Транснациональные меньшинства бросают вызов межгосударственной системе: мегрелы, армяне и мусульмане в Абхазии и вокруг нее (VI)
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Кимитака МАЦУЗАТО | 17.03.2013 | 00:00
Предыдущая часть
Заключение
Риссе-Каппен пришел к выводу, что «чем государство слабее внутри- и внешнеполитически и чем менее эффективны международные организации, тем менее релевантны и транснациональные акторы» [Risse-Kappen 1995, p. 310 — 311]. Это заключение основано на осмыслении истории успешного национально-государственного строительства стран Западной Европы, США и Восточной Азии. Однако изучение Абхазии как опытного поля этноконфессионального конструктивизма выявило противоположную картину. Именно — то, что транснациональные акторы могут весьма успешно оперировать и там, где система межгосударственных отношений еще не выстроена. Транснациональные акторы способны бросить вызов государствам даже в наиболее важном для них вопросе о признании или непризнании государственности некоторых из них. Пока «мировое сообщество» настойчиво пыталось игнорировать признание Россией Абхазии, квалифицируя действия Москвы как попирающие закон, турецкий Диянет признал, что этот шаг России создал новую правовую ситуацию, и принялся за дело.
Сказанное совсем не означает, будто взаимоотношения по линии государство – транснациональный актор имеют нулевую результативность. Правда, транснациональные акторы постепенно разъедают принципы межгосударственных отношений, однако тем самым они исправляют ошибки, совершенные межгосударственными институтами, такими как ООН, ОБСЕ и Евросоюз. Трудно пройти мимо почти равнодушного отношения этих последних как к проблеме прав человека в непризнаных государствах, так даже и к вопросу о самом их выживании — не раз повторявшиеся «необъявленные войны» несут в себе прямую угрозу их существованию (30). В этом случае Риссе-Каппен справедливо указывает на «силу убеждения выработанных принципов и ценностей» как на наиболее действенный ресурс транснациональных акторов [Risse-Kappen 1995, p. 309]. ААЦ и Диянет могли позволить себе не опасаться Грузии (за которой стоит НАТО), поскольку были убеждены в моральной обоснованности своей политики.
Международные отношения вокруг абхазских армян и мусульман развивались по схожим сценариям.
1. Внешние покровители (ААЦ, Диянет и российский Совет муфтиев) не могли оставаться безучастными к тяжелой судьбе своих единоверцев в непризнанных государствах, но долго колебались, прежде чем бросили вызов нормам межгосударственных отношений.
2. Поворотной точкой стали события, предшествовавшие августовской (2008 г.) войне, когда ААЦ назначила духовного наставника абхазских армян, а российский Совет муфтиев начал выполнять обязательства, предусмотренные соглашением с абхазскими мусульманами в 2005 г.
3. Августовская война ускорила этот процесс. Турецкий Диянет начал оказывать помощь абхазским мусульманам, причем и Диянет, и ААЦ стали воспринимать Грузию как «третью» (т.е. постороннюю) сторону, не имеющую права вмешиваться в их помощь единоверцам.
4. Все это привело к нарастанию противоречий между перечисленными религиозными организациями и светскими государствами, которые по-прежнему не решались покуситься на нормы межгосударственных отношений; однако при этом вполне возможно, что Министерства иностранных дел Турции и Армении восприняли нарастание дуалистичности внешней политики своих государств как, в принципе, благоприятную почву для продвижения своих национальных интересов.
5. Характерно, что нарушения прав меньшинств в Грузии (ограничение религиозной автономии армян, а также насильственная христианизация мусульман-аджарцев) еще больше укрепили ААЦ и Диянет в стремлении помочь армянам и мусульманам в Абхазии. Это — очередной пример того, как транснациональные акторы могут заставить государства уважать права человека, в нашем случае воочию доказывая справедливость афоризма: «Живущему в стеклянном доме не след бросать камни в соседа».
Абхазские мегрелы, лишенные могущественных внешних покровителей, основной стратегией своего выживания сделали создание изменчивого имиджа собственной этнической принадлежности. Они не могут реализовать свои этнические интересы в рамках национально-государственных принципов и равно не заинтересованы в полном подчинении какой-то определенной власти, будь то абхазская или грузинская. Но в то же время они готовы поддержать любую власть, лишь бы она не принуждала их к подобному самоубийственному выбору. Мегрелы не выказали заинтересованности в искусственном дискурсе абхазских властей относительно своего отличия от грузин, однако не придавая ему серьезного возражения, покуда он обеспечивает их безопасность. Хотя мегрел никогда не покидало убеждение в своей принадлежности к грузинской нации, они не боятся сотрудничать с властями Абхазии, попросту игнорируя предостережения Тбилиси на этот счет.
Политические игры вокруг мегрельского вопроса после прекращения огня в 1993 г. продемонстрировали, что официальный Сухум и абхазская оппозиция не меньшие конструктивисты и инструменталисты, чем сами мегрелы. В зависимости от общеполитической конъюнктуры и взглядов конкретного полемиста одно и то же население Гальского района то «превращалось» из грузин в мегрел, то наоборот. Принимая в расчет структуру демографии республики, правящие круги заявили, что Абхазия может выжить только как многонациональное государство. Дабы дистанцироваться от них, оппозиция во главе с Хаджимба не имела иного выхода, как попытаться разыграть абхазскую национальную карту, однако эта тактика — по причине все тех же абхазских демографических реалий — быстро завела ее в тупик.
Пока светские власти Армении и Турции предавались размышлениям и колебаниям, ААЦ и Диянет на деле бросили вызов межгосударственной системе. По тому же пути пошло и Российское светское государство, заявив о признании независимости Абхазии и Южной Осетии, но этому не следовала РПЦ, которая настаивает на принадлежности соответствующих епархий юрисдикции ГПЦ. Таким образом, обе стороны — и государства, и транснациональные акторы — продолжают придерживаться собственной операционной логики, и согласия между ними нет. Однако эта двойственность может идти на пользу обычным людям, особенно тем, что не по своей вине оказались жителями нестандартных территорий (непризнанных государств), если обе системы — межгосударственная и транснациональная — находятся в состоянии баланса, пытаясь контролировать одна другую.
Примечание
(30) В числе прочего я имею в виду странное бездействие Совета Безопасности ООН в первые дни абхазской (1992) и второй юго-осетинской (2008) войн, когда были убиты сотни мирных жителей. Не следует забывать, что вплоть до войны 2008 г. и абхазское, и юго-осетинское правительства тесно сотрудничали с миссиями ООН и ОБСЕ. Станислав Гобозов, лидер юго-осетинской Партии Отечества (которая находится в оппозиции к администрации президента Э. Кокойты), утверждает, что миссия ОБСЕ делала все возможное, чтобы ослабить обороноспособность Южной Осетии, изображая при этом, будто не замечает стягивания «около 40» грузинских артиллерийских батарей к Цхин-валу. После августа 2008 г. осетины справедливо потребовали, чтобы все международные организации, за исключением Красного Креста, покинули Южную Осетию (Интервью автора с одним из руководителей Партии Отечества, деканом инженерно-экономического факультета Юго-Осетинского университета Станиславом Гобозовым; 29 декабря 2010 г., Цхинвал, Южная Осетия).
Литература и источники
Абхазия: хроника необъявленной войны. Ч. 1. 14 августа — 14 сентября 1992 года. М., 1992.
Амелина Я. «Исламизация» Абхазии: дутая сенсация // Чегемская правда. 24.02.2010.
Дорофей (Дбар), иеромонах. Краткий очерк истории Абхазской православной церкви. Новый Афон: Издательство Абхазской епархии «Стратофил», 2006.
Комиссия вынесла свои рекомендации // Чегемская правда. 28.07.2009.
Крылов А. Социальный портрет непризнанного государства // Эхо Абхазии. 1999. 18 мая 1999.
Кучуберия А. В Абхазии будут введены новые паспорта // Кавказский узел. 2009. 20.10. Web http://abkhasia.kavkaz-uzel.ru/ articles/160935//. Последний доступ 10 июля 2011.
Маркедонов С. Непризнанную Абхазию признают // Научные тетради Института Восточной Европы. Вып. 1. Непризнанные государства. М., 2006.
