Апсилы и Апсилия в историографии последних десятилетий (I)

Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Валентин НЮШКОВ | 14.03.2013 | 00:00

Проблема изучения политической, экономической, социальной истории  древней Апсилии, находившейся в юго-восточной части современной Республики Абхазия, имеет особое значение не только для абхазоведов, но и для всех кавказоведов, посвятивших свою жизнь изучению древней истории Западного Кавказа. Своё отражение она получила в фундаментальном труде Ю.Н. Воронова «Древняя Апсилия», издание которого стало возможным только в 1998 году (1). Это своего рода книга-энциклопедия. В ней содержится полный свод всех литературных источников по апсилам и Апсилии, доведённый автором до самого конца 90-х годов XX века, начиная с того времени, когда предки апсилов фиксируются в самых ранних письменных источниках, т.е., с конца II тыс. до н.э. 

В последние два десятилетия появилось, в результате продолжающихся изысканий по этой теме, немало новых научных работ, в целом значительно повысился интерес к древностям этого региона Абхазии. Вместе с тем, к сожалению, археологические исследования в местах исторического проживания апсилов (Мархяул, Цабал, Амткял и др.), прерванные грузино-абхазской войной (1992-1993 гг.), в это время не проводились. Тем не менее, тот широкий объём работы, который был проделан, в частности, археологической экспедицией под руководством Ю.Н. Воронова и О.Х. Бгажба в районе Цебельдинской долины, позволяет и сегодня нам обращаться к добытому вещевому материалу, тем более, что не все результаты работ были опубликованы, их издание стало возможным только недавно. Это касается, например, монографий Ю.Н. Воронова «Колхида на рубеже средневековья» (1998 г.) и «Могилы апсилов» (2003 г.) (2). Последний труд представляет собой полную публикацию археологических материалов, выявленных на группе могильников с пятьюстами захоронениями у главной крепости крупнейшего древнеабхазского политического образования Апсилии – Цибилиума. Большим подспорьем для изучения апсилийских древностей являются сегодня также переизданные и собранные вместе (пока три тома) основополагающие труды Ю.Н. Воронова (3). 

Как известно, происходившие в начале 90-х годов XX века политические и социальные процессы резко обострили этнополитическую ситуацию внутри распадавшегося Советского Союза, спровоцировав войны. Для абхазской историографии это было время перехода к новому осмыслению тех узловых проблем, которые на всём протяжении существования СССР зачастую рассматривались однобоко, сквозь призму грузинской исторической национальной школы. В этой связи, знаковым событием конца советского периода стал выпуск учебного пособия «История Абхазии», увидевшего свет в 1991 г. и переизданного в 1993 году (4). Представленная в нём концепция развития древнеабхазского народа получила своё дальнейшее историко-культурное освещение в изданной в 2007 году книге О.Х. Бгажба и С.З. Лакоба «История Абхазии с древнейших времен до наших дней» (5). Основная часть раздела о древнем периоде в «Истории Абхазии», где имеются важные выводы по всем аспектам истории апсилов и Апсилии и по вопросу её взаимоотношений с Римской и Византийской империями, была написана Ю.Н. Вороновым. В книге содержится ряд принципиально новых оценок нашего исторического прошлого и настоящего, основанных на материалах, которые ранее попросту игнорировались ввиду запрета или интерпретировались односторонне, с пристрастием. Спустя почти десять лет грузинские историки (М. Инадзе, Н. Ломоури, Д. Мусхелишвили, М. Лордкипанидзе и др.) отреагировали на учебное пособие «История Абхазии» в своём пространном сборнике статей под общим названием «Разыскания по истории Абхазии / Грузия» (1999 г.), в котором утверждается тезис о целостности Грузии чуть ли не с эпохи камня, а принадлежность апсилов к предкам абхазов ставится под сомнение (6). Появление данного труда стало ещё одним доказательством того, что и грузинские, и абхазские исследователи по-прежнему по-разному смотрят на древнюю, средневековую и современную историю Абхазии. 

