«Ирон Дзуар»: осетинское святилище в стране души – духовный мост между народами

Публикации | Сергей АНТОНЕНКО | 08.11.2011 | 18:10

В основе культурной идентичности многих этносов Кавказа, под слоями христианских и мусульманских традиций, сохраняются непотревоженные пласты народных религиозных представлений, восходящих к седой древности. Можно отметить любопытное явление «конвергенции» и взаимопроницаемости верований и ритуалов – когда обряды и молитвы православия и ислама оказываются тесно переплетены с «языческими». В советское время было принято описывать эти интереснейшие свидетельства живой веры как «преодолеваемые пережитки», остатки чего-то дикого, тёмного. Апологеты православия и строгие эфенди, в рамках конфессионально ориентированного миссионерского подхода, говорят о «двоеверии», о нетвёрдости религиозных убеждений у своей паствы… Думается, что здесь возможен и более широкий, культурно и богословски обогащённый взгляд на проблему. Он намечен в работе современного этнолога и религиоведа, крупного кавказоведа Александра Крылова с программным заглавием: «Религия современных абхазов: реликт прамонотеизма».

Учёный полагает, что его выводы, сделанные на основании изучения богатейшего полевого материала в Абхазии, вполне могут быть экстраполированы на сферу религиозной культуры осетин и других народов Кавказа, сохраняющих традиционную религию. «По-видимому, – заключает исследователь, – лучший ответ на вопрос о месте сохранившейся до наших дней традиционной религии абхазов (как и некоторых других народов Кавказа) в системе мировых религий дает теория “прамонотеизма” выдающегося австрийского религиоведа Вильгельма Шмидта. В своем фундаментальном труде “Истоки представлений о Боге” В.Шмидт доказывает, что первоначальной религией человечества был монотеизм, что за всем многообразием существующих верований, в том числе у самых отсталых народов, можно обнаружить остатки этой древнейшей веры в единого Бога-Творца. По мнению В.Шмидта и его последователей, прамонотеизм предшествовал всем формам религии, и лишь впоследствии к нему примешались различные тотемические, фетишистские, магические, анимистические и другие элементы. Таким образом, иудаизм, христианство и ислам представляют собой возврат людей к изначальному монотеизму их далеких предков. Традиционная религия абхазов, а также особенности происхождения и истории этого народа (и некоторых других народов Кавказа) дают основание заключить, что в данном случае мы имеем место с проявлением именно этого, изначального по В.Шмидту, монотеизма, сохранившегося до наших дней. На основании сопоставления библейских текстов и абхазской мифологии к такому же заключению пришли Л.Регельсон и И.Хварцкия, указывающие, что “народная религия абхазов представляет собой хорошо сохранившийся реликт добиблейского монотеизма”».

А. Крылов особо отмечает близость религиозных концепций у абхазов и осетин. Он делает заключение «о большой схожести ритуалов и религиозных представлений о Боге-Творце, имеющихся у абхазов (Анцэа) и осетин (Хсау)». «Подобные совпадения, – продолжает этнолог, – вряд ли являются случайными, их нельзя объяснить и внешними заимствованиями из других религий…». В другой своей работе исследователь подчёркивает: «Между абхазами и осетинами издавна поддерживались тесные контакты, которые затрагивали и религиозную жизнь этих народов».

К интригующим (и во многом сенсационным) выводам о кавказском прамонотеизме автор пришёл не путём абстрактного теоретизирования, а через взаимодействие, с позиции «включённого наблюдения», с одной из живых традиций Кавказа. Речь идёт об осетинском святилище «Ирон дзуар» близ Пицунды. Сакральный центр действует с 1972 года, однако долгое время он не был описан учёными-религиоведами. Введение в научный оборот интереснейшего материала состоялось после полевых исследований под руководством А. Крылова, проводившихся летом 1998 года. С тех пор святилище стало «востребованным» журналистами (в частности, передача о нём состоялась в эфире Радио «Свобода» 5 ноября 2002 года).

Возникновение на земле другого народа средоточия духовной жизни переселенцев-осетин – святилища, имеющего характер не только религиозного, но и национального центра – свидетельствует о глубоких духовных корнях этнокультурной идентичности потомков алан. Эти корни не смогли погубить ни штурмовые кампании «воинствующих безбожников», ни мёртвая зыбь религиозного индифферентизма и нравственного безволия позднесоветских лет. В 1960-1970-х годах для работы на строительстве «всесоюзной здравницы» в Абхазию прибыло немало осетин. Трудовые переселенцы женились преимущественно на русских девушках; дети от смешанных браков считали себя осетинами: по нескольку месяцев в году они проживали в отцовских сёлах, получая «прививку» народного духа. Так, к началу 1970-х годов в северо-западной части Абхазии образовалась небольшая, но крепко спаянная осетинская община. Многих из осетин поддерживала в преодолении трудностей на новом месте жизни память о родных сёлах, о святилищах-дзуарах, в которых проводились ежегодные церемонии и моления…

Шапико Плиев, родом из Боржомского района Грузии (в те времена в нём компактно располагались 12 осетинских сёл и располагалось «Хуцау мады дзуар» – «святилище Богоматери»), выступил с предложением к соплеменникам в Абхазии: создать здесь осетинское святилище. Большинство проживавших в Пицунде осетин согласились с идеей Ш.Плиева. Было определено подходящее чистое место – лесная поляна у подножия холмов. Однако святыню нельзя просто «сделать» на пустом месте: здесь необходима соблюсти символическую эстафету передачи духовной силы и традиции почитания.  Поэтому, Плиев поехал в свое родное село Гуджарети и обратился к односельчанам с просьбой об отделении части местного святилища для переноса в Абхазию. Большинство стариков согласились с тем, что это «будет угодно высшим силам и полезно людям». Молодой энтузиаст приехал к «Хуцау мады дзуар», насыпал в корзину землю из-под священной старой груши и взял один из камней, сложенных у её корней. Земля была высыпана у корней высокого дуба на выбранной поляне в окрестностях Пицунды, там же был положен привезенный камень и 21 сентября 1972 г. состоялось первое моление осетин в новом святилище. С тех пор церемонии проводятся регулярно, даже осенью 1992 года, когда линия фронта была совсем близко от священного места, местные мужчины провели сакральный ритуал. Служителем святилища, отправителем обрядов стал Ш. Плиев. Местные осетины называют его не «дзуарылаг» (жрец, священнослужитель), а «хыйштер» (или «хиштар) – «старший», «старейшина».

Позднее площадка под дубом со священной землей была забетонирована и огорожена высоким забором из металлической сетки. Под деревом была установлена небольшая квадратная ниша из прямоугольных камней черного цвета, основанием которой стал привезенный со старого святилища камень. Крышку ниши украсили сделанные из того же материала треугольный фронтон и прямоугольная плита, прикрепленная к задней стенке у ствола дерева. На плите сверху был выбит крест, под ним сделана надпись по-осетински: «Ирон дзуар» – «осетинское святилище». Каждый год 21 сентября здесь совершается ритуальное заклание бычка, а затем – жертвенная трапеза. Женщины (преимущественно русские жёны) допускаются только к трапезе, считается, что они не должны видеть крови. Кульминационным моментом обряда является молитва, которую произносит жрец, предстоящий собравшимся у священного дуба. Он держит в руках пучок зажжённых церковных свечей (по три от каждой семьи) и обращается к Хуцау – Богу-Творцу, Источнику всего сущего: «Бог, мы пришли к Тебе, и Ты знаешь, зачем. Помоги нам – тем, кто придёт сегодня со своими семьями и детьми. Сделай так, чтобы в их семьях было счастье, чтобы к полному очагу приходили хорошие люди. Сегодня мы делаем Тебе жертвоприношение, так всегда оберегай нас и наших близких, жержи нас под своим правым крылом… Осетины, живите в дружбе. Если мы восславим Бога как положено и произнесём тосты – Он будет благосклонен и сделает нам только хорошее. Пусть мы будем рядом с теми, кому Ты помог» (из полевых записей А. Крылова). Торжество в продолжается, пока светит солнце, когда светило заходит, обряд завершается.

Журналист А.Ващенко замечает, что существование действующего осетинского святилища на территории Абхазии свидетельствует о духовной близости двух народов: «Ритуалы осетин и абхазов в некотором смысле очень похожи. У абхазов примерно такой же ритуал, хотя есть некоторые различия… Абхазы, как и осетины, являются древними народами, родственными по духу. И поэтому абхазы только приветствовали открытие данного святилища, и никаких проблем между абхазами и осетинами в данном вопросе не возникло. В Чечне, в Ингушетии, в Осетии есть свои национальные святилища, а в Абхазии было открыто и святилище родственного народа».

По материалам: "Алашара"

Абхазия святилища

версия для печати постоянная ссылка

Добавить комментарий

Ваше имя: Ваш E-mail: Ваше сообщение:     Введите код: