ВЛИЯНИЕ РАБОВЛАДЕНИЯ НА ПАДЕНИЕ ЧЕРКЕСИИ (I)
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Андрей ЕПИФАНЦЕВ | 10.01.2014 | 10:22
3 комментариев
Мало не хотеть быть рабом, нужно научиться еще не хотеть быть рабовладельцем.
Перефразированное из Стругацких.
Адам Смит говорил: «Заблуждения, заключающие в себе некоторую долю правды, являются самыми опасными». Думается, что, несмотря на всю правоту, это высказывание имеет весьма отдаленное отношение к теме рабовладения и работорговли в Черкесии, ибо в том как она сейчас подается национально ориентированными историками, правды нет практически вообще. За последние 20 лет адыгская интеллигенция мифологизировала этот вопрос настолько, что сейчас он уже мало чем отличается от Нартского эпоса.
Рабовладение, работорговля и, тем более, их влияния на поражение адыгов в Кавказской войне – это невероятно острый и болезненный вопрос. И это понятно. На землях исторической Черкесии прошлое не закончено и оно даже не прошлое! В определенных слоях современного адыгского общества существует мощный социальный заказ на идеализацию того – довоенного – адыгского мира и придание адыгам того времени образа народа-жертвы и народа-героя. Демонстрация же негативных сторон жизни тех самых адыгов, представляющих их в образе рабовладельцев и работорговцев, в эту благородную и трагическую картинку отчаянно не вписывается. Ну, представьте что было бы если бы памятник ушедшим в Турцию черкесам, воздвигнутый в грузинской Анаклии ближайшим союзником черкесских националистов - режимом Саакашвили - назвали бы не «Жертвам геноцида черкесского народа», а «Последним работорговцам Европы»! Вокруг каких ценностей тогда националистам сколачивать новую политическую нацию и к жалости к кому призывать?
Соответственно, в отношении этого вопроса современные адыгские историки демонстрируют два подхода: а) не упоминают о рабах вообще и б) максимально смягчают и приукрашивают эту тему.
Вы не поверите, сколько работ северокавказских авторов не только не объясняют, но вообще не упоминают вопросы рабовладения на Западном Кавказе, как будто этого явления не было в принципе! Публицистические статьи и многостраничные монографии с претензией на академичность, написанные людьми со степенями, академиками никому не известных академий, руководителями кафедр северокавказских ВУЗов, на которых потом ссылаются якобы как на каких-то авторитетных ученых и… вообще ни слова об этом! О том, что злая Россия хотела получить Черкесию без черкесов и возгласы «по какому праву!» – пожалуйста, а то как на исчезновение Черкесии повлияло рабовладение и работорговля адыгов – молчок! С чего бы это?
Если же говорить о рабах все-таки надо, то в ход идет поражающее воображение приукрашивание ситуации вплоть до полной потери связи с реальностью. Пишут любую ересь, даже, насколько я понимаю, не заботясь как она будет выглядеть: пишут о том, что «черкесы не стремились к порабощению кого-либо» (1); о том, что «в условиях Черкесии институт рабства был в сильнейшей степени приближен к интересам субъекта этого процесса – невольника. Приближен настолько, что все без исключения бывшие невольники получали свободу как внутри Черкесии, так и в странах Османской империи»; о том, что «адыги в горах не эксплуатировали, а кормили и одевали своих рабов» (2), что «история черкесских невольников на протяжении средних веков и нового времени более походила на эмиграцию» и т.д. В общем, на свете не было людей, счастливее чем черкесские рабы!
В результате появляется желаемая картинка: свободный народ, не набеги, а борьба за свободу, рабовладения и пленопродавства в Турцию не было, а если и было, то это была эмиграция и роли никакой она не играла, значит что? Правильно – «Не виноватая я он сам пришел!»
Как только кто-то начинает робко вещать, что эти все эти явления тоже сыграли роль в падении Черкесии, на него моментально набрасываются всем коллективным разумом и начинают кричать, что он обвиняет черкесов в рабовладении и тем самым оскорбляет весь народ, что он оправдывает геноцид и объясняет появление России на Кавказе тем, что она пришла якобы с целью освободить рабов, что является ложью потому что в то время она сама была крепостнической страной и т.д. На него навешивают ярлыки, которые не имеют ничего общего с тем, что человек в действительности говорит, но которые хлестки, просты для понимания несведущих людей и которые они сами потом перед своими единомышленниками с блеском опровергают.
Когда я читаю подобные вещи, которые, кстати, совсем не редки, меня не покидает ощущение брезгливости по отношению к тем, кто их пишет и жалости к тем, кто воспринимает всю эту жуткую ересь за чистую монету… Но оставим патетику! Перейдем к делу.
Тот, кто идеализирует ту – старую – Черкесию, должен боготворить систему рабовладения, ибо именно она сделала Черкесию такой, какую мы ее знаем, и они же должны ненавидеть её – потому что именно она ее и разрушила! Одной из основных и коренных причин поражения адыгов в Кавказской войне было то, что все важные и принципиальные шаги, которые черкесы делали в противостоянии с Россией, так или иначе были направлены на защиту системы рабовладения. Все без исключений! Эта цель либо была их прямой и непосредственной задачей, либо она была скрыта на один-два шага, но, тем не менее, была основной.
Для понимания этого нам нужно сделать краткий экскурс в структуру адыгского общества того времени, а перед этим давайте договоримся о следующем: никто не обвиняет адыгов в рабовладении – они жили в соответствии с нравами своего времени и своего уровня развития. Иметь рабов, захватывать и продавать их, было для них настолько же естественно, как для нас сейчас чистить зубы по утрам. Но не обвинять их - не означает не видеть тех закономерностей, которые система рабовладения несла с собой и которые самым кардинальным образом сказались на судьбе самих адыгов.
Итак, классовая структура адыгского общества была довольно типична для военно-аристократических и военно-демократических обществ. Существовали несколько социальных слоев или классов, которые можно разделить на три группы знать, свободные крестьяне и зависимые люди. К знати относились князья – высшее сословие и уорки – дворяне-дружинники, свободными крестьянами были тфокотли, несшие определенную повинность перед князем, основанную на его верховной собственности на землю, а зависимыми были несколько сословий – пшитли, оги и унауты, различавшиеся по степени своей зависимости
Образ жизни князей – пши – был в огромной степени структурирован и предопределен. Их основным уделом были война и охота, а из производительного труда они могли заниматься лишь коневодством. Их было не так много, допустим, в Кабарде в XIX веке было 46 князей.
Уорки существовали за счет следующих источников дохода: получали содержание от князей или, в меньшей степени, от ведения собственного хозяйства. Княжеское содержание было нестабильно и невелико, а у демократических народностей в связи с отсутствием князей его не было вообще. Вести хозяйство дворянину было не очень престижно и далеко не так прибыльно, особенно с учетом того, что в XVIII-XIX веках позиции знати были существенно подорваны. С учетом этого, основным занятием уорков были набеги, а основным средством пропитания – прибыль, полученная от продажи награбленного.
Тфокотли – свободные общинники – были самой массовой социальной категорией у черкесов. Они могли выбирать любое место для поселения, но несли определенную – небольшую – повинность перед князем, основанную на его верховном владении землей.
Зависимыми были несколько сословий, составлявшие около 30 % адыгского населения – пшитли, оги, азаты и унауты, различавшиеся по степени своей личной зависимости. Наименее зависимыми были пшитли и оги. Несмотря на то, что юридически они являлись собственностью владельца, его власть над ними была ограничена – они жили в своих домах, имели права и собственность. Известны случаи, когда занявшиеся презираемым у черкесов занятием - торговлей - пшитли становились богаче своих обедневших хозяев. Далеко не совсем владелец был волен и в наказании пшитлей, азатов и огов, а также в их продаже.
Полностью зависимым был лишь один класс – унауты. Они жили в аулах своих хозяев, работали на них и не имели ни прав, ни собственности.
Но в Черкесии была и еще одна категория полностью бесправных людей - пленники, захваченные во время набегов. Также как в ранних военных обществах Древней Руси или Скандинавии захват таких пленников и их последующее использование в хозяйстве или их продажа составлял огромную часть черкесской экономики. В условиях довольно примитивного хозяйствования и малого количества добавочного продукта, крепостные и рабы становились для элиты единственным средством производства. Это был тот товар, который должен был производиться постоянно.
Таким образом, рабовладение и набеги означали не просто рабов, а способ воспроизводства и способ получения ВВП. Если сейчас в России большая часть ВВП состоит из доходов от нефти и газа, то тогда в той Черкесии она состояла в продуктах, произведенных трудом рабов и в деньгах, полученных от продажи пленников.
Размах пленопродавства и зависимость адыгской экономики от получаемой от продажи рабов прибыли были настолько велики, что многие современники писали, что именно продажа рабов составляет главную отрасль экономики Черкесии – «Промыслов и торговли почти нет в Черкесии. Сношения, которые они до сих пор имели с Турцией, проявлялись только в бедной меновой торговле. Главной основой этих сношений всегда были невольники; я не буду повторять того, что я говорил по этому поводу раньше. Весь промысел черкесов вращался вокруг способов добыть эту как бы разменную монету набегами на территорию русских и враждебных племен, а так же морским разбоем» (3). Размах и прибыльность этой торговли были таковы, что российское командование беспокоилось, что если остановить ее, то они не смогут ничего нечего предложить адыгам взамен.
Давайте спроецируем эту ситуацию на современность. Афганистан! Афганское общество занято тем, что выращивает и продает наркотики. Это очень прибыльное дело и американцы сетуют, что им не удается справиться с наркоторговлей потому, что они не в состоянии предложить афганским крестьянам ни одного занятия, которое по прибыльности могло бы сравниться с наркоторговлей. В Черкесии того времени таким занятием была работорговля.
К XIX веку рабовладение и работорговля изжили себя и являлись тормозом прогресса сами по себе. Можно навскидку перечислить несколько причин почему они были вредны для Черкесии.
Во-первых, они искусственно дотировали отсталые адыгские систему общественных отношений и экономику, воспроизводя их и лишая черкесов стимулов к развитию. При их наличии адыги были обречены на архаику и отставание от соседей, что рано или поздно обязательно бы вылилось в конфликт.
«При такой давней и обширной торговле людьми, не только не могла развиться в народе никакая промышленность, но даже самое общество не могло выйти из первобытного полудикого состояния. Легко удовлетворяя нуждам человека, торговля эта не требует никакого труда; порождает праздность, тунеядство и дух хищничества; нарушает внутреннее спокойствие общества, поощряя к междуусобицам и набегам для приобретения пленных; ослабляет священное родительское чувство, приучая смотреть на детей, как на товар, и наконец оскорбляет человеческое достоинство. При таком положении общества не может быть в нем никаких успехов в гражданском быте народа; мужчины должны быть вечно вооружены и настороже, а на долю женщин падает тяжелый труд» (4).
Во-вторых, наличие широкого слоя рабов-крепостных приближало Черкесию к концу еще и потому, что снижало военные возможности адыгов. Понимая, что статус зависимого лица не совместим с наличием у него оружия, черкесы всегда старались оградить зависимых от себя людей от владения оружием и по факту с российскими войсками они никогда не воевали. То есть, защищая свое право иметь рабов, черкесский «борец за свободу» тем самым неумолимо ослаблял свои позиции и приближал конец своего мира.
Вот как об этом писал генерал Фадеев: ««Черкесские крепостные народ не вооруженный, не умеющий стрелять и никогда не ходивший на войну. Как угнетенный класс, не знающий почти вовсе мусульманской религии, они не могли и не могут быть нашими врагами; против нас враждовали только свободные и воинственные сословия; но у нас всегда смешивали в одно всю массу черкесского населения. Позволяя выселяющимся в Турцию горцам уводить массою своих крепостных, мы лишаем себя рабочих рук, чрезвычайно трудолюбивых, смирных, ни в каком отношении не опасных людей» (5).
В-третьих, наличие рабов и широко развитая работорговля ограничивали возможности адыгов в обретении союзников в борьбе против России. К тому времени практически все передовые государства, которые могли бы ради конкуренции с Россией помогать черкесам, уже давно осудили торговлю людьми и их помощь черкесам, воюющим за это, выглядела бы, как минимум, очень странно. Получался парадокс: в 1811 году Англия объявила перевозку рабов преступной, в 1818 году учредила специальную Западно-Африканскую эскадру, основной задачей которой было курсирование у берегов Африки, захват невольничьих судов и развешивание их команд на реях и в это же время чопорный законник-Лондон должен был помогать адыгам добиваться продления существования системы рабовладения на Кавказе!
Сложно сказать однозначно, но, думается, что если бы таких противоречий не было, то воюющие против России адыги могли бы получить большую помощь и поддержку. То, что эти вопросы так или иначе ставились англичанами, говорит письмо, направленное некими «уполномоченными Черкесскаго народа к Английской державы находящемуся в Сухуме почетнейшему беку (консулу Диксону)», датированное 5 августа 1861 года. Вот что в нем говорится: «Обращаясь к предмету, признанному всеми державами постыдным поступком, названному даже нашими книгами не позволительным, именно, пленопродавству, мы обязаны сказать, что это в последний раз случилось, а если и за сим окажутся у нас такие люди, которые покупают и продают других, то мы обязываемся подвергнуть их смертной казни или наказать их таким наказанием, которое-бы равнялось сказанному» (6).
Понятно, что это заявление было декларативным – при царившем среди адыгов разброде никакие уполномоченные не могли говорить от лица всего народа, в письме говорится не о продаже рабов вообще, а лишь пленников, которых к 1861 году по многим причинам черкесам стало брать трудно и т.д. Главное же то, что адыги уже понимали, что занимаются делом постыдным и осуждаемым даже теми сторонами, у которых они искали поддержку.
Но даже не эти причины были самыми основными, обусловившими падение той Черкесии. Вернемся к структуре адыгского общества. Князья, дворяне, свободные крестьяне, зависимые сословия… Вам ничего это не напоминает? Конечно! Это – российское общество! Удивительно, но социальная структура Черкесии очень сильно напоминает структуру российского общества того времени. Исходя из формы владения, зависимые черкесские крестьяне в российской терминологии были крепостными. Они были прикреплены к земле, имели собственность и права, а полностью бесправной была лишь их относительно небольшая часть – в России безземельные дворовые слуги, в Черкесии – унауты.
(Окончание следует)
Примечания
(1) Самир Хотко. «Черкесское сопротивление России: историографический аспект». Цит. по сайту http://adygi.ru
(2) Там же.
(3) Фредерик Дюбуа де Монпере. «Путешествие вокруг Кавказа». Сухуми. 1937. Цит. по сайту «Восточная литература» www.vostlit.info
(4) Н.Карлсгоф. «О политическом устройстве черкесских племен, населяющих северо-восточный берег Черного моря». Русский вестник, № 8. 1860. Цит. по сайту «Восточная литература» www.vostlit.info
(5) Р. А. Фадеев. «Дело о выселении горцев», Собр. соч. Т. 2. СПб. 1890. С. 68.
(6) «Кавказ и Закавказье за время управления генерал-адьютанта князя Александра Ивановича Барятинскаго, 1856-1862», АКАК. Т. XII. 1904. С. 922.
Источник: "Археология, Этнография и Краеведение Северного Кавказа". Материалы 19-й Всероссийской научно-практической конференции, Армавир 2013 г. сс. 27-39.
историография Кавказская война политика и право черкесы
3 комментариев | Добавить комментарий | Все комментарии