Мацузато К. Патронное президентство и политика в сфере идентичности в непризнанной Абхазии // Асta Eurasica. 2006. 4.
Нодиа Г. Конфликт в Абхазии: Национальные проекты и политические обстоятельства // Грузины и абхазы: Путь к примирению / Ред. Б. Коппитерс, Г. Нодиа, Ю. Анчабадзе. М.: Весь мир, 1998.
Православная Абхазия. 1993. № 18. Ноябрь.
Смыр Г.В. Ислам в Абхазии и путь преодоления его пережитков в современных условиях. Тбилиси: Мецниереба, 1972.
Тания Л. Национальная идеология в зеркале внутриполитического кризиса вокруг поправок к «Закону о гражданстве 2005 г.» // Чегем-ская правда. 11.08.2009.
Antonenko O. Frozen Uncertainty: Russia and the Conflict over Abkhazia // B. Coppieters and R. Legvold, eds. Statehood and Security: Georgia after the Rose Revolution. Cambridge, Mass., 2005.
Brubaker R. National Minorities, Nationalizing States and External Homelands in the New Europe // Daedalus. 1995. 124. 2.
Clogg R. The Politics of Identity in Post-Soviet Abkhazia: Managing Diversity and Unresolved Conflict // Nationalities Papers. 2008. 36. 2.
Gorenburg D. Identity Change in Bashkortostan // Ethnic and Racial Stadies. 1999. 22. 3.
Keohane R., Nye J., eds. Transnational Relations and World Politics. Cambridge, Mass., 1970.
Mackinder H.J. Democratic Ideals and Reality: A Study in the Oilitics of Reconstrucyion. N. Y., 1919.
Mann M. The Dark Side of Democracy: Explning Ethnic Cleansing. Cambrige, 2005.
Matsuzato K. From Belligerent to Multi-ethnic Democracy: Domestic Politics in Unrecognized States after the Ceasefires // Eurasian Review. 2008. 1.
Matsuzato K. Inter-Orthodox Relations and Transborder Nationalities in and around Unrecognised Abkhazia and Transistria // Religion, State and Society. 2009. 37. 3.
Matsuzato K. Cultural Geopolitics and the New Border Regions of Eurasia // Journal of Eurasian Studies. 2010a. 1.
Matsuzato K. South Ossetia and the Orthodox World: Official Churches, the Greek Old Calendarist Movement and the So-called Alan Diocese // Journal of Church and State. 2010b. 52. 2.
Matsuzato K. Canonization, Obedience and Defiance: Strategies for Survival of the Orthodox Communities in Transistria, Abkhazia and South Ossetia // Caucasus Analitical Digest. 20. 7 Oct. 2010c.
OLoughlin J., Kolossov V., Toal G. Inside Abkhazia: Survey of Attitude in De Facto State // Post-Soviet Affairs. 2011. 27. I.
Pelkmans M. Defending the Border: Identity, Religion and Modernity in the Republic of Georgia. Ithaca-London, 2006.
Risse-Kappen Th., ed. Bringing Transnational Relations Back. In: Non-State Actors, Domestic Structure and International Institutions. Cambridge, 1995.
Sanikidze G., Walker E.W. Islam and Islamic Practice in Georgia // Berkeley Program in Soviet and Post-Soviet Studies, Working Paper Series. Fall 2004.
Skakov A. Abkhazia at a Crossroads: On the Domestic Political Situation in the Republic of Abkhazia // Iran and the Caucasus. 2005. 9. 1.
Suny R.G. The Making of Georgian Nation. Bloomingtone and Indianapolis, 1994.
Trier T., Lohm H., Szakonyi D. Under Siege: Inter-ethnic Relations in Abkhazia. L. 2010.
Unrepresented Nations and Peoples Organizations: Abkhazia. Web http://www.unpo.org/members/7854. Последний доступ 3 февраля 2011 г.
Vatican Ambassador Summoned to Georgian Foreign Ministry after a Visit to Abkhazia // Armenian News. 11.01.2006. Web (www.armtown.com/ news/en/yer/20060111/21140/). Последний доступ 11 октября 2010 г.
Источник: Кавказские научные записки. - 2011. - № 4 (9)
Абхазия Грузия Мегрелия Россия этничность / этнополитика
