«ЧЕРКЕССКАЯ МЕСТЬ» АМВРОСИЯ ПОЛЯНСКОГО
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Владислав ГУЛЕВИЧ | 29.10.2013 | 00:00
В 1882 г. в Львове вышла трагедия в 5-ти действиях авторства галицко-русского писателя Амвросия Афанасьевича Полянского (1854-1940) «Черкесская месть». Произведение интересно как своей раритетностью, так местом издания и личностью автора. Львов (Лемберг) находился тогда во владении Австро-Венгерской империи и был средоточием галицко-русского движения. Для более полного понимания истории появления этого произведения необходим краткий экскурс в историю Галицкой Руси, как таковой.
Галицкая Русь была захвачена сначала Речью Посполитой (в XIV в.), а после разделов Речи Посполитой между Австрией, Пруссией и Россией оказалась в составе Австро-Венгерской империи (XVIII в.). Таким образом, одна из самых западных окраин Руси на протяжении многих столетий жила в отрыве от основного массива русской культурной и общественно-политической жизни. В этих условиях народные массы и интеллигенция Галиции пытались сохранить общерусское самосознание, и, как следствие, учреждали культурные и общественные организации для противодействия инокультурному давлению и сбережению галицко-русских традиций.
Поляки, считающие Галицию польской территорией, прилагали все усилия для подавления галицко-русского движения и полонизации галичан. Более чем 400-летний процесс полонизации не остановился даже после перехода Галиции в руки австрийцев. Прекрасно зная о противостоянии польско-католического элемента с русско-православным, австрийцы предоставили полякам административную свободу в этой борьбе. В органах власти на службе находилось много польских чиновников, которые, пользуясь покровительством австрийцев, продолжали политику угнетения галицко-русского народа. Сложился своеобразный польско-австрийский дуумвират, обрушившийся всей тяжестью на русских галичан.
Именно во времена правления Габсбургов в Галиции окрепло т.н. украинофильское движение. Это сегодня Западная Украина считается центром оголтелого украинского национализма и неофашистских симпатий, а лет 150-200 назад основная масса галичан ощущала себя русскими. Тогда еще национальности «украинец» не существовало. Этот этноним означал всего лишь региональную принадлежность, сродни таким терминам, как «кавказец» или «сибиряк». Галицкие русские – это не русские из России, жившие в Галиции, а сами же галичане, т.е. предки тех, кто сегодня называет себя украинцами. Окончательно смена этнонима «русский» на «украинец» в современном понимании этого слова произошло после присоединения Западной Украины к Советскому Союзу в 1939 г., когда властями был взят курс на разделение триединого русского народа на родственные, но, тем не менее, разные народы – русских, украинцев и белорусов. Более точные термины «великоросс» и «малоросс» приказано было забыть, а термином «русский» окончательно стали обозначать современных русских в России. Причина – противостояние Советов со сторонниками белогвардейского лозунга о единой и неделимой России (русские галичане воевали в составе Белой армии, сформировав т.н. Карпато-русский отряд). Для идеологической нейтрализации требовался другой лозунг, и он был найден в виде права наций на самоопределение, даже если эти нации – часть общерусского народа.
Своей целью австрийцы ставили раскол русского народа и углубление региональных различий его ветвей. Поэтому была запущена массированная кампания по взращиванию т.н. украинской нации на фоне жестоких репрессий против сторонников галицко-русской мысли. О конретных механизмах и проявлениях этого процесса имеется обширная современная и архивная литература, поэтому останавливаться здесь на этом мы не будем. Укажем лишь, что украинофилы получали финансовую поддержку австрийской администрации и вознаграждение за выдачу галицко-русских патриотов, что приобрело размеры настоящей облавы в 1914 г., когда в условиях войны с Россией австрийцы смотрели на галицко-русский народ как на «пятую колонну». Итог: в 1914 г. многие тысячи галичан были уничтожены в концлагерях Талергоф и Терезин. Избежать этой участи можно было, назвавшись «украинцем», и отрекшись от русского имени. В этих концлагерях сгинули многие видные галицко-русские деятели – писатели, священники, поэты, этнографы, филологи, историки. Талергоф и Терезин были последними самыми мощными ударами по галицко-русскому движению. После них такой класс общества, как галицко-русская интеллигенция практически перестал существовать, образовав не одно кладбище на подворьях австрийских тюрем. Прискорбно, что современная украинская власть препятствует освещению данного этапа в истории собственной страны (вузовские и школьные учебники истории о нем молчат), дабы не очернить идею украинской независимости.
О судьбе автора «Черкесской мести» практически ничего не известно. Был ли он среди узников Талергофа или избежал этой участи, мы не знаем. Известно лишь, что скончался он в 1940 г. Для него, как и всех галицко-русских деятелей, предметом особого внимания в условиях подавления провлений русской жизни было все, что связано с Россией и с русской историей. Кавказская война, как часть русской героики, также становилась объектом их внимания, но очень редко в силу географической удаленности Кавказа и малой актуальности той войны непосредственно для русских галичан. Чаще галицко-русские авторы обращались к истории отношений Руси и Польши или Руси и Венгрии (венгры десять веков владели Закарпатьем, которое тогда называлось Угорской Русью, и вели себя так же, как поляки и австрийцы). А. Полянский был единственным галицко-русским литератором, посвятившим свое произведение черкесской тематике.
«Черкесская месть» несет на себе явный отпечаток инокультурного влияния. Текст переполнен полонизмами («мя» вместо «меня», «ся» вместо «себя», «военный аларм» вместо «военная тревога» и т.д.). Встречается также много украинизмов («як» вместо «как», «куля’ вместо «пуля» и др.). Следует понимать, что украинизмы таковыми считаются сегодня (после выделения малороссийского наречия в отдельный, т.н. украинский язык). Сами носители этого языка, в т.ч. А. Полянский, считали его лишь региональной разновидностью русского языка, и были ближе к научной истине, чем современная украинская филология, поставленная на службу политике.
Сюжет трагедии незамысловатый, но нужно учитывать, что галицко-русская литература варилась в собственном соку не одно столетие. Литераторам практически неоткуда было черпать творческое вдохновение, а возможности ознакомиться с шедеврами русской литературы были сведены к минимуму. Галицко-русская литература безнадежно отставала от тогдашней русской литературы по многим параметрам, в т.ч. по масштабности мысли и совершенству слога. Тем не менее, трагедия А. Полянского представляет интерес как раз как произведение, написанное о Кавказе, но за тысячи верст от Кавказа.
В трагедии немного действующих лиц. Главные из них – граф Марлов, его сын Александр, вторая жена Марлова Надежда, жена Александра Мария, его друг Константин Никитич Делов и несколько черкесов – Али-Ока и Мансур.
Сатрый граф сидит в своем замке под Тифлисом. Его сын Александр, воюя на Кавказе, убивает в сабельном бою Али-Оку. В том же бою ранят Мансура. Тело Али-Оки уносят черкесы. Мансур жив, приходит засвидетельствовать почтение храброму Александру. Александр, принимая Мансура, говорит, что «со кротостью свенчана русская храбрость, и поза битвой гнев нас не волнует».
Мансур требует у Александра черный диамант, который тот снял с трупа Али-Оки – дорогой для черкесов символ. Александр, указывая, что диамант – это честно завоеванный им в бою трофей, отказывается вернуть его черкесам. На это Мансур отвечает: «А знаешь ли, жестокий русский войне, як люта адска есть черкесска месть? Тебя от ней ни храбрость, ни же вера , ни меч, ни ружие, ни царский кров, ни край найдальший, бегство, ни война тебе, ни крепость, ни железна двер,ь ни земли пропасть, твердость скал спасут», и проклинает Александра. Александр не боится проклятья.
Отправившись к отцу в Тифлис, Александр говорит ему, что Надежда – это женщина, у которой «под русской кротостью черкесска хитрость», потому что «русскаго отца в ней кровь со кровью слилась матери-черкесски». Надежда, будучи влюблена в Александра, была им ранее отвергнута, и, выйдя замуж за его старого отца, не оставила попыток пленить Александра. Когда тот приезжает к отцу с молодой женой Марией, Надежда уговаривает слугу Ивана договориться с черкесами о похищении девушки.
Затем в дом Марлова входит Мансур с группой черкес, заявляя: «Черкесско око в твоем старче доме черкесску высмотрело драгоценность, которой сын свой стался дерзким вором», имея ввиду диамант. Просит его вернуть, обещая взамен дружбу вместо вражды («Дружбы же вечной той залогом есть клятва наша перед Богом»).
Но в дом врывается Александр со стражей, и в стычке убивает Мансура. Мансур, умирая, говорит, что меч пробил его тело, но не черкесскую месть, и отныне мстить Александру будет его сын – Мансур-младший.
Через время сообщают об убийстве Марии черкесами во время прогулки в лесу. Александр догадывается о коварстве Надежды, но доказать ее соучастие в убийстве жены не может. В отчаянии он уезжает в Москву, в родовое имение графов Марловых. Однажды возле имения слуги изловили Мансура-мл. в русском костюме. Он ищет Александра. В беседе с черкесом тот не признается, кто он, но Мансур дает ему письмо, и Александр узнает почерк Надежды, о чем и сообщает. Мансур догадывается, что перед ним Александр. В дом тут же врываются черкесы-сообщники Мансура, и требуют сдаться.
В ходе стычки Мансур ранит Александра из ружья. Александр, умирая, просит находившегося у него в гостях Конснантина Никитича Делова достать из тайника диамант, и отнести его Надежде в знак прощения ее проступков.
Исполняя волю умирающего друга, Делов приезжает в тифлисский замок Марловых, и узнает, что в одной из башен замка томится Мария. Надежда, держа в руках диамант, врученный ей Деловым, приходит к Марии в темницу, и объявляет, что отошлет ее за море, но неожиданно появляется Мансур, который убивает Надежду, срывая с нее диамант. Умирая, Надежда просит прощенья у подоспевшего Александра, который, как оказалось, был ранен Мансуром, а не убит.
Видя Александра живым, Мансур атакует его, убивая кинжалом. Делов убивает Мансура, а Мария закалывает себя кинжалом, видя, что ее любимый мертв. Старый граф Марлов, видя последствия этой бойни, страдает и падает в изнеможении. В конце трагедии Делов призывает человека не поддаваться страстям, ибо они – виной всем бедам.
В целом, симпатии А. Полянского на стороне Александра и его боевых товарищей, что неудивительно, если учесть этническую принадлежность автора. Черкесы тоже не лишены у него благородных черт: торжественные клятвы в дружбе в случае возврата дорогого им диаманта, признание храбрости своих русских соперников. Иллюстрируя отвагу русских воинов, А. Полянский вкладывает в уста Александра такую реплику: «Над война русскаго нет в мире война!...Наше громкое «ура» черкесам страшнее чем пушек гром». Но, кроме храбрости, черкесы у А. Полянского наделены сильным чувством мести. «Черкесскую месть» следует рассматривать, прежде всего, как художественное произведение, как вымысел, лишь приблизительно изображающий реальность.
Очевидно одно: очарование Кавказом достигло далеких пределов Галицкой Руси, а А. Полянский был единственным галицко-русским писателем, написавшем о черкесах, но не единственным из них, кто писал о Кавказе. Но об этом мы поговорим в другой раз
специально для kavkazoved.info
Загрузить пьесу "Черкесская месть" (архивный файл)
культура Россия черкесы
