Политика М.С. Воронцова наглядно продемонстрировала жителям Кавказа возможность их интеграции в новые реалии края, в пространстве империи не было «ни эллина, ни иудея», а только подданные императора.

Несмотря на то, что кавказские социальные элиты «искренне и добровольно приняли имперские идеалы и с готовностью предложили свою помощь на поприще претворения их в жизнь» [5, с. 33] - замыкание имперской «цивилизаторской миссии» только на аристократических слоях было бы недальновидно сразу по нескольким причинам. Во-первых, социальные процессы, происходившие в кавказских обществах, серьезно подорвали влияние традиционной родовой аристократии среди горцев. Во- вторых, образовательная сфера во многом развивалась исходя из растущих потребностей местной коронной администрации, которой были необходимы квалифицированные кадры в немалых количествах. В-третьих, империя при М.С. Воронцове и в последующие годы активно проводила модернизацию Кавказа, его комплексное переустройство, которое должно было затронуть «всех и каждого» и всем внушить «чувство преданности правительству». Сам наместник так писал о сущности проводимой им образовательной политики: «Главная же цель состоит в большем распространении уездных училищ и учреждений со временем приходских, дабы, сколь возможно более, разлить образование в народе» [3, с. 855]. О достигнутых М.С. Воронцовым результатах говорят цифры: общее число учащихся к 1851 г. составило: мужского пола – 8 117; женского пола – 296. В то время как к моменту назначения М.С. Воронцова Кавказским наместником, на Кавказе в имперских учебных заведениях всего обучалось не более 500 мужчин и женщин.

Развитие образовательной сферы стало важной составляющей политики Российской империи по «умиротворению Кавказа». Безусловно, военное давление на непокорных горцев в 1844-1854 гг. не только не уменьшилось, но и возросло, но в отличие от предыдущих периодов оно стало приносить успех. Представляется, что немаловажной причиной этой метаморфозы явилось то, что теперь с военными усилиями «шло рука об руку и преобразование гражданственности» [3, с. 875].

Имперские власти признавали эффективность развития и распространения образования и просвещения на Кавказе в деле преодоления конфликтного потенциала региона. Об этом свидетельствует и политика предпоследнего Кавказского наместника И.И. Воронцова-Дашкова (1905-1915), который в сложных условиях системного кризиса, охватившего регион с началом первой русской революции, провел переустройство образовательной сферы, растерявшей к тому времени былую мобильность и эффективность.

Оценивая значение образования в жизни края И.И. Воронцов-Дашков отмечал: «Несомненно, что правильно поставленная русская народная школа, с началами грамотности на материнском языке, является первейшим средством для воздействия на мусульман русским мировоззрением. Она спасает их от вредной, с государственной точки зрения, пропаганды панисламизма и пантюркизма в школах с турецкими преподавателями и учебниками, проникнутыми нерусскими идеями, и на языке препо- давания, чуждом населению, в роде арабского или адзербайджанского (так в тексте – прим. авторов) (чуждый для всех горцев) – в тех частных мусульманских школах, куда население посылает своих детей за неимением достаточного количества русских школ» [4, с. 17-18].