Таким образом, в постсоветский период (начало 90-х годов ХХ в.  – начало ХХI в.) продолжилось интенсивное изучение истории Абхазии, в частности, апсилов и их региона проживания. Наконец появилась возможность, не опасаясь существовавшего до этого запрета из Тбилиси, высказывать своё мнение по многим проблемам, связанным с историей Абхазии в статьях и монографиях. Тому яркий пример – книга Ш.Д. Инал-ипа «Ступени к исторической действительности», изданная перед самым началом войны в 1992 году. Исследователь в ней критикует тех грузинских кавказоведов, которые возмутительным образом искажают этническую историю абхазского народа (7). 

Характерной чертой рассматриваемого нами периода является углубленная разработка наиболее важных проблем исторического развития Юго-Восточной Абхазии в ранневизантийскую эпоху. Научные исследования ведутся по пяти направлениям: по изучению этнополитической истории, христианизации и церковного зодчества, периодизации, материальных памятников, экономики и хозяйства. Важное место в работах кавказоведов по изучению этнополитической истории древней Апсилии заняли такие актуальные проблемы, как определение северо-западной и юго-восточной границы Апсилии, участие апсилов в войнах на стороне Римской и Византийской империй, маршруты прохождения торговых путей. 

Проблема определения восточных границ абасгов и апсилов на основе источниковедческого анализа «Армянской географии VII века» («Ашхарацуйц») была рассмотрена в книге В.Ф. Бутба «Племена Западного Кавказа по «Ашхарацуйцу» (в основе которой лежит кандидатская диссертация, подготовленная в 1991 г.), вышедшей в свет в 2001 году в Сухуме и переизданной с дополнениями в 2005 году (8). Углублённое исследование по уточнению границы между Апсилией и Лазикой по древнегрузинскому источнику было предпринято, вслед за Ю.Н. Вороновым, О.Х. Бгажба в статье «Где проходила «Клисура» Джуаншера?». В работе отмечается, что, благодаря неправильной трактовке данного источника некоторыми исследователями, на основании созвучия названий связываются Клисура с р. Келасур, а это приводит фактически к ликвидации целого древнеабхазского раннеклассового образования V-VIII вв. (т.е. Апсилии). По этой логике «получается, что граница между Абхазией и Грузией должна была бы проходить в то время по р. Келасур, тем самым часть Апсилии отходила Грузии, другая же – Абхазии (Абасгии)». В то же время, по мнению О.Х. Бгажба, Клисура и Келасур – это не одно и то же, «Клисура Джуаншера не имеет никакого отношения к Апсилии, а значит и к территории нынешней Абхазии» (9). Характеризуя этнополитическую ситуацию на Западном Кавказе, Г.Д. Гумба, в результате анализа различных письменных источников, выдвинул версию, что Джуаншер усматривал под Клисурой реку Техури, служившую западной границей Лазики в V веке (10). В следующей своей работе, посвящённой ранним этапам этнической истории абхазов, О.Х. Бгажба южную этнополитическую границу между древнеабхазскими племёнами апсилов и мисимиан и древнекартвельским племенем лазов в VI в. проводит по р. Ингур. По этой же реке граница проходила и в VII в., на что указывают поздние византийские источники (Максим Исповедник, Феофан Хронограф) и Армянская география «Ашхарацуйц», а верховья Ингура «до крепости Бухлоон в тот период были включены в политические границы Алании» (11).  

Довольно широкое освещение в ряде работ получает тема военной истории апсилов. Проблеме участия апсилов в военных кампаниях  Рима в самом начале II в. н.э. посвящена статья М.К. Хотелашвили (Инал-ипа) «Страницы военной истории абхазов». Заметив, что в источниках нет прямых указаний на то, что военные отряды апсилов могли участвовать в войнах Рима, исследователь предположил, что если римский император Траян (начало II в.) после войны с Парфией, по сведениям римских историков, ряд кавказских племён принимает в подданство и некоторым даёт царя, а царь апсилов Юлиан получает от него римское гражданство, «то становится ясным, что именно он участвовал на стороне Рима в войне с Парфией». Поэтому можно сделать вывод, что «апсилы принимали участие в римско-парфянской войне» (12). Интересная мысль о роли абазгов и апсилов была высказана  в монографии адыгского исследователя С.Х. Хотко «Очерки истории черкесов». Охарактеризовав сначала этнополитическую ситуацию до конца VIII в. и указав, что такие государственные образования, как Абасгия, Санигия, Зигия и Апсилия находились в номинальной зависимости от римских императоров, а позже под влиянием Византии, автор далее предполагает, что воинственность горцев Западного Кавказа (абасгов, апсилов) использовалась для определенных целей, они назначались наместниками «в картвельские провинции Византии, получали там поместья, и они же являются родоначальниками едва ли не всех княжеских родов Грузии» (13). Правда, автор не использовал при этом для подтверждения своих выводов необходимую доказательную базу. Привлекает внимание также работа другого адыгского исследователя Н.Г. Ловпаче «Абазино-абхазский компонент в погребальной культуре раннесредневековых адыгов Закубанья». В ней автор стремится обосновать раннюю датировку появления абазинского населения в предгорьях Северного Кавказа и объяснить само нахождение абазин в Закубанье, полагая, что они попали туда благодаря миграции апсилов, абасгов и санигов в VIII веке. Причину этого он видит в их нежелании «принять христианство, усиленно распространяемое в то время среди апсилов, абасгов и санихов» и, возможно, в увеличении численности населения, которому «стало тесно в горах» (14).   

Своё развитие получает в абхазских и российских исследованиях также такая проблематика, напрямую имеющая отношение к Северо-западному и Южному Кавказу, как идентификация торговых путей (Мисимианского и Даринского) на территории Апсилии. По этому вопросу имеются различные точки зрения, что делает данную тему в историографии актуальной. На основании анализа письменных источников (Менандр Протектор, Феофан Византиец, Прокопий Кесарийский), а также вещественного материала, О.Х. Бгажба, вслед за Ю.Н. Вороновым, в своих работах, увязав локализацию Мисимианского пути, а затем и Даринской дороги с локализацией самих мисимиан (близкородственного к апсилам племени) и их центров (Бухлоон и Тцахар), приходит к обоснованному выводу, что Мисимианский путь должен был пролегать вдоль Ингурского ущелья, тогда как Даринский путь, соответственно, уже вдоль Кодорского ущелья (15). Этой же концепции придерживается и В.Б. Ковалевская, считая, что Даринский путь следует связывать с самым легко проходимым перевалом Западного Кавказа – Клухорским, а дорогу – с Военно-Сухумской (16). В тоже время с данной локализацией не согласны А.А. Иерусалимская, В.А. Кузнецов и ряд других авторов. Говоря об алано-апсилийско-мисиминских связях в книге «Очерки истории алан», В.А. Кузнецов, в частности, интерпретируя сведения Менандра, предположил, что перевальная дорога, которую тот именует дорогой миндимианов, проходила там, где сегодня располагается Военно-Сухумская дорога, Даринский же путь кавказовед поместил западнее территории мисимиан, т.е., в Бзыбскую Абхазию, связанную с Северным Кавказом Санчарским перевалом (17). По мнению же О.Х. Бгажба, «Менандр сохранил конкретное указание на то, что Даринский путь проходил западнее Мисимианского и выводил прямо в Апсилию» (18). При описании истории дорог, использовавшихся для торговли с такими далёкими странами, как Китай, и маршрута прохождения Великого шёлкового пути, в работе Ю.А. Прокопенко «История северо-кавказских торговых путей IV в. до н. э.- ХI в. н. э», прослеживается поддержка выводов В.А. Кузнецова, касающихся локализации Мисимианского и Даринского путей (19). В своей статье «Каменные крепости алан» И.А. Аржанцева также полагает, что Мисимианский путь шёл в Апсилию через Клухорский перевал (20). Однако проведённое исследование археологических материалов V-VI веков в регионе Кавказских минеральных вод, Балкарии и Верхней Кубани показало «полное отсутствие византийских импортов ранее VII в. в горных районах к западу от линии Теберда-Кубань» (21), т.е., там, где реконструируется трасса Даринской дороги А.А. Иерусалимской, В.А. Кузнецовым и др. В то же время там, где она действительно, согласно Ю.Н. Воронову, О.Х. Бгажба, В.Б. Ковалевской и др., могла пролегать, имеется вещественный доказательный материал, например, каменная бусина с китайским иероглифом «бень» («император») времён династии Суй (VI в.), янтарь и сердолик (22). При изучении торговых путей в Западной Алании в V-VI веках А.В. Мастыкова и М.М. Казанский, ссылаясь на логику рассказа Менандра, полагают, что Даринская дорога была более западной по отношению к Мисимианской», при этом «имеются основания сопоставить с ней намеченную по археологическим источникам кубанскую трассу, как это уже было сделано Ю.Н. Вороновым» (23).   

За минувшие два десятилетия активно велась работа по изучению религиозной истории древней Апсилии и раннехристианской культуры на её территории. В первую очередь следует отметить работы Г.А. Амичба «Культура и идеология ранне-средневековой Абхазии (V-X вв.)» (1999 г.), Е.К. Аджинджал «Из истории христианства в Абхазии» (2000 г.), Иеромонаха Дорофея (Дбар) «История христианства в Абхазии в первом тысячелетии» (2005 г.). Надо заметить, что во всех трёх работах ставится проблема хронологии ранней истории христианства в Абхазии. На основании трактовок письменных данных и археологических раскопок был сделан вывод, что официальное введение христианства в VI в. было осуществлено в два этапа, при чем отмечалось, что и после этого языческие дохристианские обряды продолжали сохраняться в нагорной и предгорной зоне, в том числе, в Апсилии и Мисиминии (24). Развивая тему христианизации абасгов и апсилов, Е.К. Аджинджал считает, что в VI в. древнеабхазские народности –  апсилы, абасги и другие племена – принимают официально христианство в качестве государственного культа, но уже вторично, после того как с апостольских времён они были приобщены к христианству (25). В этом отношении особого внимания заслуживает сравнительно недавно изданная монография иеромонаха Дорофея (Дбар). Сам характер работы предполагает новые интерпретации важнейших сообщений византийских авторов, касающихся религиозной жизни древних абхазов. Подробно исследовав процесс появления и дальнейшего распространения христианства, в том числе и у апсилов, автор приходит к выводу, что уже в первой половине VI в., «происходит окончательное утверждение христианства среди абхазских  субэтнических  групп: апсилов, мисимиан и др.» (26)

Вместе с тем, учитывая результаты археологических раскопок, можно утверждать, что апсилы и после официального принятия и утверждения христианства ещё долго продолжали сохранять традиционные верования и обычаи (27). Цибилиумский могильник яркий тому пример. Исследование Ю.Н. Воронова и О.Х. Бгажба анализирует археологический материал, выявленный в окрестностях Цибилиума, свидетельствующий «о христианизации внутренней Апсилии». На основании этого материала было выделено 5 этапов. Это: 1) «Доюстиниановская эпоха, археологически иллюстрируемая с V в. н.э.»;  2) «Раннеюстиниановская эпоха», «официальное принятие христианства» и «начало широкой христианизации рядовых общинников»; 3) Эпоха персо-византийских войн за Колхиду (541-556 гг.); 4) «Позднеюстиниановская эпоха», «дальнейшее расширение христианизации всего населения»; 5) «Послеюстиниановская эпоха, включая и VII век» (28). В тоже время, в некоторых исследованиях предлагается более узкая дата христианизации апсилов, абазгов, мисимиан, санигов. IV веком датирует Р.М. Барциц в своей кандидатской диссертации «Абхазский религиозный синкретизм в культовых комплексах и современной обрядовой практике» принятие Абхазией христианства в качестве официальной религии и окончание процесса консолидации близкородственных племён абхазо-адыгской группы – апсилов, абазгов, мисимиан, санигов – в крупные этнополитические образования (29). О распространении христианства через территорию Апсилии и Клухорский перевал в Аланию говорится в книге В.В. Гудакова «Северо-Западный Кавказ в системе межэтнических отношений с древнейших времён до 60-х годов XIX  века». Согласно этому автору, «почти два столетия понадобилось византийским миссионерам, чтобы преодолеть Клухорский перевал от Цибилиума до верховьев Кубани, обращая по пути местное население в христианскую веру» (30).

(Окончание следует)

В.А. Нюшков – кандидат исторических наук, научный сотрудник отдела истории АбИГИ им. Д.И.Гулиа АН Абхазии.

Примечания

Абхазия археология культура христианство

версия для печати постоянная ссылка

Добавить комментарий

Ваше имя: Ваш E-mail: Ваше сообщение:     Введите код: