РОССИЯ – ТУРЦИЯ: ЭТАП ОГРАНИЧЕННОГО ПАРТНЁРСТВА
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Михаил АГАДЖАНЯН | 07.11.2013 | 22:59
На вторую половину ноября намечено проведение в Москве четвёртого заседания Совета сотрудничества высшего уровня России и Турции. Повестка саммита традиционно будет включать в большей степени экономические вопросы двустороннего сотрудничества. Прошедший с предыдущего российско-турецкого форума на высшем уровне год только усилил у Москвы и Анкары взаимное ощущение лимитов внешнеполитической кооперации по широкому кругу региональных вопросов. Основной разлад в позиции двух стран вносит сирийская тема, разнонаправленность подходов двух евразийских столиц по которой особенно рельефна.
Для турецкой стороны российская инициатива о химическом разоружении Сирии оказалась некстати. Правительство Башара Асада получило пролонгацию своего пребывания у власти как минимум на период работы международных инспекторов на сирийской территории и технического исполнения программы уничтожения химических арсеналов. Более того, последние заявления официального Дамаска и лично действующего сирийского президента свидетельствуют о получении Асадом новых аргументов для продолжения его пребывания у власти. Всё это выступает серьёзным раздражителем для Турции. К внутриполитическим заботам страны, связанным с продолжающейся протестной активностью в крупных городах и надвигающейся кампанией по выборам президента, прибавился значительный пласт внешнеполитических вызовов. Число сирийских беженцев на турецкой территории перевалило за отметку в 500 тысяч человек (1). Годичный мандат на проведение турецкими войсками операций вглубь сирийской территории продлён в начале прошлого месяца. Но перспектива его применения на практике стала для Анкары ещё более неопределённой, если сравнивать с ситуацией осени 2012 года. В дополнение, мирный процесс с курдами, инициированный правительством Эрдогана не в последнюю очередь из соображений стабилизации на своих юго-восточных границах на период внесения окончательной ясности в «сирийскую тему», принял затяжной характер с постоянными заявлениями представителей Рабочей партии Курдистана о выходе из процесса.
Турция продолжает проводить линию на поддержание баланса в отношениях с внешними силами. Здесь можно упомянуть принятое Анкарой решение в пользу китайских компаний по результатам тендера на поставку турецким ВС средств ПВО дальнего радиуса действия. Его условным «эквивалентом» на чашу поддержания стабильно ровных отношений с Россией стало решение турецкого правительства доверить постройку первой в стране АЭС северному соседу. При этом, экономические связи Турции с Западом не потеряли свои доминирующие позиции. Турция – член Таможенного союза с ЕС. На европейский рынок приходится до 40% турецкого экспорта. Из Старого Света поступает более 70% всех прямых иностранных инвестиций в турецкую экономику.
С учётом неблагоприятной для себя региональной политической конъюнктуры, определяемой, прежде всего, фактором растущей неопределённости в развитии процессов на своих южных и юго-восточных границах, от российско-турецкого самммита в Москве турецкая сторона может ожидать неких тактических приобретений. В предыдущие годы синусоида отношений Турции с Россией, как, кстати, и с Ираном, всегда демонстрировала «обратный эффект» при её сравнении с уровнем и содержательностью отношений Турции с Западом. Иными словами, Анкара поддерживала внешнеполитический баланс, каждый раз стараясь компенсировать негатив на одном полюсе связей позитивом на другом. Отрезок 2003-2010 годов вместил в себя поступательно ровный характер отношений Турции с Россией и Ираном. Особенно в экономической плоскости связей. Политический же пласт российско-турецких и ирано-турецких отношений, разногласия в восприятии и реализации тремя государствами своих интересов на Ближнем Востоке при этом оставались в «замороженном» состоянии. Было решено не придавать многим разночтениям в политической сфере публичный характер. Стороны посчитали, что поступательный рост экономического сотрудничества притупит внешнеполитический диссонанс, а, возможно, с годами, сделает его вовсе неактуальным.
Сложно утверждать, было ли это стратегической ошибкой в расчётах или умышленным самоустранением от действительности. Но при первом серьёзном испытании на прочность две связки – российско-турецкая и ирано-турецкая – показали лимиты своего роста. С 2011 года Анкара вновь вошла в орбиту тесной военнополитической кооперации с Вашингтоном. Конфликт в Сирии развёл Анкару и Тегеран по разные стороны регионального ринга. В отношениях же России с Турцией проявилась настоятельная необходимость нового осмысления подходов двух стран к разделяющим их «болевым точкам» Ближнего Востока. Дело отнюдь не только в конкретных эпизодах двусторонних отношений, на отдельных этапах усиливших ощущение безальтернативности глубокой ревизии во внешнеполитическом спектре связей. Такие инциденты, как принудительная посадка самолётами турецких ВВС гражданского авиалайнера, выполнявшего рейс Москва – Дамаск в октябре прошлого года, в целом улажены. О них уже мало кто вспоминает. Однако, в том то и проявляется глубокий разрыв в подходах России и Турции, Ирана и Турции к некоторым ближневосточным процессам, что с любым подобным эпизодом в будущем уменьшаются и без того малые шансы обрести доверительность в отношениях.
Последние месяцы выявили перспективу нового колебания Турции от Запада в сторону России и Ирана. В отношении последнего тональность турецких властей, которая и на предыдущих этапах не отличалась недружественными демаршами, приняла открытый для наработки двустороннего позитива характер. Было заявлено о целесообразности расширения энергетического сотрудничества Турции с Ираном на обоих основных направлениях кооперации – поставки иранских нефти и природного газа на турецкий рынок. Турция готова закупить в следующем году не менее 5 млн. тонн иранской нефти, так как дальнейшее сокращение нефтяного импорта из Ирана будет «угрожающим» для турецкой экономики. Об этом заявил министр энергетики и природных ресурсов Турции Танер Йылдыз. При этом отметив, что Анкара готова увеличить и закупки иранского газа, если Тегеран смог бы изыскать возможность увеличения объемов поставок (ныне Турция ежегодно импортирует 10 млрд. кубометров газа из Ирана).
Применительно к России турецкой стороной также избран энергетический ресурс обнаружения позитива в двусторонних отношениях. Основные усилия турецких источников на нынешнем подготовительном к четвёртому заседанию двустороннего Совета в Москве этапе связаны с подчёркиванием важности проекта первой в Турции АЭС «Аккую». По сути, в экономической плоскости российско-турецких отношений нет иного крупного проекта, как участие российских компаний в возведении на площадке в районе турецкого Мерсина четырёх атомных энергоблоков с суммарной мощностью 4,8 ГВт. Официальные лица Турции и местные эксперты вынесли вопрос АЭС «Аккую» в приоритеты отношений с Россией. Параллельно демонстрируется снижение интереса Анкары в вопросах поставок российского газа и нефти на турецкий рынок. Экспертами отмечается, что Турция стремится уменьшить свою зависимость от российского газа (58% от общего импорта этого энергоресурса в 2012 году) и нефти (около 12% от импорта за прошлый год). За последнее десятилетие объём закупок Турцией нефти из России неуклонно снижается. В 2012 году Ирак сместил Россию, бывшую до этого вторым по величине поставщиком нефти в Турцию после Ирана (2).
В целом Россия приняла настрой Турции на концентрацию двусторонних отношений вокруг приоритетного проекта АЭС «Аккую». На это указывают заявления российских дипломатов в Турции и принятые за несколько недель до саммита в Москве решения правительства России. Новый российский посол в Анкаре Андрей Карлов оценил сооружение АЭС в качестве наиболее значимого проекта в рамках двустороннего сотрудничества в инвестиционной и экономической сферах. В конце октября российское правительство приняло решение определить компанию «Русатом Оверсиз» организацией, уполномоченной Москвой в строительстве и эксплуатации АЭС в Турции.
Участие дочерней «Росатому» компании «Атомстройэкспорт» в статусе генерального подрядчика строительства АЭС «Аккую» российская сторона намерена довести до схемы «строй – владей – эксплуатируй». И получить в следующем году официальные лицензии турецкой стороны для начала непосредственных работ. Появившиеся недавно у турецкого правительства вопросы по части экологической выверенности представленного российскими компаниями проекта следует рассматривать как сохранение у турок ресурса «торга» с россиянами вокруг указанной выше схемы. По всей видимости, вопрос с окончательным одобрением турецкими властями предоставления российской стороне исключительных прав на строительство и экспуатацию объекта станет одним из ключевых в экономическом блоке вопросов предстоящего заседания Совета.
Проект «Аккую» сверхзатратный. По объёму предусмотренных на его финансирование средств он превосходит другие зарубежные контракты «Росатома». При этом, что важно подчеркнуть, Москва взялась самостоятельно обеспечить полный объём инвестиций в проект. $20 млрд., в которые было оценено возведение четырёх атомных энергоблоков, ещё необходимо изыскать. Чем российские министерства финансов и энергетики ныне и занимаются. К примеру, средства, вырученные Росимуществом от приватизации 13,76% компании «Интер РАО ЕЭС», пойдут на строительство АЭС в Турции. Об этом заявил глава Минэнерго Александр Новак.
Впрочем, крупный объём вложения средств России в проект на турецкой территории не гарантирует получение в будущем сопоставимой внешнеполитической отдачи. Турецкие авторы прямо рекомендуют не строить на этот счёт далеко идущих планов. Они оценивают перспективу российско-турецких отношений под углом получения сторонами определённых тактических выгод. Но никак не долгосрочного стратегического дивиденда. Отношения двух стран вошли в фазу, по определению турецких экспертов, «ограниченного сотрудничества». В ближайшие годы вероятность двусторонних прорывов незначительна. Скорее, напротив, путь реализации крупного энергетического проекта в сфере «мирного атома» не обещает быть лёгким.
Михаил Агаджанян, внешнеполитический аналитик
Специально kavkazoved.info
(1) Soner Cagaptay, The Impact of Syria's Refugees on Southern Turkey // The Washington Institute for Near East Policy, October 2013.
(2) Bulent Aliriza and Stephen J. Flanagan, Turkey’s Foreign Policy: Regional, and Global Strategies // The Turkey, Russia, Iran Nexus: Driving Forces and Strategies, CSIS, March 2013.
Ближний Восток Россия Турция экономика энергетика
