Двадцать один год независимости стран Южного Кавказа: достижения и проблемы
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Андрей АРЕШЕВ | 31.10.2012 | 12:27
«Армения, которую Вы построили, очень отличается от страны, которая 20 лет назад оставила Советский Союз», – сказал недавно президенту Армении помощник Госсекретаря США Эрик Рубин. Думается, это тонкое замечание в полной мере относится и к её соседям по региону. Союзные республики бывшего советского Закавказья, имевшие развитую экономику и социально-культурную сферу, образованное население с высоким уровнем национального сознания, были в то же время прочно интегрированными в общесоветские производственно-кооперационные связи. Неудивительно, что распад общего политического и экономического пространства оказался для них чрезвычайно болезненным. Ситуацию усугубили межэтнические войны в Нагорном Карабахе, Абхазии и Южной Осетии, сопровождавшееся всплесками гражданского противостояния, особенно в Грузии и Азербайджане. После обвала начала 90-х и окончания наиболее кровопролитных фаз конфликтов начинается процесс частичного (и мучительного) восстановления национальных экономик в новых условиях распада общего политического, экономического, социального и культурного пространства. Основополагающими трендами становятся развитие стран в типичной парадигме «третьего мира», ориентация на добычу и экспорт ресурсов, встраивание региона в постсоветский геополитический ландшафт с тотальным доминированием Запада, неотъемлемой частью которого была и остаётся вестернизация элит и сокращение российского влияния. Наиболее гротескные формы этот процесс получил в Грузии, кульминацией чего стала августовская война 2008 года, приведшая к появлению на политической карте Южного Кавказа двух признанных Россией новых государств – Абхазии и Южной Осетии.
Бурные события на Ближнем Востоке поставили в актуальную политическую повестку дня Южного Кавказа новые вопросы, главным из которых является радикализация наиболее активной части населения, недовольного ухудшением своего социально-экономического положения (но отнюдь не только этим). В зависимости от культурно-исторический среды и особенностей геополитического окружения данные процессы могут приобретать разные формы, однако в любом случае они могут стать фактором усиления протестных настроений. Это следует особо подчеркнуть в связи с предстоящими в 2013 году выборами президентов во всех трёх странах Южного Кавказа – Армении, Грузии и Азербайджане.
Недавние критические заявления Ильхама Алиева в адрес нефтяного консорциума по добыче энергоресурсов на Каспии подтверждают оценки ряда экспертов о том, что 2011-2012 гг. были пиком добычи нефти и газа на Каспии, причём уже в 2012 году здесь наметилось определённое снижение. Напряженность между западным консорциумом и властями Азербайджана последовательно возрастала все последние годы, по мере того как в Баку все чаще стали говорить о несправедливом распределении доходов. Президент Ильхам Алиев обратил внимание на падение добычи после 2008 года, когда, в соответствии с так называемым «контрактом века», объемы распределяемой прибыльной нефти изменились в пользу Азербайджана в соотношении 75 к 25. В то же время, конфликт с «Бритиш Петролеум» напомнил об исчерпаемости природных богатств и необходимости жизни после завершения эры «большой нефти» и «большого газа». Для Азербайджана, также как и для других стран постсоветского пространства, может встать вопрос о противоречии между необходимостью развития высокотехнологичных отраслей и ориентацией преимущественно на добычу и транзит энергоресурсов, что соответствует роли Кавказа в качестве альтернативного России коммуникационного коридора. Потенциал американо-азербайджанского сотрудничества отвечает стратегическим потребностям Вашингтона в укреплении своего присутствия в регионе Кавказа и Каспия. В то же время, привилегированное положение республики в западных энергетических проектах и его логистическую функцию в привязке к Центральной Азии, всё это до сих пор не было конвертировано в конкретную поддержку со стороны Вашингтона и Брюсселя в «карабахском вопросе», и теперь, когда объемы добываемых энергоресурсов демонстрируют тенденцию к снижению, вряд ли добиться такого расположения будет легче. Здесь стоит обратить внимание на высказывание экс-посла США в Баку Мэтью Брайзы, согласно которому «Азербайджан сейчас не сможет завоевать Карабах. С военной точки зрения они не в состоянии сделать это. Я не думаю, что они смогут захватить контролируемые армянами высоты. Это слишком сложно». Вместе с тем, запад продолжит вокруг Карабаха разноуровневую игру, преследуя цель добиться более плотного включения Баку и Еревана в американо-британские планы региональных трансформаций. Классическим проявлением такой игры было недавнее «дело Сафарова», которое следует рассматривать во многих аспектах, включая дискредитацию российского посредничества в карабахском урегулировании.
