Ошибки России на Южном Кавказе (III). Грузия, Абхазия
Публикации | Андрей ЕПИФАНЦЕВ | 06.08.2011 | 12:00
Грузия
Отношения России с этой закавказской страной наиболее непонятны, наиболее ошибочны и наиболее опасны. После 2008 года мы остановились на том, что мораль и правда на нашей стороне, Грузия проиграла, виновным в войне назначается Саакашвили, пока он находится у власти Россия не будет вести дела со всей Грузией, что даст нам вероятность того, что возмущенный грузинский народ его свергнет, а пока этого не произошло мы просто не будем обращать на Грузию никакого внимания.
Наверное, какое-то время эта позиция была оправдана, но время ушло вперед, ситуация изменилась, а эта позиция нет. Если в течении трех послевоенных лет по отношению к Грузии мы вели совершенно пассивную политику и делали вид, что этой страны не существует на карте, то сама Грузия была невероятно активна. Это привело к тому, что ситуация в корне поменялась, не реагируя на эти перемены, мы растеряли наработанный ранее актив и превратились в процессе в ведомых.
Говоря о конфликте с Грузией, наши власти постоянно упоминают Абхазию и Южную Осетию. За последние годы эта связка потеряла актуальность, а ставки поднялись - сейчас ценой наших ошибок политики по отношению к Грузии будет не много ни мало - Северный Кавказ.
Не секрет, что после окончания Пятидневной войны, не имея возможности решить вопрос возврата мятежных территорий военными средствами, Тбилиси взял курс на резкую дестабилизацию обстановки на Северном Кавказе и на его откол от России, в надежде, что ухудшение ситуации в этом регионе вынудит Москву «вернуть» Абхазию и Ю. Осетию. Это - традиционная политика независимой Грузии, именно ее она демонстрировала в 1918-1921 годах во время существования Грузинской Демократической Республики.
Целая серия всем известных шагов, предпринятых Грузией в этом направлении, действительно осложнила положение в этом крайне важном для России и крайне нестабильном регионе. Можно говорить как о внутренних негативных последствиях, связанных с усилением националистических и радикальных элементов, ведущих дело к отколу частей Кавказа от России, так и о внешних последствиях, замкнутых, по крайней мере на интернационализацию темы т.наз. черкесского «геноцида», что со временем может поставить Россию в положение Турции, несущей серьезные внешнеполитические издержки от интернационализации вопроса признания геноцида армян. Есть все основания утверждать, что дальнейшие действия Грузии приведут к еще большей дестабилизации Северного Кавказа, что вкупе с нашими собственными множественными ошибками вполне способно поставить под вопрос будущее России в этом регионе.
Все говорит о том, что Грузия превратилась в главный источник дестабилизации на Кавказе и в главную опасность здесь для России. Ситуация изменилась и мы уже не можем просто стоять в позе оскорбленной невинности и не обращать внимания на возмутительные выходки Саакашвили. История убедительно доказывает, что всегда, когда Россия закрывала глаза на хамское, агрессивное поведение Грузии и делала вид, что ничего не происходит, в конце концов, потом она все равно была вынуждена решать эти вопросы, но теперь уже гораздо более сложным, затратным и кровавым путем. Так было и в 1918-1920 году, когда Орджоникидзе больше года умолял Ленина позволить ему занять Грузию потому, что, по его словам, антироссийская политика Тифлиса была настолько сильна, что без его занятия, «советизацию Северного и Южного Кавказа нельзя считать надежной», так было и в 1990-е годы, когда генерал Кулахметов в Южной Осетии упорно и тупо месяцами не обращал внимания на постоянные хамские нарушения грузинской стороной общих договоренностей. Нет совершенно никаких причин считать, что сейчас будет по другому.
Необходимо осознать, что источник многих проблем, которые мы решаем в Нальчике, Махачкале и Майкопе на самом деле находится в Тбилиси и является более рациональным и логичным решать его именно там - в месте возникновения. В свое время князь Александр Барятинский – наместник Кавказа и победитель Шамиля – писал: «Победа всегда стоит меньше, чем нерешенное дело». В 2008 году мы не решили грузинское дело, а после этого своей недальновидной политикой высокомерной самоотстраненности только усугубили его. Теперь цена его «не решения» уже дороже.
Нам нужно начать активно и резко отвечать Тбилиси. При этом я совершенно не призываю двигать на Грузию танки. В дипломатическом языке существует термин который наши дипломаты и политики в отношении Грузии совсем забыли. Он называется «реторсия» и означает ответ на недружественные действия какой-либо страны. России нужно его срочно вспомнить и начать применять, тем более, что ведя агрессивную и вызывающую политику на северокавказском направлении, Грузия сама является человеком, живущим в стеклянном доме и бросающимся камнями.
В современной Грузии существует очень много болезненных тем, которые можно и нужно начать поднимать. Это и несоблюдение Грузией целого ряда конвенций в области прав национальных меньшинств и их языков, включая фактическую дискриминацию мегрел, армян и азербайджанцев, и уничтожение автономии Аджарии, что является несоблюдением условий Карского договора, и недемократичность Саакашвили, и сложное экономическое положение Грузии, и долг Грузии России в сумме 118 млн долл, выплату которого можно затребовать в 2013-2014 годах и многое другое. Все это, несомненно, приведет к положительному результату, если будет политическая воля, целеустремленность и если, как говорится, поступит команда «Фас!».
Есть несколько моментов, на которые стоит обратить внимание. Нам нужно начать отделять Саакашвили от грузинского народа. Бесноватый грузинский фюрер должен продолжать оставаться нерукопожатным и кроме него в это число должны войти некоторые иные наиболее одиозные и хамоватые личности, типа Ираклия Окруашвили и режиссера Отара Иоселиани, заявившего о «200 годах презрения и ненависти к России» и после этого почему-то продолжающего посещать нашу страну. Вместе с тем, нам нужно начать работать с грузинским народом и доносить наше слово непосредственно до него. В грузинском обществе есть запрос на русский язык, русские книги, русскую культура. Не работая с народом, мы оставляем это поле Саакашвили, который зарабатывает себе политический капитал, говоря грузинам, что Россия их бросила.
Одним из самых важных уроков, которые Россия вынесла из 2008 года было то, что мы проиграли информационную войну и должны активизироваться в этом направлении. Что сделано с того момента по Грузии? НИ-ЧЕ-ГО. НОЛЬ. Мы все благополучно забыли и будем спать до следующего проигрыша в следующей несколькодневной войне.
Одним из факторов, препятствующих активизации политики в отношении Грузии будут наши внутренние проблемы, а именно то, что нашей высшей власти очень удобно оставаться в уютненькой нише оскорбленной гордости и не обращать внимания на современную Грузию. Дело в том, что пока мы игрались с Айпадами, скатывались в стагнацию, фестивалили на Селигере, разгоняли оппозицию на Триумфальной площади и по просьбе населения отменяли выборы губернаторов Михаил Саакашвили очень активно и круто реформировал общество. На фоне нашего застоя и затхлости, Грузия является страной, которая произвела наиболее кардинальные и глубокие реформы на всем постсоветском пространстве.
По сути своей грузинские реформы спорны, тревожны и опасны, но их часть невероятно красива, привлекательна и очень востребована не только в грузинском, но и в российском обществе. В первую очередь это относится к искоренению низовой коррупции, кардинальным реформам МВД, уничтожению социального класса воров в законе, разрушению всевластия чиновничества, либерализации административных процессов и т.д. Это именно то, на что в российском обществе есть глубочайший запрос и чего оно от нашей власти не получит никогда, ибо предоставление этого означает конец самой нынешней власти.
Теперь любое приоткрытие информационной завесы с Тбилиси будет означать сравнение положения дел в нашей стране и в Грузии и в целом ряде случаев ненавистный нашему руководству Саакашвили, моральное превосходство над которым, как считали наши верховные правители, одержано, будет выглядеть намного выгоднее и привлекательнее их самих. Сравните хотя бы реформы МВД – если в нашей стране реформа заключается лишь в замене букв «Ми» на «По», то в Грузии реформа полиции фантастична по своей сути и Саакашвили в этом вопросе пошел гораздо дальше того, что делал генерал Макартур с японской полицией после войны.
Мне могут возразить, что активизация политики в отношении Грузии будет означать, что Тбилиси никогда не даст нам разрешение на вступление в ВТО. Огромная ошибка! Абстрагируясь от того, что лично на мой взгляд ВТО губительно для России и нам не нужно туда вступать, скажу, что с дипломатической стороны ситуация с разрешением абсолютно обратна. Грузия и так никогда не даст нам разрешения на это вступление. Это часть ее политики противодействия России во всем и она от этого не отступит. Нам нужно добиваться вступления в ВТО путем консенсуса, что действительно трудно, но разрешено по Уставу этой организации, но одновременно мы должны усиливать свою дипломатическую позицию для переговоров с Грузией именно теми методами, которые я описал. Активный нажим на Тбилиси как раз и может стать мотивирующим фактором, который заставит грузинское руководство «сменить гнев на милость».
Абхазия
Не секрет, что после признания Россией независимости Абхазии приоритеты абхазской политики поменялись, и она взяла курс на отдаление от Москвы. Это относится и к политике, и к экономике, и даже к официальным идеологическим постулатам, активно насаждаемым сейчас в Абхазии, в свете которых Россия в абхазской истории выглядит преимущественно как агрессор и оккупант, принесший абхазам неисчислимые страдания.
Курс на отдаление привел к тому, что в настоящий момент есть, как минимум, несколько направлений, по которым политика Абхазии полностью противоречит интересам России. Можно выделить три из них, которые, на мой взгляд, наиболее пагубны:
- Строительство не демократического государства, а классической этнократии - страны, в которой решается этнический вопрос одной титульной нации - абхазов, в то время как остальные этносы дискриминируются в конституционном, правовом, имущественном, криминальном и иных отношениях.
- Массовое лишение неабхазов (в основном русских) недвижимости, происходящее в соответствии с дискриминационными законами, принятыми в Абхазии (Помните, как это было в «Незнайке на Луне»? - «Только грабят они нас, прикрываясь законами, которые сами придумывают. А какая, скажите, разница, по закону меня ограбят или не по закону?»)
- Непрекращающиеся попытки втянуть в регион Турцию – страну, с которой у нас исторически были очень сложные отношения и которая сейчас является нашим самым крупным региональным конкурентом.
При этом, как бы кому-то ни хотелось видеть ситуацию иначе, но реальность такова, что в любой сфере – военной, финансовой, экономической, международной и т.д. Абхазия целиком зависит от России. Степень этой зависимости настолько велика, что если представить невозможное – то, что Россия вдруг отказалась принимать какое-либо участие в абхазских делах и предоставила Сухум самому себе, то срок жизни абхазского государства уверенно пошел бы на месяцы. Это та ситуация, когда в условиях нашей сложной и неполиткорректной realpolitik простое наличие флага, герба и гимна еще не делает государство действительно независимым, какими бы красивыми и желанными атрибуты этой независимости ни были.
Вместе с тем, ни на что меньшее, чем совершенно реальный, 100% суверенитет и ведение полностью независимой внутренней и внешней политики, абхазы не соглашаются, а любые попытки показать, что в регионе имеются другие государства и другие этносы, у которых тоже есть свои интересы, воспринимают как стремление удушить молодую демократию. В лучшем случае – удушить в объятиях.
Фактическое делегирование экономического, финансового и военного суверенитета другой стране одновременно с обожествлением собственного суверенитета политического – очень непростая задача. В этом случае вся государственная структура становится крайне шаткой и рискованной. В мире бывали примеры, когда подобные государственные конструкции выстраивались, однако каждая из них появлялась в результате совершенно конкретных, аномальных и нездоровых причин, была ограниченной по времени и в конечном итоге стремилась к политическому балансу, логике и устоявшемуся в мире порядку вещей.
Эта задача становится вдвойне сложнее, если представить, что государство-рецепиент, ведет политику, противоречащую интересам страны-донора, отдаляется от него, дискриминирует и изгоняет граждан его титульной национальности и демонстративно отказывается принимать в расчет его интересы. Примеры таких аномалий мне лично, наверное, неизвестны.
Аномалия, делающая возможным существование абхазского государства в его современном виде и с его современной политикой, заключается в разнице интересов правящей элиты России и самой России.
Несмотря на то, что все вышеперечисленное самым естественным образом противоречит интересам России и российского народа,интересы высшей элиты, правящей нашей страной, совершенно иные и имеют мало общего с указанными выше факторами. Задачей элиты является обеспечение собственной несменяемости в условиях двух грядущих очень важных выборов – парламентских и президентских. Градус напряжения и недовольства в обществе велик, и проигрыш на выборах будет стоить очень дорого. В этих условиях единственной «правильной» кавказской политикой для российской власти является максимальная лакировка действительности, фасадная бесконфликтность и создание информационного имиджа Кавказа как одной перманентно большой российской и пророссийской фиесты, на которой российско-абхазские отношения, несмотря на нарастающие как снежный ком кризисные явления, выглядели бы безукоризненно и на фоне общей безрадостной российской картины могли быть использованы в предвыборной агитации в качестве примера великих побед и достижений нынешних правителей.
В такой ситуации, парадоксальным образом, политика современной Абхазии будет все дальше расходиться с интересами России, а российская элита, напротив, будет попадать все в большую зависимость от абхазов и сдавать всё подряд ради вящей бесконфликтности и внешней безмятежности.
С позиции государственных интересов России, представляется необходимым начать использовать в отношении Абхазии общепринятую практику увязывания поддержки какому-либо государству с исполнением им определенных условий, выгодных стране-донору и, наоборот, применять контрмеры, в случае если политика этой страны вредит интересам донора. Это нормальная практика, широко распространенная во всем мире. На ее применение нужно идти даже заранее понимая, что отказ от традиционной позорной политики сдачи интересов в средне-коротком периоде неминуемо приведет к череде мини-кризисов в отношениях Москвы и Сухума.
Повторюсь, вероятнее всего, этого не произойдет и высшие российские власти будут продолжать преследовать свои личные интересы даже в ущерб России. Если это будет так, то станет совершенно понятно, что главное препятствие для соблюдения российских интересов в Абхазии находится не в Сухуме, а в Москве и тогда фактор целенаправленной и осознанной сдачи руководством страны государственных интересов в угоду обеспечения собственной несменяемости, должен, просто обязан стать серьезным инструментом предвыборной борьбы, который будет активно и повсеместно использоваться против власти как на парламентских, так и на президентских выборах.
Кстати, Абхазия дает нам интересную возможность заглянуть в будущее. После недавней кончины президента страны С.В. Багапша развалилась партия «Единая Абхазия», которую создавали как кальку с «Единой России» и на базе того же административного ресурса. Вот что пишет известный абхазский политик и историк Станислав Лакоба: «Скажите, где эта партия чиновников под названием «Единая Абхазия»? Она оказалась наиболее не-единой. Не стало президента, и они побежали туда, где есть административный ресурс. Нет никакой партии, есть чувство близости к ресурсу...» Как вы думаете, что случится с членами «Единой России», когда ее ресурс пошатнется?
* * *
И последнее. О том, что работа с закавказскими диаспорами в России поможет нам решить все свои проблемы. Фразу «нужно работать с диаспорами» у нас стало модным повторять как заклинание. Боюсь, что это очередная заманчивая иллюзия, которой увлечены наши политическое и политологическое сообщества.
Во-первых, надежды на то, что Россия сможет проводить свою политику через этнические диаспоры, живущие в России, скорее всего, пусты потому, что все диаспоры без исключения в первую очередь являются проводниками интересов не «новых», а «старых» стран проживания и в этом смысле мы будем являться не донорами, а реципиентами влияния диаспор.
Во-вторых, работа с диаспорой – признак развитой демократии, где существует спрос на социальный договор, заключающийся в поддержке властей определенными слоями населения в ответ на оговоренную политику. Наибольшее развитие это сотрудничество набирает накануне выборов, когда как раз и заключаются эти социальные договора. Мне приходилось наблюдать в США как американские политики работают с русской диаспорой и хочу сказать, что ничто подобного в наших условиях просто невозможно. У нас нет выборов в классическом смысле этого понятия, мнение избирателей в ходе выборного процесса учитывается очень слабо, диалог между властями и народом практически отсутствует. В этих условиях потребности сотрудничества с диаспорами не существует, а сами диаспоры не могут в полной мере сорганизоваться и стать реальной силой, способной влиять на ситуацию. Поэтому какая-то работа с диаспорами, наверное, будет происходить, какая-то происходит уже сейчас, но в любом случае при фасадной демократии, сама эта работа и ее результаты будут такими же – фасадными.
Завершая статью, хочется сказать, что не стоит винить во всех наших ошибках на Кавказе МИД. Структурных, кардинальных ошибок нашего внешнеполитического ведомства я в этом регионе не вижу. Даже если что-то есть, это в основном рабочие моменты и, скажите, кто из нас без греха? Другое дело, что сам МИД разрабатывает внешнеполитическую стратегию на основе установок, которые ему спускают сверху, в соответствии с нашими политическими традициями и внутренней ситуацией, а здесь, как мы видим, картинка зачастую не соответствует реальности и это заставляет нас ошибаться.
Интересно то, что сами МИДовцы это понимают. Так, например, говоря об Абхазии приватно, кое-кто из них признает, что нынешняя политика неверна, что она ведет к отрыву Абхазии от России и что в долгом периоде она взрастит из Абхазии вторую Грузию. Они все понимают, но сделать ничего не могут – они – солдаты, государевы люди.
На гербе российского государства изображен двуглавый орел и одна его голова, как известно, обращена на восток. Когда разговариваешь с людьми с Кавказа, иной раз они говорят: Пусть ваш орел этой головой смотрит не только на восток, но временами еще и к нам на юг заглядывает и, главное, пусть он ею думает!
Хотелось бы верить!
Статья публикуется в авторской редакции
Абхазия Грузия Россия
