Нерон и Кавказ

Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Игорь КНЯЗЬКИЙ | 06.02.2013 | 08:00

Кавказ вошел в сферу римской политики еще в республиканскую эпоху во время Третьей Митридатовой войны, когда, преследуя побежденные войска понтийского царя Митридата VI Евфрата, римские легионы вступили в Закавказье. Здесь сначала Луций Лициний Лукулл одержал свою самую знаменитую победу над союзником Митридата армянским царем Тиграном Великим, а затем успешно завершил войну сменивший его Гней Помпей Магн.

Таким образом, военное присутствие Рима на Кавказе восходит к 60-м гг. I в. до Р.Х. С этого времени закавказские царства Армения и Иберия становятся постоянными объектами римской политики на Востоке и столь же постоянным «яблоком раздора» между Римом и Парфией, которая также стремилась к господству в Закавказье. Ведь земли эти были расположены близ жизненных центров Парфянского царства. Отсюда неизбежность военного столкновения этих двух великих держав античного мира.

Первое из них принесло Риму величайшее унижение в 53 г. до Р.Х., когда римские легионы под предводительством Марка Лициния Крас-са были разгромлены парфянами при Каррах. Голова римского полководца была доставлена парфянскому царю, а значки римских легионов помещены в храмы Селевкии – столицы Парфии. С этого времени римляне не оставляли мыслей о реванше. Гай Юлий Цезарь замышлял грандиозный поход на парфян, но кинжалы убийц не дали его замыслу осуществиться. В 36 г. до Р.Х. Марк Антоний совершил поход на Пар-фию, но, понеся большие потери, вынужден был повернуть назад, не достигнув желаемого успеха.

Август, возглавивший римскую державу после окончания гражданских войн, уделял восточной политике империи особое внимание. В 20 г. до Р.Х. он направляет на Восток к рубежам Армении легионы во главе со своим пасынком Тиберием Клавдием Нероном.

Для Августа неудача Антония не была неудачей политического соперника. Тень падала на славу римского оружия. Потому как единодержавный правитель Римской империи не мог забыть ни о разгроме Красса, ни о несостоявшемся реванше Антония. Значки римских легионов в парфянских храмах! Этот позор Рим не мог терпеть, и возвращение их стало теперь задачей Тиберия, во главе войска шедшего на восток к роковой для римлян парфянской границе.

Перед пасынком Августа стояла немаловажная задача. Помимо возвращения римских знамен, столь бесславно утраченных Марком Крас-сом и частично Антонием, должно было добиться утверждения на царском престоле Армении союзника римлян Тиграна. Борьба за влияние в Армении столетиями будет составлять суть противостояния Парфии и Рима. Чей ставленник владений на армянском троне – тот и господствует в этой горной стране. После неудач позднереспубликанской поры римляне вплоть до императора Траяна в 115–117 гг. не ставили перед собой здесь глобальных целей. Парфия, осознавая мощь Рима и не переоценивая своих побед, не претендовала на новые владения на Западе. Граница по Евфрату ее полностью устраивала. Вот только свое влияние на Армению она была не прочь распространить. Тут-то и сталкивались интересы двух держав, Запада и Востока.

Первый самостоятельный военный поход Тиберия обернулся блестяще проведенной и эффективно подкрепленной дипломатическим искусством военной демонстрацией. Появление на рубежах Армении большого римского войска стало, должно быть, неожиданностью для парфян. Ни внешняя, ни внутренняя обстановка не способствовали решимости Парфии начинать в то время большую войну с Римом. Тем более что римские претензии не шли дальше утверждения на престоле Армении Тиграна, сына Артавадза, что в целом не являлось серьезной угрозой безопасности Парфии. На ее владения, это было очевидно, римское войско во главе с молодым полководцем покушаться не собиралось. Этим, думается, объясняется покладистость парфян, принесшая Тиберию первую настоящую славу. По описанию Светония, «он возглавил поход римских войск на Восток, вернул армянское царство Тиграну и в своем лагере перед трибуной военачальник возглавил на него диадему» [Светоний 9. 1]. Более того, Тиберию удалось уговорить парфян вернуть знамена, отбитые парфянами у Марка Красса. Их он тоже торжественно принял в своем лагере.

Веллей Патеркул в свойственной ему манере восторженно описал действия Тиберия на Востоке: «...отправленный отчимом вместе с войском для проверки и устройства провинций на Востоке, он своими действиями явил образец исключительной доблести. Вступив с легионами в Армению, он подчинил ее власти римского народа, поручил Артаваз-ду (ошибка Патеркула, царем стал Тигран. – И.К.) его царство... и даже парфянский царь, напуганный славой столь великого имени, отдал своих детей заложниками Цезарю (Августу. – И.К.)» [ВеллейПатеркул II. XdV, 4].

Сам Август так запечатлел действия Тиберия в описании своих деяний: «Имея возможность превратить в провинцию великую Армению после убийства царя Артакса, я по примеру ваших предков предпочел передать ее через посредство Тиберия Нерона, который был тогда моим пасынком, царю Тиграну, сыну царя Артавадза и внуку царя Ти-грана» [Деяния 27]. Заслугу же возвращения римских знамен Август однозначно приписал самому себе, не упомянув о роли в этом важнейшем для римского престижа деле Тиберия: «Парфян я вынудил вернуть мне военные снаряжения и знамена трех римских войск и обратиться к римскому народу с мольбой о дружбе. Эти знамена я сложил в помещении, находящемся в храме Марса Мстителя» [Деяния 29].

Конечно, «страх» царя Парфии перед Тиберием и Августом сильно преувеличен и Патеркулом, и самим владыкой Рима. Парфия избежала войны, не понеся никаких действительных потерь, ибо и Арменией она по-настоящему не владела, да и ценность римских трофеев была уже малоактуальна. Тем более что парфяне вправе были ожидать непродолжительного царствования в Армении римского ставленника. Что, собственно, и произошло. Свидетельствует Тацит: «Цезарь (Август. – И.К. ) дал армянам Тиграна, которого возвел на престол Тиберий Нерон. Но ни царствование Тиграна, ни царствование его детей, соединившихся по чужеземному обычаю в браке и правивших сообща, не были длительными» [Тацит II. 3].

Это уже произойдет позднее и никак не будет связано с миссией Тиберия на Восток. А пока что пасынок Августа, достойный потомок великого рода Клавдиев, не посрамил, а даже приумножил военную и государственную славу предков. Важно было то, что если ранее столкновение римлян и парфянами приносили им жестокие кровопролития, мало славы и явно больше потерь и убытков, то здесь налицо была явная удача. И удача-то бескровная. «Он вернулся домой, не проводя ни одного сражения и не пролив ни капли крови», – писал один из биографов Тиберия [Бейкер 2004, с. 27].

Да, Тиберий успешно возвел на армянский престол римского ставленника царя Тиграна, но тот не продержался долго. Затем Август дал армянам нового царя Артавадза, но и тот у власти задержался ненадолго. Еще один римский ставленник, Ариобарзан, оказался на армянском престоле, но и в этом случае римлянам фортуна не желала благоволить: он вскоре погиб от несчастного случая. Некоторое время Арменией правила царица Эрато, но и ее вскоре низложили. Наконец, на армянском престоле оказался бывший парфянский царь Вонон, лишенный отеческого наследия своим более удачливым соперником Артабаном. Вынужденный бежать из Парфии Вонон прибывает в тоскующую без царя Армению... Далее все просто: вот и достойный царь из великого рода Аршакидов, уже третье столетие царствующего в Парфии, а значит и Армении подойдет. Более того, Вонон всегда был дружественен к Риму. Последнее-то обстоятельство и не понравилось, как это ни покажется странным на первый взгляд, как раз римлянам.

Дело было в том, что Артабан, изгнавший соперника из парфянских пределов, менее всего желал его видеть на каком-либо ином царском троне, да еще и в качестве римского союзника. Если Вонон – армянский царь, то Рим обязан защищать дружественного правителя в случае его войны с Артабаном. А Рим никакой новой большой войны с Парфией не желал. Потому римский наместник провинции Сирия, пограничной и с Арменией на севере, и с Парфией на востоке, вызвал Вонона к себе, лишив его царства, но оставив в утешение царский титул и роскошный быт, однако на всякий случай окружил его надежной стражей. Вонон, таким образом, превратился из особы царствующей в особу царственную, в почетном плену содержащуюся. Ход, надо сказать, со стороны римского наместника блистательный. Парфия лишилась повода для вражды с Римом, а Армения вновь осталась без царя, что уже стало для нее делом привычным.

В 17 г. император Тиберий, преемник Августа, направляет на Восток своего пасынка Германика, которому в 18 г. удается утвердить на армянском престоле нового римского ставленника. В городе Артакса-те, столице царства Армения, Германик при полном одобрении армянской знати в присутствии огромной толпы возложил на понтийского царевича Зенона царскую диадему. Так Зенон превратился в армянского царя и наречен был именем Артаксий в честь города, где на него были возложены знаки царского достоинства.

Но и на сей раз римская ориентация Армении была недолгой.

Рим не мог надолго оставить Армению под парфянским влиянием. Император Клавдий (41–54 гг.), воспользовавшись междоусобной борьбой в Парфянском царстве, посадил на армянский трон нового римского ставленника Митридата, брата царя Иберии (совр. Грузии) Фарасмана. Однако, когда Парфию возглавил новый энергичный царь Вологез I, позиции римлян в Армении оказались подорванными. Сын Фарасмана Радамист поднял восстание в Армении. Римский ставленник Митридат был убит. Парфяне решительно вмешались в армянские дела, и вскоре Вологез объявил своего брата Тиридата царем Армении. Следствием этого стал захват всей этой страны Парфи-ей, что было сильнейшей угрозой позициям Рима на Востоке. Происходило это в 54 г. В Риме тогда только начиналось правление нового императора – Нерона, которому не исполнилось еще и восемнадцати лет. Таким образом, юный правитель Римской империи, совершенно не искушенный в делах военных и политических, с первых дней своего царствования должен был заниматься важнейшими делами государства и принимать решения, от которых зависела вся восточная политика империи.

К восточной политике Нерона и вниманию римлян к кавказским делам в годы его правления интерес историков не ослабевает с XIX в., когда оценку ей дал Теодор Моммзен [Моммзен 1995, с. 284]. Наиболее подробное освещение кавказского направления внешней политики Рима времени царствования императора-артиста дано в монографии Н.Н. Лысенко «Аланы против великих империй». Там же дан исторический разбор всех существующих на сегодняшний день исследовательских подходов к проблематике Рима и Кавказ при Нероне [Лысенко 2009, с. 248 – 290]. Тем не менее представляется возможным предложить еще один взгляд на данную тему.

Вологез I, казалось, столь удачно выбравший время, дабы бросить Риму очередной «парфянский вызов» (замечательно точное выражение М.И. Ростовцева), переоценил свои возможности, недооценив возможности римлян и решительность юного царя. Его, кстати, в то время направляли в делах внешних и внутренних многоопытные и мудрые советники Бурр и Сенека. В Риме не случайно многие уверенно выражали надежду, что Нерон сам покажет, какие советники ему ближе, «остановив свой выбор скорее на полководце выдающихся дарований, чем на каком-нибудь богаче, добывавшем себе за деньги поддержку» [Тацит XIII. 36].

Согласно повелению Нерона, в ближайших провинциях Империи незамедлительно набрали молодежь, пополнив ею восточные легионы. Усилившимся легионам было приказано придвинуться к рубежам Армении. Особой удачей молодого Цезаря следует признать выбор главнокомандующего для войны на Востоке. Таковым стал испытанный военачальник, полководец с большим и победоносным опытом ведения боевых действий Гней Домаций Корбулон.

Подготовив свою армию и сумев привлечь на сторону римлян царя Иберии Фарасмана, Корбулон двинулся в Армению, где противник римлян Тиридат не мог надеяться на братскую помощь царя Вологеза I. Владыка Парфии был занят подавлением мятежа в Гиркании – области к югу от Каспийского моря.

Поход Корбулона принес блестящие результаты. В 58–60 гг. римляне овладели практически всей Арменией, и на престоле в Артаксате оказался избранный Нероном новый армянский царь Тигран, уроженец Каппадокии. События этой войны достаточно подробно описаны историками [Лысенко 2009, с. 252 – 256; Князький 2007, с. 237 – 246].

Успехи римлян, однако, оказались недолгими. Корбулон был вынужден вскоре заняться укреплением римской границы с Парфией по Евфрату, а в Армении его сменил малоталантливый Цезенний Пет. Под его бездарным руководством римляне потерпели жестокое поражение под Рандеей и вновь уступили Армению Парфии. Светоний и Евтро-пий прямо писали о крайнем унижении римского войска, вынужденного «пройти под ярмом» [Светоний 39. 1; Евтропий VII. 14, 4].

Опираясь на построенные на Евфрате укрепления, Карбулон сумел все же заключить вполне пристойный для римлян мирный договор, согласно которому парфяне не должны были вновь провозглашать Тири-дата царем Армении.

В следующем 63 г. был достигнут римско-парфянский компромисс: Тиридат все же возвращался на армянский престол, но царскую диадему получил из рук Нерона. Событие это, однако, было отложено на целых три года, и торжественный въезд Тиридата в Рим за желанной диадемой состоялся только в 66 г. Подробное описание этого выезда и самой торжественной церемонии оставил Светоний [Светоний 13. 1, 2]. Речь Нерона, обращенную к Тиридату, донес до нас Дион Кассий [Дион Кассий XII. 23, 6]. В ней император хвалил царя Армении за то, что тот сам явился к нему. Он напомнил, что Армения не является его отеческим владением, а брат его, Вологез I, отдавший ее Тиридату, не сумел его защитить. Потому царство Армения – милостивый дар Нерона Тиридату. Нерон подчеркнул, что делает его царем Армении, дабы все знали, что он обладает властью лишать царств и даровать их.

Визит Тиридата вызвал у Нерона яркую вспышку интереса к Востоку. Похоже, вручив царскую диадему новому правителю Армении, Нерон всерьез вообразил себя полководцем-триумфатором, которому под силу совершать великие деяния в тех краях, где некогда воевал сам Александр Великий. Вот тогда-то и было во всеуслышание в Риме объявлено, что Нерон готовит поход на Кавказ к Каспийским воротам. Среди историков до сих пор не утихают споры, по какому именно пути через Кавказские горы должны были пройти римские легионы под предводительством царя Нерона (подробный обзор этих мнений см.: [Лысенко 2009, c. 289 – 290]).

Думается, споры излишни. И те, кто обитал близ железных ворот у современного Дербента, и те, кто проживал в глубокой теснине Дарьяла, могли быть совершенно спокойны. Никакое незваное войско в гости к ним не собиралось. Сей грандиозный проект скорее должно считать очередной игрой Нерона. После исполнения ролей героев греческих трагедий ему захотелось исполнить и роль великого воителя. Образ такового долго искать не приходилось – кто может быть достойнее Александра Македонского!

Подражая ему, Нерон даже велел набрать новый легион в Италии из молодых людей не менее шести футов роста, «который гордо назвал "Фаланга Александра Великого"». Фаланга эта даже двинулась на Восток, но ушла недалеко.

Насколько реальны могли быть планы Нерона? Думается, о реальности их и речи вести не надо. «Золотое пятилетие» Нерона, когда его правление носило продуманный характер и было успешным как вовне, так и внутри Империи, давно уже завершилось [Секст Аврелий V. 1–3]. Рядом с ним уже не было достойных и мудрых советников Бура и Сенеки. Лучший полководец Карбулон был казнен по вздорному обвинению в 67 г. в Греции. Главной задачей восточной группировки легионов в Сирии была защита рубежей Империи по Евфрату, и ни о какой их активности даже речи не было. Тем более что в соседней Иудее с 66 г. бушевало грандиозное восстание и до прибытия туда Веграс-сиана, отправленного Нероном из Греции, римляне терпели одни лишь чувствительные неудачи. Ни сил, ни средств для грандиозного похода на Кавказ у римлян на Востоке не было, а спешно набранная в Италии псевдофаланга никак не могла реально изменить ситуацию. Да и такого полководца после казней Корбулона и братьев Скрибониев, возглавивших группировки легионов на рейнской границе, в распоряжении Нерона не было. Единственный видный военачальник – Веспасиан – спасал положение в Иудее. Потому воспринимать всерьез подготовку Нероном похода на Кавказ к берегам Каспия не приходится. Это было очередное театральное действо, только сочиненное и отрепетированное самим Нероном. Он упоенно изображал Александра Великого во главе его бессмертной фаланги, как на сцене играл роли Эдипа, Ореста, Геркулеса. Печальная и жалкая участь его в 68 г., от каковой бессильна была защитить своего создателя набранная им «фаланга Александра Великого», лучшее тому доказательство.

Князький Игорь Олегович – директор Центра исследований культуры и традиций РГТЭУ, доктор исторических наук, профессор

Литература

Армения историография Кавказ

версия для печати постоянная ссылка

Добавить комментарий

Ваше имя: Ваш E-mail: Ваше сообщение:     Введите код: