БОЛГАРСКИЕ ПИСЬМЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ О ЧЕРКЕССКИХ МУХАДЖИРАХ И РЕЗНЕ В СТАРОЙ ЗАГОРЕ
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Владислав ГУЛЕВИЧ | 16.07.2013 | 10:00
Исторические данные свидетельствуют об участии черкесских мухаджиров в наиболее жестоких подавлениях освободительных выступлений болгар, как в период русско-турецкой войны 1877-1878 гг., так и ранее, в ходе Апрельского восстания 1876 г., послужившего прелюдией к самой войне. Захарий Стоянов в «Записках о болгарских восстаниях. Рассказ очевидцев» указывает, что первая жертва этого восстания оплакивалась следующими словами: «Муж мой, муж! Хозяин! Зачем …ушёл ты биться с турками и черкесами?» (1).
Одной из самых трагических страниц в истории болгарского Освобождения была т.н. Старозагорская резня. Сами болгары считают это событие геноцидом болгарского населения, а Сулеймана Хюсни пашу, командующего турецким отрядом, учинившим эту резню, называют не иначе, как «палачом Старой Загоры».
Резня жителей города продолжалась с 19 по 21 июля 1877 г. Ей предшествовала битва на подступах к городу, в ходе которой русский отряд под командованием ген. Гурко и болгарские ополченцы пытались сдержать наступление десятикратно превосходящих сил Сулеймана паши. В этом бою получило боевое крещение знаменитое Самарское знамя, подаренное русским солдатам жителями Самары. Макеты этого знамени и футболки с его изображением продаются сегодня в болгарских магазинах. После отступления русских и болгар к Шипке, в Старую Загору вошли 48-тысячные турецкие войска, в составе которого были также албанцы и черкесы.
Начались массовые казни. Людей сажали на кол, распинали на крестах, обезглавливали, сдирали с живых кожу.
«…в доме Хаджи Димитра было 50-60 крестьян…, с жёнами и детьми. Турки ворвались внутрь, и начали рубить всех подряд. Янка, супруга Трифона Спасова, сбежала, но её поймали, обесчестили и отрезали язык. Она роняла кровавые слёзы и мычала, пытаясь дать объяснения о турецких зверствах…» (2).
«В одном обширном дворе в домах… собрались больше 200 селян. Турки ворвались во двор, и первым делом подожгли переполненное женское отделение. Огонь охватил дом, несчастные женщины начали выскакивать оттуда…застреленные, падали возле порога… Женщины кричат, дети пищат, ружья гремят, ... дом разрушился, и всё утихло» (2).
«…Черкесы…начали поливать двери дома горючим, и спрятавшиеся в доме вынуждены были выйти…Черкесы забрали всё, что на них было, женщин отвели в сторону, а мужчин…убили…» (2)
«…Дом Унжи Генча был двухэтажным…турки начали убивать и мужчин, и женщин, и детей, даже младенцев… После Освобождения из пепелища на том месте извлекли 250 голов и …кости, которые похоронили потом на Пеленишском кладбище» (2).
«…Торговец Димитр, возрастом 70-75 лет, …был пойман турками вместе со своим сыном…Турки их повалили на землю, разожгли у них на груди костёр, сварили себе кофе, и ушли, а Димитр и его сын умерли от мук…» (2).
Особенно много людей погибло в церкви св. Троицы, куда набилось 2500 человек. Ворвавшиеся в церковь турки убивали этих несчастных на протяжении нескольких часов. В некоторых углах церкви убитые стояли, т.к. не было места, чтобы упасть.
Шанс уцелеть имели только женщины и девушки, которых турки и черкесы свозили в специальный лагерь, где насиловали несколько дней подряд. Некоторые из пленниц после таких изнасилований умирали через несколько дней. Невольниц заставляли, голыми, плясать и петь песни, удовлетворять любые сексуальные прихоти солдат Сулеймана паши, а затем, в качестве рабынь, отправили в Стамбул и Одрин.
Вереницы беглецов потянулись к Казанлыку, но путь им преградил черкесский конный отряд под командованием Дай Ахмеда. У мельницы «Башовите» черкесы убили 50-60 беженцев. Позже к отряду Дай Ахмеда присоединились ещё черкесы, и в ближайшей теснине изрубили сотни людей (3). У подножия холма Аязмо черкесы учинили такую резню, что «луга в той местности, когда-то зеленые, были покрыты головами, руками, ногами и обезображенными телами детей, матерей,… юношей и стариков». Детей насаживали на ятаганы, и показывали это матерям, если те противились попыткам их обесчестить.
Свидетелем того, что осталось от Старой Загоры, был учитель Петр Иванов: «…Ничего не видит человек здесь, кроме костей и голов, тут и там – густые пучки женских волос…».
Петр Иванов посетил и место бойни у холма Аязмо, где орудовал черкесский отряд: «…Кроме костей и голов, попадавшихся на каждом шагу, я видел висевший на дереве целый человеческий скелет…На ветках одного дерева висела высушенная кожа… к моему великому удивлению, я понял, что это была человеческая кожа, и я сделал вывод, что её сдирали с ещё живого владельца».
П. Иванов указывает, что собранные останки были погребены на Новомахленском кладбище, у Чирпанской дороги. Ссылается он и на рассказы выживших старых женщин, ставших свидетельницами жестоких расправ: «…молодые женщины и девушки были объектом наипозорнейших истязаний…множество из них мучители изнасиловали, удовлетворяя свои скотские инстинкты, а потом убили всех до одной. Вопли этих несчастных достигали неба, но оно было глухо к их стенаниям…Ты, читатель, трепещешь от этих ужасных рассказов, но соберись с духом… Помни, что души этих мучеников…требуют отмщения…» (4).
Весть о массовых казнях в Старой Загоре уцелевшие сельчане разнесли по округе. Они рассказывали, что «башибузуки и черкесы… грабили, бесчестили и подожгли село». Бывший при турецком отряде английский посланик Юлий Викед писал: «Я не в состоянии описать всех ужасных сцен, свидетелем которых мне, к несчастию довелось быть…На несчастный город Стара Загора налетели не люди, а какие-то взбесившиеся дьяволы…» (3).
Непосредственно от рук оккупантов погибло от 5 до 15 тыс. старозагорцев. Ещё более 1 тыс. умерли от голода и ран после того, как город сгорел до основания и обезлюдел. Местные жители считали, что их город больше никогда не будет восстановлен, но после падения османского ига Стара Загора была отстроена заново.
В 1977 г. в Старой Загоре был открыт мемориальный комплекс «Бранителите на Стара Загора - 1877 г.» («Защитникам Старой Загоры – 1877 г.») с вечным огнём, посвящённый защитникам города – русским солдатам и болгарским ополченцам (см. фото). В 2008 г. администрация Старой Загоры объявила 19 июля Днём памяти жертв, погибших во время пожара и резни 1877 г. С тех пор в старозагорских церквях звучат в этот день заупокойные молитвы, и проводятся траурные мероприятия.
1) Захарий Стоянов «Записки по българските въстания. Разказ на очевидци. 1870-1876» (издание на «Казанлъшка долина», 1940 г., с. 447)
2) Донка Йотова «Документален сборник. 125 години от Старозагорското клане» (София, 2002 г.)
3) «Из „Геноцидът и холокостът над българите”» («Земледелско знамя», July 20th, 2010)
4) Даскал Петър Иванов «Възпоминания от разбърканите времена» (Стара Загора, 1885г.)
специально для kavkazoved.info
Болгария историография мухаджирство черкесы
