Северокавказская политика Грузии: идейные основы и практические шаги

Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Яна АМЕЛИНА | 18.01.2013 | 08:32

Материал подготовлен на основе выступления автора в ходе научного семинара "Западный Кавказ между прошлым и будущим"

За два года, прошедшие с момента объявления президентом Грузии Михаилом Саакашвили о начале новой политики в отношении Северного Кавказа, она принесла определенные плоды. В регионе, в том числе под влиянием пиар-кампании в поддержку «грузинского экономического чуда», постепенно росло грузинское влияние. В некоторых северокавказских республиках Грузия стала восприниматься в качестве примера для подражания, причем не только в социально-экономической, но и в общественно-политической сфере. Наиболее четко этот процесс проявился на протяжении текущего года. Однако победа на парламентских выборах оппозиционной коалиции «Грузинская мечта» (ГМ), по всей видимости, приведет к некоторой корректировке северокавказской стратегии Грузии в сторону снижения антироссийской риторики. 

Точкой отсчета северокавказской политики Грузии стало выступление Михаила Саакашвили на 64-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН 23 сентября 2010 г. Он заявил, что «с точки зрения человеческого и культурного пространства не существует Северного и Южного Кавказа, но есть один Кавказ, который входит в Европу и однажды присоединится к европейской семье свободных наций, следуя по грузинскому пути» [1]. 

Теоретический уровень обоснований планов создания «одного Кавказа» весьма низок. Как заявил в марте 2012 г. руководитель комитета по делам диаспор и Кавказа парламента Грузии Нугзар Циклаури, «наряду с черкесским вопросом, который, безусловно, не утратит актуальности и в текущем году, намечаются интересные сдвиги и в отношении чеченцев и ингушей» [2]. Развитие отношений Грузии «со всеми кавказскими народами» «в конечном счете, коснется всех северокавказцев, желающих восстановить с Грузией традиционные дружественные и культурные отношения, веками связывавшие наши народы». 

«Восстановление и углубление отношений с народами Северного Кавказа – это и право, и обязанность Грузии, - рассуждает грузинский парламентарий. - Мы независимое демократическое государство, и мы можем помочь северокавказским народам спасти и сохранить собственную культуру, традиции, самобытность. Мы, наша страна – это тот путь, который должны избрать северокавказцы, путь, который приведет их в Европу и в остальной мир. Как верно заметил наш президент, мы «окно в Европу» для этих народов. Грузия не собирается пересматривать границы ни одной суверенной страны, хотя мы непременно должны использовать наше право объединить Кавказ в единое культурное пространство».

Как отмечает в интервью грузинскому пропагандистскому журналу «Реалии Кавказа» директор Черкесского культурного центра в Тбилиси, историк Мераб Чухуа, «мы (грузины по отношению к Северному Кавказу – прим.) были и будем рядом всегда. А Россия здесь – пришлая. …И Грузия объединяет то, что Россия разрушает». По словам Чухуа, «никакой корысти, кроме того, чтобы возобновить открытые и дружеские отношения с Северным Кавказом, у нашей страны нет», так как «у грузин и у черкесов, а также у всех остальных народов Кавказа, несмотря на различие религий, одинаковый менталитет, одинаковый взгляд на жизнь и одинаковая философия существования» [4]. Между тем, любому непредвзятому наблюдателю очевидно, что это не так. Не вызывает сомнений, что г-н Чухуа и руководимый им ЧКЦ руководствуются не научными, а пропагандистскими мотивами, и их деятельность нужно оценивать исключительно с этой точки зрения. 

Пропаганда сочетается в Тбилиси с разработкой и принятием официальных документов. 2 мая 2012 г. комитет по вопросам диаспоры и Кавказа грузинского парламента рассмотрел проект Государственной стратегии отношений Грузии с народами (именно так – не республиками, а народами) Северного Кавказа, подготовленный совместно с представителями Национального совета безопасности и неправительственных организаций (летом документ был официально принят и стал руководством к действию). Ранее необходимость углубления и развития отношений Грузии с «братскими народами, проживающими на Северном Кавказе», формирования атмосферы сотрудничества и мира, заботы о языках северокавказских народов и уникальной природе этого региона отмечалась в концепции национальной безопасности Грузии, где Россия фигурирует в качестве «оккупационной силы» и главной угрозы [5].  

Цель Государственной стратегии отношений Грузии с народами Северного Кавказа – «укрепление и углубление культурных, образовательных, научных, коммерческих, торговых, человеческих и других связей, существующих в гуманитарных сферах между грузинским и северокавказским народом» [6]. Особый упор делается на развитие «межчеловеческих связей между северными кавказцами и грузинами», права человека, гражданское общество, образование и «содействие установлению исторической правды», т.е. исследование «массовых преступлений и репрессий» против кавказских народов.

«Грузия согласна с итогами исследований множества международных правозащитных организаций, по которым на Северном Кавказе постоянно идет преследование, похищение, запугивание людей по этническому и политическому признаку и иные явления, ущемляющие честь и достоинство человека, - провозглашается в документе. - Грузия поможет народам Северного Кавказа в защите собственных прав путем информирования мировой общественности об их реальном положении. Грузия выражает готовность стать свободной ареной для северокавказских правозащитников, а также других интересующихся этим вопросом лиц. …Грузия - неотделимая часть кавказского региона, и все протекающие на Кавказе процессы имеют для нее большое значение». Очевидно, что Тбилиси игнорирует тот факт, что Северный Кавказ является частью России, и выстраивание отношений с этим регионом как самостоятельным субъектом политики  Грузии – откровенно не дружественный шаг. 

Наиболее выпукло суть северокавказской политики Грузии излагает тот же Мераб Чухуа, демонстрируя, что ее отличительными чертами являются неадекватность оценки ситуации и откровенная антироссийская (а также, добавим, антиосетинская) направленность. 

«Грузинский народ, как главная культуртрегерная нация Кавказа, по-прежнему сохраняет функцию лидера Кавказа, - полагает Чухуа. - …Возвращение Грузии в геополитическое пространство Северного Кавказа превратит страну в независимого тяжеловесного политического игрока не только в региональном масштабе – этим Грузия берет на себя важнейшую геополитическую функцию: сохранить демократическому Западу и США проходящие через Кавказ все виды связей со Средней Азией, Казахстаном, странами Центральной Азии» [7]. 

«Возвращение Кавказа в геополитическое пространство Грузии» называется Чухуа задачей, «равнозначной национальной идее». При этом в состав современного Кавказа, по мысли директора ЧКЦ, входят как северокавказские республики РФ и независимые государства Центрального Кавказа - Грузия, Азербайджан, Армения, так и «значительная часть стран Южного Кавказа: северо-восточная часть Республики Турция, северо-западная часть Исламской Республики Иран». Следует учесть и «геополитические интересы Евросоюза и США». Поражает масштаб грузинских геополитических претензий, распространяющихся даже на Турцию и Иран. 

Курс нынешнего руководства Грузии превратит ее «в передовое государство мира, в результате чего, наряду с другими обстоятельствами, последует ослабление позиций Российской империи в Кавказском регионе», убежден Мераб Чухуа, рассчитывая также на «активные действия США в евразийском пространстве». На этом фоне активные действия Грузии в отношении Северного Кавказа «во сто крат увеличат ее влияние в регионе, как конфедерации единого Кавказа, как страны, активно проводящей антиимперскую политику», что «явится надежной гарантией по крайней мере столетней геополитической стабильности государства».

«Грузинское государство должно выступить с новой инициативой, начать непосредственный диалог с народами Северного Кавказа о новой парадигме общего будущего и совместного проживания в едином пространстве, - формулирует директор ЧКЦ. - Грузия должна выступить с программой единого мирного Кавказа – Грузия + народы Северного Кавказа, цель которой для контекста новых обстоятельств, т.е.когда Российская империя будет вынуждена освободить народы Кавказа и оставить Кавказский регион, задействовать уже готовый проект будущего Кавказа – «Единый и мирный Кавказ». Характерно, что субъектами «Единого и мирного Кавказа» «станут все северокавказские республики, Грузия, русско-казацкие и кавказские общины Краснодара, Астрахани, Ставрополя, Ростова», т.е. конечной целью грузинской политики на северокавказском направлении является развал России.

Грузия должна стать для Северного Кавказа, в котором якобы «однозначно популярен путь свободного и демократического развития и в то же время готовность строительства и развития гражданского общества» «показательным примером сбалансированности региональных и глобальных интересов и строительства молодого демократического государства», призывает Чухуа. Занять место в северокавказском культурном пространстве с использованием «мягкой силы» предполагается, действуя по четырем основным направлениям: гуманитарному, национальному, социальному и экономическому. «Грузия должна объяснить Северному Кавказу ту пользу, которую несет прогресс, достигнутый в независимом государстве в результате реформ западного типа, и вообще, более глубокая интеграция каждой кавказской страны в Евросоюз и в евроатлантические структуры и институты, - убежден директор ЧКЦ. - В будущем интеграция с вышеупомянутыми институтами в условиях единого и мирного Кавказа создаст еще более надежные гарантии благополучия и безопасности многоэтническому и многообразному в культурном отношении кавказскому обществу». 

Комментируя российскую политику на Кавказе, Чухуа констатирует, что «стабильный и демократический Северный Кавказ вовсе не является главной целью современной российской политики, а наоборот, все усилия Российской империи направлены на то, чтобы создать как можно больше очагов конфликта на Северном Кавказе и на этом фоне усилить свой военный потенциал на Кавказе». Сама же «современная полуфеодальная Российская империя не имеет какой-либо политики в отношении Северного Кавказа (Кавказа вообще), является с точки зрения технологий и цивилизаций отсталой страной и не может конкурировать в регионе не только с европейскими странами и Турцией, но и с Грузией, которая в последнее время выделяется своей активностью в кавказской политике». В ближайшем будущем России будет еще труднее проводить конкурентоспособную политику на Кавказе, считает Мераб Чухуа, тем более, что, по его мнению, она «и не собирается пересматривать своей традиционно агрессивной политики в регионе». 

Планы достижения Грузией регионального величия вкупе с откровенно нелепыми оценками реального положения дел могут вызвать лишь недоумение. Однако, несмотря на явную неадекватность, грузинская политика в отношении Северного Кавказа отличается двумя неоспоримыми достоинствами: активностью и методичностью. Сохранятся они и в обозримом будущем. Заявления представителей команды Иванишвили свидетельствуют, что, не имея желания и возможности серьезно скорректировать политику Тбилиси в отношении Южной Осетии и Абхазии, ГМ готова поступиться определенными «достижениями» на северокавказском направлении, попытавшись таким образом убедить Москву в искренности своих намерений улучшить российско-грузинские отношения. 

Несмотря на признание Грузией т.н. «геноцида черкесов» (20 мая 2011 г.), принятие концепции по развитию отношений с народами Северного Кавказа  и неоднократные критические высказывания высших грузинских должностых лиц относительно Зимних Олимпийских игр в Сочи-2014, Бидзина Иванишвили заявил, что «Грузия должна принять участие в Олимпиаде и как сосед должна делать все, чтобы она прошла мирно и без эксцессов». Однако уже через несколько дней его спецпредставитель по вопросам отношений с Россией Зураб Абашидзе разъяснил, что окончательное решение по этому вопросу еще не принято. 

Представляется, что высказанное Иванишвили намерение Грузии участвовать в Сочинской Олимпиаде является своеобразным маневром прикрытия и призвано усыпить бдительность России. После того, как провозглашенная Тбилиси после победы ГМ идея прямых грузино-осетинских и грузино-абхазских переговоров без участия Москвы предсказуемо потерпит фиаско, грузинские власти смогут «с чистой совестью» пересмотреть свою позицию по Олимпиаде. 

Уже сейчас инициатива Иванишвили подверглась критике со стороны активных проводников северокавказской политики Саакашвили, в частности, журналиста грузинского пропагандистского телеканала ПИК (Первый информационный Кавказский) Гелы Васадзе [7]. По его мнению, «участие официальной делегации Грузии на олимпийских играх в Сочи есть не что иное, как игнорирование факта оккупации Абхазии и Цхинвальского региона той страной, которая эту самую оккупацию осуществляет» и «де-факто признание Абхазии независимым государством». Васадзе также задается вопросом о реакции черкесов на этот шаг и будущем северокавказской политики Грузии. Публицист рассматривает единственную возможность участия Грузии в Олимпиаде-2014: «Если к тому времени будет достигнута договоренность о деоккупации и Кремль признает историческую ответственность перед черкесским народом» [8]. 

Основные направления грузинской стратегии в отношении Северного Кавказа «в случае потепления грузино-российских отношений» обозначил один из наиболее активных грузинских пропагандистов, сотрудник НПО «Свободный Кавказ» Соломон Лебанидзе.  По его мнению, она «ни в коем случае не должна быть пассивной, гуманитарные, культурные и научные проекты должны максимально пообщаться властями». Среди вопросов, которые, по мнению Лебанидзе, может «обсуждать» и «заниматься» грузинская общественность, перечислены «черкесский вопрос; вопрос отношений черкесов и карачаево-балкарцев; ингушско-осетинский конфликт; чечено-ингушские приграничные противоречия; чеченско-лакские, лакско-кумыкские противоречия; проблемы кумыкского народа; желание ногайцев создать свою автономию; проблемы консолидации лезгинского народа; проблемы русского населения в Осетии; конфликты между приверженцами Суфизма и Салафийя; проблемы с исламским вооруженным подпольем». «Таким образом, в глазах северокавказцев Грузия станет более авторитетным государством» [9], - утверждает грузинский пропагандист. Характерно, что в этом перечне нет тем, так или иначе привязанных к Абхазии – по-видимому, потому, что грузино-абхазскими отношениями занимается иное ведомство – министерство по реинтеграции, руководимое Паатой Закареишвили. 

В целом же есть все основания полагать, что с приходом во власть ГМ северокавказская политика Грузии станет немного более осторожной и тонкой (в частности, в попытках искусственного объединения националистических и сепаратистских проектов наподобие «Великой Черкессии» и «Чеченской республики Ичкерия» с глобальными исламистскими планами «Имарата Кавказ»), однако ее антироссийская сущность останется прежней. 

Амелина Я.А. - начальник сектора кавказских исследований Российского института стратегических исследований (Москва)

Литература:

Грузия Западный Кавказ между прошлым и будущим Россия черкесы

версия для печати постоянная ссылка

Добавить комментарий

Ваше имя: Ваш E-mail: Ваше сообщение:     Введите код: