Северокавказская диаспора на Ближнем Востоке как компонент геополитической игры (II)

Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Фасих БАДЕРХАН | 22.12.2012 | 00:00

Часть I

2. ПРИЧИНЫ ПЕРЕСЕЛЕНИЯ

Эмиграция населения - явление столь же древнее, как и само существование человечества. Она известна на различных этапах истории и вызвана многими причинами: экономическими, социально-политическими, религиозными и другими, нося, таким образом, чрезвычайно разнообразный характер.

Понятие «эмиграция» лишь тогда наполняется содержанием, когда мы его соотносим с конкретным историческим периодом, странами, названиями этнических групп, политическими партиями, именами эмигрантов, их социально-классовым положением, причинами эмиграции. При этом сам факт выезда одного человека или группы с родной земли на чужбину может сказать о многом.

Сложившийся социально-экономический и военно-политический феномен эмиграции чаще всего подчинен драматическим событиям истории и сопряжен с осложняющимися социально-психологическими коллизиями, зачастую приобретающими трагический оттенок. 

В литературе существуют разные точки зрения по поводу причин переселения большой части народов Северного Кавказа в Османскую империю. Одни авторы считают, что основная причина – колониальная политика царизма, другие делают акцент на влиянии Порты на кавказские дела и религиозный фанатизм. Правящие круги Османской империи, а также Англии и западноевропейских государств, считали единственным виновником этих трагических событий царское правительство России. Самодержавие, в свою очередь, перекладывало ответственность за переселение горцев на пропаганду эмиссаров султана и западноевропейских государств. Влияние ислама и антирусская пропаганда, бесспорно, сыграли немаловажную роль. Однако причины переселения были более глубокими, сочетая социально-экономическую, политическую, и геополитическую подоплёку. Чтобы разобраться в этом процессе, нужен серьезный анализ реальных, а не воображаемых причин переселения.

Необходимо отметить, что переселение народов Северного Кавказа продолжалось периодически в течение почти всего XIX века – вплоть до начала первой мировой войны. Оно происходило в несколько основных этапов, связанных, как правило, с крупными внутренними и международными событиями, когда оно становилось особенно массовым (11) на большом пространстве Кавказа или в отдельных его частях. Именно на этих этапах проблема переселения превращалась в важную часть внешней и внутренней политики как России и Турции, так и отчасти европейских держав, особенно Англии.

Соперничавшие с Россией страны прекрасно учитывали стратегическое положение этого края, связывающего Закавказье с северо-западным Кавказом. Этот фактор не в меньшей степени оценивала и сама Россия, ибо обладание Кавказским побережьем Черного моря давало возможность вплотную подойти к горским племенам, находившимся под влиянием Турции и закрывавшим доступ к морю. Вместе с тем указанные страны имели на Кавказе и определенный экономический интерес. Русский царизм пытался здесь расширить и укрепить свои позиции не только политическими и военными методами, но и целой системой экономических мероприятий. Подчеркнём, что европейская и турецкая дипломатия всегда считала горцев действенным средством борьбы против окончательного утверждения России на Кавказе. Этому она придавала и большое международное значение. Так, в зарубежной политической литературе того времени широко проводилась мысль о том, что горцы Кавказа «прикрывают собой Турцию, Персию, Индию и даже Европу» (12).

В начале 1856 г. происходил Парижский конгресс, в результате которого был подписан Парижский мирный договор, закончивший Кавказскую войну 1853-1856 гг. Самым тяжелым для России условием этого договора была нейтрализация Черного моря. Военный флот России сильно ограничивался, что было равносильно запрету вообще иметь здесь русский флот. Было запрещено иметь военно-морские арсеналы на побережье Черного моря. Аналогичные ограничения устанавливались и для Османской империи.

Парижский мирный договор положил начало новому курсу внешней политики России. После Крымской войны центральным направлением внешней политики России стала борьба за ликвидацию ограниченных условий Парижского мирного договора (13).

Англия, самая мощная в то время морская держава, незамедлительно воспользовалась сложнейшей ситуацией для оказания давления на Россию. «Она (Англия) на Парижском конгрессе шла с дипломатией, которая заключалась в том, что она не прочь была, во-первых, отбить весь Крым до Перекопа и «возвратить» его Турции, затем высадиться на Кавказе, отнять Грузию и весь юго-восточный Кавказ, создать для Шамиля «Черкесию» в надежде, что тот будет действовать в целях преграждения дороги русскому правительству в Иран» (14). Английское правительство, вынужденное пойти на уступки во время работы Парижского конгресса, тем не менее не оставляло мысли оттеснить Россию за Кубань и Терек, воспрепятствовав её окончательному утверждению на Кавказе. Хотя основная цель Англии в результате Крымской войны была достигнута, ее захватнические планы в отношении Кавказа и Крыма и других районов остались нереализованными.

Британские правящие круги ставили своей задачей затянуть Кавказскую войну, истощить военные и экономические ресурсы России и в конце концов превратить Кавказ в свою колонию. «Английские промышленники мечтали о кавказском рынке, особенно они интересовались портами черноморского побережья и торговыми путями от Анапы до богатых равнин Кубани» (15). Поэтому после окончания Крымской войны английские и турецкие агенты вновь развернули среди горцев широкую антирусскую пропаганду (16). Именно для этой цели англичане поспешили учредить консульства в портовых городах восточного побережья Черного моря.

Новый наместник на Кавказе генерал А.И. Барятинский 14 ноября 1856 г. составил обширную записку, в которой информировал министра иностранных дел А.М. Горчакова о частом появлении у восточного побережья Черного моря английских пароходов и о взаимоотношениях с горцами. Генерал собрал множество фактов о подстрекательских действиях англичан на Северо-Западном Кавказе. Обобщая эти данные, Барятинский писал: «Военные и коммерческие пароходы иностранных наций довольно часто стали появляться на восточном берегу Черного моря, перевозят торговцев и имеют с ними на берегу деловые контакты, для нас особенно вредные в том отношении, что появление их и отсутствие нашего флота поддерживает в горцах уверенность в содействии им против нас Турции и Англии и предают словам Сафар-бея (17) и подобных ему возмутителям, уверяющим горцев, что они подданные турецкого султана и должны во всем повиноваться постановлениям их властей» (18).

Не вызывает сомнения, что под видом коммерческих мероприятий Англия и Турция преследовали чисто военные цели. В сообщении за подписью генерала Д.А. Милютина от 14 февраля 1857 г. указывалось, что «турки высадили в устье р. Туапсе с двух больших пароходов и двух парусных фрегатов до 3090 человек пехоты с орудиями. Два турецких паши, прибывшие с войсками, пытались связаться с Сафар-беем» (19). 23 февраля в том же месте с корабля «Кенгуру» был высажен находившийся на турецкой службе отряд флибустьеров во главе с бывшим полковником венгерской армии Яношем Бандья (Мехамед-беем). В отправлении отряда к берегам Кавказа «главное участие» принимал министр почты (связи) Турции Исмаил-паша; ему помогали другие турецкие сановники, а также английские дипломаты, среди которых был и сам британский посланник в Стамбуле лорд Стратфорд Редклифф (20) и даже великий везир Мустафа Рашид-паша. Причастен к этому делу был и австрийский посол Прокеш-Остен. Исполнением же всего дела на английские деньги руководил поляк граф Замойский (21).

Сначала Яноша Баньдя (Мехамед-бея) назначали «главнокомандующим черкесскими войсками», а вскоре он присвоил себе звание «главнокомандующий европейскими войсками на Кавказе». В действительности же Баньдя стал, по словам К. Маркса, «чем-то вроде начальника штаба у Сефер-паши (Сафар-бея.- Ф.Б.)» (22) К. Маркс в статье «Предатель в Черкесии» писал об этом авантюристе, что он «в 1851 и 1852 гг. находился в эмиграции в Англии; состоял на службе у русского и французского правительств в качестве шпиона и, разумеется, должен был действовать заодно с их общим хозяином; теперь, пользуясь покровительством Англии, он отправляется в Черкесию, где якобы преобладают новые настроения. Старые настроения были антирусскими. Новые должны быть в пользу России, Черкесия должна-де добиться независимости, которую она никогда не теряла и, в довершении всего, выдумывается парламент, который еще только должен быть создан» (23).

О деятельности турецких, английских и иных иностранных агентов на Кавказе после Крымской войны сказано много. «Однако необходимо отметить, что деятельность этих агентов особенно активизируется в начале 60-х годов, и в Лондоне образовался так называемый «Черкесский комитет» (24), связанный с промышленниками и купцами, которые ставили перед собой задачу изучения ресурсов Кавказа и прилегающих к нему стран, хотя все это делалось вопреки обязательствам, принятым на Парижском мирном конгрессе» (25).

Правительство Франции, несмотря на неудачное вмешательство в кавказские дела, также не оставляло мысль об организации восстаний одновременно на Кавказе и в Польше. «Оно оказывало непосредственное содействие пресловутой экспедиции Т. Лапиньского и имело дело с горцами через французского консула в Трапезунде, посылавшего на северо-восточный берег эмиссаров» (26). «Осенью 1863 г. в русском посольстве в Стамбуле стало известно об отправке на Кавказ французской военной «комиссии» в составе двух офицеров генерального штаба и восьми других офицеров (инженерных войск и др.) «с каким-то тайным поручением от французского правительства» (27).

Русский поверенный в делах в Стамбуле этот факт считал «весьма правдоподобным». «Вообще, - писал он, - весьма вероятно, что в видах французов и англичан наш кавказский берег представляется одной из лучших операционных линий против России в случае объявления нам войны по поводу польского вопроса. Последние подвозы оружия в Вардане происходили под главным руководством французского авантюриста капитана Маньяна (Маднап), имевшего на этот случай в своем распоряжении суммы от здешнего польского комитета» (28). В то же время Франция, чтобы привлечь на свою сторону народы Закавказья, проявляет «заботу» о восстановлении «самостоятельности» Армении и Грузии. По этому поводу русский посланник в Турции граф Н.П. Игнатьев в письме заместителю министра иностранных дел России от 10 августа 1865 г. писал: «С некоторого времени начинают проявляться признаки намерения французского правительства создать нам затруднения на Кавказе, подготовив посредством тайных агентов какие-либо недоразумения с пограничными турецкими властями и возбуждая в армянах и грузинах дух народной самобытности и стремление к независимости» (29).

О деятельности иностранных агентов на Кавказе сохранилось много документов как в Военно-историческом архиве России, так и в Центральном государственном архиве Грузии. Много подобных документов опубликовано также в «Актах, собранных Кавказской Археографической комиссией» (под редакцией А. Берже) и в сборнике документов и материалов Архивного управления Грузии («Шамиль», 1953 г.).

Правительства Англии, Франции и Турции в период массового переселения горцев Западного Кавказа то всячески провоцировали это движение, то тормозили его. В том и в другом случае они стремились нанести вред интересам России. Вмешательство европейской дипломатии, как и турецкой, «в дела горцев... происходило не в их интересах или с какой-нибудь гуманной и нравственной целью, а явилось как средство загребать жар чужими руками. Горцы в глазах турок, и в глазах Европы представляли только средство для противодействия России и в пользовании этим средством ни Европа, ни Турция не обнаружили никакой жалости» (30).

Обострение политической борьбы в Европе в связи с «польским вопросом» сыграло немаловажную роль и в судьбе кавказских народов. Европейские правительства, мало заботясь о судьбе поляков, жаждали воспользоваться польским восстанием 1863 г. для борьбы с Россией. В этих целях Англия и Франция стремились использовать также Турцию и Кавказ.

Европейские державы не оказали горцам необходимой помощи в их борьбе на Кавказе. Для спасения же горцев от неминуемой гибели на чужбине они не только не принимали никаких мер, а, напротив, всевозможными советами и предложениями турецким властям во многом усугубляли трагизм исторической драмы. Более того, в то печальное время на восточном побережье Черного моря наблюдалась оживленная работорговля, в которой активную роль играли не только турки, но и англичане (31). Они «красавицами набивали трюмы: несчастные с плачем обращались к русским офицерам освободить их оттуда и удержать на родине. Поставщики гаремов и турецкие покупатели оставались, вероятно, в больших барышах» (32). Современник событий военный историк Р.А. Фадеев писал: «Довольно посмотреть на донесения консулов, чтобы узнать, как тают черкесы в Турции: их выбыло уже наполовину, между ними нет больше женщин, а новых женщин в Турции можно достать только за деньги» (33).

Северный Кавказ после Крымской войны приобрел «особое значение» для России, поскольку по условиям Парижского мирного договора ей запрещалось иметь базы на Черном море.

Александр II принял план генерала Евдокимова, избранного им самим для исполнения своей «державной воли». План Евдокимова заключался в том, что при покорении этой части Кавказа необходимо было опираться на Кубанское казачье войско, сооружая новые поселения на занятых территориях (34). Усилия горцев не могли противостоять задуманному царизмом плану покорения Кавказа, который в последние четыре года войны, по определению Р.А. Фадеева, заключался «в изгнании горцев из их трущоб и заселение Западного Кавказа русскими» (35). Вот так описывал войну известный историк-кавказовед Е.Д. Фелицын: война шла «с неумолимой строгостью. Черкесские аулы выжигались сотнями. Посевы их истреблялись или вытаптывались лошадьми, а жители, изъявлявшие покорность, выселялись на плоскость (равнину) под управлением приставов, непокорные же отправлялись на берег моря для переселения в Турцию» (36). 

Те горцы, которые переселялись на Кубань, смогли постепенно вернуться в родные места а судьба тех, кто переселился в Турцию, сложилась совершенно по-иному: их потомки до сих пор сопротивляются ассимиляции и борются за свои национальные права. 

В сентябре 1861 г. Александр II посетил Кавказ. К нему обратилась черкесская делегация, которая просила прекратить захват тех мест, где родились и жили их отцы и деды, на что император заявил: «Я даю месячный срок – должны решить: желают ли они переселяться на Кубань... или же пусть переселяются в Турцию» (37). Вместе с тем царское правительство в конце 1862 г. в качестве одной из «решительных мер» объявило, что все крепостные, вышедшие из гор, объявляются «свободными» и будут поселены на «удобных местах» (38).

С 1860 г. главным средством покорения Кавказа была признана военная колонизация, с чем и было связано выселение горцев. «...Осенью 1860 года решено было прекратить бесполезные экспедиции, – писал начальник штаба Кавказской армии генерал Кравцов, – и приступить к систематическому заселению гор казачьими станицами, горцев же выселять на равнины, подчиняя тем нашему управлению» (39). Этими мерами царское правительство стремилось лишить горцев естественных убежищ в горах и поставить их под контроль своей администрации, окружив со всех сторон казачьими поселениями. К октябрю 1863 г. были переселены или стеснены казачьими станицами абадзехи и шапсуги. В начале февраля 1864 г. по требованию Евдокимова оставшиеся горцы покинули свои жилища и горные ущелья: одни поселились на прикубанской равнине, другие – выехали в Турцию. 

В марте 1864 г. войну против русских войск продолжали убыхи во главе с Берзеком. Однако их сопротивление было совершенно бессмысленным, что хорошо учитывало царское командование. Генерал Гейман ультимативно предложил убыхам: «Сейчас же, без обозначения срока, те, кто желает идти в Турцию, должны собраться табором на берегу моря к устьям Шахе Варнаде и Сочи... Те же, кто хочет идти к нам, должен сейчас же выселяться на Кубань....» (40) 29 марта 1864 г. было занято селение Сочи – сердце убыхской земли.

2 апреля в лагерь, где находился наместник Кавказа великий князь Михаил Николаевич, явились представители шапсугов, убыхов, садзов и других племен, которые от имени своих соплеменников заявили о «безусловной покорности» и попросили дать им возможность переселиться в Турцию. Наместник заявил, что «согласен на их просьбы и дает им месяц сроку для того, чтобы они могли приготовиться к переселению и выйти со своими семействами. (41) 

21 мая 1864 г. в присутствии наместника Кавказа состоялись торжества по поводу окончания Кавказской войны. 

Согласно свидетельству хорошо осведомленного участника Кавказской войны историка генерала А.Л. Зассермана, «вытесняемое шаг за шагом с плоскости в предгорья, с предгорья в горы, с гор к морскому берегу полумиллионное население горцев перенесло все ужасы истребительной войны, страшные лишения, голод, повальные болезни, а очутившись на берегу, должно было искать спасения в переселении в Турцию» (42). Но там, как отмечал еще в 1861 г. А.И. Барятинский, «они оказались брошенными на произвол судьбы» (43). 

Немало важную роль в переселении северокавказских народов сыграли местные князей, помещики и знать. С целью сохранения своих социальных привилегий на новом местожительстве они старались взять с собой как можно больше подчиненных крестьян.

Религиозные мотивы так же сыграли существенную роль, хотя часть религиозных деятелей сопротивлялись переселению, издавая различные фетвы (религиозное решение) чтобы задержать население от губительного для него выселения на чужбину. В этом плане необходимо отметить усилия султанских эмиссаров, в тяжелейшее для кавказцев время убеждали их переселится в Турцию, заверяя, что они будут под личным покровительством самого султана, что для них якобы подготовлены жилье, земли и обеспечены надлежащие условия для жизни. 

Завершение присоединения Кавказа вовсе не означало «умиротворения» кавказских народов. Положение оставалось напряженным особенно в северной его части, где происходили непростые события как внутреннего, так и международного значения.

(Продолжение следует)

Примечания

(11) - Не случайно современные потомки убыхов-переселенцев в Турции переселение горцев, например, 1864 г. называют «большой эмиграцией» в отличие от предыдущих «малых» (см.: Дзидзария Г.А. Мухаджирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия, с. 7). 

Великобритания Западный Кавказ между прошлым и будущим историография мухаджирство Россия Турция черкесы

версия для печати постоянная ссылка

Добавить комментарий

Ваше имя: Ваш E-mail: Ваше сообщение:     Введите код: