Этнология и проблемы долгожительства (опыт исследования) (II)
Публикации | Виктор КОЗЛОВ | 25.01.2012 | 22:23
Часть I
Само по себе долголетие определяется двумя основными группами факторов: эндогенными, обусловленные физиологическими особенностями индивида, и экзогенными или экологически-средовыми, которые для человека, как социально-биологического существа, предстают в виде природных и социально-культурных факторов. В центре внимания обычных медико-геронтологических обследований обычно оказывались эндогенные факторы, выявляемые при изучении особенностей функционирования сердечно-сосудистой, эндокринной, нервной и других систем, причем эти особенности часто передаются по наследству. Правда, особого «гена долгожительства», очевидно, не существует. Но имеются, вероятно, своего рода «гены жизнестойкости», программирующие успешное функционирование тех или иных систем и частей организма. Удачная комбинация таких генов при прочих равных условиях и может обеспечить тому или иному человеку сравнительное долголетие. Уместно заметить, что среди обследованных долгожителей Абхазии, да и в других районах Закавказья, многие сообщали, что их родители умерли в очень преклонном возрасте, но такие сведения, к сожалению, трудно было проверить. Можно предположить, что комплекс «генов жизнестойкости» (или отсутствие предрасположенности к опасным для здоровья болезням) не носит доминантного характера и не обязательно передается по наследству детям. Кроме того, их действие может не проявиться в полную силу из-за неблагоприятного действия других факторов, связанных, например, с образом жизни людей.
При исследовании долгожительства на групповом или популяционном уровне, эндогенные факторы оказываются в тесном взаимодействии со средовыми и должны рассматриваться в тесной связи с ними. Индивидуальное долголетие здесь может быть представлено как результат удачной комбинации «генов жизнестойкости», циркулирующих внутри долгожительской группы и проявляющихся на базе благоприятных условий и образа жизни. Вместе с тем, само проявление таких генов, очевидно, является результатом успешной адаптации данной группы к среде обитания. Но так как основным средством адаптации людей к природной среде является культура, то происхождение жизнестойкости и долголетия оказывается так или иначе связанным с ее особенностями. Следует учитывать еще и то обстоятельство, что долголетие, как биологический феномен, оказывается за пределами репродуктивного возраста и само по себе не входит в процесс «естественного отбора». Более того, законы биологической эволюции в природе направлены обычно на поддержание не максимальной, а оптимально минимальной продолжительности жизни. Специалисты утверждают, что «чем чаще происходит смена поколений данного вида, тем вернее обеспечены его преемственность и биологическая приспособленность» (Грмек, 1964, с. 8). Поэтому закрепление феномена долгожительства в той или иной группе людей могло произойти исторически только под направленным воздействием определенных социально-культурных факторов, связанных с полезным социальным значением старших возрастов, с возникшими у гоминид традициями геронтократии и геронтофилии и т.п.
Популяционно-групповой подход к феномену долгожительства в нашем исследовании сочетался с этническим подходом. Объектом изучения, как это ясно из самого названия темы, полагались «народы и этнические группы» с повышенным уровнем долгожительства. Однако это не значило, что мы с самого начала исследования были уверены в «этнической» природе долгожительства, исходили из этнических границ его существования. Предполагалось лишь существенное значение этнических факторов, условно подразделенных на этногенетические и этноэкологические. Этнический аспект генетических факторов долгожительства обусловлен традициями этнической эндогамии - преимущественным заключением браков внутри этносов, в связи с чем и гены, способствующие долголетию, могут концентрироваться внутри тех или иных этносов. Уместно отметить, что часть таких генов может быть каким-то образом связана с антропологическими признаками и даже проявляться в них: установлено, например, что почти все долгожители - это худощавые люди невысокого роста. Такая связь превращает этнический аспект долгожительства в этноантропологический и тем самым предполагает активное участие в данной теме специалистов-антропологов.
Этнический аспект экологических или средовых факторов отражается в этнокультурных особенностях взаимодействия людей с окружающей природной и социальной средой. В первом случае это связано с расположением этнической территории, ее климатическими, орографическими и гидрографическими особенностями, спецификой флоры и фауны и другими географически локализованными явлениями, к которым люди адаптируются, активно используя их для своего жизнеобеспечения. При этом учитывается не только естественный, но и измененный «культурный» ландшафт, не только дикие, но и домашние животные и растения, а также другие компоненты антропогенной среды обитания, которые во многом определяются этнически традиционной хозяйственной деятельностью. Тем самым, к этой группе экологических факторов непосредственно примыкают такие связанные с географической средой компоненты материальной культуры, как традиционное жилище, одежда, пища и т.п. Социальную часть этнической экологии образуют традиционные формы общественной организации и семейных отношений, некоторые компоненты духовной культуры, связанные, например, с этикетом поло-возрастных отношений, а также слабоизученные до сих пор особенности личностной и социальной психологии.
Существенное для феномена долгожительства значение специфических в этническом отношении экзогенных факторов обусловило необходимость деятельного участия в его исследовании этнографов, в первую очередь специалистов этноэкологического профиля. Но это не делает сам феномен «этническим». Значение этнических факторов долгожительства достаточно четко прослеживается лишь при сравнительно небольших размерах этноса, когда он (с некоторой условностью) может рассматриваться в качестве популяции. Правда, абхазы, как уже говорилось, представлены двумя основными, территориально разобщенными группами (очамчирской и гудаутской), но существующие, хотя и небольшие, брачные связи между этими группами, сходные условия их существования и другие обстоятельства позволяют рассматривать их совместно в качестве более или менее однородной долгожительской популяции. Долгожители здесь есть почти в каждом селе. Имеющиеся различия в уровне индекса долгожительства (отношение лиц старше до лет к числу тех, кому больше 6о лет) между отдельными абхазскими селами обычно не превышают различий между частями крупных территориально разбросанных сёл.
При переходе к более многочисленным и широко расселенным народам с довольно высоким процентом долгожителей, например к азербайджанцам, отдельные группы которых живут в сильно различающихся природных условиях (от субтропической Ленкорани до сухого Армянского нагорья) и сохраняют различия в традиционных типах хозяйства и материальной культуры, не поддерживая прямых связей друг с другом, перед исследователем фактически оказываются этносы в виде конгломерата популяционных групп. В Азербайджане обнаружена сильная порайонная дифференциация индексов долгожительства: от ниже среднего по СССР до очень высоких, несколько превышающих индексы по абхазским районам и в 5 раз выше средних по СССР. Среди довольно крупного грузинского этноса, не отнесенного нами по средним показателям к числу «долгожительских», также имеются группы с высокими индексами долгожительства (в Имеретин, Кахетии и некоторых других районах). Короче говоря, детальный анализ географии долгожительства приводит к выводу, что это явление носит не столько этнический, сколько локально-популяционный характер.
Объектом нашего исследования являлось сельское абхазское население. В городах этноэкологические факторы прослеживаются слабо: этническая эндогамия здесь нередко нарушается, прежние традиции культуры и быта ослаблены, в экологию привносятся урбанистические примышленные элементы в их сложных и изменяющихся сочетаниях и т.п. Однако и общая численность сельских абхазов в изучаемых районах составила около 50 тыс. чел., охватить которые полностью детальными исследованиями было невозможно. Поэтому в каждом районе планировалось ограничиться своего рода «кустом» из нескольких близко расположенных сёл с базовым пунктом: в Очамчирском районе такими селами были Члоу и Джгерда, в Гудаутском - большое село Дурипш.
В каждом базовом пункте проводился, по существу, весь комплекс намеченных исследований. Причем для медико-биологических обследований создавались стационары в пустующих в летнее время сельских школах.
Проводимые обследования основывались на двух объединенных списках жителей. В один из них включались собственно долгожители, их живущие в данном селе дети и внуки, а при отсутствии таковых - сиблинги (братья и сестры) долгожителей. В этот список включались также ближайшие родственники людей, умерших после 1950 г. с фиксированным (без верификации) возрастом в 60 лет и старше. Другой список, представляющий «контрольную» группу, составлялся путем случайной выборки из жителей села в возрасте 16 лет и старше, не попавших в «долгожительский» список. В нем особо выделялись люди из семей, в которых не прослеживалось родственных связей с долгожителями. Такой отбор в наибольшей степени отвечал проверке генетической гипотезы долгожительства и не препятствовал разработке других рассматриваемых далее гипотез.
(Продолжение следует)
Источник: Современная сельская Абхазия. М.: ИЭА РАН, 2006. С. 16-38.
Абхазия долгожители этноэкология
