США И ПАРТНЁРСТВО ИРАНА С АРМЕНИЕЙ
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Михаил АГАДЖАНЯН | 08.10.2013 | 00:00
Ровное течение партнёрских отношений Армении и Ирана все предыдущие годы не оставляло равнодушными некоторые ключевые силы в регионе Ближнего и Среднего Востока. Внимание этих сил к армяно-иранским отношениям не обязательно выражается в конфронтационных категориях, но в нём в большей степени присутствуют настороженность, чем представлен «позитивный нейтралитет».
Этапы отношения США к партнёрству Ирана и Армении
Одной из таких внешних сил являются Соединённые Штаты. Отношение США к армяно-иранскому партнёрству не может быть рассмотрено вне контекста сложной региональной ситуации, в которой в равной мере пребывают Тегеран и Ереван. Две столицы объединяет и одновременно настраивает на сотрудничество развёрнутая против них в регионе политика изоляции. Источники, характер и содержательность данной изоляции по отношению к Армении и Ирану разнятся. Первая пребывает в состоянии «ни войны, ни мира» фактически сразу с двумя своими соседями – Азербайджаном и Турцией. Иран подвержен более комплексному региональному «остракизму» по периметру своих границ – правда, носящему не столь враждебный и откровенно блокирующий характер, как это происходит в отношении Армении с азербайджанского и турецкого направлений.
США находятся в авангарде внешних сил, проводящих с наибольшей интенсивностью политику изоляции Ирана. Односторонние санкции Вашингтона уже набрали весомую критическую массу, которая откладывает отпечаток на отношения Ирана со всеми его соседями. В эпицентре санкционного режима США находится нефтегазовая отрасль Ирана, как основной наполнитель доходной части государственного бюджета Исламской Республики. Армяно-иранские отношения не ограничиваются лишь сотрудничеством в энергетической сфере, но её влияние на двусторонний массив связей имеет ярко выраженный характер. Газопровод Иран – Армения не получил экспортно-ориентированный на третьи страны вид и до сих пор не стал значимой альтернативой поставкам российского газа в южнокавказскую республику. Изначально заложенная в армяно-иранский газовый проект бартерная схема (из расчёта кубометр иранского природного газа взамен 3 кВт∙ч электроэнергии из Армении) осталась без изменений.
Но Ереван и Тегеран нацелены на развитие не только энергетических проектов, число которых за последние годы значительно пополнилось: строительство ГЭС на реке Аракс, третьей высоковольтной линии электропередачи Иран – Армения, нефтепродуктопровода в том же направлении. Стратегическую важность в Армении придают и проекту создания железнодорожного сообщения с Ираном.
Соединённые Штаты в открытом дипломатическом эфире не делали заявлений о нежелательности армяно-иранского партнёрства, его противоречия целям Запада подвергнуть Иран региональной изоляции в виду постулируемой американцами непрозрачности ядерной программы последнего. Тем не менее, в закрытом от широкой общественности режиме американские дипломаты на встречах с армянскими государственными лицами доводили до собеседников мысль подобного свойства. Но никогда при этом не переходили грань политической корректности.
С середины 1990-х годов, когда стало понятно, что Армения обречена на долгие годы существования в режиме закрытых границ с Азербайджаном и Турцией, и когда «ядерный» вопрос стал постепенно набирать свою конфронтационность в отношениях Запада с Ираном, все администрации Белого дома учитывали наисложнейшее геополитическое расположение Армении. И не осуществляли серьёзного нажима на Ереван в целях свёртывания его партнёрских связей с Тегераном. В такой диспозиции все заинтересованные стороны встретили начало и середину «нулевых» годов.
После 2008 года, когда на Южном Кавказе обозначился новый статус-кво, американская администрация решила несколько скорректировать подобный курс к армяно-иранским отношениям. Вашингтонские аналитики предложили воспользоваться ситуацией изменившегося в регионе статус-кво, активировав процесс так называемой армяно-турецкой нормализации. Открытие границы Армении с Турцией виделось американцам не только в категориях ослабления российского влияния в республике, но и под призмой определённого размывания тесных связей Еревана и Тегерана. На фоне развёртывания армяно-турецкого процесса тональность Вашинтона в вопросе армяно-иранского партнёрства претерпела изменения. Впрочем, это вновь произошло на уровне закрытых от общественного резонанса встречах дипломатов США и Армении. В промежутке 2009-2010 годов, когда в армяно-турецком процессе ещё не наступила «клиническая смерть», в СМИ стали просачиваться сообщения о муссировании американскими дипломатами вопроса неких поставок оружия из Армении в Иран. Для примера, в декабре 2010 года газета «The Washington Times» писала: «чтобы обойти препоны, которые ему ставят США, Иран старается завязывать тесные отношения с иностранными поставщиками, не числящимися среди союзников Америки. В итоге военная мощь Ирана во многом зависит от таких иностранных держав, как Китай, Россия. К сожалению, теперь в этом списке стран, поставляющих оружие иранским военным, может занять место и Армения, с которой у США есть связи».
За полтора года до этого, в августе 2009-го, в канун посвящения общественности в существование двух протоколов нормализации армяно-турецких отношений, с подачи близких к Израилю экспертных и медийных кругов были вброшены сообщения об участии Армении в схемах по поставкам оружия из Ирана к шиитскому движению «Хизбалла» в Ливане.
Данные сюжеты так и не вышли за рамки своей искусственной смоделированности для целей обозначения недовольства Вашингтона в связи с продолжающимся партнёрством Еревана и Тегерана. Но у американцев были основания надеяться на некие регрессивные подвижки в армяно-иранских отношениях в период, предшествовавший раскручиванию надуманной темы поставок оружия. Здесь вспоминается визит бывшего президента Ирана Махмуда Ахмадинежада в Армению осенью 2007 года. Это было время заметного сближения Ирана и Турции, что отозвалось отказом Ахмадинежада от посещения мемориала памяти жертв Геноцида армян в Ереване. Напомним, тремя годами ранее, 9 сентября 2004 года президент Ирана Сейед Мохаммад Хатами в ходе официального визита в Армению посетил мемориальный комплекс, возложив венок к памятнику жертвам Геноцида. Впрочем, данный конфуз Ереван и Тегеран тогда удержали от разрастания до некоего двустороннего осложнения.
Хотя президент Ирана не посетил Цицернакаберд, кабинет министров под его началом с удвоенной энергией взялся за расширение и углубление экономических связей с Арменией. По мнению многих наблюдателей, Иран особо выделяется в почтительном отношении к армянскому культурному наследию на своей территории. Правительством Исламской Республики – по собственной инициативе и с полным финансовым обеспечением – реализуется множество проектов защиты и восстановления памятников армянского исторического присутствия в стране.
С 2011 года американцы оставили некоторые попытки разбалансировать армяно-иранское партнёрство. Очевидно, в Вашингтоне было сочтено, что вес этого партнёрства для целей преодоления Ираном региональной изоляции ничтожно мал. И поэтому администрация Обамы вернулась к диспозиции «исключения из правил для Армении». Текущий этап отношения США к армяно-иранскому партнёрству не избавлен от побочных эффектов. При фундаментальном подходе о необходимости сделать для Армении исключение в её связях с Ираном существует целый ряд региональных нюансов, которые откладывают отпечаток на позицию США.
Факторы Израиля и армянского лобби в США
Углубление связей Азербайджана с Израилем, активная фаза которого стартовала на отрезке 2009-2011 годов, полностью отвечает интересам США, находится в русле создания значительного регионального раздражителя Ирана на его северных границах. Иран компенсирует разрастание азербайджано-израильской кооперации, особо чувствительной в сфере военно-технического сотрудничества, усилением партнёрства с Арменией. Но это делает Вашингтон восприимчивым к подобной компенсационной направленности курса Ирана в отношениях с Арменией. Далее, растущая стагнация в диалоге Ирана с Турцией может спровоцировать США на новые попытки реанимации армяно-турецкого процесса. И вновь – с определённым акцентом на девальвацию армяно-иранского партнёрства.
Приходится признать, что фактор Израиля в позиции США по армяно-иранскому партнёрству выводится на передовые позиции в арсенале администрации Белого дома на Южном Кавказе. Вашингтону выгоден такой новый субъект внешнего влияния в регионе, у которого с Россией ровные отношения. А главное – общее понимание в Москве и Тель-Авиве того, что эти ровные отношения ни при каких условиях не должны ставиться под вопрос.
Отдельной темой для анализа мог бы стать вопрос влияния израильского лобби в США (и, кстати, в России), а также армянского лобби в единственной сверхдержаве на соответственно обрушение и поддержку системы армяно-иранского партнёрства. Армянское лобби в США около 95 % своей энергии и ресурсов уделяет вопросу признания Геноцида армян. Остающиеся 5 % вмещают вопрос продвижения в вашингтонских коридорах власти проармянской позиции по Карабахскому конфликту. Объективный взгляд указывает, что армянские лоббисты в США не вовлечены в практику отстаивания армяно-иранского партнёрства, защиту его жизнеспособности при всех санкциях и политики изоляции Запада по отношению к Ирану. Но если бы этому вопросу всё же было бв уделено всего несколько процентов в общей ресурсной затратности армянского лобби Соединённых Штатов – могли бы возникнуть интересные идеи.
Армянское лобби на Капитолийском холме располагает институциональными элементами оказания воздействия на решения законодательной власти. Его роль в качестве связующего звена между армянской диаспорой Ирана и группой американских конгрессменов, поддерживающих самые тёплые отношения с Арменией, смотрится весьма востребованной в нынешней ситуации. Мог бы сформироваться интересный канал с шансами на доверительный обмен мнениями. Все последние годы выдвигалось множество оценок целесообразности выхода США и Ирана на прямой политический диалог. Одной из подготовительных площадок такого диалога может стать канал общения по линии армянских диаспор США и Ирана. Актуальность данного вопроса еще более возрастает в связи с наметившимся хрупким диалогом между Вашингтоном и Тегераном, вызвавшем, впрочем, гневные протесты в обоих столицах (а особенно громкие – со стороны Израиля).
Геополитический контекст отношения США к партнёрству Ирана и Армении
В предсказуемой на несколько лет вперёд ситуации армяно-иранского партнерства, его фактической безальтернативности прежде всего для Армении, несложно спрогнозировать дальнейший курс США. В Вашингтоне не могут не учитывать сложившуюся в Армении объективную политическую действительность. Ни одна политическая сила республики не ставит под вопрос необходимость развития партнёрских связей с южным соседом. На этом настаивают даже самые рьяные сторонники западного пути развития Армении, не испытывающие особых симпатий к её российскому внешнеполитическому вектору.
Соединённым Штатам остаётся продолжить курс на укрепление горизонтальной связки трёх государств в лице Турции, Грузии и Азербайджана. Все предыдущие проекты с заинтересованным участием США имели именно тройственную субъектность в регионе Южного Кавказа. К пересекающим регион с востока на запад трубопроводам в ближайшие годы должна добавиться железнодорожная магистраль Баку – Тбилиси – Карс.
Американцы избрали метод локализации армяно-иранских отношений до рамок сугубо двустороннего партнёрства соседних государств, без предоставления им шанса на трансформацию этого партнёрства в более широкий региональный вид. Сильные позиции США в Грузии делают перспективу формирования в регионе российско-армяно-иранской оси практически нереализуемой. В недопущении формирования данной оси и будет заключаться одно из приоритетных направлений в общем курсе США на Южном Кавказе. При этом, учитывая блокадное положение Армении, внутриполитический консенсус в республике по вопросу развития связей с Ираном, США продолжат относиться к армяно-иранскому партнёрству на началах «молчаливого согласия». Последнее заключается в том, что американцы не одобряют, но и не препятствуют двусторонним связям Армении с Ираном. Из заявлений представителей США в Армении видно, что подход «молчаливого согласия» смещён в сторону констатации ненарушения армянской стороной режима санкций Запада против Ирана. К примеру, на встрече с журналистами 22 мая этого года посол США в Армении Джон Хефферн, указав на факт нахождения республики в сложном положении энергетического самообеспечения, подчеркнул, что Армения, как член ООН, уважает санкции Запада в отношении Ирана. И мы поддерживаем указанную позицию Еревана, - отметил посол.
Армянской дипломатии удалось найти срединную линию в весьма непростом для неё вопросе антииранских санкций Запада. Из Вашингтона нет откровенного нажима на Ереван, из Тегерана же поступают слова благодарности за позицию Еревана на площадках международных организаций. Так, в декабре 2012 года министру иностранных дел Армении Эдварду Налбандяну было передано письменное послание тогдашнего главы внешнеполитического ведомства Ирана Али Акбара Салехи, в котором Тегеран выразил армянской стороне благодарность за голосование против принятия антииранской резолюции в ООН.
Перспективы коррекции подхода США
Впрочем, «толерантный» подход США к армяно-иранским отношениям может претерпеть изменения. Многое здесь будет зависеть от развитий на двух важных региональных треках – вступление Армении в Таможенный союз под эгидой России и углубление азербайджано-израильских отношений. В первом случае очевидно ещё большее сближение Армении и России, привязка республики к российской орбите влияния. Выход Таможенного союза к границам Ирана качественных прорывов в деле формирования вертикальной оси Россия – Армения – Иран не обещает. Но через определяющее экономическое присутствие России в Армении и с учётом вероятного отката последней от европейского пути экономической интеграции возможно более предметное включение Москвы в расширение базы армяно-иранских отношений. Прежде всего, путём строительства железнодорожного сообщения Иран – Армения.
Запад так и не сумел предоставить Армении реально альтернативные российским эффективные схемы интеграции республики в вопросах обеспечения национальной безопасности и экономического развития. В наибольшей степени это проявилось после провала процесса армяно-турецкой нормализации, сухим остатком которого стало продолжение Турцией наземной блокады Армении. В ситуации закрытости армяно-турецкой сухопутной границы об эффективном воплощении европейских схем экономической интеграции республики и, тем более, предоставления ей гарантий безопасности с западного направления говорить не приходится. Однако исключать новые попытки США реанимировать вопрос открытия границы между Турцией и Арменией нельзя. К нему в Вашингтоне могут вновь вернуться в случае подтверждения экономического успеха России в Армении, одним из последствий которого станут совместные действия Еревана и Москвы по тесному вовлечению Тегерана в крупные трёхсторонние проекты.
Что касается придания азербайджано-израильским отношениям вида локального альянса если и не «против», то, как минимум, «вопреки» Ирану, здесь также возможны побочные отголоски в позиции США к армяно-иранскому партнёрству. Главным возмутителем спокойствия может стать Тель-Авив. Оттуда уже были донесены сигналы о том, что если Ереван стремится к построению конструктивных отношений с еврейским государством, то армянской стороне следует подвергнуть глубокой ревизии её связи с Тегераном.
* * *
В течение минувших двадцати лет армяно-иранские отношения прошли проверку временем, показали свою устойчивость и стремление к развитию. На пути партнёрства двух стран периодически вставали объективные трудности. Одним из наиболее сложных в этом отношении, но в то же время многообещающим этапом двусторонних отношений стали годы войны в зоне Карабахского конфликта.
У армяно-иранских отношений есть недоброжелатели. Однозначно отнести к их числу Соединённые Штаты было бы, пожалуй, преждевременно. Но считать позицию американцев по отношению к армяно-иранскому партнёрству позитивной тем более не приходится. Можно говорить, что к настоящему моменту сложился некий баланс интересов внешних сил к факту тесных экономических отношений Армении и Ирана. В его рамках Вашингтон придерживается подхода «молчаливого согласия». Однако, данный баланс интересов нельзя назвать долгосрочно устойчивым. Любая масштабная эскалация в регионах Южного Кавказа, Ближнего и Среднего Востока может придать ему негативную динамику.
Михаил Агаджанян, внешнеполитический аналитик
Специально kavkazoved.info
Армения безопасность Израиль Иран коммуникации энергетика
