Станет ли Южный Кавказ «второстепенным фронтом»?

Публикации | Андрей АРЕШЕВ | 29.01.2012 | 00:00

Начало 2012 года ознаменовалось новым, на этот раз, похоже, крайне серьезным ростом напряженности между Вашингтоном и Тегераном, почва для которой в изобилии готовилась на протяжении всего минувшего года. Еще в его начале сенатор Джозеф Либерман потребовал, чтобы Пентагон и НАТО совершили нападение на Сирию и Иран. Затем Ливию, а впоследствии и Сирию охватили вооруженные мятежи, открыто поддержанные Западом и его сателлитами в арабском мире. Конечной целью «арабской весны» является смена власти в Иране (для этого надо ликвидировать его основных союзников, прежде всего Сирию), в чем признаются все более откровенно.

Очередной виток конфронтации начался несколько месяцев назад, когда США, наскоро состряпав смехотворную «версию», обвинили иранские власти в причастности к покушению на посла Саудовской Аравии на американской территории. Потом Вашингтон, Тель-Авив и Лондон в который уже раз обвинили Тегеран в стремлении к обладанию атомным оружием, заявив о намерении начать против неугодной им страны военные действия. Как нельзя вовремя появился очередной доклад МАГАТЭ, обвиняющий Иран в секретных разработках ядерного оружия, после чего США, Великобритания, Канада и Евросоюз объявили о новых односторонних санкциях против Ирана. Данные меры затрагивают банковскую систему Ирана, компании, вовлеченные в ядерную сферу, а также нефтехимические и нефтеперерабатывающие предприятия Ирана, затрудняя возможности инвестиций и получения высококачественной продукции. Отметим, что Брюссель, заявивший на днях о намерении пойти дальше и принципиально готовый отказаться от импорта иранской сырой нефти, действует в этой ситуации вопреки собственным экономическим интересам (но, безусловно, в русле «трансатлантической солидарности»).

Усиливается и информационное давление. Британская «Санди Таймс», сообщая о подготовке к приостановке работы израильского ядерного реактора в Димоне, добавляет, что он «должен быть заглушен на момент начала возможной операции Израиля или США по ликвидации ядерного потенциала Ирана». Внешнее давление с использованием союзников, ангажированных международных организаций и СМИ подкрепляется поддержкой террористических групп внутри Ирана и за его пределами (12 января в результате теракта погиб очередной иранский физик-ядерщик), поощрением автономистских и сепаратистских устремлений со стороны ряда групп населения, разжиганием вражды между суннитами и шиитами, о чем проговариваются некоторые американские эксперты-ближневосточники.

В свою очередь, Иран, оставляя открытыми двери для конструктивных переговоров относительно так называемой «ядерной проблемы», укрепляет внутреннюю и внешнюю безопасность страны – появились даже сообщения о планах автономизации иранской части сети Интернет от остальных сегментов глобальной Сети. По сообщениям иранской прессы, в Фордо близ Кума будет вводиться в строй новый завод по обогащению урана (до уровня в 20 %), куда перемещены центрифуги из ядерного центра в Натанзе. Был понижен уровень дипломатических отношений с Великобританией, государствами ЕС в пользу более надежных партнеров (более 80 % экспорта иранской нефти приходится на Индию и Китай).

Что же касается внешнего контура иранских границ, то на «западном фланге» Тегеран последовательно усиливает свои позиции в диалоге с Анкарой, внешнеполитическая формула которой, похоже, смещается от «нуля проблем с соседями» к «нулю соседей без проблем». Обращает на себя внимание информация о наличии совместного ирано-сирийского плана борьбы против чужеземного вторжения, причем среди наиболее вероятных объектов воздействия называется Турция. Командующий силами воздушно-космической обороны Ирана уже высказывался в пользу нанесения ракетных ударов по американским объектам (включая системы ПРО НАТО) в этой стране при возникновении соответствующих обстоятельств. Кроме того, неминуемо обострится ситуация в пограничных с Ираном и Сирией курдских районах Турции.

Похоже, в Иране готовы предложить свой вариант развития ситуации в конфессионально близком Ираке. Багдад объявил о закрытии на территории Ирака ряда лагерей террористической организации «Моджахеддин-э-Халк», пользующейся особым покровительством США (что даже было закреплено в специальном соглашении 2009 года, в соответствии с которым террористы получали статус… «беженцев»). Внешнеполитическая стратегия М.Ахмадинежада в соседней стране, по-видимому, способна привести и к более серьезным подвижкам, что заставляет его противников нервничать и форсировать агрессивные планы как против Сирии и Ирана, так и в отношении хрупкого этноконфессионального баланса в самом Ираке.

На «восточном фланге» с помощью средств радиоэлектронной борьбы удалось посадить новейший американский беспилотник. Начались широкомасштабные маневры иранской армии близ границы с Афганистаном, на территории которого продолжают оставаться оккупационные силы НАТО во главе с США. Одновременно Тегеран стремится укрепить свое влияние на западе Афганистана и в ряде провинций страны, населенных хазарейцами, и в этом – на фоне сообщений о намерении талибов открыть представительство в союзном США Катаре – нет ничего удивительного.

Наиболее драматично ситуация развивается на «южном фланге» – в районе Ормузского пролива – узкого «бутылочного горлышка», через которое осуществляется пятая часть (по другим оценкам, 30 – 40 %) общемировых поставок нефти. Приблизительно каждые 10 минут эту артерию пересекает один танкер. До сих пор Иран, руководствуясь Конвенцией ООН по морскому праву, добросовестно позволяет иностранным судам использовать свои территориальные воды. Но если будут представлены данные, свидетельствующие о нарушениях военными объектами Соединенных Штатов норм международного права, у него появятся все основания для соответствующих контрдействий – как политико-дипломатического, так и иного характера. Иранский парламент уже приступил к рассмотрению законодательства, направленного на уточнение правил использования национальных территориальных вод иностранными судами в Ормузском проливе. Так, предполагается заблокировать любую возможность иностранным военным кораблям провозить через иранские территориальные воды военные грузы без соответствующего разрешения официального Тегерана. Что, согласимся, вполне разумно и не противоречит имеющейся международной практике.

30 декабря американский авианосец «Джон Стеннис» прошел через район, где Иран проводил свои военно-морские учения. После этого командующий иранской армией аятолла Салехи посоветовал как этому, так и другим американским кораблям не приближаться к территориальным водам Ирана в Персидском заливе до тех пор, пока не закончатся учения иранского флота. В случае развертывания военного конфликта вероятно, что американские авианосцы лишь частично станут действовать непосредственно в Персидском заливе. Основным районом их «работы» станет, скорее всего, Оманский залив и примыкающие акватории Аравийского моря. Именно туда, согласно сообщению, направляются на усиление «Джона Стенниса» еще две авианосные группы – во главе с многоцелевыми атомными авианосцами «Карл Винсон» ВМС США и «Авраам Линкольн». В союзных же ему нефтяных эмиратах по южному берегу Персидского залива Вашингтон размещает ракетные системы «первого удара», и там необходимо будет обеспечивать их оперативное прикрытие. Видимо, вовсе не случайно, что именно в странах совета сотрудничества государств Персидского залива (а также, видимо, в Иордании) обустраиваются выведенные недавно из Ирака вооруженные силы США.

У военной мощи этой крупнейшей сверхдержавы, включающей флот, береговые укрепления и соответствующие средства поражения, имеется первенство по отношению ко всем другим флотам и морским силам в мире, и, конечно, Иран – не исключение. Однако американские ВМС в Персидском заливе и прилегающих районах, в силу узости оперативного простора, уязвимы для иранских противокорабельных средств. Вероятный ход военной операции против Ирана неоднократно моделировался в предшествующие годы в ходе ряда учений и «практических занятий». Уже война против Ливана пошла, очевидно, не так, как ее запланировали в США и Израиле: если «Хезболла» с ее относительно скромными военными возможностями смогла оказать серьезное сопротивление в 2006 году, то полномасштабная война с Сирией и Ираном обернулась бы куда более серьезными издержками.

В ходе крупных трехнедельных учениий «Вызовы тысячелетия-2002» (Millennium Challenge) Иран «ответил» на внешнюю агрессию массивным огневым валом ракет, способных нанести американской военно-морской группировке чувствительный урон, разрушив шестнадцать военных кораблей – авианосец, десять крейсеров и пять десантных судов. Применительно к реальному военному контексту это привело бы к гибели более чем 20000 американских военнослужащих, которые были бы убиты в первый день после нападения.

Конечно, в принципе американцы могли бы пойти на такие жертвы, при условии успешного хода военных действий на последующих этапах и получения гарантированных финансово-экономических и геополитических выгод в будущем. Имеющиеся исторические прецеденты: Перл-Харбор, «Тонкинский инцидент» и некоторые события относительно недавней истории являются проверенной «матрицей» вовлечения США в крупномасштабные военные конфликты, и, похоже, мало что в состоянии воспрепятствовать подобному сценарию на Ближнем Востоке, если его всерьез захотят реализовать.

Кстати, именно в силу этих обстоятельств предположение о том, что нынешние заявления Ирана являются не более чем риторикой, в то время как глобальной его целью является недопущение открытого и проигрышного для себя конфликта с американцами, страдает существенным изъяном. Дело ведь не в целях Тегерана – вполне понятных и связанных с обеспечением собственной безопасности и суверенитета, – а в первую очередь в целях его противников. В ином случае переговоры по «иранской ядерной программе» если бы и не завершились давно успехом, то, во всяком случае, успешно продвигались. Вышеупомянутая же гипотеза исходит из допущения, что если иранская сторона не только на словах, но и на деле будет демонстрировать миролюбие, то это отвратит США от силового вмешательства, что вряд ли соответствует действительности.

Не нами придуманная истина: страна, рискующая потерять глобальное лидерство, обязана нападать первой. Именно так и происходило все последние годы. Независимый внешнеполитический курс Ирана в нынешней логике клонящегося к закату «однополярного мира» является однозначной и недвусмысленной причиной для агрессии. А повод… Он найдется всегда, особенно когда опыта не занимать, о чем свидетельствуют перечисленные выше исторические эпизоды.

Здесь, однако, интересно следующее. В конце минувшего ноября возмущенными жителями Тегерана было атаковано посольство Великобритании, что в переводе с дипломатического языка на обычный, скорее всего, переводится примерно так: «Вы заявляете о готовности начать войну? Вы так долго ищете для этого повод? Что ж, ребята, пожалуйста, давайте, вперед – вот вам повод». Судя по всему, в последние недели Иран испытывал новейшие виды ракетных вооружений. По сообщению иранского телевидения, ракеты «Гадер» («Могучий»), «Нур» («Свет») и «Наср» («Спаситель») в ходе состоявшихся 2 января 2012 г. пусков поразили цели. Запуски «Гадер» и «Нур» проводились с берега, «Наср» – с боевого корабля. Ракеты «Нур» и «Гадер» имеют радиус действия 200 км, «Наср» классифицируется как ракета малого радиуса действия. По словам иранского представителя, «Гадер» является суперсовременной разработкой, значительно усовершенствованной по сравнению с аналогами предыдущих поколений».

Реализации американской стороной «экстремального» сценария в случае с Ираном, видимо, пока что-то препятствует, что, не исключено, дает определенный шанс не допустить наихудшего. Согласно оценкам ряда экспертов, бомбардировки ядерных объектов Ирана (в Тегеране, Исфахане, районах Натанза, Арака, Бушера) в состоянии замедлить ход ее реализации, но не смогут полностью уничтожить. Внешнее нападение консолидирует иранское общество перед лицом врага, действия которого вряд ли останутся безнаказанными. В течение последующих десяти лет возрастала не только ударная мощь ВМС США, наземных и воздушных средств поражения – не стояли на месте, несмотря на известные трудности, и возможности Ирана по организации эффективной (в том числе активной) обороны с использованием «асимметричных», «не конвенциональных» средств значительно укрепились. Именно нестандартные формы ведения оборонительной войны, когда театром военных действий станут все государства, где расположены американские военные объекты, способны если и не привести иранцев к успеху, то, во всяком случае, серьезно испортить настроение «партии войны» в администрации одного лауреата Нобелевской премии. В этой связи можно вспомнить события 1982 – 1983 гг. в Ливане, по итогам которых западные государства свернули «миротворческую» операцию в этой стране. Однако за последнее десятилетие неизбежность человеческих потерь в качестве необходимой платы за мировое лидерство все больше осознается и, более того, принимается как американскими элитами, так и обществом. Счет потерь армии США в ходе оккупации Ирака шел на тысячи, однако это не вызывало сколь-нибудь значимых протестов. Относительное преимущество Ирана в «асимметричных» действиях на ограниченном пространстве будет нивелировано возможностями США повести тотальную войну, целью которой будут уже не просто ядерные объекты, но вся промышленная и оборонная инфраструктура Ирана. Необходимо учитывать также и то, что на попытки ведения диверсионно-террористической войны у «коллективного Запада» (включая крупных негосударственных субъектов внешнеполитической деятельности) уже давно существует и развивается институт частных военных кампаний.

Пока публичные заявления американских официальных лиц свидетельствуют, как минимум, о наличии серьезных разногласий в вопросе о целесообразности военного удара по Ирану уже в ближайшей перспективе. Как долго продлится это, пока сказать затруднительно, однако негативные тенденции налицо. Голоса условных, если так можно выразиться, «голубей» либо затихают, либо превращаются в нечто прямо противоположное. Министр обороны США Леон Панетта в конце декабря преду-

предил, что нападение на Иран может привести к «непредвиденным последствиям», способным «серьезно сказаться на американском контингенте в регионе». 22 декабря председатель Объединенного комитета начальников штабов США генерал Мартин Демпси заявил, что нападение на Иран – вполне решаемая задача, однако оно способно развязать продолжительный конфликт, «который может стать трагедией для региона и всего мира». Военная операция, по словам Демпси, «не исключена», так как «до конца 2012 года, если не раньше», Иран получит возможность создать ядерный боезаряд. 8 декабря Панетта сказал, что «США не допустят перекрытия Ормузского пролива. Это еще одна граница, которую нельзя переходить. Мы в силах ответить на это».

Дискуссия, наиболее драматичные изгибы которой, очевидно, скрыты от глаз широкой публики, явно эволюционирует в сторону антииранской риторики, прорываясь на страницы влиятельных изданий и в заявления государственных мужей, в том числе тех, кому по статусу не положено допускать высказывания безответственного характера. Закулисные усилия направлены на то, чтобы представить экономические и иные санкции недостаточно эффективным инструментом «сдерживания» Тегерана, целенаправленно приучая «международную общественность» к безальтернативности силового решения. Вот, например, Foreign Affairs настаивает на том, что военный удар, имеющий целью уничтожение ядерной программы Ирана, при условии тщательного характера его реализации мог бы сберечь регион и мир от весьма реальной угрозы и значительно улучшил бы национальную безопасность Соединенных Штатов в долгосрочной перспективе.