Проблема религиозно окрашенного религиозного радикализма также может оказаться для Азербайджана весьма значимой. Несмотря на повышение жизненного уровня части населения, уровень жизни большинства жителей страны остается сравнительно невысоким. Прогрессирующее социально-экономическое расслоение, отсутствие четких идентификационных ориентиров дает дополнительные аргументы радикальным исламистам, которые. «Исламская палитра Азербайджана» носит достаточно пёстрый характер. С попавшей под репрессии Исламской партией Азербайджана успешно конкурируют сторонники других направлений. Помимо шиизма, речь идет как минимум о саудовском салафизме и влиянии турецких миссионерских организаций (таких, как движение, основанное проживающим в США Фетхулахом Гюленом) и ордена Накшбанди. Некоторыми исследователями отмечается тайный характер деятельности ваххабитов, появившихся в республике в начале 90-х годов, в разгар военных действий в Карабахе и создававших религиозные кружки весьма радикальной направленности. Вскоре власти страны, обеспокоенные популярностью «импортированных» течений ислама, попыталось пресечь деятельность ваххабитских миссионеров. Все они были выдворены из страны, но процесс распространения радикальных течений в стране, по всей видимости, всё-таки был запущен. Примечательно, что этот процесс ни в коей мере не противоречит укреплению азербайджано-американского диалога в военно-политической сфере. По оценке некоторых экспертов, «Запад, в частности США, отказавшись от сотрудничества с оппозиционными партиями, все свое внимание уделяет НПО и исламистам, держа под контролем отдельных активных и известных в Азербайджане теологов». «Исламизм находится на подъеме в Азербайджане, но это управляемая угроза, которая не должна привести к свержению правительства или серьезно повлиять на Олимпийские игры в Сочи в 2014 году», – утверждают аналитики компании Stratfor. Все это не может не наводить на определенные размышления – ведь подобные увязки и допущения, которыми оперируют отставные сотрудники ЦРУ, носят в лучшем случае весьма двусмысленный характер. Здесь достаточно показателен и опыт Ирака, ставшего ареной суннитско-шиитского противостояния в весьма жестких формах. Причем всплески террористической активности достаточно чётко синхронизируются с попытками премьера страны Нури аль-Малики проводить самостоятельный от американцев внешнеполитический курс (в частности, по сирийскому и иранскому направлениям).
Таким образом, отсутствие доверия между глобальными и региональными центрами силы на Южном Кавказе также может стать фактором, негативно влияющим на внутриполитическую динамику, повышая тем самым вероятность разморозки конфликтов. Создаётся впечатление, что в последнее время зарубежные аналитические центры уделяют серьёзное внимание различным сторонам регионального военного баланса и российско-армянскому сотрудничеству в сфере совместной безопасности. В этой связи обращает на себя внимание информация Центра военной информации США о расположении на территории Армении систем противовоздушной обороны С-300.
Начало военных действий против Ирана резко повышает вероятность крупного конфликта вокруг Карабаха, и нет ничего удивительного в том, что Армения, как и её союзник Россия, думают об оптимальных путях сохранения баланса сил. Российско-армянское сотрудничество не только в военно-политической, но также в экономической и гуманитарной сфере подвергается возрастающему давлению. Реальным отражением происходящего является недавняя история вокруг российской программы «Соотечественники», в рамках которой Армению покидает абсолютное меньшинство общего выездного потока. Тем не менее, именно эта программа стала предметом пристального внимание некоторых руководителей республики и истеричных нападок со стороны ангажированных СМИ, формирующих альтернативное, антироссийское медиаполе. В этой связи вопрос о перспективах евразийской интеграции Армении приобретает особое значение, несмотря на попытки дискредитировать и маргинализировать эту идею как таковую. Разумеется, на пути её реализации предстоит преодолеть немало проблем, включая как идеологические (концептуальная недооформленность самого проекта), так и сугубо прикладных (отсутствие между Россией и Арменией общей границы). Здесь много зависит от будущего российско-грузинских отношений, которые с приходом к власти коалиции «Грузинская мечта» имеют определённый шанс на потепление. Армянская внешнеполитическая линия, основанная на комплиментаризме (то есть взаимодополняющими отношениями с различными центрами силы) может быть, в известной мере, воспроизведена в Грузии, новые власти которой будут делать акцент на восстановлении экономических связей с «северным соседом». Разумеется, прозападный вектор грузинской внешней политики набрал достаточно серьёзную инерцию, которую не так легко преодолеть. В то же время, агрессивная форма переориентации грузинского общества в период правления Саакашвили себя полностью дискредитировало. Так, упование на помощь со стороны Запада уже сделало задачу реинтеграции республики в границах бывшей Грузинской ССР практически нереализуемой. Широко разрекламированные «либеральные реформы», за узким исключением ряда сфер деятельности к положительным изменениям не привели, лишний раз доказав неработоспособность либерального фундаментализма не только в Грузии, но и где бы то ни было ещё на постсоветском пространстве.
«Мы находимся на пороге создания нового мира, а переход к этому новому будет сопровождаться большими потрясениями. Основным центром потрясений станет именно наш регион» – отмечает армянский политик, бывший член комитета Карабах Ашот Манучарян. По его мнению, Армения, ввиду своего географического расположения, стала сегодня ареной жесткой конкуренции мировых центров силы. В неменьшей степени, как представляется, это относится и к её соседям.
Как представляется, достижения постсоветского периода (весьма условная внутренняя стабильность, точечный рост отдельных отраслей хозяйства и т.д.) будут блекнуть на фоне нарастающих вызовов внутреннего и внешнего порядка, среди которых наиболее опасным является хаотизация региона, его следование по пути «Большого Ближнего Востока». Внутренние беспорядки актуализируют межгосударственные конфликты и противоречия с труднопредсказуемыми последствиями.
Общий же контур вопроса заключается в том, что опыт как «Большой России» (в границах Российской империи – СССР), так и многих стран исламского мира (например, Ирана, демонстрирующего последовательную волю к развитию даже в условиях практически тотальной блокады) свидетельствует: традиционные культуры вовсе не являются помехой индустриальному рывку и технологическому прогрессу. Если принять во внимание наличие больших запасов природных ресурсов, то гипотетический Евразийский Союз (с вовлечением в его деятельность Ирана и некоторых других стран) потенциально представляет собой мощный геополитический и экономический центр. Западный мир вряд ли заинтересован в наличии успешного конкурента, что будет предопределять логику его действий в регионе, интегральной частью (и одновременно «пороховой бочкой») которого является Кавказ. Осознание этого факта предопределяет поиски интеграционной модели, предполагающей эффективный синтез традиционных ценностей и новых технологий с учётом современных реалий. Уменьшение значимости Кавказа с точки зрения западных стратегических интересов было бы весьма полезным для населяющих его народов. В этом случае местные власти и структуры государственного управления более высокого уровня были бы менее зависимы от мнения склонных к экспериментам внерегиональных игроков и имели бы больше возможностей сконцентрироваться на решении действительно насущных и важных проблем.
Материал подготовлен на основе выступления автора в ходе международной научно-практической конференции «Южный Кавказ: перспективы безопасности и сотрудничества в регионе» (Москва, 24 октября 2012 г.)
Азербайджан Армения Грузия терроризм экономика