К вопросу о подходах нового руководства Грузии к отношениям с Россией
Публикации | Арман МИКАЕЛЯН | 07.11.2012 | 00:00
Предвыборный тезис оппозиционного блока «Грузинская мечта» об улучшении отношений с Россией пока не стал планом действий нового грузинского правительства во главе с Б.Иванишвили. На заседании внoвь избранного парламента Грузии последний признался, что у него нет конкретного плана по восстановлению и дальнейшему развитию отношений с Россией. Данное признание прозвучало на фоне резкой критики нового премьер-министра Грузии в адрес предыдущего правительства и лично президента М.Саакашвили, на которого Б.Иванишвили возложил основную ответственность за войну в зоне югоосетинского конфликта в августе 2008 г.
Если у нового правительства Грузии нет и в ближайшее время не появится план внешнеполитических действий под объявленный тезис об улучшении отношений с Россией, то чем курс кабинета министров во главе с Б.Иванишвили на российском направлении отличается от предыдущего? Ответ на данный вопрос лежит в плоскости анализа первых заявлений новых руководителей Грузии после формирования состава правительства по итогам парламентских выборов.
В первую очередь необходимо сразу подчеркнуть, чтo надежда на качественно новые подходы кабинета министров по восстановлению отношений с северным соседом была практически сразу перечёркнута заявлениями грузинской стороны. Последняя продолжила линию своих предшественников по увязыванию в единый контекст вопросы улучшения отношений с Россией и «деоккупации территорий». Уже в первых заявлениях новое внешнеполитическое руководство республики расставило акценты в вопросе контактов с Россией на давно знакомые позиции, созданные в своё время командой М.Саакашвили.
Так, 26 октября министр иностранных дел Грузии М.Панджикидзе заявила о продолжающейся «оккупации Россией 20% территории Грузии», об открытии Москвой своих посольств в Сухуме и Цхинвале. Всё это в совокупности, по словам министра, не позволяет Тбилиси пойти на восстановление дипломатических отношений с российской стороной. Более того, в лучших традициях антироссийской агиткампании времен М.Саакашвили, М.Панджикидзе обозначила внешнеполитическую цель нового грузинского правительства, «значительнее которой нет другой цели», - добиться «деоккупации» Грузии.
Новые грузинские власти, по сути, не сказали ничего нового не только о приоритетности для республики евроатлантического вектора внешней политики, но и о восстановлении отношений с Россией. Улучшить с кем-то отношения невозможно, не восстановив их до уровня, предшествовавшего разрыву. Но об улучшении российско-грузинских связей и не стоит говорить, если новые грузинские руководители сразу очерчивают тупиковые рамки схемы «восстановления отношений» – Россия закрывает посольства в Абзазии и Южной Осетии, а Грузия открывает посольство в Москве.
Кроме того, в Тбилиси говорят о возможности диалога с Россией даже в условиях отсутствия дипотношений, но это просто «забалтывание» ситуации, на выведение которой из двустороннего тупика с учётом новых реалий на Южном Кавказе у нового грузинского правительства нет политической воли. Говорить о «деоккупации» грузинской территории, об отмене признания Москвой государственной независимости Абхазии и Южной Осетии - это откровенная потеря чувства новой реальности в регионе, где с 2008 г. появились два новых государственных субъекта.
Диалог Грузии с Россией, конечно, возможен и в отсутствие дипломатических миссий, хотя результаты такого диалога для реального восстановления двусторонних связей весьма иллюзорны. Также имеют прaво на жизнь мнения о нежизнеспособности Южной Осетии в качестве самостоятельной государственности на политической карте Южного Кавказа. Многие эксперты в связи с этим видят будущее Абхазии и особенно Южной Осетии в лоне российской северокавказской государственности, а не в виде самостоятельных субъектов.
Но все эти оценки и мнения политиков и экспертов не отменяют нынешней реальности в регионе, которая состоит в исключительном праве народов Абхазии и Южной Осетии выбирать свои пути построения политического будущего. Грузия ещё задолго до 2008 г. потеряла право выдвигать претензии о восстановлении своей «территориальной целостности», «деоккупации территорий», «реинтеграции» в свой состав бывших автономий.
Для обоснования потери Грузией прав на возвращение Абхазии и Южной Осетии в её состав нет нужды в глубокой аргументации. В августе 2008 г. осетины т.н. «цхинвальского региона Грузии» были спасены Россией от полного физического вытеснения, массовой насильственной депортации со своей родины. Россия стала не оккупантом, а защитником целого народа от геноцида, гарантом его физической безопасности и национальной независимости, силой, которая поныне сдерживает «горячие головы» в Тбилиси от новой агрессии. Реальность такова – ударами из установок «Град» по спящему гражданскому населению «конституционный порядок на своей территории» не восстанавливают. А прибегшая к подобной вероломности власть, потеряла последние возможности серьёзно притязать на «реинтеграцию».
В этом прекрасно отдаёт себе отчёт и сама грузинская сторона, в т.ч. и в лице нового правительства во главе с Б.Иванишвили. Это ещё лучше понимают западные спонсоры нынешнего политического режима в Грузии.
Реальное восстановление российско-грузинских отношений возможно только при раздельном рассмотрении двух региональных вопросов – конфликтов Грузии с Абхазией и Южной Осетией, и отношений Грузии с Россией. Пока эти два вопроса в Тбилиси будут увязывать в единый контекст, ни о каком качественном прорыве не может быть и речи. Кстати, грузинский подход, связывающий в один клубок два конфликтных вопроса, напоминает подходы Турции и Азербайджана в их отношениях, соответственно, с Арменией и Нагорным Карабахом. Увязыванием вопросов армяно-турецкой нормализации и урегулирования Карабахского конфликта Анкара и Баку способствуют их ещё большему усложнению и фактически выступают за сохранение на Южном Кавказе ситуации неразрешимости региональных конфликтов.
Позиция российской стороны не приемлет постановку вопроса о «реинтеграции» Абхазии и Южной Осетии в Грузию, называя это реваншизмом. МИД России указывает, что «процесс укрепления внешнеполитических позиций Сухума и Цхинвала встречает ожесточённое сопротивление Грузии и западных стран, поддерживающих реваншистские планы «реинтеграции» Абхазии и Южной Осетии. Страны, проявляющие непредвзятый подход к реалиям Кавказа, подвергаются бесцеремонному внешнему давлению» (1).
Наряду с констатацией тупиковости внешнеполитического курса Грузии на российском направлении, который и курсом назвать трудно (правильнее говорить об отсутствии политической воли признать прошлые ошибки), следует отметить и весьма важный внешний фактор в вопросе появления у нового грузинского правительства голословного тезиса об улучшении отношений с Россией.
В условиях жёсткой грузино-российской конфронтации Соединённым Штатам стало труднее поддерживать с Россией ровные отношения в регионах Южного Кавказа и Центральной Азии. Приближение сроков «полного» вывода войск США и НАТО из Афганистана сделало актуальным поддержание ровных, лишённых элементов конкуренции, американо-российских отношений. Транспортные коммуникации с Афганистаном нужно поддерживать в рабочем состоянии, а фактор напряжённости между Тбилиси и Москвой создаёт «помехи» на этом пути.
Весной с.г., ещё до Чикагского саммита НАТО, из Вашингтона в Тбилиси «спустили директиву» на постепенное снижение агрессивной тональности Грузии в адрес России со всеми вытекающими из этого последствиями вплоть до формирования лозунга об улучшении российско-грузинских связей. М.Саакашвили и его окружение весьма критично восприняли данную «директиву», что актуализировало в американо-грузинских обсуждениях поиск возможных внутригрузинских схем решения задачи под названием «улучшить отношения с Россией». В результате был избран сценарий появления в Грузии по итогам парламентских выборов нового правительства, которое и возьмёт на себя «неблагодарную» для современной грузинской политической действительности роль инициатора сближения с Россией. Речь шла о создании в Грузии некой двувластной конструкции, в рамках которой полюс стремления к диалогу с Москвой, восстановления контактов формировался бы в правительстве, в то время как М.Саакашвили сохранил бы ещё на один год общий контроль над внешнеполитической сферой республики.
Известно, что параллельно призыву из Вашингтона о необходимости проведения в Грузии демократических парламентских выборов, к удивлению многих политиков и экспертов, на уровне госдепартамента и администрации президента США заговорили о желательности налаживания диалога между Москвой и Тбилиси. Так, посетивший в октябре с.г. грузинскую столицу заместитель помощника госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии Э.Рубин ранее отметился нестандартными заявлениями по поводу приоритетов США в вопросе российско-грузинских связей. Впреддверии Чикагского саммита НАТО, выступая в Колумбийском университете Нью-Йорка (30 апреля с.г.), Э.Рубин выдвинул тезисы о заинтересованности США в улучшении российско-грузинских отношений.
Для реального, а не «спущенного» из Вашингтона восстановления отношений между Россией и Грузией на сегодня и ближайшую перспективу нет объективных предпосылок. Фактически грузинское политическое поле за долгие годы пребывания у власти проамериканского, евроатлантически центричного режима подверглось «зачистке» от появления пророссийских общественно-политических сил. У части грузинского общества присутствуют настроения по признанию реалий на Южном Кавказе и отказу от притязаний на «деоккупацию» и «реинтеграцию». Но эта часть населения находится в меньшинстве и испытывает постоянное давление со стороны действующего режима.
Объективные предпосылки для восстановления российско-грузинских отношений должны пройти тест на свою жизнеспособность, что случится явно не при нынешнем поколении грузинских политиков. Последние продолжат диалог с Москвой вокруг мало что решающих форматов, например, Женевских переговоров или смягчения двусторонних торгово-экономических барьеров с учётом членства обеих стран в ВТО. Но реальных прорывов на российском направлении ожидать от нового грузинского правительства не следует. Даже если оно и будет в дальнейшем всё больше ставить в центр своей критики персону М.Саакашвили, в т.ч. и по таким сверхнеприятным для прежних властей республики темам, как гибель в феврале 2005 г. тогдашнего премьер-министра З.Жвания и агрессия в августе 2008 г. в Южной Осетии.
Арман Микаелян, политический обозреватель
По материалам: Новое Восточное Обозрение
(1) Комментарий Департамента информации и печати МИД России в связи с предстоящим официальным визитом в Москву министра иностранных дел Республики Абхазия В.Чирикбы, 15 апреля 2012 г.
Грузия дипломатия Россия