Что касается Соединённых Штатов – видимо, так оно и есть (раз об этом пишут столь авторитетные издания, десятилетиями специализирующиеся в соответствующих вопросах, нам нет никаких оснований не доверять их информированности и авторитету). Реализация анонсированного ещё в 2006 году проекта «Большой Ближний Восток», укрепление позиций в Каспийском бассейне, изгнание из Центральной Азии России и Китая, доступ к энергетическим и иным ресурсам региона, новые рынки вооружений и сбыта иной продукции и многое другое – всё это сомнению не подлежит. И это постоянно доводится до аудитории, имеющей отношение к принятию внешнеполитических решений в любой точке мира, наряду с незатейливым мессиджем: сопротивление бесполезно.

Вот только как быть в этом случае со всеми остальными, включая Россию и страны Южного Кавказа? С народами Кавказа и Центральной Азии, которые в случае триумфа Запада неизбежно будут брошены в пучину кровавых переделов, этноклановых и иных разборок – сомневающимся советуем съездить в избавившиеся от «тиранов» Ирак и Ливию или хотя бы освежить в памяти карту Ральфа Петерса? В более же близкой перспективе, в случае усугубления американо-иранской конфронтации (что представляется практически неизбежным), Кавказу и Центральной Азии («северо-западный» и «северный фланг»), видимо, предстоит стать «второстепенным фронтом». Этого может оказаться вполне достаточным для расконсервации имеющихся региональных конфликтов, прежде всего – нагорно-карабахского. Армения окажется перед серьезной угрозой вовлечения в региональный конфликт, способный обернуться для небольшой республики самыми неприятными последствиями. Помимо обострения ситуации в Нагорном Карабахе, Ереван может потерять своего единственного регионального союзника, нормальное функционирование границы с которым на протяжении последних 20 лет являлось важным фактором обеспечения национальной безопасности Армении. Дестабилизация Ирана может серьезным образом сказаться и на внутриполитической стабильности, на состоянии армянской экономики, значительные сегменты которой связаны с иранскими коммуникациями и транзитом, а также на морально-психологическом состоянии общества. Сочетание комплекса внешних и внутренних фактов будет подталкивать армянское руководство к постепенному отказу от внешнеполитического курса, основанного на комплиментаризме, в пользу приоритетного учета пожеланий Вашингтона и его союзника Анкары. В частности, речь может идти об очередном этапе процесса так называемого урегулирования армяно-турецких отношений, что однозначно увязывалось (и будет еще сильнее увязываться в будущем) как с урегулированием нагорно-карабахского конфликта на приоритетных условиях официального Баку, так и с выводом российской военной базы из Гюмри. Америка будет последовательно добиваться ослабления региональных позиций Армении, и выкладки некоторых ангажированных аналитиков, пытающихся доказать обратное, представляются, как минимум, весьма наивными.

Однако негатив для Армении вовсе не обязательно обернется позитивом для Азербайджана. Там также звучат тревожные заявления: «Любая конфронтация в Иране вызовет волну переселения». Гипотетическая авантюра в Карабахе также не станет для азербайджанской армии легкой прогулкой, скорее наоборот. Учитывая возрастающую вовлеченность Баку в планы Запада, ситуация может принять и более опасный оборот, и не случайно даже в Грузии, где интенсивно возводятся объекты военно-технической и военно-медицинской инфраструктуры, слышны тревожные голоса. Еще одним (может быть, чуть отдаленным по времени) последствием, очевидно, станет масштабная дестабилизация на Северном Кавказе, главным фактором которой станет религиозный фундаментализм, смыкающийся с радикальным национализмом. Каналов экспорта ближневосточной и южнокавказской нестабильности на российскую территорию более чем достаточно. В этой связи нельзя не отметить некоторые публикации в российских СМИ, авторы которых утверждают: Москва к подобной перспективе относится вполне серьезно, и вероятные меры реагирования будут включать отнюдь не только «обеспокоенные» заявления со Смоленской. Речь может идти и о создании мощной военной группировки на южном направлении, которое рассматривается в качестве наиболее угрожаемого, об укреплении военного присутствия в Армении, наконец, о развитии военно-технического сотрудничества с Ираном, где в последнее время было наломано немало «дров» под убаюкивающие песнопения сладкоголосых сирен «перезагрузки». Даже если соответствующая информация отражает пока что скорее опасения и возможные намерения, чем конкретные действия оперативно-технического характера, она может означать серьезные подвижки в направлении осознания имеющихся угроз.

Москва последовательно выступает против любого рода силовых акций по отношению к Ирану. По мнению Сергея Лаврова, они стали бы очень серьезной ошибкой, чреватой непредсказуемыми последствиями. «Любое вооруженное вмешательство в дела других государств приводит только к многократному умножению жертв и человеческих страданий», – так ответил глава российского внешнеполитического ведомства на подстрекательские призывы из страны, обладающей ядерным оружием и так и не присоединившейся, в отличие от Ирана, к договору о его нераспространении. 5 января 2012 года состоялся телефонный разговор президентов России и Ирана, в ходе которого вновь было заявлено о безальтернативности мирных средств решения возникающих вопросов. Ливийский опыт, видимо, осознается в полной мере, и в случае с Сирией, успех в расправе с которой означает «приближение» очереди Ирана, позиция Москвы является принципиально иной. Попытка США заручиться поддержкой антииранских санкций в Пекине (а именно за этим поехал туда министр финансов Тимоти Гайтнер) успехом не увенчалась.

Тем не менее, исходить надо из наихудших сценариев, не прячась от реальности за «розовыми очками». Некоторые политики исходят из принципа «если обстоятельства против нас – тем хуже для обстоятельств», идеологически подпитываемого упоением своей несокрушимой военной мощью и мифом о «моральном превосходстве» Запада над иными цивилизациями. Мифом, оправдывавшим бомбежки Югославии, вторжения в Афганистан, Ирак, Ливию… Сегодня речь идет об угрозе развязывания гораздо более крупного конфликта, способного вызвать экологическую катастрофу, превышающую по разрушительным последствиям Чернобыль и Фукусиму, спровоцировать огромную волну беженцев и иные социальные катаклизмы, выйти далеко за пределы Ближнего Востока, затронув Россию, Китай и их союзников, запустить тектонические сдвиги геополитического и иного характера. Иран будет защищать свою безопасность, используя для этого все доступные механизмы.

Возможно, задействование имеющихся механизмов обеспечения коллективной безопасности (в ситуации коматозного состояния ООН – таких, например, как Шанхайская организация сотрудничества) в состоянии переломить ситуацию, отведя ее от грани, за которой может начаться непредсказуемое. Во всяком случае, очевидно одно: уклоняться от поиска аргументов, направленных на сдерживание поджигателей войны, день ото дня становится все труднее. И необходимо начать делать это раньше, чтобы потом не было поздно – ведь надежды на то, что наши «партнеры» учтут российский внутриполитический календарь и развяжут свою авантюру уже после мартовских президентских выборов, дав время на консолидацию новой конфигурации власти, могут оправдаться, что называется, «с точностью до наоборот»…

Агрессия против суверенного государства – неважно, в форме инспирируемых извне беспорядков, диверсионно-террористической войны или же наземного вторжения и бомбардировок с воздуха – будет началом серьезных проблем для государства-агрессора, но не средством их решения. Представить соответствующие аргументы и доказательства того, что предстоящая «победа» будет для врагов Ирана как минимум пирровой, чрезвычайно трудно, скорее всего, почти невозможно. Да вот только есть ли иной выход?

Андрей Арешев, по материалам: Ноев Ковчег

Азербайджан Армения Ближний Восток Иран Россия США

версия для печати постоянная ссылка

Добавить комментарий

Ваше имя: Ваш E-mail: Ваше сообщение:     Введите код: