Также по теме

• Уникальные объекты эпиграфики открыты в Дербенте
• Из социальной истории Дагестана и Закавказья (по материалам досоветских изданий) (I)
• Проблемы этнического выживания горских евреев в современной Республике Дагестан
• Надир-шах Афшар и дагестанцы в 1741 году

В период правления сасанидского шахиншаха Хосрова I Ануширвана (531–579), когда и возводится Дербентский оборонительный комплекс, международное положение Сасанидского государства определялось событиями на ее среднеазиатских и кавказских рубежах, а также на протяженной границе с Византийской империей. В VI в. ирано-византийские отношения носили преимущественно враждебный характер. Одной из причин этого являлось нежелание византийцев возобновлять выплаты Ирану субсидий на охрану персидскими войсками кавказских горных проходов.

Первый сасанидо-византийский договор, предусматри­вавший такие выплаты, был заключен в408 г., причем инициатором его заключения выступил шахиншах Ездигерд I (399–421). На византийский трон в этот момент взошел Феодосий II Младший (408–450).

Общая нестабильность в Византии и неустойчивое положение малолетнего императора Феодосия II на троне побудили его окружение принять предложение Ездигерда I об усыновлении им Феодосия II, а также и о заключении ряда договоров – о приграничной торговле, о взаимной выдаче беглецов и о совместных расходах на охрану кавказских проходов[1] Последнее диктовалось событиями 395 года, когда ряд азиатских областей Византии подвергся внезапной атаке неких «гуннов». Пройдя через Грузию, они разграбили восточные территории империи, в том числе Каппадокию и Сирию, после чего повернули обратно [2].

Как было показано мною ранее, этот набег не затронул территорию Сасанидского государства[3]. Тем не менее, потенциально вторжения через кавказские проходы угро­жали не столько владениям Византии, сколько Сасанидов, так как после заключения Нисибинского договора 387 года почти весь восточный и центральный Южный Кавказ перешли под протекторат Сасанидской империи, и основные кавказские проходы, через которые осущест­влялись походы степняков, выводили непосредст­венно в южнокавказские владения Сасанидов. Вследствие этого в организации и усилении системы обороны кавказских проходов была заинтересована, прежде всего Персия, а не Византия. Несмотря на это, персидская дипломатия в переговорах с Византией исходила из утверждения о том, что вторжения через Кавказские горы одинаково опасны как  для Персии, так и для Византии[4].

Поскольку эти проходы находились на территории Сасанидского государства, то их охрану несли персидские отряды, а Византия обязывалась оплачивать половину соответствующих расходов Сасанидов. В соответствии с  более поздними сасанидо-византийскими договорами, сумма, которую Византия ежегодно выплачивала Сасани­дам на охрану кавказских горных проходов, составляла 500 литр(160 кг) золота[5]. Как можно предполагать, такая же сумма предусматривалась и договором 408 года.

Заключение этого договора можно считать бесспор­ным успехом персидской дипломатии. Выгоды же, которые он давал византийскому двору, были временными, и, скорее всего, византийская сторона это понимала. Помимо того, что Византия обязывалась оплачивать охрану проходов, которые находились не на ее территории, она еще и доверяла безопасность своих восточных областей другому государству, которое, к тому же, было ее вековым соперни­ком на востоке. Этот договор усиливал позиции Сасанидов в южнокавказских странах, борьба за влияние в которых являлось традиционным элементом восточной политики Римской, а впоследствии и Византийской империи. Правда, с другой стороны, уступка иранцам позволяла византий­скому двору на протяжении длительного периода поддер­живать безопасность своей очень про­тяженной границы с Сасанидским государством.

Эти договора несколько раз перезаключались, но в конце V в. византийцы перестали выплачивать Сасанидам указанные субсидии. Это стало одной из причин нара­ставшей враждебности в ирано-византийских отно­шениях, что при Каваде I (488–531) вылилось в войну 502–508 годов. Успешные действия иранских войск в этой войне были прерваны из-за вторжения в кавказские владения Сасанидов савир (503 г.). Согласно реконструкции Ю.Р. Джафарова, война против савир явилась тяжелой и очень продол­жительной, но, в итоге, иранцы вытеснили савир за пределы Сасанидского государства, после чего был заключен ирано-савирский союз[6]. Последнее позволило Каваду I исполь­зовать савирские войска в своих новых военных конфликтах с Византией.

После нападения на Сасанидскую империю  в 503 г. савиры неоднократно упоминаются византийскими авто­рами[7]. Первая фиксация этнонима савир (Σαβίροι, Σάβιροι) в источниках относится к несколько более раннему времени, когда они обитали еще в Центральной Азии: по сообщению византийского дипломата Приска Панийского (V в.), в 60-х годах V в. авары, будучи разгромлены неким народом, жившим у Океана, напали на савир, и те были вынуждены покинуть свою страну и вступить в войну против сарагур, урогов и оногур; сарагуры же, потерпев поражение от савир, переселились в Предкавказье и напали на акацир[8]. Основываясь на этом сообщении, миграцию савир в Предкавказье можно уверенно относить к последней трети V – началу VI в. Но наиболее вероятным представляется, что это событие имело место в самые первые годы VI столетия.

Центральноазиатский период истории савир, за исключением упомянутого выше эпизода, остается неизве­стным. Проведенный в моей более ранней работе анализ сообщений источников относительно локализации савир показал, что последние сразу же после миграции в Предка­вказье заняли территорию, простиравшуюся от правобере­жной части волжской дельты до прикаспийской части Покумья и Потеречья[9].

До558 г. савиры являлись ведущей военно-полити­ческой силой в Предкавказье, оказывая серьезное влияние на события во многих уголках Кавказа, а также и за его пределами. Первая треть VI в. их истории оказалась насыщена военно-политическими событиями, связанными с самоутверждением савир в кавказском регионе. Выступая в качестве союзников то Сасанидов, то Византии, савиры нередко оказывались вдали от кавказского театра военных действий между этими мировыми державами.

С. Патканов, один из первых исследователей сави­рской темы, полагал, что савиры происходили из южных районов Западной Сибири и были тюркоязычны[10]. Позднее А.Н. Бернштамом савиры рассматривались как одно из подразделений алан[11]. По мнению М.И. Артамонова, сави­ры, так же как и оногуры, вышли из более или менее тюркизированной угорской (угрской) среды[12]. Данной точки зрения придерживался также А.П. Новосельцев[13]. Можно также отметить мнение О. Прицака о том, что савиры являлись выходцами из Центральной Азии[14].

Особо следует упомянуть следующее указание А. Рона-Таша: поскольку данных о языке савир не сохрани­лось, то у исследователей не могут не возникать сомнения относительно тюркоязычности этого народа[15].

Нельзя также не отметить, что М.И. Артамонов пред­полагал наличие генетических связей между савирами VI столетия и саварами, о которых во II в. н.э. упоминал Птолемей. Последний указывал, что они живут ниже (южнее) аорсов и рядом с борусками до Рипейских гор (Ptolem. 3. 5. 10). Неотчетливость локализации савар Птоле­меем все же не помешала М.И. Артамонову согласиться с мнением о том, что савары во II в. н.э. жили в Западной Сибири[16].

Совершенно по иному данные Птолемея о саварах были интерпретированы Н.Я. Мерпертом, а вслед за ним Я.А. Федоровым и Г.С. Федоровым. По их мнению, совре­менные Птолемею савары обитали на Северном Кавказе[17], но, как справедливо отмечает Ю.Р. Джафаров, «в под­держку своей точки зрения эти исследователи не приводят никаких аргументов, что вызывает сомнение в их апри­орном выводе»[18].

При Каваде I сасанидо-савирские отношения носили сложный характер, и в какой-то момент, в результате интриг Византии, союз Сасанидов с савирами распался, после чего последние вступили в альянс с Византией. Впрочем, вскоре Каваду I удалось восстановить отношения с савирами. Столь же сложный характер сасанидо-савирские отношения носили и при шахиншахе Хосрове I – савиры за плату вступали в союз, то с Сасанидами, то с Византией. Разумеется, савиры при этом руководствовались не только размером платы, которую получали от союзника, но и собственными внешнеполитическими интересами. Это создавало значительное напряжение на кавказской границе Сасанидского государства, но все же не могло стать причиной возведения Дербентского оборонительного комп­лекса, так как военные ресурсы савир были сравнительно небольшими.

Более серьезная ситуация в этой зоне сложилась после миграции в Юго-Восточную Европу авар, бежавших от тюрков на запад[19]. По данным Менандра Протектора, авары в 558 г. вышли в Предкавказье и направили посольство в Константинополь[20]. Их послы получили благожелательный прием, а ответное византийское посольство весной того же года заключило союз с аварским каганом Баяном[21]. Как сообщает тот же Менандр, вслед за этим авары разгромили утигур, савир и залов[22].

Как обращал внимание Л.Н. Гумилев, несмотря на хороший прием, полученный аварским посольством в Константинополе, авары почему-то развернули военные действия против савир, потенциальных противников Ирана, висевших «дамокловым мечом» над его кавказскими владениями, а также против утигур, традиционных союзников Византии, причем для борьбы с утигурами авары заключили союз с кутригурами, противниками Византий­ской империи. Это может говорить о том, что в 558 г. авары вели переговоры не только с Византией, но и с Сасанидами. По мнению Л.Н. Гумилева, «совершенно невозможно допустить, что авары обратились только в Константинополь и, даже при удаче переговоров, могли игнорировать Ктезифон»[23]. Очевидно, переговоры аваров с Сасанидами оказались более успешными, чем переговоры с византийца­ми, что, несомненно, явилось победой персидской дипломатии[24].

Разгромив утигур, авары покинули Северный Кавказ и переместились еще дальше на запад: миновав причерномор­ские степи и Карпаты, они вышли к Дунаю и осели в Паннонии Трансильвании. Несомненно, их переселение на запад было связано с опасением, что тюрки предпримут против них военную экспедицию. В результате этого савиры обрели независимость, но уже около 559 г. они подверглись нападению сасанидского войска, которое довершило их разгром[25]. Тем самым был положен конец политическому доминированию савир в Северо-Западном Прикаспии.

Разгром савир не мог решить проблему безопасности кавказской границы Сасанидов, так как пришедшие на смену савирам авары, а затем тюрки, обладали несопоставимо большим военным потенциалом. Вследствие этого в 50–60-х годах VI в. в Горгане (юго-восточная часть Прикаспия) и на Кавказе возводятся монументальные сасанидские фортификации. Разумеется, этого было недостаточно, так как в политических отношениях с могущественными требовалась еще и гибкость. И в этом отношении Хосров I сделал максимально возможное для безопасности Ирана: он искусно использовала авар для разгрома савир, а после миграции авар в Центральную Европу заключили союз с Тюркским (Хазарским) каганатом и совместно с ним разгромили Эфталитское царство. Сразу после раздела территории Эфталитского царства между победителями отношения между ними ухудшились. Заключение в568 г. тюрко-византийского союза еще больше осложнило положение Сасанидов, и заставило Хосрова I уделить максимальное внимание укреплению своих позиций на Кавказе.

Проведенный анализ событий, связанных с положе­ниием на среднеазиатской и кавказской границах Сасанид­ского государства, показывает, что поддержанная М.С. Гаджиевым интерпретация среднеперсидской надписи № 3, в которой приведена дата «37-й год Хосрова», то есть 568-69 г.[26], является наиболее адекватной ситуации того времени. Аргументацию, предложенную М.С. Гаджиевым, можно дополнить следующим наблюдением.

Если раньше ряд фактов позволял говорить о подчи­нении Тюркским каганатом Предкавказья в хроноло­гичес­ком отрезке между 567 и 571 гг.[27], то теперь в одной из моих работ, которая будет опубликована в ближайшее время[28], показано, что не позднее568 г., северо-западная часть Прикаспия уже находилась под контролем тюрков, то есть можно говорить о том, что усиление Тюркского каганата в этом направлении имела место либо в567 г., либо в568 г., причем первая дата является более вероятной.

Таким образом, можно утверждать, что строительство Дербентского оборонительного комплекса явилось реак­цией на появление тюркских войск в Северо-Западном Прикаспии. Напомню, что этот комплекс включал в себя цитадель на Дербентском холме, спускавшиеся от нее к морю две параллельные стены, которые перекрывали Дербентский проход, а также 43-километровую Горную стену (Даг-бары), предназначавшуюся для предотвращения обхода Дербентских укреплений со стороны гор. Помимо Дербентских фортификаций, тогда же в прикаспийской зоне были возведены Беш-Бармакские укрепления и Гильгинчайская длинная стена.

Игорь Годович Семенов – кандидат исторических наук. ст.н.с. Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН, Махачкала.

ТРУДЫ Института Истории НАН Азербайджана. Материалы международной научной конференции «История города Дербенда: яркие страницы братства и дружбы азербайджанского и дагестанского народов». СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК. 2012, № 40

По материалам: gumilev-center.az