Распахнутая земля. Бесланский могильник раскрывает перед археологами новые страницы истории древней Алании
Публикации | 16.08.2011 | 15:02
… I век нашей эры. Все ярче и грознее разгорается на мировом историческом небосклоне звезда могущества Римской империи, уже распространившей свое влияние от Египта и Малой Азии до туманных берегов Британии. В ее восточных провинциях всходят первые ростки христианства. За Великую китайскую стену «просачивается» из Индии еще одна молодая мировая религия – буддизм. В Средней Азии крепнет мощь юной Кушанской державы… А над Северным Кавказом – «стратегическим перекрестком» древних караванных путей, связывающих между собой Запад и Восток, Европу и Азию, – гордо реет на ветру аланский драконий штандарт.
Именно в эту эпоху – эпоху создания аланского племенного объединения, прочно установившего тогда свой контроль над территорией нынешнего Северо-Кавказского региона, – здесь возникает сеть укрепленных поселений и городов – богатых, цветущих центров развития ремесла и торговли. И в их числе – древний аланский город, выросший на важнейшей международной торговой трассе, которая соединяла Восточную Европу через перевалы Большого Кавказского хребта с Закавказьем и Передней Азией. Зилгинское городище – таким условным названием именуют его сегодня археологи.
Город этот, расцвет которого приходится на I–V столетия нашей эры, был по тем временам большим и многолюдным. Поднялся он на окраине нынешнего осетинского селения Зилга – на семи искусственно досыпанных и разделенных оборонительными рвами холмах. Сердцем города была крепость-цитадель, обнесенная глинобитной стеной, усиленной «панцирем» из речного булыжника, и надежно защищенная семиметровым рвом, валом и земляными бастионами. На фотографиях, сделанных «с высоты птичьего полета», методом аэрофотосъемки, хорошо видно, какое это было мощное фортификационное сооружение – впечатляющее даже сегодня, несмотря на то, что за тысячелетия его руины изрядно оплыли и сгладились от времени… Цитадель была аристократическим районом города: здесь жили его правитель с дружиной и знать. Простой люд селился вокруг крепости, в посаде – в домах, выстроенных из сырцового кирпича. Материал для строительства – глину – брали тут же, прямо под боком: и сейчас, две тысячи лет спустя, в Зилге и Беслане на богатых запасах этого сырья работают кирпичные заводы.
У стен города колосились поля: археологи находят здесь серпы, жернова, сосуды с остатками зерна. Пастухи пасли на сочных зеленых травах скот. В ремесленных мастерских вращались гончарные круги, с которых сходили кувшины, блюда и чаши, искусно вылепленные все из той же местной глины, звенели молоты кузнецов, колдовали над тиглями ювелиры… А хоронили своих мертвых горожане рядом, по соседству – под курганными насыпями обширного некрополя, который получил у ученых название Бесланский катакомбный могильник и который вот уже больше двух десятков лет изучают сотрудники археологической экспедиции Института истории и археологии РСО–А при СОГУ.
…Жаркий ветер, пахнущий полынью, уносит пыль с лопат, осторожно углубляющихся в плотный кофейно-бурый суглинок. Над темными прямоугольниками раскопов сгибаются и разгибаются загорелые спины и мелькают широкополые панамы и повязанные по-пиратски головные платки археологов: августовское солнце сегодня печет вовсю.
Вместе с начальником Бесланского археологического отряда экспедиции, старшим научным сотрудником Института истории и археологии РСО–А при СОГУ Феликсом Дзуцевым мы подходим к краю раскопа, на дне которого священнодействует, зачищая стенки погребальной камеры-катакомбы ножом и кистью, его коллега – Спартак Икоев. Эта аланская катакомба подарила археологам замечательную по красоте находку: изящный керамический кувшин, который около двадцати веков назад чьи-то руки бережно поставили покойному в могилу – с водой или с пивом «на дорогу», чтобы не томилась его душа жаждой по пути к вратам Страны мертвых. Округлые обводы боков, точеное горлышко, плавный изгиб ручки – работой древнего аланского гончара нельзя не залюбоваться. И воображение немедленно дорисовывает яркую цветную картинку: как сбегает в такой же знойный день по тропинке к ручью, придерживая на плече вот такой же кувшин, синеглазая статная девушка в распашном вышитом кафтанчике и мягких полусапожках. Позванивают бронзовые привески в длинных русых косах, медово блестят на груди бусины сердоликового ожерелья – а на темном гладком боку кувшина пляшет солнечный блик…
– Площадь Бесланского могильника – около семисот гектаров. Представляете, какая огромная территория? А простирается он с запада на восток почти на три километра, – поясняет Феликс Дзуцев. – Археологические раскопки здесь ведутся с 1989 года. И с самого начала они приняли характер спасательных: ведь в окрестностях могильника действуют несколько кирпичных заводов, которые берут отсюда глину. В том числе, такой крупный, как Зилгинский. И каждый полевой сезон мы раскапываем около десяти тысяч квадратных метров площадей этого археологического памятника, чтобы уберечь его материалы для науки. Размах этот в масштабах республики сегодня – практически беспрецедентный. А всего здесь уже исследовано на данный момент 560 с лишним катакомб. И обнаруженные в них находки – ярчайшее свидетельство того, как ошибочно и глубоко неверно укоренившееся расхожее представление об аланах первых веков новой эры – наших предках – как о «диких степных варварах-кочевниках». На территории современной равнинной Осетии четко прослеживается целая цепь относящихся именно к той эпохе аланских городищ. Их население жило оседло. Занималось сельским хозяйством, ремеслами – причем, ремесленное производство было у них очень высоко развито. К примеру, многие технологии изготовления замечательных, высокохудожественных украшений, выходивших из мастерских тогдашних аланских златокузнецов, современные их коллеги-ювелиры воспроизвести попросту не в состоянии… А кроме того, в аланском обществе той поры уже существовала совершенно отчетливая социальная дифференциация – что тоже очень хорошо видно на примерах погребений Бесланского могильника. Чем знатнее был умерший – тем глубже подземная камера-катакомба, в которой он покоится. Иногда ее глубина достигает 10–12 метров. И тем выше, соответственно, насыпанный над катакомбой курган. А вокруг такого кургана шел ров – как правило, кольцевой, но, бывает, и квадратной формы. Находим мы в погребениях знатных воинов и захоронения коней, и конские черепа, и сбрую…
– Феликс! – прерывает нас, окликая начальство из соседнего раскопа, еще один сотрудник экспедиции – Алибек Хайманов. – Тут бисер пошел!
На его ладони поблескивает щепотка мелких разноцветных бисеринок – зеленых и красно-оранжевых. Когда-то, судя по всему, они были нанизаны на нитку ожерелья – а может быть, украшали одежду погребенного. Точнее – погребенных. Захоронение, которое осторожно расчищает Алибек – одна из очередных маленьких загадок Бесланского могильника, загаданных археологам нынешним полевым сезоном. В этой, совсем небольшой погребальной камере лежат три детских скелета (или, правильнее, костяка – именно таким специальным профессиональным термином пользуются археологи). Крохотные черепа, хрупкие косточки ребер – этим малышам вряд ли было больше трех-четырех лет… Но самое странное – то, что кости разрознены и перемешаны в полном беспорядке. Как будто в погребении кто-то со злостью рылся. И очень при этом спешил…
– Возможно, здесь «похозяйничали» грабители могил. Дело в том, что большинство катакомб Бесланского могильника, к сожалению, было ограблено еще в древности. На долю археологов в таких погребениях остается только то, что грабители второпях пропустили, не заметили, не посчитали особенно ценным – или то, что было спрятано в тайниках, – объясняет Феликс Дзуцев. – Но и этот материал представляет огромную ценность для науки.
…Кстати, в нынешнем полевом сезоне специалисты института наткнулись здесь еще на одну неожиданную, почти детективную, находку: на захороненный в очень странной позе – вниз головой – и без соблюдения характерного для алан той эпохи погребального обряда человеческий костяк. И предположили, что это – останки как раз вот такого древнего «гробокопателя», которого его малопочтенное ремесло привело к печальному, но вполне заслуженному финалу: или его застигли с полным набором улик на месте преступления соплеменники и тут же покарали за святотатство, или его, не мудрствуя лукаво, прикончили, чтобы не делиться награбленным, свои же «подельники»…
А вот сами погребенные покоятся в катакомбах Бесланского могильника, в основном, в положении лежа на спине. В катакомбу родичи умершего клали целый набор вещей, без которых, как считали наши предки, ему было ну никак не обойтись в Стране мертвых. Тут – и оружие, если это погребение мужчины-воина: железные прямые мечи длиной около метра, с шириной клинка в среднем до 5 сантиметров, боевые ножи, наконечники стрел. И разнообразные орудия труда. И украшения. И замечательная керамика местного производства: чаши, кувшины, миски, кружки, глиняные горшки с круглыми крышками и ушками для подвешивания над очагом… Ручки этой посуды часто бывают выполнены в виде стилизованных фигурок животных: баранов, кабанов, барсов. Находят в катакомбах и вещи, привезенные сюда, на Терек, издалека, за тысячи километров – наглядные свидетельства очень широких международных связей аланских племен. Это и античные амфоры, и коралловые бусы с берегов Балтики, и египетские амулеты-скарабеи… Одна из таких уникальных находок тоже была сделана археологами в нынешнем полевом сезоне: это маленькая, величиной всего-то с палец, статуэтка из полированного черного гагата – стоящая на коленях человеческая фигурка, которая крепко держит перед собой в руках какой-то вытянутый сверток, очень похожий на туго спеленатого младенца. Скорее всего, этот амулет – тоже египетской работы.
Но одно из самых, пожалуй, интересных и богатых погребений, раскопанных на территории Бесланского могильника этим летом – обширная катакомба, уходящая на семиметровую глубину, над которой был насыпан курган высотой еще примерно метров в пять, «окольцованный» рвом впечатляющего 80-метрового диаметра. В этой катакомбе покоился знатный и, безусловно, очень уважаемый соплеменниками воин. За то, что это был аристократ, говорит и его искусственно деформированный, удлиненный череп: у аланской знати было в обычае специально бинтовать младенцам головки так, чтобы кости черепа начинали вытягиваться вверх. Возможно, из ритуальных соображений – а может, таков был тогдашний канон красоты. Где-то в специальной литературе довелось встретить даже такую, довольно забавную гипотезу, объясняющую возникновение этой традиции: мол, на черепе с подобным строением даже не очень густые волосы создавали визуальную иллюзию высокой прически…
С воином в могилу положили его меч. Интересно, что он был сломан, но, как считает Феликс Дзуцев, каноны погребального ритуала здесь не при чем – может быть, клинок переломился в бою? Была найдена в катакомбе и очень красивая красноглиняная керамика – возможно, «импортная», закавказская. Правда, увы, и это погребение оказалось ограбленным еще в древности. Грабители пробили к катакомбе ход через толщу курганной насыпи. «На дело» они пошли, судя по всему, ночью, копали второпях – и, собирая добычу, кое-что, на радость археологам, то ли рассыпали, то ли пропустили. И уже по одним этим находкам можно судить, каким погребение было богатым. В их числе – подвески и детали пояса из цветного металла с изумительной красоты вставками из граната и сердолика и отделкой из зерни. А еще – тончайшей работы серебряные пряжки. Видимо, поясные или скреплявшие обувь.
– Материалы Бесланского катакомбного могильника уникальны не только сами по себе. Они блестяще подтверждают точку зрения, к которой склоняется сегодня все больше ученых: что начало аланской государственности нужно отсчитывать не с Х века, а на целую тысячу лет раньше, – подчеркивает Феликс Дзуцев. – Кроме того, традиционно считалось: Зилгинское городище прекратило свое существование в эпоху гуннского нашествия, с началом Великого переселения народов. Однако в материалах Бесланского могильника встречаются и находки, датирующиеся VI веком. Подтверждая: жизнь здесь не остановилась. А значит, историко-политические процессы, происходившие тогда на Северном Кавказе, и переплетения судеб населявших его народов – сложнее, чем мы думаем. И здесь еще немало «белых пятен»…
…Подключились в этом сезоне к исследованию Бесланского могильника, наравне с сотрудниками археологической экспедиции Института истории и археологии РСО–А при СОГУ, и ученые из Москвы – специалисты Института археологии Российской Академии наук. Изучение этого замечательного памятника продолжается.
И нет сомнений: бесланские раскопы откроют археологам еще целую россыпь загадок и тайн. Тайн земли, которую мы, потомки и наследники людей, бросавших здесь две тысячи лет назад зерна проса и ячменя во влажную весеннюю борозду, лихо объезжавших горячих боевых коней-афсургов, склонявшихся над ткацкими станками, наковальнями и колыбелями, с жаркими слезами радости обнимавших своих любимых, с победой возвращавшихся из военных походов, и оплакивавших дорогих сердцу усопших над свежими курганными насыпями, называем сегодня родной…
Елена ТОЛОКОННИКОВА, по материалам: Северная Осетия». - 2011. - 15 авг.
археология Северная Осетия
