К.С.Гаджиев. Кавказский узел в геополитических приоритетах России (РЕЦЕНЗИЯ)
Публикации | Александр КРЫЛОВ | 11.09.2011 | 12:14
Рецензируемая монография К.С. Гаджиева посвящена всестороннему анализу роли России в современном мире, ситуации на Кавказе и на всем постсоветском пространстве. В монографии рассмотрены особенности и пути формирования новой государственности в странах Южного Кавказа, раскрыто значение национализма и ислама в Кавказском регионе, определена роль России как кавказского государства, исследованы политические и экономические интересы различных государств в зоне Южного Кавказа, представлены мифы и реалии нового «Шелкового пути», изложен взгляд на возможные подходы в «кавказскому политическому узлу» с учетом долгосрочных геополитических интересов России.
Автор рассматривает многие проблемы, которые имеют принципиально важное значение для России, Кавказского региона и для всей системы современных международных отношений. Он справедливо подчеркивает, что Кавказ всегда был «перекрестком культур» и регионом со сложным этническим и конфессиональным составом населения. При этом автор констатирует, что в настоящее время «значительную часть населения национальных республик, не говоря уже о Ставропольском и Краснодарском краях и Ростовской области, составляют представители славянских и иных народов, прежде всего русские» (с.136).
Разделение Кавказа новыми государственными границами и последовавшие за этим радикальные изменения этнодемографической ситуации имеют столь важное значение, что заслуживают особого комментария.
После распада СССР оказались разделены многие народы региона, что вызвало многочисленные проблемы и конфликты. Осетины оказались в Северной Осетии (в составе РФ) и в Республике Южная Осетия (независимость которой признана Россией, но отрицается Грузией). Лезгины – в южной части Дагестана (в составе РФ) и на территории северного Азербайджана; аварцы – в основном в Дагестане, но десятки тысяч из них – в Азербайджане и Грузии.
Оказались разделенными и «титульные» народы государств Южного Кавказа. Азербайджанцы теперь проживают не в двух как прежде государствах (СССР и Иран), а в четырех: в Азербайджане, Грузии, Иране и России. Большинство армян проживают не в Армении, а в распыленной по всему миру армянской диаспоре (наиболее крупная из них теперь находится в России). Большинство азербайджанцев проживает за пределами своего национального государства – в Иране, их вторая по численности диаспора сформировалась в России.
Появление государственных границ, ущемленное положение, в котором оказались не принадлежащие к титульному этносу представители меньшинств, многочисленные конфликты на национальной почве привели к массовым миграциям с Южного Кавказа на территорию России. Одновременно происходила миграция в Россию представителей «титульных народов», которая также имела массовый характер. В результате после распада СССР в России резко возросла численность азербайджанской, армянской и грузинской общин. В настоящее время их совокупная численность оценивается в несколько миллионов человек.
Особенность миграционных потоков на Северном Кавказе состояла в том, что отсюда уезжали местные жители, а на их место приезжали беженцы из тех постсоветских государств, где возникали вооруженные конфликты. Приезжали в основном из Азербайджана, Грузии, Таджикистана, Молдовы, Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана. Такой характер миграции ведет к прогрессирующей «дерусификации» Северного Кавказа.
За последние десятилетия из национальных республик Северного Кавказа выехало более 300 тыс. русских, в основном безвозвратно. Столь радикальное изменение этнодемографической ситуации привело к осложнению политической и социально-экономической ситуации на Северном и Южном Кавказе, и, по-видимому, продолжит оказывать негативное влияние на ситуацию в регионе еще долгое время.
Как подчеркивает автор, после распада СССР «экономики южнокавказских стран открылись в отношении мировой экономики, но эта открытость носит, если не считать углеводородные ресурсы Азербайджана, односторонний характер, поскольку товары идут в основном в эти страны, но у Кавказа мало что есть для экспорта» (с.152). И далее: «в отличие от Азербайджана, уже экспортирующего значительные объемы нефти, экспортный потенциал Армении и Грузии сравнительно скуден» (с.171).
Это верно лишь отчасти. Так, географическое положение Южного Кавказа благоприятствует развитию сельского хозяйства, которое было развитой отраслью экономики в советские времена. Однако единственным рынком сбыта производимой в регионе сельскохозяйственной продукции была и остается Россия. В первые годы независимости (а в Грузии вплоть до сего дня) экономическая целесообразность приносилась в жертву политическим соображениям, желанию как можно дальше уйти от «имперской России». В результате страны Южного Кавказа уступили российский рынок производителям сельхозпродукции из других стран, а их попытки найти альтернативные рынки остались безрезультатными. Закономерным итогом стал кризис аграрной сферы и растущий импорт продовольствия в страны Южного Кавказа.
На с. 174 автор констатирует, что «репрессивные меры, принимавшиеся против армянских радикальных движений, достигли своей кульминации в известных погромах 1915-1923 гг.». К сожалению, данная тема, имеющая для региона (и для всей мировой политики) весьма важное значение, им больше не рассматривается.
Предложенную автором формулировку «погромы» никак нельзя признать адекватной по отношению к событиям 1915-1923 гг. Как известно, этот термин вошел в большинство европейских языков после кишиневского погрома 1903 г., который по своим масштабам и характеру происходившего был совершенно несопоставим с массовым истреблением армян в 1915-1923 гг.
В ноябре 2000 г. Европарламент предложил турецкому правительству «публично признать геноцид, которому было подвергнуто армянское меньшинство». Парламенты многих стран мира (включая и Государственную Думу РФ) признали его спланированным и осуществленным властями Османской империи геноцидом армян.
Первоначально признание законодательными органами различных стран геноцида армян имело скорее моральный и символический характер. Статус юридического документа подобное признание впервые получило во Франции. Сенат и Национальная ассамблея Франции официально признали геноцид армян в 2000 г., вскоре после этого президент Франции Ж. Ширак подписал Закон о признании геноцида.
В связи с тем, что данный документ имеет статус закона (т.е. юридического документа), граждане Франции, являющиеся потомками жертв геноцида, получили возможность (скорее теоретическую, чем практическую) потребовать от правительства Турции выплаты денежных компенсаций. Вслед за армянами Франции теоретически это могут сделать и армяне, проживающие в других странах.
Согласно подсчетам некоторых экспертов, общая сумма компенсаций может превысить триллион долларов. К тому же с принятием данного закона получили весомую поддержку те армянские круги, которые требуют «территориальной» компенсации и выступают за возврат армянам их исторических территорий в Турции. Это является главной причиной проявляемого Турцией упорства в отрицании самого факта геноцида армян.
В монографии дается характеристика правящих на Южном Кавказе режимов. По мнению автора, в Азербайджане «утвердилась своеобразная система наследственной авторитарной власти с элементами восточного типа» (с.181). Политический режим в Армении – «авторитарная демократия», «это своего рода асимметричная демократия, характеризующаяся сильной партией власти и слабой оппозицией» (с. 183) и «в основе данного феномена лежит фактическое срастание властных структур с предпринимательскими структурами, государственной власти и бизнеса, политики и экономики» (с.184).
Автор подчеркивает отличие между Грузией и ее соседями. По его мнению, специфические особенности Грузии «по сравнению с другими двумя южнокавказскими государствами» состоят в том, что там имеется «реальная дееспособная оппозиция, политический плюрализм, свободные оппозиционные средства массовой информации и так далее», которые сочетаются с «авторитарными методами управления и нарушением принципа разделения властей» (с.192).
На самом деле вряд ли можно говорить о большем продвижении Грузии по пути демократии по сравнению с Азербайджаном и Арменией. Правящие в этих странах режимы можно определить как местные разновидностиавторитарной модели управляемой или имитационной демократии, когда находящиеся у власти политические лидеры жестко контролируют политическую жизнь и в состоянии обеспечивать на выборах нужные себе результаты независимо от того, как проголосуют избиратели.
При этом, несмотря на сохранение сильных авторитарных тенденций, не Грузия (где до сих пор не было ни одного прецедента смены главы государства легитимным путем), а Армения успешнее других стран региона развивает институты демократии. Путем выборов в стране сменилось несколько президентов, успешно действуют и пользуются сильным влиянием проправительственные и оппозиционные партии.
На с. 204 автор констатирует, что «целый ряд стран и народов показали свою неготовность и неспособность к принятию демократии, ее ценностей и институтов в тех формах, в которых они установились в странах Запада. К этой же категории относятся новые независимые государства Южного Кавказа».
Действительно, произошедшая после распада СССР социальная поляризация общества привела к формированию на Кавказе богатой прослойки, которая включает в себя государственную бюрократию и тесно связанный с нею бизнес. В регионе пока не сформировалось сколько-нибудь значительного среднего класса, для подавляющего большинства населения два первых десятилетия независимого развития принесли с собой обнищание и деградацию качества жизни. Это затрудняет переход к западной модели демократии, отсюда «неготовность и неспособность к принятию демократии», о которых пишет автор.
При этом необходимо подчеркнуть, что в условиях нынешнего экономического кризиса, провала политики мультикультурализма, множества новых вызовов и нерешенных проблем в Европе и США, сама по себе «классическая» модель западной демократии переживает весьма сложные времена. Некоторые западные ученые уже заявили о наступившей эпохе «постдемократии».
Профессор социологии Уорикского университета (Великобритания) Колин Крауч в своей нашумевшей книге «Постдемократия» утверждает, что в ряде отношений политика начала XXI века возвращает нас к политике XIX столетия, которая определялась не интересами избирателей тех или иных западных демократий, а игрой, разыгрываемой бизнес-элитами разных государств. При этом все чаще высказываются опасения по поводу будущих перспектив западной цивилизации. Это ставит под вопрос универсальность «классической» модели западной демократии и объясняет растущую популярность альтернативных путей развития (китайский, исламский, «социализм 21-го века» в Латинской Америке и т.п.).
___________________
Гаджиев К.С. Кавказский узел в геополитических приоритетах России. М., Логос, 2010. – 532 с.
Рецензия опубликована: Север-Юг-Россия. Ежегодник. Москва, ИМЭМО РАН, 2011, сс. 193-196.
Кавказ Россия
