Партия справедливости и развития (AК Partі) и курдский вопрос
МЕРОПРИЯТИЯ | ПОПУЛЯРНОЕ | Месут ЕАН (Турция) | 21.12.2011 | 00:02
Примечание редакции. Ситуация в Турецком Курдистане после состоявшихся в июне выборов в турецкий парламент продолжает оставаться нестабильной. Вспышки боевой активности в юго-восточных районах страны, рост этнического самосознания на курдских землях – неоспоримые тому доказательства. С другой стороны, происходящее в Турции имеет определённый отклик на Южном Кавказе, в частности, в Армении с её курдским и езидским населением. Немало курдов проживает также на территории России, включая Северный Кавказ. По этой причине наблюдения турецкого исследователя относительно динамики курдского вопроса представляют несомненный интерес.
* * *
Мой доклад коснется актуальных аспектов курдского вопроса в Турции. В частности, я попытаюсь проанализировать деятельность Партии справедливости и развития (ПСР) в связи с курдским вопросом начиная с 2009 года. Будет уместным вначале коротко осветить отношение официальной Турции к этому вопросу на протяжении последнего столетия.
Действия турецкого правительства относительно курдов с середины двадцатых до конца девяностых сводились к непризнанию, ассимиляции и подавлению. Турецкая республика отказывалась признать права курдов, планировала справиться с курдским вопросом методом «отуречивания» и репрессирования курдов противящихся ассимиляции.
Такой классический подход все еще имел место на протяжении восьмидесятых и девяностых годов, когда Рабочая Партия Курдистана (RKK) инициировала вооруженную борьбу. Однако довольно скоро РПК стала мощной организацией и смогла мобилизовать массы в городах, а законная Курдская партия, которая работала совместно с РПК, получила существенную поддержку избирателей. Таким образом, турецкому правительству стало ясно, что посредством классической политики, которая подогревала недовольство не только РПК, но и простых курдов, этот вопрос не решить. Тогда турецкое государство стало проводить слабоинтенсивную политику признания с целью достичь нового статуса-кво в курдском вопросе. Эта политика стала особенно очевидной в начале 2000-х. Государство также воздерживалось от агрессивных насильственных мер направленных против мирного курдского населения на протяжении этих лет.
Однако эта новая политика не сработала. Выборы 2002 показали, что количество избирателей законной Курдской партии только растёт, и РПК решила снова запустить военную кампанию против турецкого государства в 2004.
В таких условиях ПСР, которая к этому времени сумела нейтрализовать своих основных оппонентов – турецкую бюрократическую верхушку, решила сделать следующий шаг по направлению к признанию. В 2009 году было объявлено, что ПСР возьмётся за решение курдского вопроса посредством совершенно новой политики под названием Курдская инициатива.
Структура Курдской инициативы на первый взгляд достаточно проста. В принципе, эта инициатива была направлена на постепенное разоружение РПК посредством распространения «политики признания». В первые месяцы 2009 года мы стали свидетелями шагов предпринятых в этом направлении. TRT 6 (первый государственный турецкий канал на курдском языке) начал свое вещание. В начале марта президент во время визита в Тегеран объявил, что в курдском вопросе следует ждать благоприятных изменений. В это же время, член правления РПК Мурат Карайлан (Murat Karayılan) заявил в своем интервью журналисту Хасану Джемалу (Hasan Cemal), опубликованному в мае 2009 года, что РПК сильно изменилась и готова к диалогу, результатом которого может стать полное разоружение. Тогда же начальник генерального штаба, в то время это был Илькер Башбуг (İlker Başbuğ), высказался в поддержку создания законодательной базы для возвращения в Турцию бойцов горных подразделений, которые хотят покинуть организацию.
В начале 2009 года мы стали свидетелями того, как вооруженный аспект курдского вопроса движется к благополучному разрешению. Однако же ситуация сложившаяся в последующие месяцы была кардинально противоположной. Первым тревожным звонком стали «события в Хабуре». В рамках Курдской инициативы, ряд бойцов РПК по приказу Оджалана (Öcalan) сложил оружие и вернулся в Турцию. Этот символический шаг послужил обнадеживающим знаком того, что РПК готова к разоружению. Однако энтузиазм проявленный населением при пересечении бойцами границы в районе Хабур, вызвал возмущение турок. Когда же опросы показали, что националистически настроенные избиратели ПСР достаточно негативно воспринимают данную ситуацию, правительство решило прекратить широкое освещение процесс в прессе.
Когда правительство приостановило программу, законная Курдская партия и РПК также прекратило поддерживать её. Произошло это по нескольким причинам, основной из которых стал суд над Объедением Общественных Организаций Курдистана (Koma Civakên Kurdistan, ОООК). Тысячи граждан, сотрудничавших с курдской партией или РПК, были заключены под стражу. Это повлекло за собой мнение, что основной целью процесса была ликвидация, а не примирение. Арест верхушки обоих партий заставил членов курдской партии предположить, что правительство планирует «продолжить Курдскую инициативу без курдов». Второй причиной послужила невозможность проведения даже минимальных демократических реформ, таких как возвращение курдских топонимов или основание факультета курдского языка и литературы в университете. Когда 11 декабря 2009 года конституционный суд прекратил существование курдской Партии демократического общества (DTP) и лишил Ахмета Тюрка и Айсель Тулук депутатских мандатов, это рассматривалось общественностью как продолжение негативного процесса.
Несмотря на то, что обе стороны прекратили официальную поддержку процесса, они продолжали вести секретные переговоры. Более того, сразу после июньских выборов Оджалан заявил, что окончательное решение вопроса не заставит себя ждать. Он также заявил, что обе стороны согласовали планы урегулирования конфликта, и опубликование их является вопросом дней. Однако, всего лишь несколько дней спустя РПК провела кровавую операцию в Сильване, где погибло 12 турецких солдат и провозгласила так называемую демократическую автономию на Общественном Демократическом Конгресс (Democratic Society Congress), который является гражданской инициативой курдской партии и неправительственных организаций. В ответ на эти действия премьер-министр объявил о прерывании переговоров. С тех пор РПК провела многочисленные вооруженные акции, в которых погибли как солдаты, так и цивилисты. Правительство, в свою очередь, увеличило давление на РПК и курдскую партию.
Причины прекращения переговорного процесса и возобновления кровавых столкновений остаются неясными. В то время как правительство практически воздержалось от объяснений, РПК заявила, что причина в отказе правительства подписать протоколы, подготовленные Оджаланом и другими официальными лицами, принимавшими участие в переговорах. Один из поддерживающих правительство обозревателей заявил – бездоказательно – что переговоры сорвались из-за того, что, несмотря на готовность правительства провести серьезные реформы, РПК продолжало настаивать на управлении ей Курдистаном.
Как известно мне, переговоры были прекращены по той причине, что стороны осознали, насколько непреодолима пропасть между ними. В моем понимании, в то время как ПСР готова была признать права курдов только на индивидуальном уровне и закрыть глаза на возвращение бойцов, РПК настаивала на автономии, праве обучения на курдском, а также признании РПК главным звеном легальной политики Курдистана.
Каковы бы ни были причины, на сегодняшний день безжалостная борьба между государством полностью затмила собой «инициативу». Многие аналитики в связи с этим предполагают, что государство, возможно, вновь вернется к политике девяностых, которая сводилась к репрессиям. Как цивилисты, так и члены РПК подвергались жестоким преследованиям на протяжении всех девяностых годов.
Я не согласен с этим мнением и считаю, что на повестке дня стоит разработка новой политики. Эта новая политика, на которую РПК грозит ответить Революционной народной войной, как мне кажется, не может быть сведена к формулировке «вооруженный конфликт вместо переговоров». Кроме того, её стратегической целью не является уничтожение РПК. Целью этой политики является смирение и дискредитация РПК, а также избежание гражданской войны. Государство не просто говорит «переговоры сорвались и теперь мы воюем». Скорее, оно развивает новую политику с использованием военного, политического, идеологического и дипломатического инструментария.
Существует понятная причина такого политического поворота. Причина в сильной органической связи между РПК и курдским населением. Правительство осознает, что до тех пока эта связь будет существовать, любые попытки ликвидировать РПК ухудшат ситуацию и приведут конфликтам в городах, погромам и разжиганию вражды, что будет на руку РПК.
Соответственно, правительство, очевидно, пришло к следующим выводам: а) чтобы воплотить план реализации индивидуальных культурных прав курдов и беспроблемного возвращения бойцов необходимо нейтрализовать РПК, как наиболее сильную политическую силу курдов. Но б) это не должно произойти слишком резко и лишь посредством военизированного конфликта, вместо этого следует использовать комбинацию военной, идеологической, политической и дипломатической борьбы.
Военный компонент этой новой политики модифицирован таким образом, чтобы избегать пограничных конфликтов, которые мобилизуют тысячи бойцов, чтобы вступать в стычки с РПК с использованием высокотехнологичного оружия и отрядов специального назначения, а также, в отличие от криминализирующего подхода девяностых, признать, что мирные курды не являются частью конфликта. Эта косметическая операция военной стороны дела укладывается в общий план нейтрализации РПК без привлечения к ней новой волны добровольцев и провокации крупных военных столкновений, могущих повлечь за собой направленные против курдов погромы.
Обновление идеологического компонента новой политики многогранно. Во-первых, в рамках идеологической войны, правительство распространяет пропаганду о неспособности РПК и ПМД (Партии мира и демократии, DBK) представлять интересы умеренных и религиозных курдов. Эта консервативная кампания направлена на разрушения репутации курдских политиков посредством обвинения их в гедонизме, греховности, атеизме, зороастризме и т.д. Такая жесткая консервативная пропаганда вызывает отвращение у противников, и желание сплотиться у сторонников РПК и ПМД.
Во-вторых, ряд идеологических нападок формулируется с оглядкой на демократию. Правительство стремится показать, что организация и политическая программа ПРК, ОООК и ПМД примитивны и архаичны. Целевая аудитория этого направления такова: а) демократически настроенные и «левые» турки, а также б) образованные курды, принадлежащие к среднему классу и склоняющиеся к поддержке политики ПРК-ПМД. Таким образом, идеологические нападки, приписывающие ПРК-ПМД авторитарность и воинственность, должны отдалить от них эти две группы населения.
В-третьих, существует националистическая подоплека обновленной политики. Теперь расхожий националистический слоган «Турция – неделима» дополнился новым, а именно «с нас хватит». Этот новый поворот направлен на то, чтобы лишить лагерь ПРК-ПМД поддержки населения, измотанного тридцатилетней войной.
Обновление политических инструментов также многогранно. Во-первых, вместо уничтожения курдских политиков, не являющихся членами РПК, или запрете определенных политических партий, правительство используют полицию и юриспруденцию для их смирения. Операция по выбиванию почвы из-под ног курдской политики началась в 2009 году и, кажется, не имеет конца. Эта операция преследует две цели: а) предотвратить экспансию ПРК-ПМД и убрать их с лидирующих позиций в курдской политике и б) блокировать эффективность Революционной народной войны. Этот второй аспект особенно важен, так как в случае успеха новой государственной политики РПК наверняка перенесет вооруженный конфликт в города - во имя этой самой войны - и вовлечет в него гражданское население. Таким образом, операция, направленная против ПРК и ПМД не только должна стреножить курдскую политику, но и лишить РПК возможности перенести вооруженный конфликт в турецкие города.
Во-вторых, изменился способ вовлечения деятелей культуры в политику и решение курдского вопроса. Те, кто до сих пор не вмешивались в этот вопрос соответственно с их рангом и популярностью, теперь стали бросаться на сцену с ревизионистскими выступлениями. К примеру, приверженцы Фетхуллаха Гюлена (Fethullah Gülen) дают понять, что консервативная элита Турции готова принять и признать курдов не только через их религию, но и язык.
И, наконец, произошло также обновление дипломатического инструментария, хотя и менее обширное, так как не было почвы для реформ. В принципе, дипломатические реформы ограничились окончанием покровительствующего дискурса относительно Курдского регионального правительства в Ираке и попыток нейтрализовать представителей ПРК и ПМД в Евросоюзе.
Такова новая политика относительно курдского вопроса. Несомненно, она намного лучше спланирована. Но сложно сказать, насколько эффективно она будет действовать. Сложность эта связана с огромными масштабами миссии, которая ставит себе следующие задачи: ослабить и смирить военизировано-политическое формирование ПРК-ПМД, гибко и органично связанное с курдскими корнями, при этом не провоцируя: а) курдов и не перенося конфликт в курдские города (Революционная народная война) и б) турок и не создавая почву для курдских погромов (гражданская война). Таковы цели и я думаю, что новая политика не в состоянии их достичь. Причиной тому служат многочисленные недочеты нового инструментария.
Возьмем военный аспект. Его разработчики исходят из предпосылки, что предыдущая война с РПК была неэффективна и что обновленная командная структура, использование специальных подразделений и передовых технологий, сделают новую войну эффективной. Я не эксперт в этой области, но, насколько мне известно, Соединенные Штаты владеют этими технологиями. Кажется, все эти игрушки сработали против Аль-Каиды, но оказались бессильны против Талибана. Более того, на протяжении «тридцатилетней войны» против РПК, военная система наверняка реформировалась бесчисленное количество раз. Неясно, как технологические новшества, не срабатывавшие ранее, вдруг заработают сейчас.
Кроме того, предположение, что эффективные военные действия могут положить конец существованию РПК, не учитывает следующее: РПК понесла огромные потери вследствие конфликта с турецкими вооруженными силами, погибло более 30 тысяч бойцов. Таким образом для того чтобы убить более 30 тысяч бойцов, не нужны новые технологии. Но эти убийства бессмысленны, до тех пор, пока находятся новобранцы, заменяющие погибших бойцов.
Не меньше огрехов и в идеологическом инструментарии. На данном этапе крайне сложно опорочить членов ПРК-ПМД сказав: «они не одни из вас». В прошлом подобные попытки предпринимались – безуспешно. Я думаю, что за настойчивостью попыток дискредитировать ПРК-ПМД лежит неверная предпосылка: государственная элита в прошлом, а консерваторы и либералы сегодня, верят, что политические лидеры ПРК-ПМД далеки от народа, но это не так.
Попытки отвратить левых и демократов от курдов вряд ли дадут положительные результаты, но даже если это произойдет, то они повлекут за собой новые факторы риска. В случае если левые и демократы присоединятся к консервативно-либерально-кемалистскому блоку против курдов, активно работающих в политике, это может заставить курдов закрыться в своем кругу. Такое развитие событие не устроит новую государственную политику.
С другой стороны, некоторые аспекты пересмотра политики и идеологии могут оказаться эффективными. Возможно, что текущая идеологическая кампания, обвиняющая РПК в терроризме, действительно сможет ее дискредитировать. Если конфликты с РПК останутся за пределами городов, если не будет курдских погромов, если РПК будет продолжать атаковать так, как в свое время в Сильване – эта порочащая кампания может возыметь действие.
Реформирование политического инструментария также производит впечатление полезного. Если жест сторонников Гюлена, поддерживающий курдский язык приведет к заметным улучшениям прав курдов, например, обучению на родном языке и если курдские консерваторы, наконец, прекратят оттягивать решение курдского вопроса, позиции ПМД могут ослабнуть.
Остается загадкой, удастся ли кампании подавить деятелей курдской политики не принадлежащих к РПК. Идет уже второй год после суда над ОООК и до сих пор у курдов не возникало проблем с заменой нейтрализованных кадров. Однако по этому признаку определять эффективность кампании нельзя. Если курдские города не выйдут из-под контроля после усиления военной кампании против РПК (если не повторятся, к примеру, события в Диярбакыр 2006 года) можно будет обоснованно полагать, что, стратегически, кампания дала желаемые результаты. Настоящую оценку пользы текущей репрессивной кампании можно будет дать только в случае эскалации конфликта и перенесения его в города.
Несмотря на все новшества и сдержанность, новая политика, применяемая в курдском вопросе, содержит в себе много огрехов и с большой вероятностью может повлечь за собой рискованные результаты. Я думаю, что нам следует смириться со следующим: на сегодняшний день невозможно нейтрализовать и дискредитировать РПК - ПМД без разжигания революционной народной или гражданской войны, или даже обеих. Принимая во внимание такую возможность, нам необходимо найти действительно новые формы политики для решения курдского вопроса.
Месут ЕАН (Mesut Yeğen) является преподавателем факультета социологии в университете Истамбул Сехир. Темы его исследований это турецкий национализм, курдский вопрос и гражданство Турции.
Еан является автором монографий «Курдский вопрос в государственном дискурсе» (Devlet Söyleminde Kurt Sorunu), «От «будущего турка» до «ненастоящего гражданина»: курды и республика» (Müstakbel - Türkten “Sözde Vatandaşa”: Cumhuriyet ve Kürtler), «Последнее курдское восстание» (Son Kürt İsyanı), а также статей на тему идеологии турецкой модернизации, гражданства и национализма.
Материал подготовлен на основе выступления автора в ходе конференции Черноморской Миротворческой Сети в Стамбуле (9 – 11 декабря 2011 г.)
Курдистан Турция этничность / этнополитика
