Транснациональные меньшинства бросают вызов межгосударственной системе: мегрелы, армяне и мусульмане в Абхазии и вокруг нее (III)
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Кимитака МАЦУЗАТО | 24.02.2013 | 12:22
Предыдущая часть
Мегрелы
Не имея внешнего покровителя, мегрелы, однако, извлекают выгоды из своей неопределенной этнической принадлежности. Современный грузинский народ есть продукт интеграции различных субэтносов: картлийцев и кахетинцев (эти восточные группы составляют ядро современных грузин), мегрел, сванов, имеретинцев, аджарцев (исламизированных грузин) и др. Установив контроль над Кавказом с помощью картлийцев и кахетинцев, Российская империя, а затем и Советский Союз сильно способствовали процессу ассимиляции вокруг восточных грузин. Мегрелы и сваны имеют собственные языки, вместе с грузинским выделившиеся из протогрузинского языка во втором - третьем тысячелетиях до н.э. из одной языковой группы, однако ни тот, ни другой так и не признаны литературными [Suny 1994, p. 4]. Отличия грузин от мегрел столь велики, что грузины плохо понимают мегрельский, тогда как сами мегрелы двуязычны и в своем кругу продолжают говорить на родном языке.
В сентябре 1993 г. гальские мегрелы бежали на грузинский берег Ингури вместе с грузинскими войсками, но невыносимые условия здешних беженских лагерей заставили их вернуться на родину в Гали сразу после прекращения огня в том же 1993 г. Властям Абхазии оказалось непросто выработать по отношению к ним последовательную политику. Дело в том, что поголовное возвращение гальских мегрел может превратить абхазов Абхазии в национальное меньшинство на своей родине. Серьезной проблемой оставалась и вышеуказанная — считать ли мегрел грузинским субэтносом или же самостоятельной народностью (в последнем случае их было бы легче интегрировать в абхазское государство). После вооруженного конфликта в Гальском районе в мае 1998 г. [Antonenko 2005] власти Абхазии начали проводить то, что Сергей Маркедонов назвал «новой восточной политикой» [Маркедонов 2006, с. 115; см. также: Trier et al. 2010], начав с территориальной реформы. Реформа урезала территорию Гальского района, который передавался под контроль ООН, миротворцев СНГ, Абхазии и Грузии, расширяла границы Очамчирского района и включала в состав наиболее депрессивного в Абхазии района Ткварчели, путем его территориального увеличения, значительное славянское население. Одновременно абхазские власти начали призывать мегрельских беженцев к возвращению на родину, пуская в оборот следующий, к примеру, дискурс:
«Мегрелы отличаются от грузин. Мы сражались с последними, но не с первыми. Начиная, по крайней мере, с XIX века мегрелы составляли исконное население юго-востока Абхазии, тогда как грузины, которые начали селиться в районах к западу от Гали (таких как Очамчира, Сухуми и Гагры) после 1937 г., были искусственными мигрантами, перемещенными из внутренних горных районов Грузии для грузинизации Абхазии. Если во время грузино-абхазской войны гальские мегрелы соблюдали нейтралитет, то близлежащие грузинские деревни фактически оказались превращены в военные базы Грузии, которые абхазские войска были вынуждены уничтожать. Мегрелы имеют законное право вернуться, но репатриация других грузин будет зависеть от степени грузино-абхазского доверия в будущем»8.
Вопрос о том, сколько мегрел в итоге вернулось в Гали, остается дискуссионным. Результаты переписи населения Абхазии, состоявшейся в 2003 г., едва ли заслуживают доверия. Департамент государственной статистики Абхазии настолько затянул публикацию ее итогов, что многие абхазы, не говоря уже о людях других национальностей, уверены, что эти результаты были сфальсифицированы в пользу титульной нации (абхазов). Из общего населения республики в 216 тыс. человек абхазы, мегрелы и армяне, по официальным данным, составляют соответственно 43,8%, 21,3% и 20,8% [Unrepresented Nations]. Очевидно, что доля абхазов преувеличена. В самой Абхазии многие уверены, что на самом деле число абхазов, мегрел и других (среди которых превалируют армяне) в республике примерно одинаково, причем такая оценка совпадает с данными, которые Департамент статистики Абхазии опубликовал в 1995 г.9.
Демографический «вес» представляет собой главный ресурс абхазских мегрел. На президентских выборах 2004 г. именно горячая поддержка гальских мегрел обеспечила победу Сергею Багапшу, при том, что ему противостоял Рауль Хаджимба, в пользу которого высказался и тогдашний российский президент В. Путин, и первый президент самой Абхазии Владислав Ардзинба, назвавший его своим преемником [Skakov 2005; Мацузато 2006; Matsuzato 2008]. На протяжении своего первого президентского срока (2005 — 2010) Багапш постоянно подчеркивал, что Абхазия есть многонациональное государство, тогда как оппозиция под руководством Хаджимба пыталось разыграть национальную карту. В итоге в 2010 г. Багапш одержал убедительную победу, опираясь на активную поддержку мегрел и армян.
Занимая «место стержня» в абхазской политике, мегрелы в то же время остаются двойственными по своей идентичности. По возвращении в Гали многие из них не отказались от грузинских паспортов и не пытались получить абхазские. Их допустили к участию в референдуме 1999 г. о независимости, в президентских выборах 1999 и 2004 гг., парламентских 1997, 2002 и 2007 гг. и в выборах местных органов власти. Для участия в них мегрелам было достаточно предъявить не паспорт, а лишь вид на жительство. Школьные учителя говорят по-грузински, а не по-мегрельски, поскольку этот, последний, язык не является литературным. Грузия продолжает снабжать гальских школьников бесплатными учебниками. На практике это означает, что, отучившись в Гали, молодой человек может продолжить образование исключительно в Грузии. Вплоть до последнего времени финансирование многих гальских школ и больниц шло не из абхазского, а из грузинского бюджета [Комиссия вынесла 2009]. Молодые гальцы служат в абхазской армии, но высшее образование предпочитают получать в Грузии.
Несмотря на промегрельскую риторику Багапша, в 2005—2010 гг. ситуация с гальскими мегрелами вновь серьезно осложнилась. Еще до августовской (2008 г.) войны Россия помогала Абхазии в дорожном строительстве. В 2009 г. было проложено прекрасное шоссе, которое связало Гагры с Очамчира, в котором Россия намерена построить военно-морскую базу, однако дорога Очамчира – Гали, разбитая тяжелой военной техникой ООН, а затем и России, по неизвестным причинам остается неотремонтированной.
Понятно, что население Гали ощущает по своему адресу раздражение по причине своей национальности. До августовской войны гальские мегрелы в поисках дешевых продуктов и товаров часто и совершенно беспрепятственно пересекали грузино-абхазскую границу по Ингури на автобусах ООН, но затем пограничный контроль был ужесточен [Trier et al. 2010]. В сентябре 2009 г. «Сухумо-Абхазская епархия» объявила о своем окончательном выходе из Грузинской Православной Церкви (ГПЦ) и о восстановлении средневекового Пицундского ка-толикосата. Эта акция стала потрясением для гальских православных прихожан, которые по-прежнему считали себя принадлежащими к ГПЦ, так как руководитель Абхазской Церкви о. Виссарион, этнический абхаз, с 1990 г. был рукоположен Грузинской Православной Церковью, все это время, хотя и формально, продолжая считаться грузинским священником [Matsuzato 2010c]10 . В итоге Багапш потерял у гальских мегрел популярность образца 2004 года11.
Если бы Хаджимба не продолжал делать ставку на абхазский национализм, в 2010 г. многие мегрелы проголосовали бы за него. Превратившись в их глазах всего лишь в наименьшее зло, Багапш стал еще более зависим от голосов армянских и славянских избирателей.
В мае — июне 2009 г., т.е. еще за полгода до президентских выборов, администрация Багапша усилила кампанию по натурализации гальских мегрел, предупреждая их, что без абхазского паспорта они не будут допущены к участию ни в президентских, ни в каких-либо иных выборах, не смогут получать новые водительские права и что их детей ожидают трудности при поступлении в высшие учебные заведения республики. Сначала правительство ограничивалось административными рычагами воздействия на ситуацию с натурализацией мегрел, действуя при этом на основании Закона о гражданстве 2005 г., но затем осознало необходимость обновления правовых средств. 30 июля 2009 г. группа пропрезидентских депутатов парламента неожиданно потребовала внесения поправки в Закон о гражданстве. По этому закону гражданами Абхазии автоматически являлись лишь две категории ее жителей: во-первых, все этнические абхазы, а, во-вторых, те не-абхазы, кто на момент одобрения референдумом Акта о Независимости от 12 октября 1999 г. прожил в республике непрерывно не менее пяти лет. Всем остальным закон предписывал пройти процедуру натурализации.
Поправка, принятая 31 июля 2009 г., давала преимущество гальским мегрелам: те из них, кто в ответ на призыв Абхазии о возвращении от 1998 г. вернулся в Гали, признавался гражданином Абхазии, даже если к 1999 г. еще не проживал в республике предусмотренных законом пяти лет. В обоснование своей инициативы пропрезидентские депутаты указывали, что гальские мегрелы уже неоднократно принимали участие в референдумах и выборах, служили и продолжают служить в абхазской армии, что многие из них имеют абхазские корни и что поэтому предлагаемая ими поправка явится логическим завершением интеграции населения Гальского района в Абхазское государство. Говорилось и о том, что неясный правовой статус гальских мегрел наносит ущерб международной репутации республики [Тания 2009].
Однако эта поправка немедленно породила проблему равенства прав всех не-абхазов. Один из оппозиционных депутатов указал, что существует множество армян, русских, греков и представителей других национальностей, которых гражданская война и послевоенная нужда заставили на время покинуть Абхазию и которые, не подпадая, таким образом, под требование пятилетнего непрерывного проживания в республике на 1999 г., не могут быть, в отличие от гальских мегрел, признаны гражданами Абхазии. Поспешность принятия новой поправки оппозиция истолковала как предвыборный ход Багапша — убежденный в поддержке гальских мегрел, президент, по их мнению, торопился таким образом юридически консолидировать их голоса. Поскольку поправка откровенно нарушала парламентский регламент, парламент объявил ее недействительной 6 августа 2010 г. В знак протеста против поправки, которая, по его мнению, угрожала государственной безопасности, 18 августа подал в отставку секретарь Совета безопасности Абхазии Станислав Лакоба — известный абхазский историк, кандидат в вице-президенты Багапша в избирательной кампании 2004 г.
Шумиха августа 2009 г. вокруг вопроса о гражданстве мегрел нанесла серьезный ущерб президентскому авторитету Багапша накануне новых президентских выборов. Потерпев неудачу на законодательном поприще, правительство Абхазии продолжило кампанию натурализации мегрел административным путем, однако к 12 октября 2009 г. лишь 3552 жителя Гали (или менее 10% населения района) получили абхазские паспорта [Кучуберия 2009]. В процедурном отношении их натурализация была похожа на фарс. Поскольку абхазское законодательство запрещает двойное гражданство (с Грузией), гальских мегрел просили отказаться от грузинских паспортов в пользу абхазских. На практике дело ограничилось подачей ими соответствующего заявления, которое, однако, само по себе не имело юридической силы. Серьезная процедура предполагала бы подачу каждым желающим личного заявления в Тбилиси с последующим получением официального удостоверения в том, что имярек более не является гражданином Грузии; это удостоверение и следовало бы затем предъявить абхазским властям. Но администрация Багапша не настаивала на прохождении мегрелами подобной процедуры, и похоже, что большинство из них получили абхазское гражданство, имея на руках грузинский паспорт и продолжая, таким образом, состоять гражданами соседней республики.
Характерно, что абхазская оппозиция никогда не называла гальцев мегрелами, для нее они те же грузины. Тем самым оппозиция ревизует доминирующий дискурс официального Сухуми образца 1998 г. о том, что Абхазия «воевала не с мегрелами, а с грузинами». Оппозиция вообще сомневается в лояльности мегрел, указывая, что без их массовой поддержки грузинские партизаны не могли бы вести успешные действия на территории Гальского района в течение целых пятнадцати лет — с момента прекращения огня в 1993 г. и вплоть до 2008 года.
Политический комментатор Лейла Тания отмечает, что политика Абхазии в отношении мегрел по меркам обычной международной «беженской» практики была исключительно, необыкновенно толерантной. Сразу после Второй мировой войны в Европе был взят на вооружение принцип не возвращать беженцев (имея в виду главным образом немцев) к месту их прежнего жительства, а компенсировать их материальные потери денежными выплатами. По ее же данным, если в Косово на протяжении десяти лет после окончания вооруженного конфликта вернулось «всего 389 сербских беженцев», то Абхазия позволила возвратиться в Гали «около 60» тысячам «беженцев-грузин», причем только на основании их личных заявлений. Абхазские власти не стали изучать деятельность каждого из них в годы абхазской войны несмотря на то, что действие международной Конвенции о статусе беженцев 1951 г. не распространяется на военных преступников. Тания полагает, что поправка к Закону о гражданстве, которая почти автоматически превращает гальских мегрел в граждан Абхазии, вызовет критику мирового сообщества за их «насильственную паспортизацию». Она же пеняет абхазским лидерам за попрание «национальной идеологии», результатом чего стал их формальный подход к проблеме гражданства, забвение того, что абхазская война велась «вокруг существования абхазского этноса» [Тания 2009].
Несмотря на фиаско в вопросе о гражданстве мегрел, 12 декабря 2009 г. Багапш выиграл президентские выборы, в первом же туре набрав 62% голосов, тогда как Хаджимба — всего 15%. Апелляция последнего к национальной гордости абхазов, очевидно, не получила сколько-нибудь внятной поддержки среди них самих — абхазы понимают, что единственный путь к выживанию их государства состоит в поддержании дружеских отношений с не-абхазами, включая мегрел. История вокруг мегрел в Абхазии в послевоенный период показывает, что эта трансграничная национальная группа готова сотрудничать с любой властью региона своего проживания. В этом смысле мегрелы оказались близки армянам как национальной группе диаспорного типа, о которой мы поговорим в следующем разделе статьи. В то же время нельзя не отметить, что лояльность абхазских мегрел Сухуму, очевидно, имеет ситуативный характер. Результаты, полученные О'Лафлином в марте 2010 г. о 48% мегрелах — сторонниках абхазской независимости, могли быть совершенно иными, проведи он свой опрос годом раньше — тогда, спустя всего несколько месяцев после августовской войны 2008 г., население Гали страдало от незащищенности и падения жизненного уровня. Итоги декабрьских (2009 г.) президентских выборов показали, что именно мегрело-армянскими голосами, но не разделенными (с оппозицией) абхазскими, определяется имя президента республики. Весьма возможно, что этот опыт, повторявшийся за драматическим событием 2004 года, окончательно консолидирует мегрел в убеждении, что не только абхазы, но и они являются истинными хозяевами абхазской земли.
(Продолжение следует)
Примечания
(8) Интервью автора с министром иностранных дел Абхазии Сергеем Шамба, 22 августа 2006 г., Сухум, Абхазия; с председателем Гальского районного совета Русланом Кушнария, 25 авг. 2006 г., Гали, Абхазия.
Как мне уже приходилось писать ранее (см., напр.: [Мацузато 2006, с. 150—151]), с исторической точки зрения это довольно спорное утверждение. Но в данном случае важнее другое — то, как абхазские власти пытаются сконструировать категорию «мегрелы». Метод Рэйчел Клогг, которая осознанно отвергает законность этой категории (хотя и согласна, что «многие [абхазы] отличают население Гал[и] от официального Тбилиси»), оставляет место для сомнений. См.: [Clogg 2008].
(9) По этим данным, в 1995 г. в Абхазии проживало 91 162 абхаза (или 29% населения), 89 928 грузин (большинство мегрелы — 28%), 61 962 армянина (20%), 51 573 русских (16%), 8177 украинцев (3%), 3535 греков (1%) и 6947 представителей других национальностей (2%) [Крылов 1999].
(10) 20 сентября 2009 г., то есть в первое воскресенье после появления упомянутой декларации от 15 сентября, в единственной в Гальском районе православной церкви Св. Георгия Победоносца я наблюдал протесты прихожан, которые были возмущены тем, как простой священник, даже не епископ (Виссарион) посмел сделать грандиозное по масштабам заявление о смене подчиненности епархии и восстановлении средневекового католикосата. Этнический абхаз о. Матфей пытался успокоить толпу увещеваниями о том, что они, в конце концов, христиане, для которых политика второстепенна (Интервью автора со священником церкви Св. Георгия Победоносца о. Матфеем (Туж-ба); 20 августа 2009 г., с. Чубурхинджи, Гальский район, Абхазия).
(11) Исследование группы О'Лафлина показало, что после августовской войны 2008 г. и признания Абхазии Россией абхазские мегрелы оказались настроены более пессимистично, нежели абхазы, русские и армяне. Они опасаются повторения вооруженного конфликта с Грузией, понимают, что имеют достаточно средств только на еду, полагают, что экономическое положение Грузии лучше, чем Абхазии, склонны заявлять о своем собственном опыте как потерпевших дискриминацию по этническому признаку и менее уверены в том, что Абхазия развивается в правильном направлении [O'Loughlin et al. 2011].
Источник: Кавказские научные записки (2011) - № 4 (9)
Абхазия Грузия Мегрелия этничность / этнополитика
