Грузинское село в контексте межэтнического конфликта

Александр КРЫЛОВ | 20.03.2011 | 20:18

После поражения тбилисских властей в грузино-абхазской войне 1992-1993 годов большинство грузинского населения бежало из Абхазии. Затем часть из них вернулась, и в настоящее время грузинская община в Абхазии насчитывает около 100 тысяч человек (до войны было 240 тысяч), сосредоточенных в основном в зоне, контролируемой российскими миротворческими силами в Гальском районе. Однако грузины живут и вне этой зоны - в городах и сохранившихся мегрельских селах. Автору недавно удалось побывать в одном из таких сел во время проводимых Институтом востоковедения РАН полевых исследований.

Грузинское село Ганахлеба находится в центре Абхазии - в Гульрипшском районе. Чтобы до него добраться, нужно свернуть с приморского шоссе и довольно долго ехать по разбитой дороге в сторону гор. Вокруг - последствия грузино-абхазской войны и сопровождавшего ее повсеместного мародерства. На таком безрадостном фоне Ганахлеба с се аккуратными домами и ухоженными садами и огородами могла показаться, на первый взгляд, селом на удивление благополучным.

Более ста лет назад под нажимом российских властей, считавших абхазов недостаточно лояльными империи, более половины местных жителей было вынуждено уехать из родных мест. На опустевшие земли стали переселяться жившие по соседству и всегда страдавшие от безземелья мегрельские крестьяне. Они и основали Ганахлебу. В одном из домов на печке сохранилась надпись - 1903 год. Хозяева пояснили нам, что их предки поселились тут намного раньше. Поначалу лет десять они жили в сооруженной на скорую руку кухоньке, обрабатывали землю, строили помещения для скота и хозяйственных нужд, затем появился дом на всю семью, в котором, уже в самую последнюю очередь, в 1903 году, и была сложена печка.

В конце XIX века на расположенные в округе опустевшие земли наряду с мегрелами пришли армяне, русские, греки, эстонцы и представители многих других народов. Сохранились в здешних краях и некоторые старые абхазские села. Этническая пестрота края стала еще большей в советские времена, когда в ходе кампании переселения людей с гор в долины сюда переехали сваны. Некоторые из них осели в Ганахлебе.

РАЗБОЙ КАК ОБРАЗ ЖИЗНИ

Живущим здесь советские времена представляются чуть ли не идиллическими. По их единодушному убеждению, тогда все жили зажиточно, дружно и национальность соседей не имела значения. Обстановка в крае стала быстро ухудшаться с началом горбачевской перестройки, вызвавшей глубокий кризис механизма государственного управления. Уже в конце 80-х годов грабежи и воровство становятся повсеместным явлением, усиливается пристрастие местной молодежи к наркотикам, при этом расколовшиеся по национальному признаку правоохранительные органы были совершенно парализованы.

Начавшаяся в августе 1992 года грузино-абхазская война вспоминается ганахлебцами как сплошное мародерство. Грабежами занимались почти все, у кого было оружие, в этом плане не составляла исключения и молодежь села. Лишь семеро сельчан принимали участие в боях за территориальную целостность Грузии на гумистинском фронте, остальные же, а их несколько десятков, обзавелись оружием и обмундированием, создав нечто вроде собственного отряда самообороны, Всю войну отряд не участвовал в боевых действиях, а занимался грабежом соседних абхазских сел. Довольно часто ограбленные дома тут же сжигались, а не успевших скрыться жителей убивали, подвергали пыткам. Как рассказывают ганахлебцы, особенно бесчинствовали местные и спустившиеся с гор во время войны сваны, от которых довольно часто страдали наряду с другими и здешние мегрелы.

Поражение Грузии осенью 1993 года стало для ганахлебцев полной неожиданностью: они слишком доверяли грузинской пропаганде и нарочито бодрым заявлениям Эдуарда Шеварднадзе. Большинство населения осталось в селе, сбежали лишь замешанная в разбоях и грабежах молодежь и сваны, "отличившиеся" во время войны и опасавшиеся мести со стороны победителей. Как это часто бывает, объектами последовавшей мести стали совсем не военные преступники, успевшие сбежать в Грузию, а мирные жители, не сумевшие в свое время образумить местную молодежь. Первые несколько недель после окончания войны стали самыми трагическими в истории села: мародерами были убиты десятки жителей, сожжено несколько домов, угнан скот и вывезено почти все ценное имущество. Разоренное село вскоре перестало интересовать бандитов, однако и в последующие годы в нем было совершено несколько убийств.

ЗЫБКИЕ НАДЕЖДЫ НА СТАБИЛИЗАЦИЮ

Война и послевоенные бедствия привели к резкому сокращению численности местного населения. Если в советские времена на территории Ганахлебского сельсовета насчитывалось более пяти тысяч человек, то после войны их осталось лишь около двух тысяч (в основном, это местные армяне-амшены). Проживавшие в округе мегрелы в подавляющем большинстве предпочли уехать и переждать лихолетье у своих родственников в западной Грузии. В результате население Ганахлебы сократилось почти в десять раз и составляет ныне не более 150 человек в возрасте 50-ти лет и старше.

После войны на землях бывшего колхоза имени Кецховели, занимавшегося выращиванием табака, чая и овощей, была создана агрофирма Наа (по названию соседнего с Ганахлебой армянского села). Агрофирма сохранила ориентацию на выращивание традиционных культур, однако, введенная российскими властями в декабре 1994 года жесткая экономическая блокада Абхазии сделала их производство убыточным: низкие закупочные цены на сельскохозяйственное сырье и высокие цены на горючее и обслуживание техники разоряли сельских производителей. Работники агрофирмы (в подавляющем большинстве армяне) в послевоенные годы не получали зарплату и в итоге производство табака и чая неуклонно сокращалось, а их место занимала кукуруза, превратившаяся для местных жителей в основной продукт питания.

Значительная часть бывших колхозных плантаций ныне заброшена. Много пустующих земель и в окрестностях Ганахлебы, поскольку местные старики с трудом обрабатывают даже собственные приусадебные участки, лишь единицы из них смогли освоить по 30-40 соток на бывших колхозных землях и посадить там кукурузу для собственных нужд (при этом треть собранного урожая отдается представителям местной администрации в качестве платы за землю).

Отношения ганахлебцев с новыми абхазскими властями складываются после войны весьма непросто. Власть здесь представлена ныне двумя родственниками-абхазами - главой администрации и директором агрофирмы Наа. Оба они не местные жители и появились в округе уже после войны. Как известно, одной из основных задач любой администрации является сбор налогов, и ситуация в Абхазии в этом отношении в настоящее время весьма специфическая. Специфика эта порождена разрухой и жесткой экономической блокадой, в которой находится Абхазия уже несколько лет. В результате большинство жителей лишены возможности получать какие-либо денежные доходы и для того, чтобы выжить вынуждены вести натуральное хозяйство.

В настоящее время в сельской местности налог на землю составляет полторы тысячи рублей за сотку (или 75 тысяч рублей в год за полгектара), на домовладение - 20 тысяч рублей в год. В условиях блокированной Абхазии даже такие весьма умеренные налоги являются тяжелым бременем для ее жителей.

В отличие от абхазских, армянских и русских сел, в грузинской Ганахлебе жители платят налоги аккуратно. Они прекрасно знают, что власти не примут никаких отговорок, и, если до 15 октября платежи не будут произведены в полном объеме, на них будет наложен штраф, который может окончательно разорить хозяйство. Не располагая деньгами, многие крестьяне оплачивают налоги-натурой - в основном мандаринами и виноградом. Вдобавок к официальным налогам, ганахлебцы вынуждены выделять продукты по требованию местной администрации по различным поводам: приезд в район почетных гостей из Сухуми, из состава миротворческих сил, из правоохранительных органов и т.п. В этих случаях сборы производятся не нормировано, что, по убеждению жителей, создает благоприятнейшую почву для всевозможных злоупотреблений.

Тенденция к постепенному улучшению криминальной обстановки получила в послевоенный период определенное развитие, и ситуация в Ганахлебе служит тому свидетельством. Следует отметить, что в первые послевоенные месяцы в Абхазии царил полный беспредел, к тому же ситуация в Ганахлебе осложнялась абхазскими традициями, согласно которым, человек, совершивший тяжкие преступления, изгоняется из родного села и как бы перестает существовать для своей семьи и родственников. В послевоенные годы эффективность этой меры безусловно снизилась: изгои без труда занимали пустующие дома и квартиры и начинали жить по собственным законам. Несколько таких изгнанных абхазов поселились в Ганахлебе и ее окрестностях, где продолжали заниматься привычным воровством и грабежами. Довольно долго они действовали совершенно безнаказанно, поскольку затерроризированные мародерами мегрелы даже и не помышляли о том, чтобы пожаловаться властям на творимые бесчинства. Окончательно разорив Ганахлебу, мародеры принялись за соседние армянские села. Однако население этих сел (в отличие от ганахлебцев) обратилось за помощью к абхазской милиции, которая переписала всех новых жителей округи и строго их предупредила, что в случае повторения бесчинств они будут арестованы. Этого оказалось достаточно для того, чтобы ситуация в округе и в самой Ганахлебе изменилась к лучшему, и уже почти год положение в селе, по единодушному свидетельству его жителей, остается довольно спокойным.

Все послевоенные годы старики в Ганахлебе продолжают надеяться на то, что члены их семей, не принимавшие участие в войне, разбоях и грабежах, смогут вернуться к родным очагам. Однако экономическая блокада, наращивание вооружений и минная война, избранные в качестве основного средства решения абхазской проблемы, никак не ведут к успокоению страстей и препятствуют стабилизации обстановки в регионе.

Азия и Африка сегодня", №12, 1997

Абхазия Грузия

версия для печати постоянная ссылка