно точно заметил: "Кавказ никогда не имел покоя. Ни внутреннего, ни внешнего. Он был в течение многих веков одним из путей вторжения Азии в Европу". И развязанная вокруг черкесской проблемы информационная война – это прежде всего продолжение многовековой схватки России со своими геополитическими противниками. Северо-Западный Кавказ, как неотъемлемая часть Восточного вопроса, занимал одно из важнейших мест в сложном узле взаимоотношений России с Турцией и рядом европейских государств, ведущим игроком среди которых выступала Англия. Для Турции Северо-Западный Кавказ оставался важным стратегическим плацдармом, откуда можно было наносить удары по южным рубежам России. С учетом внешнего фактора действия России нужно рассматривать как ответные, она была вынуждена действовать наступательно для завоевания и закрепления за собою всего Кавказа, чтобы укрепить свои южные границы между Черным и Каспийским морями.
Еще Екатерина II определила военно-политическое освоение Северного Кавказа как стратегическую задачу государственной важности. Начиная с XIX века, Англия считала Россию своим главным конкурентом на Востоке. Этому способствовали успешные войны России 1820-х годов с Ираном и Турцией, в результате которых к империи Романовых отошло Закавказье и восточное побережье Черного моря. Английское правительство рассматривало Адрианопольский мир 1829 года как фактор, нарушивший европейское равновесие. Для получения всесторонней информации о политике России на Кавказе Англия активно использовала иностранных эмиссаров, с помощью которых рассчитывала расстроить планы России в регионе и решить собственные геополитические задачи. Турция также не оставалась в тени, активно посылая черкесам оружие, поддерживая польских эмигрантов в их провокационной деятельности на Кавказе. Эти факторы неизбежно вели за собой коренные изменения в судьбе горцев Северного Кавказа.
В 1830–1860-е годы агенты Лондона и Стамбула вели активную антирусскую деятельность, организовывали политические диверсии и военные провокации. Военный министр А. И. Чернышев отмечал, что вмешательство иностранцев в дела горских племен началось почти непосредственно после заключения Адрианопольского мира. Вначале оно ограничивалось советами и внушениями с целью оспорить статьи договора. А вскоре добавились "убеждения о необходимости общего восстания против России, обещания помощи всякого рода со стороны англичан, Порты Оттоманской и паши египетского и даже безвозмездная раздача горцам довольно значительного количества пороха, свинца и оружия". Центром подрывной деятельности стало британское посольство в Стамбуле, принимавшее всех, кто питал неприязнь к России. К их числу принадлежал выходец из шапсугского племени Сефер-бей, охотно выполнявший поручения английского посла Понсонби, получая за это деньги. В 1836 году в ряде зарубежных изданий была опубликована "Декларация независимости Черкесии", где отмечалась незаконность и недопустимость притязаний России на этот регион. Эта фальшивка вышла в свет благодаря секретарю британского посольства в Стамбуле Уркарту. Столь провокационная политика Англии имела целью как можно дольше затянуть Кавказскую войну, обессилив Россию в экономическом и финансовом плане.
При этом иностранное вмешательство не только не привело к объединению черкесских племен, а фактически довело их до грани межплеменной войны. Несмотря на это, турецкое и английское правительства не оставляли мыслей об объединении черкесских племен против России. Английское правительство продолжало засылать на Кавказ под видом торговцев и путешественников многочисленных агентов. Так в конце 1856 года из Константинополя секретно были получены сведения о подготовке к марту следующего года тайной экспедиции на восточный берег Черного моря во главе с Измаил-пашой. Идейными вдохновителями и организаторами этого похода стали племянник Адама Чарторыского Владислав Замойский, находившийся тогда в Константинополе, Фергад-паша, знавший военное дело и изучивший Кавказский край, и британский посол в Турции Каннинг. Командование легионом было поручено полковнику Теофилу Лапинскому. Из офицерского состава в легион входили английские офицеры граф Тур и майор Винклер. Кроме того, под начальством Лапинского состояли еще два английских механика – Истервельс и Ромер. Горцам было заявлено, что экспедиция прибыла в Черкесию по повелению султана, чтобы при помощи англичан превратить ее в "свободную страну".
Деятельность Лапинского не могла не беспокоить русские власти. Получив информацию от лазутчиков, в конце июня русскому отряду под командованиием генерала Филипсона удалось ликвидировать батарею Лапинского в Геленджикской бухте и захватить военные трофеи. В то же время русское командование опасалось возможности примирения двух черкесских лидеров – Сефер-бея и Магомед-Амина, ставленника имама Шамиля в Черкесии. Однако примирения не произошло, более того, Лапинский перестал доверять Сефер-бею и предпринял неудачную попытку арестовать его.
Параллельно Лапинский стремился к объединению с Мухаммед-Амином. Он написал письмо Шамилю, в котором объяснял цели приезда легионеров и просил приказать Мухаммед-Амину объединиться с поляками. Письмо было вручено двум дервишам, возвращавшимся в Дагестан из Мекки, но те оказались русскими агентами, и письмо к имаму не попало. Не дождавшись ответа, полковник встретился с Мухаммед-Амином на земле абадзехов в начале февраля 1859 года. Однако наиб признал, что абадзехи вышли из повиновения и желают переговоров с Россией. Хорошо известно, что в конце августа 1859-го Шамиль сдался в плен русской армии. Кавказская война вступила в заключительную стадию. Лапинский осознавал бесперспективность дальнейшей борьбы, но продолжал помогать горцам до самого отъезда из Черкесии в декабре 1859 года.
И после провала экспедиции Теофила Лапинского английская и турецкие разведки не умерили свой пыл. Еще осенью 1858-го на Кавказ прибыл личный адъютант сераскира Ризы-паши, Омербей из племени убыхов. Не ограничившись поездкой на родину, он отправился к абадзехам, распространяя слухи, что Парижский трактат 1856 года признал независимость черкесского народа и предоставил ему право свободной торговли с Турцией и другими государствами. Провокация Омер-бея возымела свои плоды, и уже в марте 1859-го черкесы в своей петиции Ризе-паше сообщили, что будут благодарить его за "полезные советы и секретные известия", предоставляемые турецкой стороной. Они клялись, что никогда не стремились к миру с Россией и пока они не получат желаемую свободу с помощью европейских держав, никогда не перестанут воевать с Россией. Таким образом, подпитка у горцев надежды на поддержку из-за границы, деятельность иностранных эмиссаров, стремившихся создать некое подобие государства, становились существенным препятствием к прекращению военных действий в этом регионе.
В июне 1861 года к черкесским племенам прибыло очередное посольство: капитан турецкой службы Смель (родом из убыхов), ефендий Гасан (из шапсугов) и один англичанин. Через лазутчиков русскому командованию стало известно, что эти лица, объединившись с сыном Сефер-бея Карабатыром, разослали к племенам убыхов, натухайцев и абадзехов провокационные воз-звания. В них говорилось, что правительства Англии, Франции и Турции уполномочили их объявить всем черкесам о том, что эти государства обещают им покровительство и защиту от притеснений России и силою оружия заставят ее признать независимость Черкесии, если только черкесы соединят свои силы для войны с Россией. Под влиянием этих воззваний в июне того же года в долине реки Сочи состоялся съезд выборных старшин абадзехов, шапсугов и убыхов, на котором было решено создать Национальный совет народов Закубанья и Причерноморья, вошедший в историю как Сочинский меджлис. Меджлис разделил весь край на 12 округов, в каждом из них были назначены муфтий, кадий и мухтар (старшина). Горское "правительство" обратилось к Турции и западным державам за помощью. Но никакой реальной помощи извне адыги так и не получили.
В конечном итоге попытка создать подобие государства у черкесских племен закончилась провалом. Тем не менее заморские провокации продолжались. В сентябре 1861-го русскому командованию стало известно о подготовке в Константинополе новой экспедиции на восточный берег Черного моря с целью доставки горцам оружия и боеприпасов, которые должны были быть направлены из Константинополя в Самсун, Трапезунд, а оттуда на кочермах в одну из бухт черкесского берега Черного моря. Однако действия русских крейсеров не позволили осуществиться этому мероприятию.
Важно подчеркнуть, что, несмотря на все происки, Англия и Турция уже не могли сдержать ход войны в Закубанье. Именно под влиянием внешнего фактора русское командование стремилось самыми решительными мерами ускорить завершение этой войны.
Англия же с помощью поляков и непокорных черкесских племен стремилась как можно больше ослабить Россию, затянуть конфликт на Кавказе (исход которого был очевиден), чтобы не допустить в дальнейшем ее проникновения в Среднюю Азию. Уркарт, являвшийся сторонником активизации политики Англии на Кавказе, через действующие в это время в Англии "Комитеты иностранных дел", формировал общественное мнение страны в антирусском ключе. По наущению Уркарта горские делегаты подали королеве Виктории прошение с просьбой о помощи, но госсекретарь Рассел ответил на него отказом. Английский кабинет не хотел афишировать свои антирусские планы и связывать себя какими-либо обязательствами в отношении черкесов. Активизация провокационной политики Англии с помощью польских агентов была связана с очередным польским восстанием, разразившимся в январе 1863 года. Лидеры польской эмиграции Витольд Чарторыский и Владислав Замойский, озвучили идею создания польского флота. Для этого в Англии был куплен корабль "Принцесса", планировалось приобретение еще нескольких судов, в задачу которых входило уничтожение русского флота в Черном море и перевозка польско-турецких войск на Кавказ. Военный министр Д. А. Милютин подчеркивал, что черкесы имели цель задержать ход завоевания Кавказа, и усматривал в этом "тайный расчет протянуть борьбу до новой европейской войны".
С целью затянуть войну на константинопольском совещании в июле 1863 года было принято решение послать на Кавказ на британском корабле "Чезапик", кроме черкесских делегатов и оружия, еще двух наблюдателей – поляка и англичанина для формирования у горцев правительства. И вообще лето 1863 года оказалось богатым на разного рода инциденты. Черкесы, выезжавшие за рубеж, привлекались английской и турецкой разведкой для провокационной деятельности. В архивах достаточно документов, подтверждающих факты такого сотрудничества. Так в начале августа 1863-го стало известно о прибытии из Константинополя трех шапсугских старшин, которые привезли натухайцам известие о прибытии в скором времени сына Сефер-бея Карабатыра. Он должен был на нескольких пароходах привезти боеприпасы из Трабзона и высадиться выше Пшады. Натухайцам объяснили, что они должны поддерживать как можно дольше мирные отношения с русскими, чтобы отвлечь переселение до зимы. Действующий среди них старшина Куштанок уверял, что в скором времени все казачьи станицы будут заняты горцами. Еще ранее он распускал слухи о том, что иностранные правительства объявят России войну, все пространство за Кубанью будет очищено от русских, а горские народы получат полную независимость и будут управляться тремя пашами, одним из которых будет сам Куштанок. Он обещал горцам артиллерию и иностранные ружья. Но для этого горцы должны все поголовно восстать.
В конце лета 1863 года призывы к восстанию в горах стали звучать чаще, распространялись разные воззвания и письма. Естественно, что Россия в условиях, когда горские народы подталкивались к очередной священной войне и могущему вспыхнуть масштабному восстанию, не могла тратить время на убеждение черкесов сложить оружие. Получается, что своими провокационными действиями английская и турецкая дипломатия способствовали усиленному рывку русских сил на Кавказе.
Русское командование по-прежнему не исключало возможности весной или летом 1864-го внешней войны, для которой необходимо было высвободить несколько десятков тысяч штыков. Это было возможно только с окончательным покорением Черкесии. Необходимо отметить и тот факт, что довольно многочисленная партия противников войны среди черкесов нуждалась в помощи русских сил и была заинтересована ради своей же безопасности в их скорейшем наступлении.
Примечательно и то, что недоверие к иностранцам среди горцев продолжало расти, так как они не получили обещанной помощи извне. В конце марта 1864 года Даховским отрядом были сожжены убежище и арсенал иностранных авантюристов. Оставшиеся иностранцы, узнав о наступлении русских войск на реке Шахе, покинули кавказский берег.
Даже осознав бесперспективность объединения черкесских племен, иностранная дипломатия так и не отказалась к концу Кавказской войны от курса на дестабилизацию обстановки в Черкесии и всячески препятствовала процессу переселения горцев. В конце ноября 1863 года вице-консул в Трапезунде А. Н. Мошнин сообщал генерал-лейтенанту А. П. Карцову о происках переводчика французского посольства польского агента Подайского, который советовал всем бывшим в Трапезунде черкесам отправляться на помощь своим единоверцам, отстаивать свою независимость.
Таким образом, европейские государства, вмешиваясь в дела кавказских народов, на самом деле менее всего заботились об их дальнейшей судьбе. Черкесия оставалась разменной монетой в большой европейской политике, где каждая держава стремилась извлечь максимум личной выгоды из черкесской проблемы. Англия, осуществляя провокации через подставных лиц, стремилась обеспечить постоянный приток оружия горцам и упорно продолжала придерживаться доктрины непризнания прав России на Черкесию. Турция также вела политику двуликого Януса, постоянно делая вид, что не замечает провокаций, направленных против России, но зато активно способствовала отправке экспедиций и контрабанде оружия к черкесским берегам. К концу войны в Закубанье Франция стремилась использовать черкесскую проблему как фактор, отвлекающий Россию от событий в Польше и при удобном раскладе добиться для независимости. Англия и Франция, вмешиваясь во внутренние дела России, стремились развязать новую русско-турецкую войну на Кавказе, в которой, несомненно, выступили бы на стороне Турции. В этих условиях Россия, стремившаяся превратить Кавказ в составную часть империи, вынуждена была действовать жестко и решительно, чтобы успеть завершить Кавказскую войну не позднее весны–лета 1864 года. В Петербурге прекрасно понимали, что только скорейшее завершение войны в Черкесии лишало европейские страны возможности использовать Кавказ как фактор давления на Россию.
В наши дни геополитическая борьба за Кавказ возобновилась. Как за рубежом, так и в республиках Северного Кавказа деструктивные силы пытаются утвердить идею геноцида адыгов со стороны России, заставить каяться нынешнее поколение россиян, навязывая ему комплекс вины.
Как известно, история не терпит сослагательного наклонения, но если бы не всесторонняя активность западных государств, отстоящих от Кавказа на многие сотни миль, процесс его вхождения в состав России мог бы быть менее драматичным. Удивительно, но именно этот "драматизм" и положен сегодня в основу предъявляемых России претензий. Политический заказ всегда был в моде. В противовес поверхностным и эмоциональным суждениям, попыткам выдергивания отдельных фактов из общего контекста, только объективное и всестороннее изучение исторических процессов может остановить спекуляцию вокруг трагедии адыгов, прояснить историческую память и тем самым способствовать политической стабилизации на Северо-Западном Кавказе.
По материалам: Портал Южного региона
