Абхазское нартоведение на рубеже XX–XXI вв.: основные этапы развития (I)

Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Зураб ДЖАПУА | 28.02.2013 | 22:33

От редакции. Начинаем публикацию некоторых материалов из научного сборника «Учёные записки Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института Востоковедения РАН», первый том которого посвящён Абхазии. Сборник содержит ряд чрезвычайно интересных публикаций по этнографии, историографии, фольклористике, архитектуре и искусству республики, подготовленных известными российскими и абхазскими учёными-кавказоведами.

* * *

Нартский эпос, представляющий собой устный «памятник мирового значения» (1), стоящий в одном ряду с такими древнейшими шедеврами мировой культуры, как «Махабхарата», Эпос о Гильгамеше, «Песнь о Нибелунгах», «Илиада», «Эдда», «Калевала», в разной степени известен горцам Кавказа, в особенности – абхазам, абазинам, адыгам, осетинам, карачаево-балкарцам, чеченцам и ингушам. Типологически он относится к героико-архаическому эпосу, складывающемуся на почве мифологии и социальных отношений первобытного общества, фабула которого связана с изначальным, мифоэпическим временем.

В вербальной фольклорной культуре абхазов нартский эпос занимает самое значительное и знаковое место. Он настолько прочно входит в мировоззрение абхазов, что они воспринимают нартов – героев эпоса – своими предками. По общему признанию ряда ученых-нартоведов, абхазский нартский эпос (наряду с адыгским) «обнаруживает большую архаичность» (2). Он погружает нас в особый, эпический, мир, для которого характерны необычные персонажи и события. В центре эпического мира – его герои: мать нартов Сатаней-Гуаща, сто братьев-нартов и их единственная сестра Гунда-красавица. У каждого из них свое имя и свой круг подвигов. Поэтому и композиция эпоса строится из отдельных сказаний, посвященных тому или другому персонажу. В то же время в нем выделяются главные и наиболее древние персонажи – Сатаней-Гуаща и Сасрыкуа, цикл сказаний о которых предстает в целостном, завершенном виде и объединяет самые архаические, изначальные мифоэпические сюжетные темы. 

Величественная Сатаней-Гуаща – прародительница и глава нартского семейства, чьи слова сбываются, прорицательница и чародейка, обладает магическими способностями и огромной физической силой. Она покровительствует всем ста сыновьям, но забота ее о младшем сыне Сасрыкуа особая, все ее действия связаны именно с ним.

Сасрыкуа – центральный персонаж, главное действующее лицо в абхазском нартском эпосе (так же, как и в адыгском), представляющий собой «весьма архаический тип эпического героя, генетически восходящий к культурному герою» (3). Песни и сказания о Сасрыкуа охватывают почти всю тематику эпоса. Зачастую Сасрыкуа выступает попарно с другими персонажами, либо «заменяет» их. Однако образ самого Сасрыкуа весьма устойчив и не заменяется другими персонажами. Архаический герой и связанные с ним сказания отражают все этапы развития эпической сюжетики, проникают, как бы «вписываются», в разно-этапный ряд эпических персонажей, в стадиально разнопорядковые сюжеты и мотивы. Поэтому в определенном смысле можно сказать, что в абхазском нартском эпосе нет ни одной сюжетно-тематической линии, где бы Сасрыкуа так или иначе не фигурировал (4). Цикл основных песен и сказаний о Сасрыкуа складывается из ряда сюжетов, которые представлены в эпосе довольно широко и реализуются в нескольких вариантах или версиях. Однако среди них – по степени исконности, «эпичности», устойчивости и полноты художественных образов – выделяются три тесно взаимосвязанные сюжетно-тематические единицы: «чудесное рождение из камня», «добывание огня» и «гибель героя от камня». Данная триада сюжетов является остовом всей тематики эпоса и выглядит наиболее полной, художественно насыщенной в абхазской и адыгской версиях эпоса. 

Среди других персонажей, имеющих свои тематические круги сюжетов, более значительны и популярны: Цвицв (с его образом связаны сюжеты о «рождении героя» и «овладении крепостью»), Гунда-красавица, Нарчхьоу, Хуажарпыс («умыкание красавицы»), Уахсит, Щаруан («месть за предков» и «героическое сватовство»). Самый популярный мотив эпоса – «великаноборство» (змееборство или драконоборство), которое отражает всю (или почти всю) динамику развития нартской эпики – от самых архаических пластов до последующих и более поздних напластований. Оно строит не только остов, но и фабулу основного тематического диапазона нартского эпоса.

Изучение кавказской Нартиады, начатое во второй половине XIX в., на протяжении более 150 лет достигло весьма ощутимых результатов и породило самостоятельное исследовательское направление, названное нартоведением. Только об абхазском нартском эпосе написан ряд монографических исследований и множество других работ. 

Как мне представляется, в развитии абхазского нартоведения и всей абхазской фольклористики в целом правомерно говорить о трех периодах. Первый период определяется 1850–1920 гг. и характеризуется как начальный и подготовительный, в котором весьма прозрачны этнографические и лингвистические подходы к эпической старине, хотя в некоторых публикациях все же высвечиваются явные формы фольклористического анализа материалов. Второй период (1920–1960 гг.) совпал с эпохой тоталитарного режима, с эпохой вторжения идеологического диктата в науку, как и во все сферы жизни. В ссылку были отправлены ведущие абхазоведы (лингвисты и фольклористы) А.Н. Генко, А.К. Хашба, В.И. Кукба. Однако собиратели и исследователи и в этих условиях успели записать немало эпических сказаний о нартах. Примечательно и то, что в этот период наряду с этнографическими и лингвистическими подходами к фольклору заметно активизировалось литературоведческое направление в фольклористике. Третий период (1960 г. – по настоящее время) развития абхазского нартоведения отличается обретением профессионализма, новых методов и форм фиксации и публикации текстов, хотя идеологический диктат послесталинской эпохи время от времени давал о себе знать. Этот достаточно большой период характеризуется появлением абхазских профессиональных нартоведов (Ш.Х. Салакая, А.А. Аншба, З.Д. Джапуа), диссертационные работы которых непосредственно посвящены анализу эпоса. Соответственно, в абхазском нартоведении возник ряд новых явлений и подходов. В частности, начиная с 1960-х годов, были сделаны первые звукозаписи текстов эпоса. Стали употребляться фольклористические методы в собирании и публикации полевых материалов. Сравнительно более строго начали относиться к редакторскому вмешательству в текст и к его литературной обработке, что считалось естественным особенно для предыдущего периода. Значительно продвинулось вперед изучение сюжетно-тематического состава, генезиса и поэтики абхазских нартских сказаний.

Собирание и публикация текстов

Первооткрывателем нартского эпоса абхазов можно считать учителя Сухумской Горской школы А. Иоакимова, записавшего в 1873 г. со слов учащихся в пересказе на русском языке сюжет предания об озере Рице, который контаминируется с этиологическим мотивом об отражении на луне очертаний Сасрыкуа со своим стадом (5). Как указывает А.А. Аншба, «возможно, что это предание нартовское, причем, весьма отдаленных времен, отголосок древнего близнечного мифа» (6). Этиологический мотив об очертаниях Сасрыкуа на луне встречается в эпосе в двух формах: отдельно и в составе других сюжетов (особенно в сказании о «посещении подземного мира») (7), и скорее относится к финальной части нартского эпоса – к сказаниям о смерти (вернее – «бессмертии») Сасрыкуа.

В 1913–1915 годах были произведены две первые записи абхазских нартских сказаний на языке оригинала. Их обнаружил С.Л. Зухба в 1963 году в Санкт-Петербургском отделении Архива АН СССР в фондах рукописей Н.Я. Марра, где хранилось около 300 рукописных страниц материалов абхазского фольклора, которые были изданы лишь в 1967 году (8). Одна из этих записей связана с образом Сасрыкуа и представляет контаминацию двух сюжетов: «спасение братьев-нартов от старухи-ведьмы» + «посещение подземного мира». Ее записал ученик Сухумской горской школы Т. Чочуа в селении Адзюбжа Очамчирского района в 1915 году. Рукопись текста прочел и внес в нее поправки Д.И. Гулиа. Вторая запись повествует об «умыкании Гунды-красавицы» Ее записал князь Ш. Аймхаа от сказителя Х. Хынтба в 1913 году в селении Чхуартал Гальского района. 

В 1920-1960 гг. большинство записей текстов нартского эпоса принадлежит С.Н. Джанашиа, Г.Ф. Чурсину, К.В. Ковачу, А.Н. Генко, А.К. Хашба, В.И. Кукба, Ш.Д. Инал-ипа, К.С. Шакрыл, Б.В. Шинкуба и Ц.Н. Бжания.

Летом 1921 года в селении Адзюбжа Очамчирского района Абхазии историк и этнограф С.Н. Джанашиа собрал большое количество материалов абхазского фольклора, изданных лишь в 1968 году (9). В материалах ученого встречаются два нартских текста из цикла сказаний о Сасрыкуа (10). В одном, более развернутом, тексте соединяются различные эпические (и сказочные) мотивы. Он представляет собой (хотя и в несколько усеченной форме) первую запись мотивов чудесного рождения героя, добывания огня, мести за предков, перерезания ног, встречи с великаном-пахарем, умыкания Гунды-красавицы.

В 1925 году известный этнограф Г.Ф. Чурсин собрал в Абхазии значительное количество образцов почти всех жанров абхазского фольклора наряду с богатым этнографическим материалом (11). В его фольклорную коллекцию входят абхазские нартские сказания о Сасрыкуа, Цвицве, Гунде-красавице, Ерчхьоу и Хуажарпысе, записанные со слов сказителя Э. Арчелия (селение Псырцха Гудаутского района). Из пяти текстов (кратких пересказов) сказания о встречах Сасрыкуа с великаном-пахарем и богатырем-всадником являются первыми записями данных сюжетов. В 1920-х же годах этномузыковедом К.В. Ковачом были произведены первые нотные записи мелодий нартских песен абхазов (12). 

Летом 1928 года известный кавказовед-лингвист, фольклорист и этнолог А.Н. Генко (тогда доцент Ленинградского государственного университета) по поручению АН СССР приехал в научную командировку в Абхазию. К экспедиционной работе он приобщил природных абхазов (впоследствии первых абхазских профессиональных филологов-лингвистов) – студента IV курса Восточного отделения ЛГУ А.К. Хашба (представителя абжуйского диалекта абхазского языка) и студента Восточного института В.И. Кукба (представителя бзыбского диалекта абхазского языка). Записи, сделанные в результате данной экспедиции, по всей вероятности, хранились у каждого участника экспедиции, но уцелели (и то частично) лишь рукописи А.Н. Генко, которые вместе с другими лингвистическими материалами вдова ученого этнолог Л.Б. Панек в 1960 году передала известному абхазскому филологу Х.С. Бгажба (тогда директору Абхазского института языка, литературы и истории им. Д.И. Гулиа). Но, по разным причинам, материалы эти оставались неизданными и хранились в личном архиве Х.С. Бгажба. Правда, некоторые из них ученый опубликовал в различных изданиях – в своих исследованиях и в составленных им сборниках. Данная фольклорная коллекция 1928 года находилась в забвении, не была известна (или почти не была известна) до конца XX в. Лишь в 2001 г. нам удалось осуществить ее научное издание (по рукописям А.Н. Генко) (13). Это – уцелевшая часть записей, сделанных собирателями в течение нескольких лет, которые в большинстве своем (вместе с другими их материалами) были сожжены, изъяты, утеряны или попали в «чужие руки» после того, как сами ученые были репрессированы. Рукописи содержат произведения, относящиеся ко всем основным жанрам абхазского фольклора: обрядово-мифологические, эпические (о нартах и Абрыскиле), героико-исторические песни и сказания, сказки, бытовые песни. Нартские сказания составляют 13 текстов. Следует заметить, что это самая большая коллекция материалов абхазского нартского эпоса для того периода времени. Здесь впервые в истории собирания абхазского нартского эпоса наиболее полно представлены стержневые сказания почти обо всех основных эпических героях. Более того, они принадлежат к числу развернутых и художественно насыщенных записей, в этом смысле их можно считать классическими текстами. Среди них есть впервые зафиксированные на языке оригинала нартские сюжеты и мотивы. 

В 1930-х годах В.И. Кукба произвел первую запись (от одаренного народного певца Сейдыка Куарчиа) песенного текста сюжета о рождении Сасрыкуа, отличающегося высоким поэтическим совершенством. Эту запись обнаружил и опубликовал А.А. Аншба в 1973 г. (14) Однако данная публикация песни несколько отредактирована, отличается от её оригинала, найденного в архиве А.А. Аншба и опубликованного мною (15). Следует отметить, что с этой песней текстуально совпадают (или почти совпадают) некоторые публикации, представленные без научной документации или с другими паспортными данными. Так, по публикациям Б.В. Шинкуба, сходный текст записан им от певца Абаса Куачахиа (16), а в публикации К.С. Шакрыл (17) и в сводном тексте абхазского нартского эпоса (18) песня дается без паспортизации. Однако, судя по лексической близости текстов всех публикаций, не исключено, что здесь мы имеем разные редакции одной и той же записи, которая подверглась текстологической путанице.

Начиная с конца 1930-х годов (особенно в 1940-х годах) большое количество записей абхазского фольклора произвели известные деятели абхазской науки и культуры: этнограф Ш.Д. Инал-ипа, лингвист К.С. Шакрыл и поэт Б.В. Шинкуба. Значительная часть фольклорных записей Ш.Д. Инал-ипа не сохранилась (19). Осталось только несколько опубликованных (в разных журналах и сборниках) и рукописных текстов. Основная коллекция фольклорных материалов К.С. Шакрыл и Б.В. Шинкуба опубликована в разных изданиях (20). В 1950-х годах ряд записей нартских сказаний и исторических преданий произвел и этнограф Ц.Н. Бжания, большинство из них составляют нартские сказания о Сасрыкуа (14 текстов) (21).

С 1960 г. по настоящее время основное число записей абхазских эпических сказаний произведено фольклористами-эпосоведами Ш.Х. Салакая, А.А. Аншба и З.Д. Джапуа. Материалы эти в основном пока еще не опубликованы, за исключением записей А.А. Аншба (22). Записи Ш.Х. Салакая и мои опубликованы лишь частично в оригинале и в переводе на русский язык (23).

Среди данных записей много ранее незафиксированных мотивов и сюжетов или их новых сочетаний, которые обогатили сюжетно-тематический состав абхазских эпических сказаний о нартах. Примечательно также, что с 1970-х годов началась фиксация абхазскими учеными и местными собирателями-корреспондентами фольклора (в том числе нартских сказаний) зарубежных абхазов. Начатые в последнее время (2009–2010 гг.) ежегодные фольклорные экспедиции по проекту АбИГИ «Абхазы в Турции» обещают быть плодотворными, их участники (З.Д. Джапуа, В.А. Чирикба, А.П. Какоба, А.Е. Ашуба) уже записали пять полноценных вариантов абхазских нартских сказаний.

(Окончание следует)

Зураб Джапуа - доктор филологических наук, академик АН Абхазии

Примечания

Абхазия историография культура нарты традиционализм эпос

версия для печати постоянная ссылка

Добавить комментарий

Ваше имя: Ваш E-mail: Ваше сообщение:     Введите код: